Только один возраст любви

Истории Новогодней ночи


Моему другу, настоящему боевому товарищу
с котрым прошли ни одну милю творчества,
который всегда поддерживал и поддерживает
меня на литературном поприще, настоящему ОФИЦЕРУ,
капитану второго ранга
Блытову Виктору Александровичу
ПОСВЯЩАЕТСЯ!

- Игорь Александрович, вот ты мне можешь ответить на один вопрос? 
Василий Васильевич присел на стул в моечной, уставившись на Верховского.
- Могу, только если он не философский. Я сегодня устал для философии, - ответил Верховской, освобождая очередную тарелку от остатков еды, подготавливая ее к мойке.
- Тогда ответьте, мой друг: зачем в элитном ресторане нужен мойщик посуды, если есть посудомоечные машины?
- Из-за риска повреждения: высокая температура, сильный напор воды и агрессивные моющие средства могут привести к выцветанию, стиранию рисунков, особенно позолоты или серебра, а также к появлению трещин и сколов.
Василий Васильевич с умилением смотрел на парня, слегка улыбаясь.
- И все-то вы знаете! Ваши сослуживцы сейчас, наверное, с дамами! Они, наверняка, не моют посуду за несколько часов до встречи Нового года.
- Не все с дамами, Василий Васильевич! По-разному.
- И, все же! Будущий морской офицер, без «пяти минут» лейтенант, и мойщик посуды…
- Это временно, Василий Васильевич. Вы тоже не сразу стали шеф-поваром самого престижного ресторана. Уверен, что и вам приходилось мыть посуду.
- Да, вы правы. Это меня в вас и восхищает — не стыдитесь простого труда.
Василий Васильевич встал, поправил свою поварскую курточку и с важным видом произнес:
- Я имею честь вас, Игорь Александрович, сегодня угостить стейком Велленгтон, который приготовлю собственноручно. Поверьте, во всем Петербурге нет человека, который может это блюдо приготовить лучше чем я! Так, что прошу вас пожаловать ко мне, как только справитесь с основной работой. Думаю, что пройдет время, и я с великим удовольствием буду рассказывать своим друзьям в тесной компании, как встречал Новый год с будущим адмиралом флота и угощал его, как подобает будущему чину!
Где-то через четыре часа, дверь в моечную открылась и на пороге стояла администратор ресторана Анна Петровна.
- Игорь, там Василий Васильевич тебя к себе зовет. И у меня будет к тебе просьба: ты до утра не останешься сегодня помочь уборщицам вынести мусор, чтобы все успеть убрать?
- Хорошо, я останусь. Только...- Игорь немного замялся. - А можно я останусь до утра. На диванчике немного посплю.
Анна Петровна задумалась. Она протянула конверт  парню.
- Здесь с расчетом дополнительной работы. Надеюсь, этого хватит, чтобы ты помог матери купить необходимое лекарство. А, по поводу диванчика….я подумаю. Отвечу чуть позже.
В кабинете Василия Васильевича было настолько красиво, что в первую минуту Игорь засомневался туда ли он попал. У окна, с видом на Исаакиевский собор, стоял круглый стол покрытый белой скатертью. Сервировка  была произведена по высшему классу на две персоны. Два старинных стула словно зазывали не тянуть время, а скорее расположиться и расслабиться.
Василий Васильевич, заметив гостя, произнес:
- Заходи, заходи. Чувствуй себя, как дома. Вот, выбираю, что мы сегодня будем пить в это первое утро Нового года! Думаю, что надо что-то покрепче. Вот! Будем пить «Сараджишвили»! Он с нотками специй, миндаля и имеет шоколадный привкус. Это нам сегодня и надо. Праздник Нового года особенный, когда человек взрослый, а внутри ребенок, который ждет чуда.
Подкатив к столу тележку на которой стояла большая тарелка накрытая специальным колпаком, шеф сам присел за стол и разлил коньяк.
- Я хочу сказать тост. Только после, как мы сделаем по глотку этого божественного напитка и почувствует теплоту старого Тифлиса.
В дверь кто-то постучался.
         Василий Васильевич открыл дверь. Зашла Анна Петровна.
- Я на минуточку. Игорь, вот ключи от квартиры, где ты можешь спокойно отдохнуть до окончания увольнительной. Холодильник там пуст,  поэтому, вот тебе корзинка с угощениями от ресторана. Я на связи. Ключи отдашь мне потом. Да, вот адрес.
Анна Петровна протянула ключи и листок бумаги.
Игорь поблагодарил даму и спрятал ключи в карман.
Когда в комнате мужчины остались опять взвоем, Василий Васильевич опять разлил коньяк.
- За Новый пришедший к нам год! Пусть сбудутся все мечты и желания! Пусть все будут в здравии и счастии. В этом году, Игорь Александрович, вы станете офицером!
После очередного послевкусия, шеф открыл колпак с тарелки.
- Вот! Шедевр кулинарного искусства! Говядина « Велленгтон».
- Столица Новой Зеландии? Самая Южная столица в мире, - уточнил Игорь.
- Как же приятно иметь дело с образованным человеком! Да! Город назван в честь Артура Уэдсли — первого герцога города.
- И он был  полководцем при Ватерлоо.
- Вы совершенно правы, мой друг! Но позвольте и мне блеснуть знаниями! У Велленгтона есть несколько названий: Столица-бухта, Белливуд и?
- Город ветров! - бойко добавил Игорь.
- А еще, его называют Середина Средиземья! Так вот, перед вами, говядина под названием «Велленгтон»! Говяжья вырезка обжаренная со всех сторон в растительном масле до корочки. Потом мясо было смазано печёночным паштетом и для сочности уложено ломтиками бекона. Затем его со всех сторон покрыли пастой из мелко нарезанных белых грибов, обжаренных с луком и чесноком на сливочном масле, завернули в слоёное тесто и запекли. Прошу!
Игорь смотрел на все происходящее и не мог поверить, что это все происходит именно с ним, а не с кем нибудь другим.
- И как? Как вкус?
- Я такого  мяса еще никогда не ел…
- Я знал! Знал, что это произведет на вас впечатление, мой юный друг! Посмотрите, какого цвета стейк! Он светло розовый! Вот бы меня Степа Макаров сейчас расцеловал бы!
- Какой Степа?
- Степан Осипович! Знаешь такого адмирала? Ты его знаешь, как флотоводца, а я его знаю, как потрясающего кулинара! Его щи по-флотски вошли уже в нашу повседневную жизнь, как нечто привычное. А его «макаровский паек»? Это же система продовольственного обеспечения, которую адмирал разработал для обеспечения моряков необходимым рационом во время дальних плаваний. Адмирал был убежден, что качественное питание является неотъемлемой частью боеспособности флота! Так, что давай поднимем сейчас бокалы за наш Флот! За его традиции, красоту и преемственность!
Помолчав некоторое время, Василий Васильевич добавил:
- Игорь Александрович! От всей души желаю и вам быть таким же неугомонным в своей службе, как адмирал Макаров. Чтобы все было для вас важным: от боевой подготовки корабля до самого обыденного быта ваших подчиненных. На флоте, как и в кулинарии, нельзя быть однобоким. Камбуз — это же  печь с голландского. В парусном флоте она была чугунная или кирпичная. И, потом, я имею к вам несколько меркантильный интерес Игорь Александрович! Надеюсь, что когда вас произведут в адмиральский чин, вы именно меня пригласите организовать вам  банкет.
- Василий Васильевич! Мне даже неудобно от ваших надежд по поводу моего будущего.
- И слышать ничего не хочу! Вы, сегодняшняя молодежь, мечтаете, как -то скудно. Размах моря чувствуете, а не смеете даже представить себе как это,  объять  необъятное! Ты Новикова - Прибоя читал?
- Не очень, - скромно ответил Игорь.
Василий Васильевич встал и подошел к шкафу.
Он достал книгу, открыл ее в положенном месте и зачитал:
« …. Нередко собирались гости, в особенности после того, как его назначили начальником Главного морского штаба. Иногда приходилось накрывать стол на сорок персон.
Приготовления начинались за трое суток. А в день торжества на белоснежной скатерти появлялись тарелки из дорогого фарфора, хрустальные рюмки, большие, средние и малые бокалы с затейливыми узорами, всевозможные ножи и вилки, начищенные до ослепляющего блеска. Потом ставились закуски: перламутровый балык, пунцовая семга, розовая ветчина с белыми слоями жира, сливочное масло, разделанное в виде распускавшихся цветов; паштет из рябчика; агатово-черная паюсная икра и свежая серая зернистая икра; салаты, украшенные букетами из овощей; нежинские соленые огурчики, из которых каждый размером меньше, чем дамский мизинчик, и свежие изумрудно-зеленые огурцы, помидоры, прослоенные испанским луком и немного припудренные египетским перцем; серебристые сардинки, залитые прованским маслом; остендские устрицы на льду; лангусты и омары, сваренные в соленом растворе с лавровым листом; пахучие ревельские кильки.
Все стояло на своем месте в строгом порядке, всему старались придать как можно больше пышности. Даже селедка, распластанная на длинном узком лотке и пестреющая гарниром, как будто смеялась, держа во рту пучок зеленой петрушки.
Заливной поросенок, разрезанный на порции и снова сложенный, казалось, нежился в прозрачном, играющем огнями желе, среди янтарных ломтиков лимона и коралловых пластинок моркови...», и так далее. Каково! Еще, слушай: « ... нельзя было отказаться от заманчивого сладкого вроде парфе, представляющего собою сбитые сливки с ананасным ликером, украшенного розами из сахара и сияющими фонтанами карамели. В заключение оставались фрукты, сыры рокфор, бри, швейцарский, черный кофе с ликерами или коньяком!».
- Это уже обжорство какое-то! - прокомментировал услышанное Игорь.
- Это «палитра» камбуза, юный мой друг! Это его краски! Уверен, что когда вы послужите лет, эдак, десять, то совсем по-другому будите воспринимать прочитанные сейчас мной строки. Камбуз — это самое теплое место на корабле, в котором горит огонек отчего дома!
Утром  Игорь Верховской шел по указанному адресу и в его душе было счастье, которое он давно не испытывал.

Он родился и вырос в Вологде, в семье служащего на железной дороги и учительницы начальных классов.
В выпускном  классе Игорь объявил, что едет в Питер учиться морскому ремеслу.
Отец реально забеспокоился и попытался его  отказаться от этой идеи. Не помогли и слезы матери, которая даже не представляла сына скитающегося среди океанских дорог.
Ошеломляющим для родителей было известие, когда пришло уведомление, что их сын, Верховской Игорь Александрович, стал курсантом Морского Корпуса Петра Великого.
Что случилось, то случилось.
Учился Игорь на отлично и по всему было видно, что сам процесс обучения ему нравился. Не тяготила молодого человека и жизнь в условиях строжайшей военной дисциплины.
Но «ахиллесова пята» есть у каждого. У одного она видна сразу, у другого — только при тесном контакте и не за один год общения.
Была она и у Верховского.
В седьмом классе Игорь случайно узнал, что у отца есть еще одна семья и там растет его сводный брат Кирилл, который младше его на два года. В душе парня все перевернулось с ног на голову. Он никому ничего не сказал, а просто ушел, как говорят психологи, в себя.  Особенно после случая, когда он, долго просивший отца купить ему велосипед, увидел, как  тот покупает его брату.
Верховской любил мать и сам себе дал слово молчать о случившемся и не подавать вида ради ее спокойствия.
Мысль стать военным офицером к нему пришла после прочтения книги В. Пикуля « Крейсера», в которой увидел в образе Сергей Панафидина, собственно себя.
« Горело все и изнывало от огня. Жар раскалённой корабельной брони превращал Жёлтое море – в Красное. Красное, догорая, оборачивалось Чёрным. И это померкшее, помертвевшее море становилось погребальным…» - описание боя кораблей в Корейском проливе его потрясла. Тоже самое Игорь ощущал внутри себя, но со временем и с ним происходила трансформация, которая навсегда похоронила обиду на отца, но оставив Верховского навсегда от него отстраненным.
Когда Игорь поступил в училище, отец признался матери во всем и ушел из семьи.
Этот поступок принять старший сын не смог. Он для себя сделал вывод, что если родной отец может предать, то что говорить о чужих людях?
Игорь решил, что служба на флоте — это та дорога, которая нужна ему. В море нет опоры для человека. Опора — это он сам. На земле — уйдешь в себя, быстро займут твое пространство. А в море все по-другому. Там своего ничего нет, не было и никогда не будет. Так получилось, что молодой человек остался о своими мыслями один на один. Принятая им внутренняя позиция была просто защитой, которая не давала ответа на волнующие вопросы, но на которые он хотел ответить сам.
На втором курсе тяжело заболела мама. Нужны были деньги для лечения. Игорь позвонил отцу с просьбой помочь в данной ситуации, но тот просто промолчал, сославшись, что сейчас занят и говорить не может. А, когда сын перезвонил, отец просто не ответил.
Работу в ресторане Игорь нашел случайно, по объявлению. Привлекло, что приходить на работу можно  в любое время и оплачивается она строго по отработанным часам.
Все увольнительные парень стал приходить  мыть посуду, драить полы и сортировать мусор.
В училище об этом никто не знал. Многие считали, что Игорь встречается с кем-то и помалкивает, не желая об этом распространяться. А так, как фантазии порой могут раздуваться до немыслимых размеров, то были разные версии. Одна из которой была даже невероятной: некоторое время ходили устойчивые слухи, что Игорь из рода именитого адмирала императорского флота, и что в центре Петербурга у него квартира с видом на Адмиралтейство. Хотя, никому в голову не пришло сверить фамилию адмирала, которая отличалась несколькими буквами, пока не разразилась ссора, когда эту версию выкрикнул одноклассник Игоря, когда узнал, что Верховской в очередной раз не скидывается на очередную курсантскую «тусовку».
- Ну, да! Куда Верховскому наше общество! Их Превосходительство бывает в гораздо в лучших заведениях, нежели мы. Что отпрыскам императорских адмиралов, которые в свое время обворовывали казну, до потомков матросов с крейсера «Аврора»!
Верховской уставился на высказавшегося и застыл в недоумении.
- Ты это сейчас к чему сказал?
- А, что! Все знают, что адмирал Верховской  был начальником Главного управления кораблестроения и снабжения. Его деятельность на этом поспособствовала упадку русского флота, завершившемуся поражением в Цусимском сражении.
- Я тут причем?
- Да наворовал твой прадедушка с лихвой! Откуда квартира у Иссакиевского собора, куда ты при первой возможности мчишься? Сидишь там с какой-то кралей. Нас не приглашаешь.
- Боже, откуда ты взял эту чушь?
Класс молчал. Все наблюдали за происходящим.
- Моя фамилия ВЕРХОВСКОЙ! Все мои предки служили на железной дороге! А у адмирала фамилия Верховский!
- Значит, обкрадывали железную дорогу! - не унимался «обвинитель».
Назревала драка, но прозвеневший на занятие звонок, утихомирил  парней.
Верховской хотел рассказать ребятам правду, но в какой-то момент передумал. Зачем говорить о своем отце в уничижительной форме? А рассказывать полу-правду какой смысл? Но больше всего его коробило другое — это то, что знал только он. Бывало, при мытье посуды, оставались нетронутыми остатки блюд. Игорь их доедал. Внутри себя он считал это недостойным будущего русского офицера, но питание в училище не восполняло потребность молодого мужского организма. Голод брал свое. Питерским ребятам мамы наприготовят вкусняшек. Некоторые ребята к концу учебы женились и могли уходить к семье. Конечно, Игорь тоже хотел встречаться с какой-то  красивой девушкой, но одна только мысль: « Чем он ее будет угощать? Пироженными, которые ему давали сердобольные уборщицы?».
Верховской четко выработал для себя план: « Выучусь, заберу к себе маму, стану на ноги и только тогда создам семью!».
Со временем история с  времяпровождением Верховского приобрела  нейтральный статус интереса в классе и на это уже никто не обращал внимание. Потомков матросов с крейсера «
Аврора»  таинственные похождения отпрыска работников железнодорожного транспорта уже не интересовали. Главное, что кровь Верховского не была «замешана» в участии поражения русско-японской войны.
 
Итак. Ранним утром первого января, Верховской Игорь  Александрович шел от Вознесенского переулка по Малой морской к указанному  месту, который ему дала Анна Петровна.
В записке была указана улица Галерная. А также  номер квартиры, подъезд, код от тамбурной двери и код снятия сигнализации.
Пройдя мимо Почтамтской, переулков Якубовича и Конногвардейского, будущий офицер остановился у обозначенного дома и подъезда. Поднял голову.
- Ничего себе! - произнес Игорь, - Точно какие-то волшебства. Завтра точно скажут в училище, что я из рода каких-то князей.
Войдя в подъезд, поднявшись на третий этаж, он ключами открыл дверь и оказался совершенно в другой эпохе.
Увиденное Верховским было действительно подобно  чуду. Оказывается, кое-где время просто остановилось и не хочет покидать свои обители.
Все в этой квартире было необычным, потому, что в ней переплелось время. Антикварная мебель прекрасно сочеталась в современным видением декора. Обнаженная старая кирпичная кладка была изюминкой отделки, а все остальное  просто зияло белым: портьеры, шторы, рамки картин, посуда...
Зайдя на кухню, Игорь включил холодильник и слал выкладывать угощения, которые ему дала Анна Петровна.
« Сейчас приму душ, высплюсь и наемся при всей этой красоте. Как в замке каком-то», - подумал парень.
Больше всего его поразил кабинет с большим письменным столом, шкафами наполненными книгами, картинами на стенах, светильниками и лампами.
Мысли  будоражили воображение от предстоящего удовольствия помпезного бытия: «Вот здесь на диване и засну. Что расстилать хозяйскую кровать. Не удобно как-то».
Аккуратно сложив одежду на стуле,  достав из внутреннего шкафа подушку, плед - Игорь лег спать.
Над диваном висел портрет девушки. Картина была нарисована маслом. В этом Верховской  разбирался, так как сам хорошо рисовал.
« Неужели такая женская красота бывает? Волшебство, настоящее волшебство… Если я завтра проснусь, а мне такая девушка будет на кухне готовить завтрак, тогда я точно стану адмиралом….», - с этими мыслями Верховской заснул крепким сном в эту необыкновенную новогоднюю ночь.
Будущий флотоводец спал. Что снилось ему — этого никто не знает.
Есть такой момент в жизни, когда хочется остановить время и заглянуть в будущее. Это зазеркалье — связь логичного и беспорядочного, реального и нереального, возможного и невозможного.
Картина, которая висела над диваном, была волшебной дверью в мир, где не волшебство дает возможности, а только личное воображение, которое придает форму всему желаемому.
Девушка на картине была изображена в профиль. Юные и миловидные черты ее лица говорили о внутреннем спокойствии. Пышные с кудряшками волосы были распущенны по плечи. Казалось, что она собирается  ложиться спать. Сосредоточенный взгляд ее сфокусирован на каком-то предмете. Скорее всего девушка смотрит на фотографию. Невидимая настольная лампа освещает ее лицо и волосы. Особенно волосы. Они кажутся золотыми, словно огонь, и от того Игорю, когда он засыпал, показалось, что это вдали ему светит маяк.
Сквозь сон слышались слова, которые неизвестно кто произносил и неизвестно откуда:
«И если шторм и если всюду тьма,
И вод солёных непроглядные просторы.
Я за тобой и я твоя стена,
Я тихий берег за домашней шторой!
Ты не грусти, что было, то прошло,
Я молча обниму тебя за плечи.
И знай, моё крыло— твоё!
Смотри, какой чудесный ныне вечер...»* ( Марина Бохан)
Верховский резко проснулся.
Его взгляд упал на картину, которую освещал уже солнечный свет. Он замотался в плед и опять заснул.

Разбудил Верховского какой-то шорох на кухне. Он сосредоточился. Неожиданно дверь отворилась и показалась очаровательная девушка с картины.
- Вы еще долго спать будите? Обед остывает. Жду вас.
Дверь закрылась.
Верховской мгновенно поднялся и оделся.
Приведя себя в надлежащий вид, он отправился на кухню.
Стол был накрыт, а девушка ложила в корзинку хлеб.
- Я знаю, вас Игорь зовут. А меня Таня. Я не собиралась приезжать. Аня мне позвонила, спрашивала: буду ли я в Питере на новогодние праздники? Я ответила, что нет. А потом позвонила мама и сказала, что третьего прилетает, вот я и сорвалась.
Девушка поставила корзинку на стол.
- Мне Анна Петровна разрешила сегодня переночевать здесь. Ключи дала.
- Да, я все знаю. Представляете, открываю я дверь, а в папином кабинете какой-то незнакомый парень. Вы так крепко  спали! Вы даже не слышали, как я вошла! Я позвонила Ане и она все рассказала. Ой, ну, что это я все говорю и говорю. Давайте обедать, я с дороги, такая голодная!
На тарелке Игоря мигом появился салат, жаренная картошка, мясо.
- Вам пить можно? Шампанского чуть-чуть?
- Чуть-чуть можно сегодня.
- Тогда откройте бутылку.
Бутылка выстрелила. 
- За Наступивший Новый год?
- С Новым годом, Таня!
Сделав глоток, Игорь внимательно посмотрел на девушку.
- Вас нарисовал очень талантливый художник на картине, что висит над диваном. Потрясающая точность.
- Ее нарисовал мой папа.
- Он художник?
- Нет, он врач. Папа сейчас с мамой в Африке. В Танзании. Там сейчас вспышка малярии. Очень большая смертность среди детей.
- Прекрасная профессия — врач.
- Я тоже буду врачом. Учусь в Москве. А вы собираетесь водить корабли?
Игорь улыбнулся.
- Я учусь в Морском Корпусе Петра Великого на штурманском факультете. В этом году его заканчиваю.
- А мне еще год адъюнктуры. Кстати, мой прапрадедушка был военным врачом. Хотите, я покажу его фотографии. Он лично был знаком с адмиралом Макаровым.
Идем в папину комнату. Там есть семейный альбом.
Расположившись на диване, молодые люди стали рассматривать фото.
- Вот он. Храбростин Михаил Николаевич. К сожалению не так много сохранилось фото, но все же. Вот здесь фото интересное. Это первый водолазный костюм. Он активно участвовал в его совершенствовании.
- А это «Варяг»?
- Да, В 1902 году, здесь написано, он получил назначение на новый броненосец «Варяг». С ним он участвует в бою 27 января 1904 года.
- Он выжил?
- С уцелевшим экипажем, на судах нейтральных держав, дед вернулся через Сингапур в Россию. Он был награжден орденами святого Георгия четвёртой степени. Я сейчас тебе его покажу.
Таня открыла стол отца и от-туда достала бархатную коробку. Она открыла ее. Аккуратно достала орден.
- Я когда маленькая была, достану его и на куклы давай  цеплять, как брошку. Папа заметил, объяснил.
- Красивый. Белый крест на Георгиевской ленте.
- Хоронили деда, как морского офицера. На крышке гроба папаха полковника и скрещенные кортик и ножны.
Игорь посмотрел на часы.
- Таня, мне пора. Увольнительная заканчивается.
- А есть еще минуточка?
- Есть.
- Тогда бежим, скушаем по пироженному? Успеем?
- Успеем!
- Тогда на кухню, кто быстрее!
Когда Верховской оделся и приготовился простится с дамой, она вдруг одела на себя шубку, сапожки, схватила сумочку и перчатки.
- Я проведу вас.
- Меня?
- Да! Считайте, что я провожаю вас до корабля. И, потом, я давно не гуляла по зимнему Питеру.
Они шли по Галерной, потом вышли к Неве. По Благовещенскому мосту перешли к Университетской набережной.
- Я сегодня очень счастливый, - произнес Игорь.
- И я, - сказала  девушка.
Потом, почти до Набережной Лейтенанта Шмидта они шли держась за руки.
Молчание прервала Таня.
- Ты знаешь, у меня есть одна книга, с которой я поступила очень плохо.
- Ты ее порвала?
- Я в ней выдрала целую главу!
- Зачем?
- Это роман Валентина Пикуля «Три возраста Окини- Сан». Ты читал?
- Да, конечно.
- Любящие люди должны любить друг друга и быть рядом всегда. Я удалила последнюю главу, потому, что последний «возраст» растоптал женщину, а вместе с ней и мужчину, которого она любила всю жизнь.
- А как бы ты закончила роман?
- Думаю, что после потери двух сыновей, Владимир Коковцев должен был забрать Окини-Сан в Россию. Ему нужно было принять революцию. И если человеку суждено умереть, то смерть должна быть достойной.
Игорь повернулся к Тане. Он посмотрел ей прямо в глаза.
Начал падать легкий снег. Одна снежинка упала девушке на ресницу и она моргнула.
- Ты не грусти, что было, то прошло,
Я молча обниму тебя за плечи.
И знай, моё крыло— твоё!
Смотри, какой чудесный ныне вечер…- прочитал стихи Игорь.
- Это чьи стихи?
- Не знаю. Они мне приснились. Возможно мне их кто-то подсказал, чтобы я произнес их тебе…
- Завтра тебя отпустят?
- Не знаю, но я обязательно позвоню.
Таня улыбнулась.
- Если отпустят, пойдем мыть посуду вместе?Тетя Аня приглашала нас вдвоем.
- Да.Анна Петровна твоя тетя?
- Она мамина сестра.
Когда Верховской уже готовился к отбою, он вспомнил слова сказанные Таней о «последнем» возрасте женщины.
« У женщины только один возраст — это возраст ее любви и любви к ней», - думал Игорь, - « Только один. Вот и мама не болела, пока ее любил папа. Таня… у тебя будет только один возраст — возраст моей любви. Только один.
И если шторм и если всюду тьма,
И вод солёных непроглядные просторы.
Я за тобой и я твоя стена,
Я тихий берег за домашней шторой!».