Гаврюша

Гаврюша

— Так, Гаврюша, ты всё понял? — спросил программист Игорёк своего подопечного робота.
— Да, босс, всё. Вы же в меня не только программы вложили, но и свою душу.
— Хм... — усмехнулся Игорёк. — Ну тогда в путь. У тебя всё получится. Я, если что, на связи и буду на контроле всё держать. Всё будет хорошо.
— Со мной или с пациентами?  —  пошутил Гаврюша и пошёл на первую самостоятельную работу.
***
Гаврюша — это робот-трансформер, фельдшер и врач, предназначенный для работы на скорой помощи.
Игорёк его создавал почти с самого детства. После того, как бригада скорой помощи не смогла спасти его прадеда, сработала непрофессионально. Тогда, ещё в 8 лет, он задумался над идеей создания такого универсального робота, который мог бы заменить всю бригаду скорой помощи, кроме водителя. Эту функцию он сначала запрограммировал, но потом передумал и сознательно не стал поручать её роботу, так как движение в городе и сознательность водителей были ещё, мягко говоря, не комильфо.
Внешне Гаврюша выглядел не очень современно, можно сказать, топорно. Он был похож на представление о роботах 20 века. Квадратная голова на гибкой шее, такое же квадратное тело, которое выполняло множество функций: там находилась компьютерная начинка робота и отсеки для хранения вспомогательных насадок на руки-манипуляторы. На спине было удобное откидное кресло, а ноги были оснащены мощными домкратами и амортизаторами. Игорек был старомоден и даже консервативен. Стереотип прошлого века о роботах ему нравился больше, чем сегодняшнее повсеместное увлечение придавать роботу внешний облик человека. Он считал, что люди есть люди, а роботы есть роботы, и не хотел вводить в заблуждение будущих пациентов.
Гаврюшу он обучил, как считал, всему. И реанимационным действиям, и инъекциям, и диагностическим навыкам в том числе и через прощупывания пульса на шее. Робот легко превращался в носильщика, сажая себе на спину пациента, в кресло — спиной к спине. Гаврюша очень быстро мог бежать по лестнице, доставляя больного до кареты скорой помощи, или даже по пересеченной местности. Игорёк в него внедрил гравитационный балансовый механизм, чтобы при беге по лестницам и бездорожью пациент не болтался как мешок картошки за спиной. Много времени ушло на коммуникационный блок.  Ведь часто пациенты, сами того не подозревая, симулировали от страха свои болезни. И надо было научить Гаврюшу состраданию, пониманию, и конечно, чувству юмора.
Прошло 26 лет мозговой и практической деятельности Игорька по созданию робота-универсала. Пришлось выучиться на инженера-программиста, врача общей практики и даже поработать в бригаде скорой помощи. Надо было найти и убедить спонсоров вложить немалые средства в этот проект.
Но если человек что-то по-настоящему хочет и готов бороться за это желание, то он всегда своего добьется, рано или поздно.
Игорёк, конечно, хотел, чтобы это состоялось рано и сейчас, в 34 — на пике, так сказать, молодости. А не в древней старости или посмертно. Но, к большому сожалению, практика жизненная и статистика показывали, что хорошие и великие идеи и открытия, как правило, находят отклик у человечества после ухода авторов этих идей.
Ему, Игорьку, очень повезло, что он в своей жизни встретил Саида. Тот был сыном богатейшего человека одной из восточных стран. Саид, как и Игорёк, потерял родственника из-за непрофессиональных действий бригады скорой помощи. У него умерла любимая прабабушка, которая была тогда женой великого и всеми уважаемого правителя этой восточной страны.
Можно сказать, что именно с неё и её мужа и началась их великая династия. Так как до революции страной правил демократический вороватый и склочный парламент. И страна металась каждые 2 года, избирая новых депутатов, которые почему-то в основном оставались старыми. Но после революции парламент распустили, всех несогласных обезглавили, и страна и народ зажили по единым правилам без демократической шелухи и вечных перемен.
И именно прабабушка настояла, чтобы Саид прошёл самостоятельно весь путь от самых низов до вершины власти. Она говорила: «хороший правитель должен знать и понимать народ на уровне предчувствия. Тот, кто не голодал, никогда не сможет понять, что такое голод. И тот, кто не терял, никогда не поймёт, что такое есть потеря.»
Но несмотря на то, что их семья была богата, уважаема и властна, врачи не смогли правильно поставить диагноз и провести необходимые реанимационные действия.
Была комиссия, которая это доказала, был суд. И было наказание. Их просто обезглавили. Такие вот суровые недемократические порядки у них в стране.
С Саидом Игорёк познакомился на врачебной практике, они вместе выезжали на вызовы скорой помощи. Их натаскивал старый фельдшер Ефим Геннадьевич — опытный, но пьющий медик. Но это ему не мешало быть профессионалом. По крайней мере на том этапе, когда обучались Игорёк и Саид.
Именно от Ефима Геннадьевича они научились влезать, образно выражаясь, в шкуру пациента и его понимать. Ведь очень часто были относительно ложные вызовы — старым людям просто не хватало банального общения и внимания.
Игорёк не знал на тот момент, кто есть на самом деле Саид: что он богат и очень значим в своей стране. Они сдружились, а когда рассказали друг другу свои истории о гибели любимых родственников, Игорёк поделился с Саидом своей на то время бредовой идеей.
Потом они расстались, но он Игорёк продолжал маниакально работать над своей задумкой.
Через пять лет ему от Саида пришло официальное приглашение посетить его восточную страну.
Игорёк поехал и был ошарашен и приёмом, и всем тем, что узнал про Саида. Его отец решил отойти от дел и доверил управление страной и семьёй своему единственному наследнику. С того момента и началось финансирование проекта под названием «Гаврюша».
 ***
— Привет, Михалыч, — сказал робот Гаврюша водителю скорой помощи.
— Привет, —удивился тот. — Но я не Михалыч, я Еремеевич.
— Да я знаю, Семён Еремеевич, это я так пошутил, чтобы мы с вами быстрей контакт нашли. Я же понимаю, о чём вы думаете: «вот, угораздило же меня попасть под этот эксперимент с железкой говорящей», — высказался весело Гаврюша. — А по статистике, водителей с отчеством Михалыч значительно больше.
Семён Еремеевич впал в ступор. Смотрел на робота, моргал, хотел что-то сказать, но почему-то не мог.
— Да не парься, Еремеич, не читаю я твои мысли — меня этому пока не научили. 
Да что ты? Протянул подозрительно Еремеич.
— А откуда же ты тогда узнал, о чём я думаю?
— Да у тебя на лице это было написано. В меня же логики и интуиции столько вложили, что я по внешнему виду и по глазам могу понимать настроение человека и примерный ход его мыслей.
— Ну и дела… — только и произнес Еремеич.
— Поехали, Степан Еремеевич, у нас первый вызов.
— Ну поехали, умный железный шеф…
***
— Так, это здесь, вон нужный нам подъезд, — указал робот.
— Да откуда ты знаешь? Таблички-то нет на подъезде.
— У меня в голове есть и карта, и табличка. Я, если сломается твой железный конь, сам могу больного доставить до больницы.
— Что, прям сам, без машины и с больным по городу? И что, у тебя прям колёсики есть?
— Колёсиков нет, но до 15 километров и вес до 100 килограммов я могу доставить. Но потом нужна дозарядка.
— Ну и дела… — опять поцокал языком Еремеич.
— Ладно, я пошёл. Жди, — робот вышел из машины.
— Может, мне с тобой?
— Нет, по программе и в рамках эксперимента я всё делаю сам. Но ты не переживай — со мной всегда на связи мой папаша Игорёк. Он, если что, подстрахует. Всё, я пошёл. Пожелай мне «ни пуха, ни пера».
Еремеич повторил пожелания и услышал ответ:
— Иди к чёрту.
— Ну и дела, — снова протянул Еремеич, провожая Гаврюшу на первый в его роботовой жизни вызов.
На пятый этаж типичной хрущёвки робот добрался без одышки. Позвонил в дверь.
Открыл пожилой мужчина. Но тут же произнёс: «Ух, ё!» — и сразу же закрыл перед носом Гаврюши дверь.
Но робот есть робот, он не может не выполнить задачу.
Включив громкое оповещение, он проговорил на лестничной клетке следующий монолог:
— Уважаемый гражданин, прошу не пугаться научного прогресса. Я экспериментальный робот Гаврюша, серийный номер 1, приехал на вызов скорой помощи. Я являюсь и доктором, и фельдшером, и санитаром. Меня бояться не надо, я ваш друг. Чтобы вы не сомневались, вот данные ваши и вашей жены.
И он оттарабанил  ФИО прописанных в этой квартире. И начал пересказывать всю историю болезней жены испугавшегося мужчины, на вызов которого он, робот, и приехал. Напомнил и историю болезней самого супруга. Когда дело дошло до выписки из венерологического диспансера, где супруг был 40 лет назад с не очень престижной болезнью, дверь открылась и пожилой человек зашипел на робота:
— Ну, тихо-тихо! Зачем же так громко про это? Я уже и забыл, что это со мной когда-то было. Да и жена об этом не знает.
— Зато мы знаем и помним, — успокоил его Гаврюша. — Пропустите. Судя по признакам, которые вы нам изложили в телефонном разговоре, у вашей жены камни в почках. И нужна госпитализация. Но чтобы решить окончательно, мне надо её осмотреть.
— Да пожалуйста, проходите. Я просто не ожидал вот так увидеть вместо живого врача… — и мужчина задумался, как бы правильней сформулировать, что или кого он увидел.
— Железяку вы хотели сказать, любезный? — закончил за него предложение Гаврюша.
— Ну нет, что вы... — стал оправдываться пожилой мужчина. И обратился с просьбой к роботу: — Я вас попрошу — не надо. Ну вы сами понимаете — про прошлое.
— Да, понимаю, это в меня вложили. Не переживайте, никто не узнает про ваш…
— Тише, тише! Не надо этого слова, прошу, — замахал на него руками пожилой мужчина. — Лучше проходите в комнату, жена там, на диване.
Гаврюша включил самодезинфекцию, очистился от уличных микробов и прошёл в комнату. Молниеносно подошёл к дивану и, чтобы избежать дополнительных разбирательств теперь уже с пациенткой, схватил эту немолодую женщину за горло, усадил на диван и стал простукивать нижнюю часть спины.
Потом уложил на диван обратно, трансформировал правую свою руку в датчик УЗИ и стал исследовать брюшную полость и почки. При этом левой своей рукой продолжал держать пациентку за горло.
Больная от неожиданности даже не успела испугаться и сообразить, что ей делать — кричать или падать в обморок. Она просто хлопала глазами и даже забыла о сильной боли и жжении в пояснице, отдающих в крестец.
Ровно через пять минут Гаврюша поставил диагноз:
— Камень в первой почке размером 8 мм, по составу оксалатный, застрял в мочеточнике и развивается уретрит.
После этого он обратился к больной:
— Зинаида Ивановна, вы поняли диагноз, который я вам поставил?
— Да, — кивнула она.
— Есть два решения этой проблемы. Первое — вы можете остаться дома, выпить несколько бутылок пива, лечь в горячую ванну, и камень, возможно, выйдет. Но есть риски, что обострятся ваши хронические заболевания или камень застрянет окончательно, и вы умрёте либо от осложнений хронических заболеваний, либо от болевого шока. Я это вам говорю потому, что отсканировал всю вашу литературу по ЗОЖ, которая у вас лежит в комнате. Вы из тех, кто всё обо всем знает и очень любит самолечение. Второе решение — я вас доставляю в больницу и вам там на высокочастотном аппарате «Литотриптере» безболезненно раздробят этот камень и осколки выйдут с мочой. Что вы выбираете — жизнь или риски? — спросил строго Гаврюша.
— Жизнь, — ответила Зинаида Ивановна.
— Тогда что же мы лежим, дорогая? По коням! — воскликнул робот и трансформировал свою спину в удобное кресло. Усадив руками-манипуляторами больную и пристегнув её ремнем безопасности, он спешно покинул помещение, по дороге захватив паспорт, полис и пакет с вещами, который приготовил муж больной.
Пока он нёсся по лестничным маршам, в больницу уже передавались все параметры пациентки: рост, вес, температура, хронические болезни, пульс, давление, сатурация и данные УЗИ.
— Еремеич, в 13-ю срочно, там нас ждут, — скомандовал Гаврюша. — И поскорей! Зинаида Ивановна хочет побыстрей сдать свой оксалатный камень в музей урологии, — пошутил Гаврюша.
В больнице были оповещены о проходящем эксперименте с роботом и, наверное, зря.
Роботу и его пациентке было уделено внимание всего персонала больницы. Даже дежурные сестры из реанимации, бросив свои посты, решились на нарушение трудовой дисциплины, чтобы посмотреть на чудо научного прогресса. Слава Богу, в их отсутствие никто не умер.
Диагноз был подтверждён, но не сразу: врачам городской больницы понадобилось почти три часа, чтобы выяснить и подтвердить то, что робот диагностировал всего за пять минут. Но это уже были заботы больничных врачетворцев.
Еремеич и Гаврюша спешили на следующий вызов.
***
Вызов был сложный: на 46-м километре 58-го шоссе произошла автокатастрофа — водитель не справился с управлением на скользкой дороге и улетел в кювет.
Пока пилот скорой машины Еремеич нёсся к месту катастрофы, Гаврюша изучал камеры наружного наблюдения, где попала в поле зрения разбившаяся машина. Проанализировав всё увиденное, робот пришел к выводу, что водитель был нетрезв. Но подтвердить это можно было, только взяв анализы крови или мочи.
Согласно заложенной программе, он отправил сообщение в полицию, что случай может быть криминальным.
— Мы на месте, — сообщил Еремеич и выскочил из машины.
В кювете лежала перевёрнутая на крышу машина марки БМВ премиум-класса, выпуска прошлого года. Из машины раздавался стон и нецензурный крик молодого мужчины. Рядом с ним на боковом сиденье, упёршись головой в крышу машины, с согнутой шеей висела на ремнях безопасности девушка на вид 20 лет. Она была без сознания.
Гаврюша мгновенно оценил обстановку, взял за горло молодого человека, так как он был ближе, проверил все жизненные показатели и, поняв, что состояние не критическое, быстро направился к девушке, перепрыгнув через перевёрнутую машину.
У девушки пульс почти не прощупывался — нужны были срочные реанимационные действия. Сигнал об этом был мгновенно отправлен на подстанцию скорой помощи, параллельно была отправлена вся информация о машине — марка, номер и предполагаемый водитель.
Ситуация осложнялась тем, что оба пострадавших были зажаты искорёженным кузовом автомобиля. Нужны были действия спасателей. Возле капота перевернутой машины ползал Еремеич и пытался отсоединить клеммы аккумулятора, чтобы машина не загорелась.
Программы, механизмы и навыки, заложенные в Гаврюшу, сработали как надо.
Рука-манипулятор, надев нужную насадку, хранившуюся в теле робота, превратилась в мощные кусачки, которые с лёгкостью перекусили стойки крыши автомобиля. С помощью домкратов в коленях робот отогнул искорёженный металл, и тело девушки было извлечено из машины.
Насадка на руке сменилась датчиком рентгена.
Предварительный диагноз был поставлен: множественные переломы правой ноги от малоберцовой до бедренной кости, перелом позвоночника в отделе С5 со смещением и черепно-мозговая травма.
Уложив на принесённые Еремеичем носилки и зафиксировав пострадавшую, робот снял все показатели с её тела и отправил сообщение на подстанцию.
Программа подготовила необходимые лекарства, из пальца робота выдвинулась игла и был сделан укол. Он был и обезболивающим, и противошоковым, и противовоспалительным. Пока больше ничем девушке Гаврюша помочь не мог.
Дошла очередь и до водителя. Он по-прежнему стонал, но уже не сквернословил — его сознание почти отключилось.
Проделав уже отработанные действия, молодого человека тоже извлекли из покорёженной машины.
Гаврюша провёл диагностические действия и поставил диагноз: перелом грудной клетки, повреждение левого лёгкого сломанным ребром.
Всё это, как и показатели тела, были так же мгновенно переданы на подстанцию.
Робот взял анализ крови и мочи, которые подтвердили предположение о нетрезвости водителя. Анализ крови был взят штатно, согласно заложенной программе, а вот с мочой пришлось импровизировать. Её робот получил из мокрых штанов пострадавшего. При аварии произошло непроизвольное опорожнение мочевого пузыря, что, вероятно, спасло от разрыва этого самого мочевого пузыря.
Всё, что можно, было сделано, оставалось только ждать.
Помощь пришла быстро. Сначала прилетел вертолёт и забрал водителя разбившейся машины. Гаврюша пытался сказать, что надо сначала эвакуировать пассажирку, но получил команду с базы отстраниться от этого вызова и передать все управленческие действия чиновнику из минздрава.
Еремеичу и Гаврюше после составления всех необходимых бумаг для полиции и Минздрава пришлось уехать, оставив лежащую девушку-пассажирку на носилках около изуродованного БМВ.
Робот не имел чувств, как человек, но он повторял как мантру: неправильные действия чиновника, сначала надо было эвакуировать девушку.
На что Еремеич сказал:
— Да успокойся ты, Гаврюша. В нашей человеческой жизни много чего неправильного. Ты, я тебе скажу честно, сработал на все сто. А уж что дальше, пусть они сами разбираются. Там водитель машины оказался сыном какой-то высокопоставленной шишки. Вот поэтому и вертолет прислали, и чиновник из минздрава прилетел на этом вертолёте. И мы поэтому там уже лишние.
— Шишки живут в лесу, они не могут быть важными. Они просто «видоизмененные побеги, развивающиеся на концах веток голосеменных растений». И девушку надо было первой эвакуировать, — проговорил грустно Гаврюша.
Из обсуждений и переживаний их вывел новый вызов.
На улице Энгельса 85-летней бабушке поставили предварительный диагноз «инфаркт». Еремеич включил сирену, а робот уже изучал историю болезни Ларисы Леонидовны.
Теперь уже на 12-й этаж робот Гаврюша поднялся без лифта и без одышки. Не доверял он своим механическим собратьям старого поколения. Уж очень часто они, по статистике, ломались.
Около двери квартиры его встречала соседка больной.
Реакция была предсказуемая: «а что это» и «кто это?» Гаврюша включил режим оповещения и знакомства по ускоренной программе, добавив в конце: «больной нужны срочные действия. Галина Леонидовна, 1951 года рождения, прописана по...» И вкратце выложил всю биографию соседке.
Та, раскрыв рот от удивления, только и смогла сказать:
— А что, живые врачи все кончились?
— Нет, не кончались, — ответил Гаврюша, отстранив соседку Галину Леонидовну. И делая самоочистку от уличных микробов, добавил: — Я лучше, чем живые.
Прошёл в комнату, привычным движением схватил за горло пациентку и через пять минут поставил окончательный диагноз:
«Гипертонический криз, депрессия, сахарный диабет 1 степени. Хронические — холецистит, панкреатит, небольшой камушек в левой почке, цистит. Угрозы жизни нет. В госпитализации не нуждается.»
Лариса Леонидовна и Галина Леонидовна смотрели на робота с открытым ртом.
— Это, что же, вы, господин робот, за пять минут всё это об ней узнали? — спросила соседка, показывая пальцем на Ларису Леонидовну.
— Ну да, а чего тут узнавать-то? УЗИ, экспресс-анализ, диагностические действия по лицу, языку, телу и радужной оболочке глаз. Всё очень просто и ясно, — сказал робот.
— Ну ни хрена себе, — возмутилась Галина Леонидовна. — Да я полгода шлялась по кабинетам, чтоб то же самое о себе услышать. И нервов потратила вагон и маленькую тележку. А ты, Гаврик, за пять минут ей поставил диагноз и провел всё обследования! Ну и чудеса!
— Ну да, — пожал плечами в смущении Гаврюша. — Я вот только по депрессии пока не могу ничего назначить и помочь, у меня нет пока понятия об этом недуге…
Прощаясь с ним, пожилые дамы уважительно назвали его Гавриилом и пригласили выпить с ними вечернего чая. И поговорить о смысле жизни.
— Хорошо, зайду. У меня не хватает опыта в этой области, хотя искусственный интеллект  и мой отец предоставили мне много текстовой информации.
— Едем дальше, Еремеич. Тут всё хорошо, у бабули просто депрессия. Её дедуля год назад ушёл в мир иной, вот она и хандрит, и в депрессию впала. Хорошо, что у неё хорошая соседка, они подруги, — сказал робот.
— Да, депрессия — это хандра почище аппендикса. Аппендикс — раз, и вырезал. А хандру чтобы вырезать, иногда и всей жизни мало.
 Вдруг Еремеич резко вывернул руль вправо и дал по тормозам. Визг резины оглушил всё вокруг.

— Вот ёшкин кот, паразит! Куда же ты лезешь прям под колеса! — заругался Еремеич.
Он выскочил из машины и через минуту принёс испуганного рыжего котёнка.
— А ну-ка, Гаврюша, возьми этого нарушителя дорожных правил.
Гаврюша взял не совсем понятное ему существо под названием «котёнок». Просканировав его, измерил пульс, сатурацию, хотел даже взять анализы. Но вовремя вмешался Еремеич:
— Ты только не исследуй его. Это не пациент — это котёнок.
— Хорошо, — сказал робот и стал изучать визуально рыжее мягкое и тёплое существо.
Котёнок успокоился, но продолжал мяукать.
— Почему он плачет? — спросил робот Еремеича.
— Он не плачет, он чего-то просит. Наверное, покушать или попить.
— Ясно, ему нужна подзарядка. И как он заряжается?
— Просто он заряжается — покушает и зарядится.
Они заехали в зоомагазин, Еремеич купил кошачий корм и дал пакетик Гаврюше:
— На, покорми.
— Хорошо, а как? У меня этого нет в программе.
— Ну ты же грамотный и умеешь читать, анализировать.
— Да, умею. Сейчас прочту и всё выясню.
Меньше полминуты ушло у робота на понимание, что и как надо делать. За это время был изучен не только состав еды, но и просмотрен в ускоренном режиме десяток роликов по кормлению котят. А ещё через минуту котёнок ел вкусный влажный корм из кролика.
— Странно, одно животное поедает другое, — сказал робот.
— Да, тут ты тоже прав, — ответил Еремеич. — Такая жизнь на этой планете — подобные поедают подобных.
Котёнок тем временем наелся, перестал мяукать и залез под кресло Гаврюши.
— У нас новый вызов. Карла Маркса, 11, — сказал робот. — Подозрение на инсульт. Больному 47 лет, живёт один, находится в стадии развода. Временно безработный. Выпивающий, судя по последним исследованиям и анализам. Скорую вызвала жена.
Уже стандартная процедура знакомства через программу оповещения, самоочистка и коронный зажим больного за горло.
Диагноз. Стеноз левой подключичной артерии, сужение просвета на 30 процентов, гипертоническая болезнь, жировая дистрофия печени, дискинезия желчевыводящих путей. Конкременты в желчном пузыре. Опущение левой почки. Инсульта нет. Но сильная депрессия и очень сильный невроз.
— Требуется принудительная госпитализация в наркологическую клинику, — вынес вердикт робот Гаврюша.
— Никуда я не поеду! Идите вы со своими наркологическим клиниками куда подальше! Тоже мне специалист. Да ты железка бездушная! Да что ты понимаешь в жизни? — разбушевался пациент.
Гаврюша опять схватил пациента за горло. И сказал:
— Вам так волноваться вредно. Может быть и вправду инсульт. Вон как давление скакнуло, — сделал успокоительный укол. Пациент притих и уснул.
— Скажите, вам не безразличен ваш муж? — спросил Гаврюша.
— Нет, не безразличен, — вздохнула жена. — Он хороший, просто он себя никак найти не может. И считает, что его никто не понимает.
— Такое бывает в наше время, — деловито сказал робот. — Если мы его не госпитализируем, то он скоро умрёт. Выбирайте сами. Я без вашего согласия не могу его определить на принудительное лечение, — развёл робот руками.
— А что тут думать? Конечно, определяйте. Он и сам мучается, и нас всех измучил. Я уже сама готова или умереть, или его придушить. Но я всё равно его, гада, люблю, — сказала, плача, жена.
— Люблю… — повторил робот. И сам себе задал вопрос: — Интересно, а меня сможет кто-то любить?
— Что вы говорите? Я не поняла, — переспросила плачущая жена.
— Нет. Нет, ничего. Это я философствую. Я вызываю специализированную бригаду, это их компетенция. Я имею ограниченные познания в психиатрии и о таком понятии, как душа и смысл жизнь. Но я уверен, что скоро всё пойму, — ответил робот.
Он сделал ещё одну инъекцию пациенту, чтобы тот погрузился в глубокий сон и не просыпался, и не буянил во время транспортировки в наркологическую клинику. Прощаясь с женой пациента после передачи его другой бригаде, Гаврюша положил руку ей на плечо. И используя речевой модулятор, бархатным голосом, от которого даже мурашки по телу пошли, сказал уверенно:
— Не переживайте, всё будет хорошо. Мы с вами ему сейчас жизнь спасаем. И судьбу.
Женщина обняла робота:
— Спасибо вам. Берегите себя и не изучайте вы этот смысл жизни. А то вдруг тоже запьёте.
Гаврюша не обладал сентиментальностью, но что-то глубоко в чипах и микросхемах происходило, датчики показывали перегрев и включилось аварийное охлаждение.
— Всё, Еремеич, и этого спасли. Куда дальше? — усевшись рядом с водителем, спросил Гаврюша. — Что-то вызовов больше не поступает.
— Всё, многоуважаемый железный босс, наша смена закончилась. Я уж не знаю как ты, но мои батарейки почти сели. Мне надо и поесть, и поспать. Я не экспериментальный — я возрастной и не железный. Едем на базу отчёт писать о сегодняшнем дне, — отвечал Еремеич.
— А чего его писать? Я уже написал. И я бы ещё поездил. Хочешь, я за руль сяду? Хоть у меня эту опцию убрали, но глубоко в памяти она осталась, — предложил робот.
— Нет! — закричал Еремееч. — Не надо! Я сам. Не отнимай у меня мой хлеб. Я понимаю, что ты можешь всё и знаешь всё. Но не надо у нас, людей, всё отбирать, а то мы все в депрессию впадём.
— Ну хорошо, не буду. Что я, дурак, что ли? Я тоже кое-что понимаю. Да и не всё я знаю и могу. Я вот, к примеру, душу пока понять не могу и смысл жизни. И депрессию тоже не могу ни лечить, ни понять. Да и действия ваши, людей, не всегда понимаю. Многое вы, люди, делаете нерационально, даже во вред себе. Но делаете. И что такое любовь, я тоже пока не понимаю. Но очень хочу это понять. И, возможно, ощутить…
Котёнок уже совсем осмелел и прыгнул на колени Гаврюше и стал мурлыкать. У робота опять что-то нагрелось внутри и снова включились охладители чипов и микросхем.
— Еремеич, а для чего эти животные?
— Какие именно?
— Ну, к примеру, вот этот котёнок.
— Я думаю, что этот точно для счастья. На него посмотришь и на душе хорошо становится. И проблемы забываются. Его любить хочется, о нём заботиться, — сказал водитель скорой помощи.
— Значит, он и депрессию может вылечить?
— В какой-то мере, я думаю, что да. Может, окончательно и не вылечит, но своей любовью, лаской и заботой о нём точно отвлечёт от этого недуга.
— Любовь, душа, счастье, забота… Мне эти слова пока не совсем понятны, они нерациональны. Но они трогают почему-то мой искусственный разум и заставляют нагреваться мои чипы и микросхемы, — пожаловался Гаврюша.
— Ты не поверишь, у нас тоже там внутри что-то нагревается и на душе теплее становится, — сообщил водитель.
— А могу я тебя, Еремеич, попросить об одолжении?
— Давай выкладывай.
— Можно мы перед тем, как на базу вернуться, заедем к этим милым старушкам, Ларисе Леонидовне и Галине Леонидовне. Они меня на чай приглашали и обещали о смысле жизни рассказать.
— А ты что, и чай пьёшь? — изумился Еремеич.
— Нет, чай я не пью, но поговорить с ними мне очень хочется. И полагаю, я им лекарство нашёл от депрессии.
— И что же это за лекарство? — спросил Еремеич.
— Вот оно это лекарство — рыжее, тёплое и мяукающее, — и робот погладил котёнка по спинке.
— Ну тогда давай заедем. Лекарство надо привозить вовремя.
***
— Здравствуйте, дамы! Я, как и обещал, приехал к вам на чай и поговорить о смысле жизни, — сказал Гаврюша изумлённым возрастным дамам.
— Вот хорошо-то, что заехал! А мы думали, так просто, для красного словца сказал, что заедешь, — всплеснула руками Галина Леонидовна: — Лариса, давай чайник ставь, мы с Гавриилом… Как вас по отчеству?
— Игоревич, наверное, он же меня создал.
— Да, с Гавриилом Игоревичем чаёвничать будем.
Усевшись за стол, Гавриил Игоревич вытащил из холщовой сумки, которую ему одолжил Еремеич, маленького рыжего котенка:
— Я вам тут ещё лекарство от депрессии принёс. Возьмёте?
— Конечно, возьмём! — воскликнула Лариса Леонидовна, и у неё первый раз за всё время их знакомства появилась счастливая улыбка на лице. — А как же зовут это очаровательное лекарство?
Гаврюша за десять секунд просчитал варианты, как лучше назвать котёнка. И пришёл к выводу, что лучше всего ему подойдёт имя Марс.
— Марсик ты наш! Лекарство ты наше марсианское, — гладя котёнка, говорили Лариса Леонидовна и Галина Леонидовна.
***
Через неделю на закрытом совещании министерства здравоохранения изучали весь день работы робота Гаврюши.
Умнопритворные чиновники критиковали робота: мол, вы посмотрите, как он за горло берёт, он мог так удушить пациента.
— Ну не удушил же, — парировал Игорёк.
— Какое он имеет право определять приоритет эвакуации? — возмущался другой чиновник.
— В нём заложены параметры правильных действий вне зависимости от статуса и социального положения пациента, — иронично подметил Игорёк.
— Вот-вот… Он у вас главного не понимает, что помимо клятвы этого Гиппократа существует реальность, — сказал третий чиновник.
— Это исправимо, конечно. Можно его наделить умением подстраиваться под приоритеты. Но, боюсь, тогда он ничем не будет отличаться от вас, — сказал Игорёк.
— Да как вы смеете! Ставить в один ряд человека и железяку! — прокричал менеезначимый умнопритворный чиновник.
— Поверьте, смею, — ответил ему Игорёк. — Я Гаврюшу не для вас создавал, а для людей!
***
Проект заморозили: видимо, сверху была дана такая команда. Наверное, кто-то очень боялся потерять контроль над живым персоналом.
Но на выходе из министерства к Игорьку подошёл гражданин в костюме, дал визитку и сказал:
— Мы делаем заказ на 100 роботов. Только можно их как-то посерьёзней назвать? А не Гаврюша. И, кстати, почему Гаврюша, а не Андрюша, к примеру, или Кирюша?
— Мне в детстве очень мультик нравился «Каникулы в Простоквашино», там был очень добрый бычок, его звали Гаврюша. Вот я и решил робота так назвать, — пожал плечами Игорёк.
— А, ясно. Но всё равно, лучше посерьёзней назовите, — посоветовал человек в костюме.
— Можно, но интеллект-то останется Гаврюшин, — улыбнулся Игорёк.
— Интеллект пусть, это нестрашно.
— А можно вопросы?
— Можно, — сказал человек в костюме.
— Почему сто, а не десять или тысяча?
— Эти роботы в качестве дополнительного эксперимента будут обслуживать ограниченный контингент. Не можем же мы рисковать всем народом. Контингент можно поменять, а народ нет.
— А как же эти? — Игорь ткнул пальцем в табличку министерства.
— Эти? Эти ничего. Пошумят, да и успокоятся. Ну на крайний случай успокоим, — подмигнул Игорьку человек в костюме.
— А... Ясно, — улыбаясь сказал Игорёк.
— У меня к вам ещё вопрос: а не могли бы вы подумать над созданием робота-чиновника? — человек в костюме посмотрел в глаза Игорьку.
— Мог бы. Но это же очень дорогой проект. Сами понимаете.
— Понимаю, но, поверьте, это дешевле, чем содержать их, — сказал человек в костюме, показывая себе за спину большим пальцем правой руки.
22.10.25. Москва. Г. П.