Глава23 Очищающий огонь

  Павел пристально разглядывал свою одежду, в которой прошлым вечером ходил напиваться в бар. Когда он встал, то заметил неубранные вещи, беря их в руки он заметил что-то, что-то мелкое, но заметное, это был чёрный волос. Паша торопливо надел очки и осторожно взял волос, его собственные волосы были темно-русые и тонкие, а этот плотный и чёрный.
   «Это волос Лиримского - сомнений нет. Преступник здесь, в Казани, я должен написать заявление в полицию, плевать, что я рискую быть отчисленным, зато мир избавится от этого выродка.» - подумал Павел.
    Не теряя более времени, Паша побежал в участок, долго объясняя полицейским что да как, после чего вручил им свою улику, он потратил ещё два часа, после чего Павел и трое в форме сели в машину и поехали в бар. Там нашли администратора, который после долгих объяснений предоставил следователям записи с камер. Пробив по всевозможным инстанциям изображение подозреваемого, словом это заняло его два с половиной часа, им удалось узнать следующее.
   "Некий господин Лиримский, числящийся без вести пропавший, на данный момент работает программистом на заводе по улице Галиаскара Камала, 39, под именем Владимир Кожевников."
    - Ну, вот и нашёлся ваш Лиримский-Кожевников. - выдыхая сказал лейтенант.
   - Сейчас надо тогда наряд туда выслать, - ответил его коллега и поглядел на часы, которые показывали пять вечера- может ещё успеем.
  - Да в том-то и дело, что наряд мы не можем выслать, все машины заняты.
   - И что теперь делать?
   - Сейчас я дозвонюсь до Ивановой и спрошу, есть ли у неё.
   Павел понял, что дело начало затягиваться, а преступник тем временем мог уже сбежать из города. Поэтому под предлогом похода в туалет, он очень быстро умчался из полицейского участка, и чем дальше, тем быстрее он бежал. - «Камала, 39, может быть я ещё успею, я должен поймать преступника или хотя бы задержать его на время.»
  Паша нырнул в метро, параллельно открывая навигатор и забивая в строке поиска нужный адрес, добираться на метро нужно было почти двадцать минут. В вагоне, держась за поручень, он заметил, что его руки нервно дрожат, но он отвёл взгляд.
  Поднявшись наверх он открыл карту и снова перешёл на бег, ему даже приходилось спрашивать дорогу у прохожих, потому что от чрезмерного волнения, он не мог сориентироваться. Наконец он увидел здание завода, окружённое забором, и сейчас Паша понял, что пару раз он проходил уже мимо этого завода и забор был закрыт, либо же туда въезжала машина, но сейчас ворота были открыты на распашку, он хотел бежать к самому заводу, но услышал грохот металла в здании рядом, склад должно быть, - подумал он и устремился туда, по зову интуиции.
   Забежав через большие массивные двери, которые также были открыты, пусть и не так широко, он сообразил, что это вовсе не склад, а какая-то огромная котельная. «Здесь так жарко, ещё и этот пар везде мешает.» - всюду чтобы кипело, дымились трубы, в воздухе витал запах ржавчины. Вдруг откуда-то сверху донеслись крики и возгласы, пробравшись торопливо сквозь дымовую завесу, Павел обнаружил железную, винтообразную лестницу, очень хлипкую, как ему показалось, но Паша не трусил, а ещё больше ускорился.
   Перед ним предстала необычная картина, - Лиримский стоял вдалеке и держался за перила, его лицо перекошено истеричной и гневной гримасой, а Евгения стоит гораздо ближе в своём старом чёрном облачении ведьмы, но лицо её стало совсем-совсем другим, он никогда не видел на её лице такого выражения, - на нём нет ни надменности, ни злорадства, ни капли ненависти, но осталась решимость, а добавилась надежда и лёгкость, проявляющаяся в робкой улыбке.
    - Евгения, - в ожидании снова увидеть кровопролитие, заговорил Павел, но не знал как продолжить, только этого было и не нужно. Она подняла руку вверх и улыбнулась чуть шире.
   - Не волнуйтесь, Павел Викторович, всё хорошо. - Паша в шоке от такой перемены в поведении Евгении замер на месте, тем временем она снова повернулась к Лиримскому и сделала несколько шагов вперёд.
   - Егор Лиримский, - начала Евгения, - я прощаю тебя. Я не убью тебя, а передам в руки справедливого суда, и сама предстану перед ним, чтобы понести ответственность и наказание за свои грехи.
   Оба присутствующих парня окончательно оторопели от такой неожиданной и в некоторой степени торжественной речи. Павел молчал и, еле дыша, ждал развязки, Евгения тоже замолчала, неотрывно глядя на своего бывшего заклятого врага, но он после нескольких секунд тишины безумно расхохотался.
    - Да ты издеваешься, ведьма? Ты убийца, психопатка, кому вообще нужно твоё прощение? А, ты поняла, в каком положении оказалась и решила повесить на меня все свои прошлые убийства, я по твоему идиот? Лучше я сам сейчас тебя скину отсюда, мне ещё люди спасибо скажут, что я избавил свет от такого урода как ты. - Евгения на эти слова ничего не ответила, а лишь продолжала смотреть.
  - Не забывайся, Лиримский! Я - свидетель, и я не позволю тебе уйти от правосудия.
   - Опять ты, молокосос, слышь - обратился он к Жене, - этот придурок твоя шестёрка что ли?
   Тут уже не выдержал Павел и направился прямо к своему оппоненту, мимо Жемчуговой, которая как будто задумалась, но тут же пришла в себя, но было поздно. Парни снова сошлись в кулачном, естественно, что силы были не равны, Лиримский нанёс Павлу такой сильный удар, что тот просто отлетел на пару метров назад, ударившись головой, ему на помощь кинулась Евгения.
  - Повторим как в прошлый раз?
    Лиримский крикнул это и схватив Евгению за плечи, поднял в воздух, она вцепилась в его отросшие чёрные волосы.
   - Сейчас я кину тебя в костёр, ведьма, где тебя и место.
   Сказанное было исполнено, но когда он поднял Евгению над перилами их ржарые сплавы не выдержали такого давления двух человек и с противным, и громким звоном отлетели вниз, туда же, прямо в большой мартен с расплавленным железом рухнули Евгения и Лиримский. Павел не слышал криков, звона железа внизу, он слышал звон только в своих собственных ушах. Потом его едва не оглушил вой сирены пожарной сигнализации, сюда же начали сбегаться работяги с основного здания завода, приехали пожарные, полиция, а за ними скорая помощь. Павла, онемевшего и ослабевшего вывели под руки два фельдшера, у него оказалось сотрясение мозга. Когда его уложили на носилки, он увидел на земле два, замотанных в белые ткани, трупа, у Паши из глаза медленно потекли слёзы, только одними губами он произнёс - «Евгения».