Живи, как хочешь

На площадке у меня было двое соседей.
Молодая парочка и старая бабушка лет под восемьдесят.

Город был небольшой, но уютный, чистый. Летом журчали фонтаны на небольшой площади, весной вырастали цветные клумбы, пахло сиренью.

Только вот леса рядом не было. Вместо этого — завод. Асфальт, банки, магазины, а население-то пожилое, к другому привыкло.
Часто наблюдала я, как старичок не смог управиться с банковской картой и рассеянно смотрел по сторонам. По возможности я объясняла и помогала, но в следующий раз он так же беспомощно таращился на банкомат, который ещё и постоянно ломался.

Соседушки преклонного возраста вздыхали: вот дожились, что нам в 60–80 лет за новой техникой бегать.
В свою молодость и руками стирали, и бельё без всякой химии на свежем воздухе так вешали, что и утюг не нужен был.
Погреба у нас были да огороды — вместо холодильников и магазинов, где одни консервы.
Тяжко стало! Не нужны мы никому, старики, а много нас по свету. Не только в России!
Да и энтого телевизора не было! А сейчас что делать под старость? Дети, если есть, — разъехались. В городе-то ни работы, ни будущего для них.
А мы тут смерти ждём.

Я, тоже уже не молодая, под пятьдесят, слушала их жалобы да мысли и думала: верно, стариков ну совсем забыли. Как им сейчас, в семьдесят, с компьютерами управляться?
Из частных домов разогнали, да в клетки переселили: живи как хочешь!
Статистика одна, да и то неверная. Мол, столько и столько граждан, а из них более 60–70 процентов — больные, одинокие старики с мизерной пенсией.

Это в телике, конечно, размахивая кулаками, политики кидают «обещания» налево и направо.
Помощь, девятое мая, дешёвые кредиты...
А на самом деле видно же, где живёшь. Всё это — пропаганда да пустозвонство.

Да и врачей в городках таких днём с огнём не найдёшь.

Вот придёт такая бабулька в единственную, обветшалую больницу — сидит, скрючившись от боли, часа три, а потом её или за ненужными лекарствами отправляют, или вообще, как говорится, — отшивают: ступай, бабка, домой, и так скоро помрёшь.

Вот так вот.

А соседка моя — баба Дуня, слепенькая, одинокая. Муж давно помер, сын уехал и «забил» на неё.

Ну вот я к ней как-то в дверь постучала один раз, на второй день опять — не было ответа. Да и не видела я её уже много дней.
Знавала её с молодости, когда ещё с мамкой тут жила. Пока рак мою маму не сожрал, и я осталась одна в однокомнатной.
Да ещё и рука моя левая отказала, а я левша. Вот и работать больше не могла. Инвалидность да гроши кинуло государство, когда туго стало, и опять напрашиваются мысли: живи, как хочешь...

Ну вернусь к соседушке моей, бабе Дуне.

Через неделю я уже так разволновалась, да и соседи тоже:
— Нет, не видели!

Запах из квартиры не шёл, что немного успокаивало.

Стёпка, мужик под шестьдесят, крепкий такой, сказал:
— Не надобно милиции, не красть же идём. Второй этаж, видал я, окно у неё приоткрыто, сам заберусь, гляну.

Мы столпились у двери, через время дверь отворилась, и Степан пустил нас.

— Нету баб Дуни тут, всё обыскал, — сказал он.

Мы с соседями осмотрелись. Квартира однокомнатная: зал да кухня с ванной были чистыми. Вся одежда на месте. Ходики тикали. В холодильнике была ещё картошка да кусок старого хлеба, пару яиц.

— Куда ж пропала баб Дуня? — разводили мы руками.
— Может, всё же сын забрал?
— Да не-е... не поехала бы. Да и сын у неё, — молвила баба Аня и покачала головой.

В милицию пришлось обратиться. Что Степан, да и мы в квартире уже побывали, мы смолчали, конечно.

Официально вскрыли дверь, да, как и мы, ничего не нашли.

А ночью приснился мне сон: баб Дуня, весёлая, с васильками в руках, так и стояла передо мной, да молвила:
— Ой, деточка, хорошо-то здесь как! Ушла я в лес, девочка. Не беспокойтесь. С Богом теперь разговоры веду, радуюсь.

Через месяц нашли тело баб Дуни в канаве за городом. Там, в километрах семи, был и лесок. А она, видимо, по тропинке пошла туда, да с клюкой своей.
Старенькая уже. С чего пошла? Неведомо.

Похоронили мы её по-божески. А я про сон свой промолчала. Баб Дуня просила:
— Только, деточка, ты никому не рассказывай. Не всякому дано будет, как и сказано.
Зачем горемычным знать? А тебе и не поверят.

С тех пор раз в месяц я ходила на скромную могилку бабы Дуни. Стояла молча, но с улыбкой смотрела на солнце.
Я верила! Что-то там есть! Я просто верила.