Раздел I. История четырнадцатая

Пока ты молод и думаешь, что окружающие тебя люди относятся к твоему возрасту соответственно, считая в праве указывать тебе твое место и читать нравоучения, ты никак не можешь дождаться того дня, когда сможешь отвечать окружающим самоуверенно и заносчиво, встав с ними на одну ступень взрослой жизни.

Так случилось и со мной. Время моего пребывания в Клуинде незаметно подвело меня к той незримой черте, переступив которую я освободилась от тяжкого бремени запретов, но другое бремя ответственности за все свои решения и действия легло на меня непомерным грузом.

Возможно, я была к этому не совсем готова. Я рвалась во взрослую жизнь, но и не хотела отпускать свое наивное прошлое, хотя школа как-то вдруг осталась далеко и невозвратно позади. И все же, я считала, что могу позволить себе многое в отношении тех, кого я любила открыто и честно, многое — из того, что долго сдерживалось и пряталось под глухими покровами моего внутреннего мира.

Теперь прошло достаточно времени, с той поры, когда колесо истории повернуло свой ход в другую сторону, изменив жизнь с ее привычками и чаяниями целого поколения. Благодаря этим переменам, я могу рассказать о случае, который стал той точкой отсчета, когда я начала осознавать свое место в этой жизни и смогла двигаться дальше, не оглядываясь на былые промахи.

Сейчас я могу это сделать, так как главные герои этой истории дожили до того преклонного возраста, когда, наверное, не имеет смысла упрекать кого-то из них в безнравственности или юношеском максимализме.

*  *  *

Эта история была связана с Беляевым, который очень скоро, после своего появления в Клуинде, стал главным объектом моего обожания. Это чувство возникло внезапно, я даже не могла вспомнить тот момент, с которого все началось. Иногда мне казалось, что я знала Сашу задолго до того, как он впервые появился в лагере ролеров.

Должна  признаться откровенно: в то время мои чувства к Беляеву росли день ото дня, превращаясь в безрассудных монстров, готовых поглотить всю меня без остатка.  Однако Александр, в силу своего непростого характера, был непредсказуемо вспыльчив и, если бы не эта его защитная природная агрессия, у нас могли сложиться очень непростые отношения.

В лагере я не отходила от Беляева ни на шаг. Домбрович, словно понимая подоплеку происходящего, старался не ставить нас вместе в ночное или во время других мероприятий. Но я была неудержима в изобретательном выборе ситуаций, когда мы могли побыть вдвоем, вдали от посторонних глаз.

Саша был для меня притягателен во всех отношениях: он обладал яркой внешностью, благородными манерами и завораживающим бархатным голосом. Он казался непробиваемым романтиком в силу своей первой профессии — геологии. Но видя, как талант творческой личности буквально сочился через все его поры, будь то на отдыхе, на полевой кухне или даже в пустячной работе по хозяйству, я могла предвидеть его славное будущее и нескучную старость.

Насчет благополучной старости я была уверена и в отношении Домбровича, Майнова и Серпицы. Даже после смены государственного  режима у нас в стране, эти парни выстояли и сохранили свое весомое положение на прежних позициях.

Я гордилась Беляевым, я хотела быть ему верной до конца своих дней, я мечтала стать его женой, но он не желал выслушивать от меня подобные фантазии и никогда не давал мне потачки.

- Ты глупая девчонка… Подсчитай разницу между нашими возрастами и сделай вывод, - сердился на меня Саша всякий раз, когда я пыталась предложить ему пофантазировать о нашем совместном будущем. - В этой команде меня назначили твоим опекуном, а это все равно, что быть твоим отцом. Не требуй от меня совершения святотатства!

- В Клуинде ты мой опекун всего лишь до моего совершеннолетия, - упрямо внушала я ему свои идеи. - Посчитай, сколько времени тебе осталось командовать мной. Его не так уж и много. Если вычесть грядущие зимние месяцы, когда работа в Клуинде заморожена, то к открытию нового сезона я получу все права на самостоятельность. Но, с другой стороны, у тебя еще достаточно времени,  чтобы ты привык к мысли о нашем союзе и полюбил меня.

- Ты просто невыносима в своем упрямстве! - Саша сорвался на крик от отчаянья. - Ты вынуждаешь меня оставить Клуинд, но это ведь не в твоих интересах. Прекрати эти разговоры и выброси из головы мысли о низменных чувствах! Останемся добрыми друзьями.

- Ты меня не любишь? Отчего же?  Не можешь? Не хочешь? Похоже у тебя есть еще тысяча причин сохранить независимость, не давая мне ясного ответа на все эти вопросы.

- Перестань, Сима! Ты верно заметила — я твой опекун, и буду им столько, сколько того потребуют обстоятельства. Даже за пределами Клуинда. Поэтому, пока я твой опекун, я имею полное право решать за тебя все твои проблемы. Ты должна повиноваться мне больше, чем отцу, чем дяде, чем брату! Впредь я не желаю выслушивать бредовые идеи о совместных детях и о вечной привязанности. Можешь жаловаться на мое равнодушие Рэму или Домбровичу, но отныне никаких претензий я от тебя не принимаю!

Я поняла, что запретная для меня тема семейных отношений с Беляевым подлежала закрытию на неопределенный срок, может эдак лет на пять-шесть, и я вынуждена была с этим смириться.

Между тем, в Холминде неизбежно назревал новый конфликт с парнями Ван Дугласа и с ним самим. Уже неоднократно случалось, когда рыжий Фред поджидал меня за пределами стоянки, будто намереваясь с моей помощью изменить ход давно изжившей себя ситуации. Но я не была уполномочена вести переговоры с противной стороной, ко всему, мне на выручку всегда успевал прийти кто-нибудь из нашей команды: эти парни, похоже, неусыпно следили за мной, чтобы уберечь от дурного влияния лихих ковбоев.

Иногда мне казалось, что Ван Дуглас ищет сближения по серьезным мотивам, хотя разговаривать с ним было не легко. Он весь был таким неординарным: внешность, манеры и даже поступки без каких-либо разумных мотивов. В то же время, он не походил на сумасшедшего — просто одинокий аристократ среднего возраста, уставший от бремени денег и славы титулованной особы. Но он не мог беспричинно разорвать узы родовой преемственности зажиточных фермеров.

До определенного времени я старалась избегать общения с Дугласом, потому что чувствовала в его внутреннем пространстве скрытую угрозу, и эта угроза была направлена прямо в центр моего душевного равновесия.