Эпизод 2. Танцующий ребёнок. Алексей

Предыдущая глава: http://proza.ru/2025/11/02/1976

Что делать, когда твой дом превращается в поле битвы, а твой противник — человек, спящий с тобой в одной постели? Я шёл к Артёму за советом, но в глубине души надеялся на приговор. Приговор ей. Потому что в нашей войне за будущее дочери я был уверен — правда на моей стороне. Теперь я понимаю, что это была самая опасная иллюзия.

Из книги «Всё не так как кажется»

Эпиграф:
«Любовь — это когда хочешь пережить все четыре времени года с кем-то ещё. А семья — это когда понимаешь, что зима может длиться вечно».

Я сидел в кафе и ждал Артёма, нервно теребя салфетку. Звук колокольчика при каждом открывании двери заставлял меня вздрагивать. Я пришёл сюда не за кофе. Я пришёл за оружием. Оружием против собственной жены.

Когда он появился, с лицом спокойным и немного отстранённым, я выпалил всё залпом, боясь, что передумаю.

— Она её калечит, Артём. Буквально. Физически и морально.

Я рассказал ему про балет. Сначала — идиллическая картина: моя маленькая Алёнка, похожая на фею, заглядывает в зал и влюбляется в танец. Потом — появление её. Тренера. Анны Михайловны. Женщины с лицом бухгалтера и руками сапёра.

— Она не учит, она ломает. Я видел, как она бьёт детей по ногам палкой. Не метафорически, а по-настоящему. У Алёнки уже синяки. Она плачет после каждого занятия. Она шепчет мне по ночам: «Пап, я больше не могу».

Я сделал глоток эспрессо. Он был горьким, как мои мысли.

— А Ирина? Моя жена? Она стоит и смотрит на это с каменным лицом. Говорит: «Это закаляет характер». Её несбывшаяся мечта стать балериной превратила нашего ребёнка в проект по исправлению собственных ошибок. Она видит в дочери своё второе «я», куклу, которую нужно дотянуть до идеала, и которого она сама не достигла.

Я умолчал о вчерашнем скандале. О том, как я кричал, что она — бездушная мать. О том, как она, побледнев, сказала, что я подрываю её авторитет на глазах у ребёнка. Это было лишним. Артём должен был увидеть меня рациональным защитником, а не истериком.

— Я в цугцванге, — выдавил я, закусывая губу. — Любой мой ход ведёт к проигрышу. Забрать дочь — Ирина мне этого не простит. Оставить — сломаю Алёнке психику. Она уже боится маминого неодобрения больше, чем боли на тренировках.

Артём слушал молча, и это молчание давило. Я ждал от него возмущения, поддержки, одобрения моей позиции. Вместо этого он задал какой-то дурацкий, оторванный от реальности вопрос.

— Есть у тебя что-то, что ты считаешь своей собственностью?

Я опешил. Какая собственность? Речь шла о душе и психике нашего ребёнка! Но я, пытаясь быть вежливым, перечислил: машина, ноутбук, книги...

Он кивал, а потом начал свою лекцию. Про какие-то «Я-государства», про границы, про войны за территории. Я слушал вполуха, внутри всё кипело. Он не понимал! Он не видел синяков на ногах моей дочери! Он не слышал, как Ирина холодным голосом говорит: «Надо терпеть. Искусство требует жертв».

Но потом, сквозь пелену собственного гнева, я уловил одну его фразу.

— Чтобы построить гармоничные отношения, надо увидеть не фрагменты целого... а подняться на ту высоту, с которой границы ваших территорий исчезают.

И в этот момент я представил не себя и Ирину. Я представил Алёнку. Не как поле боя между нами, а как отдельное, хрупкое государство со своими границами, которое мы оба топчем своими танками.

И тут до меня дошло. Я пришёл к Артёму не за решением. Я пришёл за санкцией. За разрешением объявить жене тотальную войну. Я хотел, чтобы он сказал: «Да, Алексей, ты прав, она не права, воюй».

А он... он предложил мне сложить оружие. Не для капитуляции. А для того, чтобы увидеть, что мы, оказывается, не на разных сторонах баррикады. Что мы оба, по своему, изуродованно и криво, но любим эту девочку. Что Ирина — не монстр, а напуганная женщина, которая хочет оградить дочь от своих же ошибок. Жестокими методами? Да. Но её мотив — не ненависть, а искажённая любовь.

Когда мы вышли из кафе, я не чувствовал себя победителем. Я чувствовал себя дураком. Ослеплённым собственной правотой. Я шёл домой, к жене, с которой воевал, и к дочери, которую пытался спасти, рискуя разрушить всё. И теперь мне предстояло самое сложное — не выиграть спор. А признать, что я в нём был не единственным правым.

Я так и не узнал, что на самом деле случилось с Ириной в детстве, что заставило её так фанатично цепляться за балет. Возможно, это и есть ключ. Но чтобы его узнать, мне придется сначала разжать кулаки.

P.S. для читателей ЖЖ: Эта глава — взгляд на семейный конфликт только с одной стороны. Алексей искренне верит в свою правду. Но так ли всё однозначно? В следующей главе вы узнаете версию Ирины, и, возможно, ваше представление об этой истории перевернётся. Ведь всё не так, как кажется. А чью сторону заняли бы вы?

Продолжение: http://proza.ru/2025/11/02/1992

Путеводитель по книге: http://proza.ru/2025/11/02/20397