атлас

летом родилась комета.
неизвестно, как и где там,
что там видела она,
чьей звезды сосала груди.
газ ещё катает круги,
котята играются —
а она уже
много слыхала
страшных чудес,
чем удивишь ты сиротку?
скажешь ей,
вот, зародилась жизнь,
но разве она не живая?
пузырьки, ах, смешно!
их – попробуй заметь! —
она же совсем большая,
хоть и усохла с годами.
сердце её стучит  —
пять, три восьмерки, тринадцать – два раза:
тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук,
бам-бам-бам-бам-бам-бам-бам-бам-бам-бам-бам-бам-бам,
тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук,
тссссс-тссссс-тссссс-тссссс-тссссс,
бам-бам-бам-бам-бам-бам-бам-бам-бам-бам-бам-бам-бам,
тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук…

водоросли, динозавры,
цветы и птицы,
и Тейи обломки,
и мертвые лица
живого —
ей не впервой.
сколько об стену бьется таких прыгунов?
сколько новых снежков наберется?
сколько их тел не находят?

пело её космическое тело,
и до дел человека
ей вовсе не было дела:
до детского слова
и взгляда понимания,
до танцующих у костров,
замерзающих в ледниках,
ритуалов болот
и первого лука,
до шакала,
склонившего голову на колени женщины,
до Солнца божеств,
до египетской ирригации
и разливов Нила,
до «древних» рынков
и торговых путей,
войн и политики,
до Сократа в темнице… —
она всё проспала,
она всё это видела
великое множество раз.

нет, не выдохлась,
просто вздремнула,
дайте ей сок звезды,
дайте ей той воды,
она зачерпнет в капюшон
и понесется дальше.

человечество очень хотело,
чтобы комете было дело
до его дел.
а ей вовсе не было дела,
только чёрный ветер гудел, и гудел, и гудел…