Киносценарий- Возрождение было возможно-3

Адаптированный киносценарий по книге Вардкеса Тевекеляна "Жизнь начинается снова"(1950 год)

Видеоклип https://yandex.ru/video/preview/4599591119599057521
Словно птица Феникс На стихи поэта Евгения Доставалова
Дата публикации 5 сен 2024
Выборы

АВТОР

Около старинной крепости, в конце армянской части города, возвышается массивное здание церкви. Когда и кем она построена, никто не знает, несомненно одно — церковь строили выдающиеся мастера, об этом свидетельствуют правильные, ласкающие взор линии и замечательные архитектурные украшения. Внутри церкви все стены в ярких красочных картинах на сюжеты из священной истории. Разноцветные стекла узких высоких окон создают таинственный полумрак. Обширный двор покрыт большими гранитными плитами и окружен высокой каменной стеной с бойницами. Как видно, здесь укрывались жители долины во время вражеских нашествий.
Сейчас церковный двор служит местом сходок, на которых горожане решают общественные дела. Раз в год здесь выбирают совет старейшин. Этот совет решает споры и тяжбы, возникающие между армянами, опекает школу, помогает бедным, дает разрешение поднимать стада на горные пастбища, начинать посадку фруктовых деревьев и винограда. Слово старейшин — закон, и беда тому, кто попытается уклониться! Его постигнет общественное презрение. Раньше казалось страшной карой, когда один из старейшин на очередном сходе поднимал руку и произносил: «Если такой-то человек будет умирать с голоду, да высохнет рука, протянувшая ему кусок хлеба, пусть отнимется язык у того, кто ответит на его приветствие. Если его жена и дети будут умирать, покрытые язвами, пусть будет проклят тот, кто окажет им помощь». Тогда все отходили в сторону от этого человека. Таков обычай, никто, даже близкие родственники, не смел нарушить его. Человек, подвергшийся общественному презрению, не мог больше жить в долине — он должен был искать себе место среди чужих, не знающих его людей. Изредка бывали случаи, когда проклятые старейшиной не уезжали, а принимали ислам и перебирались в турецкую часть города, но таких изменников были единицы, редкий мог решиться на поступок, который покрывал имя всех родственников вечным позором — прозвищем «родич отступника».
У старейшин нет писаных законов, принятые решения они согласуют только со своей совестью и вековыми обычаями. Великий почет — быть старейшиной, этот почет нужно заслужить безукоризненной честностью, рассудительностью и беззаветной преданностью своему народу.

Говорят, когда-то выборы старейшин проходили единодушно, без споров, но эти времена давно канули в вечность, общество разделилось на богатых и бедных, в долине появились лавочники, откупщики. Они не занимались скотоводством, не варили брынзу, не сбивали масло, а сады и виноградники для них служили лишь местом летнего отдыха.

Давно, очень давно миновали времена обмена между окрестными крестьянами-хлебопашцами и жителями долины — скотоводами: «один барашек за пуд зерна», «кувшин душистого вина за воз дров». Сейчас за все надо платить деньги, которых мало, и, чтобы их достать, приходится обращаться к тем же лавочникам и откупщикам, заранее обязавшись отдать им шерсть из будущей стрижки, вино из будущего урожая. Появилось ранее не известное долговое обязательство — кабала. Расшатывались вековые устои, падал авторитет старейшин. Богачи старались поставить старейшинами своих людей, и если это не удавалось, то они не ходили на суд старейшин, не выполняли решения этого суда. Наступили новые времена, и вместе с ними пришли иные обычаи, к которым люди привыкали с трудом. Находились и такие, кто вовсе не хотел привыкать к новым порядкам и сопротивлялся им.
Перед воскресным сходом, на котором должны были избрать совет старейшин, в течение десяти дней шла глухая борьба. По вечерам люди, собравшись у дымящих очагов при свете лучин, подолгу до хрипоты спорили.

НАТ. СХОД У ДЫМЯЩИХ КОСТРОВ В ДОМЕ ОДНОГО.
АВТОР, ХОЗЯИН, ПРИСУТСТВУЮЩИЙ 1, 2, 3, 4, ….

ПРИСУТСТВУЮЩИЙ 1

Зачем выбирать совет старейшин, если его решения не выполняются?

ПРИСУТСТВУЮЩИЙ 2

Как же без старейшин? Тогда остается закрыть и церковь и позабыть, что ты армянин: все равно попадешь в руки полицейскому.
ПРИСУТСТВУЮЩИЙ 1

Что толку? Вот лавочник Манукян ходит до сих пор с поднятой головой. Его никто не наказывал за непослушание. Он даже общественному презрению не подвергался.

ПРИСУТСТВУЮЩИЙ 3

Ну, это уж зря. Давно этому наказанию никого не подвергали. Манукяна тем более нельзя!

ПРИСУТСТВУЮЩИЙ 1

Почему?  Выходит, обычаи только для бедных, а если ты богат, то над тобой и управы нет.

ПРИСУТСТВУЮЩИЙ 2

Тронь его — он полгорода по миру пустит, все опишет, все продаст. Кто ему не должен?

Лица собеседников делаются суровыми, сжимаются кулаки, опускаются головы.
Глиняный кувшин снова наполняется ароматным вином, хозяйка кладет на поднос свежие лепешки и брынзу. Хозяин подбрасывает в очаг хворосту, зажигает новую лучину, и беседа оживляется. Крепкие, смуглые, с обветренными лицами люди свертывают цигарки. Жадно затягиваясь, они думают, ищут выхода и, не найдя его, заливают горечь своих дум крепким вином.


ИНТ. ЦЕРКОВЬ. ДВОР ЦЕРКВИ
АВТОР, ГУКАС, МАНУКЯН, СТАРЕЙШИНА МАЗМАНЯН, РЕЗНИК ХАЧИК, СТАРИК ОГАН, ОХОТНИК МИГРАН, НЕРСЕСЯН, ТЕР-МГРИДИЧЯН, КАРАКОЗЯН, МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК В МОДНОМ КОСТЮМЕ, ЧАБАН САРКИС, ЖИТЕЛИ АРМЯНСКОЙ ЧАСТИ ГОРОДА-МУЖЧИНЫ, ЖЕНЖИНЫ

Настаёт долгожданное воскресенье. С раннего утра в морозном воздухе раздается мелодичный перезвон колоколов. Люди не спеша собираются в церкви. Женщины поднимаются наверх, в специально для них выстроенную галерею. Мужчины толпятся внизу. Сегодня церковь не вмещает всех, опоздавшие стоят у открытых дверей, голоса певчих доносятся до них словно эхо в горах.

АВТОР

Горцы равнодушны к религии, они лишь по привычке выполняют церковные обряды: крестят детей, венчаются, по привычке ходят иногда в церковь. Попы у них тоже необычные. На улице, дома попа трудно отличить от обыкновенного чабана: он не носит креста на груди, одевается как все. Часто его вызывают прямо из яйлы крестить новорожденного.

Сегодня люди собрались в церкви только ради выборов. Стоящие около дверей, не стесняясь, громко разговаривают: они продолжают свой спор, кого следует выбрать.

По окончании службы женщины, полузакрыв лица, спешат домой: им не подобает присутствовать во время выборов. Мужчины собираются группами, одни — вокруг Гугаса, другие — около Манукяна, и ждут.
В середину выходят старейшина Мазманян, по прозвищу «Неподкупный», резник Хачик и старик Оган.

СТАРЕЙШИНА МАЗМАНЯН

Земляки!  Мы свое отслужили обществу, наш срок истек. Давайте, по обычаю наших отцов и дедов, выбирать новых старейшин. Назовите тех, которых вы хотите выбрать.

НЕСКОЛЬКО ЧЕЛОВЕК

Гугаса! Гугаса! Еще Хачика, Огана, Мазманяна!

КТО-ТО ИЗ ГРУППЫ МАНУКЯНА

Я предлагаю Нерсесяна, Тер-Мгридичяна, Каракозяна!

(Мазманян поднимает руку.)

СТАРЕЙШИНА МАЗМАНЯНА

Хватит, хватит!  И так семь человек набралось, нам же нужно выбрать только трех. Те, кто называл кандидатов, пусть по очереди выйдут сюда и скажут нам о делах тех, кого они предлагают выбрать.

(На середину выходит седоволосый охотник Мигран.)

ОХОТНИК МИГРАН (откашлявшись в кулак)

Говорить я не умею. Говорить то особенно нечего: кто не знает нашего Гугаса, не он ли со своими ребятами спас город во время резни? Кто может назвать мужа храбрее его?

ИЗ МАССОВКИ

Он молод еще!

ИЗ МАССОВКИ

Молодой, да удалой.

ИЗ МАССОВКИ

Часто уезжает из города…

СТАРЕЙШИНА МАЗМАНЯН

Он не один, остаются еще двое.
Итак, подымай руку, кто хочет Гугаса. А вы, Хачик, Оган, подсчитайте и запомните.

АВТОР

Из группы Манукяна ни один человек не поднимает руки.

АВТОР

Мазманян, сославшись на старость, отказывается от чести быть выбранным. Когда очередь доходит до Нерсесяна, Тер-Мгридичяна и Каракозяна, на середину выходит молодой человек в модном костюме, с бантиком на шее. Он произносит длинную речь о нации, о попранных ее правах и заканчивает словами:

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК В МОДНОМ КОСТЮМЕ

От имени нашего комитета мы предлагаем выбрать почтенных членов нашей партии, уважаемых всеми нами граждан.

ИЗ МАССОВКИ

Никаких мы комитетов не признаем! К черту их!

ЧАБАН САРКИС

Тоже мне, тряпку на шею привязал! Долой его!

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК В МОДНОМ КОСТЮМЕ

Мы не позволим…

(Апет проталкивается вперед, берет оратора за руку и тянет его в сторону. Несколько молодых людей набрасываются на Апета. На помощь ему бегут другие, начинается общая свалка. Голос Мазманяна утопает в общем гуле.
Гугас, до сих пор спокойно наблюдавший за этим, делает шаг вперед, поднимает руку и громовым голосом кричит.)

ГУКАС

Перестаньте!

(Дерущиеся останавливаются, смущенно поднимаются на ноги и стряхивают с себя грязь.)

ГУКАС (показывая пальцем на Манукяна)

Я знаю — это дело твоих рук. Уйми своих людей, дай народу спокойно выбирать или уходи!

МАНУКЯН (с презрением)

А кто ты такой, что распоряжаешься тут?

(Гугас, расталкивая людей, направляется к Манукяну. Тот стоит неподвижно. Добравшись до Манукяна, Гугас размахивается. В это время раздается выстрел. Пуля, выпущенная чьей-то меткой рукой, попадает в кисть Гугаса. Брызжет кровь. Рука опускается. Еще секунда — и толпа, загудев, набрасывается на группу Манукяна. Молодчики, окружавшие его, бегут к ограде и карабкаются по стенам. Некоторым удается перемахнуть через высокие стены, других нагоняют, начинается избиение.)

ИЗ МАССОВКИ

Полиция! Полиция идет!

(Толпа спешно разбегается. Полицейские застают двор пустым.)

ИНТ. ДОМ ГУКАСА
АВТОР, МУРАД, СЕМЬЯ ГУКАСА-СИРАНУШ, ПИРУЗА, БАБУШКА-МАМА ГУКАСА, ДЕДУШКА-ПАПА ГУКАСА, ГУКАС, МЯСНИК ХАЧИК,  ДРУЗЬЯ ГУКАСА,  ОХОТНИК МИГРАН,


Мурад, запыхавшись, влетает в комнату. Лицо его бледно, глаза горят.

МУРАД

Папу ранили! Там драка началась!

(Перуза, ломая руки, громко плачет. Сирануш, набросив шаль, бежит к дверям, но бабушка властно останавливает ее.)

ПИРУЗА (Сирануш)

Сейчас же вернись назад, бесстыжая! Вы тоже перестаньте галдеть. Скажи, Мурад, как его ранили?

МУРАД

Не знаю. Как только я услышал выстрел, вскарабкался на стену и увидел кровь на его руке, но тут кто-то сшиб меня, и я побежал домой.

БАБУШКА

Он не упал?

МУРАД

Нет.

БАБУШКА

Ну и слава богу, значит, не опасная рана.

(В дом входит дедушка. За ним, прижав к груди раненую руку, входит Гугас. Кровь сочится из раны и капает на пол.)

ДЕД-ПАПА ГУКАСА

Мать, перевяжи ему руку, он сильно ушибся.

БАБУШКА-МАМА ГУКАСА

Знаю, опять свинцом ушибся… И за что такое наказание!

(Бормоча старуха уходит. Возвратившись, она отсасывает кровь из раны и, намазав руку сына домашней мазью, забинтовывает ее.)

БАБУШКА-МАМА ГУКАСА

Кость цела, сынок, скоро заживет, ты лучше приляг, а я принесу тебе поесть.

(Вскоре дом наполняется друзьями Гугаса).

МЯСНИК ХАЧИК

Убить надо мерзавца! Сегодня же убить!

ДЕД – ОТЕЦ ГУКАСА

Только этого не хватает, чтобы мы грызлись между собой!  Туркам на руку!

МЯСНИК ХАЧИК

Он, подлец, хуже всякого турка!

ГУКАС

Не горячись. Лучше скажи: ты видел, кто стрелял?

АПЕТ

Я знаю кто!  Стрелял Погос, племянник Манукяна.

МЯСНИК ХАЧИК

Вот видишь? — говорит Хачик.

ГУКАС

Ничего особенного не вижу. Ты это дело оставь, я сам разберусь. Без меня ничего не предпринимайте. А ты, Апет, останься здесь. Упаси тебя бог затевать драку: голову оторву, так и знай.

ОХОТНИК МИГРАН

Ты как хочешь, но это нельзя оставлять безнаказанным. Что, в наших горах мужчин не осталось, что ли? Как снести такое?
Не оставим так, дядя Мигран, рассчитаемся с ним.

ИЗ МАССЫ

Вот это мужской разговор.

(Гости постепенно расходятся. Медленно тянется день, в доме все притихают).

АВТОР

Наступает ночь. Мурад, лежа к постели, наблюдает, как бабушка, вздыхая, долго молится. Она настойчиво что-то требует от бога, но что именно, Мурад разобрать не может, она шепчет очень тихо.
А в соседней комнате, прижав раненую руку к груди, ходит из угла в угол Гугас, беседуя с отцом.

ГУКАС (отцу)

Что делать, чтобы уберечь народ от беды? Всё идёт к тому, что авантюристы, пришедшие к власти там, в Стамбуле, задумали что-то недоброе. Петля на шее армян сжимается все туже и туже. Дашнаки — такие же авантюристы, как и младотурки, они — игрушка в руках кучки армянских богачей.

(Гугас останавливается посредине комнаты)

Надеяться только на свои силы, вооружаться, дашнаков держать как можно дальше от народа, никаких провокаций — вот что нам нужно!

(Опять шагает по комнате, и опять повторяет)

Только так, только так!

МУРАД (раздевшись, ложится на тахте рядом с тахтой бабушки)

Бабушка, расскажи сказку!

БАБУШКА-МАТЬ ГУКАСА

Ты уже большой, какие тебе сказки!

МУРАД

Все равно расскажи, бабушка.

БАБУШКА-МАТЬ ГУКАСА

Вот божье наказание! Я все позабыла давно.

МУРАД

Неправда… Ну, я очень прошу тебя!

БАБУШКА-МАТЬ ГУКАСА

Вот, значит, в некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь…

(Под тихий, равномерный голос бабушки Мурад засыпает и во сне видит продолжение сказки. Бабушка заботливо его укрывает.)

БАБУШКА-МАМА ГУКАСА (шёпотом)

Дай бог, чтобы ты жил счастливее нас!