Картошка - быль

ПРОЛОГ
Вова был уже вполне  серьёзным мужчиной, хотя ему не было ещё и тридцати. Прошёл непростую школу жизни, ибо и сам был непрост. И вот опять надо менять место дислокации. К обоюдному удовлетворению, он и его работодатель решили расстаться. Вообще-то собственно расставался в активной форме именно Вова. Работодатель оставался на месте.

Наш герой разместил где надо резюме, - а оно смотрелось весьма привлекательно - , и вскоре начались собеседования. Несколько крупных корпораций проявили неподдельный и искренний интерес, предложив хорошие должности и оклады денежного содержания. Так что Вова сам выбирал и, тем самым,  ковал свою судьбу.
 
*****   

В первый же рабочий день на новом месте в отделе кадров его немного огорошили: Руководство Управления, куда Вова прибыл как бы на усиление, с большой радостью приняло решение направить новичка на сельхозработы на пару недель в составе небольшого (человек 40) десанта от славной и широко известной организации. «Зачем же я себе утюжил-гладил...», – пронеслись в голове у Вовы слова песни Высоцкого. Но делать было нечего, и через три дня  среди массы совершенно незнакомых ему людей Вове предстояло отправиться  поднимать сельское хозяйство страны. Многое успел он уже повидать в своей жизни, но такое впервые. Но Вова трудностей не боялся.

Автобусом к Тамбову подъезжаем,
А там — рысцой, и не стонать!
Небось картошку все мы уважаем,
Когда с сольцой ее намять! (с) Высоцкий

По дороге Вова оценил гендерный состав десанта – получалось соотношение 3 к 2 в пользу тех, кто в горящую избу не войдёт и коня на скаку не остановит. Было принято к сведению, и не больше того.

Расположились в бараке. Распределились по помещениям. Барак этот внешне был самой настоящей песней. Стены розовые, крыша ярко-зелёная. Внутри – строго по-деревенски.

От парткома был старший, он же  командир. Единственный, кто был старше Вовы по возрасту.  После размещения командир провёл собрание установочное. И начал он с того, что спросил, есть ли среди прибывших коммунисты. Вова скрываться не стал (не у фашистов же в плену) и стал единственным, от кого поступило признание. Тогда командир сказал, что  Вова станет комиссаром. И он стал комиссаром. А командир уехал в Москву. Так что командовать парадом стал Вова.

 «Грузите апельсины бочками», в смысле – картофель. Вове было не жалко. Поскольку он фактически был самозванцем, лицом неофициальным, то большой ответственности не ощущал. Ходил вместе со всеми на работу, вместе со всеми бухал (употреблял спиртные напитки), играл в футбол и в карты. 

Как-то в один из дней люди с полей приходят – сидят в бараке 2 мужика, явно городских. Спрашивают, кто тут, мол, комиссар?
– «Ну, я», ответствовал Вова.
– «Мы», говорят городские, «в прошлый заезд здесь были командиром и комиссаром, так что ты давай пошли своих бойцов в поле и вели им нам 4-5 мешков картошечки набрать отборной и нам в машину загрузить».
Конечно, Вова мог бы спросить, а что они в свою бытность здесь картофана не набрали в нужном им количестве, но не стал спрашивать.

 Я чуть замешкался и, не вступая в спор,
Чинарик выплюнул - и выстрелил в упор(с) Высоцкий

Глядя на  городских сквозь свои запылённые очки ясными глазами, Вова с коммунистическим приветом сказал им жёстко: «Никого никуда я посылать не буду. Хотите – набирайте картоху сами, препятствовать не буду». И пошёл Вова по своим делам. И эти Вовины товарищи по Компартии растворились, как их бы и не было никогда.

 Среди картошечников была одна весьма видная девушка, явно не из простой семьи – у Вовы глаз был намётанный. Но Вова тоже был не пальцем деланный. Поэтому принял он решение, что барак и картофельное поле не место для большой и чистой любви. Но с девушкой он, конечно, познакомился. У неё было хорошее имя Маша. «Самое главное - редкое», – подумал Вова.

 Закончилась «картошка», происшествий не случилось, тем более, что и командир пару раз приезжал с проверкой. Вернулся Вова со всеми в город Москву, а через какое-то небольшое время командир организует тусовку – вспомнить, как копали картофель. Все, кроме него, естественно. Тусовка прошла неярко, без драк и прочих поползновений. Время – к полночи.  Вова интеллигентно  вызвался  проводить ту самую девушку «из хорошей семьи». Она предложение приняла.

У её подъезда Вова намеревался закончить нежным поцелуем. Однако, Маша внезапно для него предлагает зайти к ней.  Причин отказываться у Вовы не нашлось. На этаж он поднимался в некотором волнении и. И было, отчего! А когда Маша не стала доставать ключи, а просто позвонила в дверь, то тут Вове на смену волнению пришло смятение. Дверь открыла немолодая женщина. «Мама», – представила её девушка. «Вова», – представился Вова.  Прошли на кухню – там женщина помоложе сидит. Соседка. Они вдвоём играли в карты. Теперь стали играть вчетвером. Чай пили. Соседка вскоре ушла. Пошла спать и мама.   Вова с Машей остались одни на кухне. Пить чай и играть в карты больше им не хотелось. Но они были интеллигентные люди, и поэтому самого большого безобразия себе не позволили.    Вова дождался рассвета, и ушёл, поблагодарив за тёплый приём.

Только через неделю, когда ему в Отделе кадров (с участием начальника Службы безопасности) настоятельно предложили написать по собственному желанию, Вова узнал, что Маша  не только замужем за   одним из сотрудников Корпорации, но и является родной дочерью начальника Управления, в котором Вова только начал работать. И  Вова именно у него был дома, когда этот его начальник спал в соседней комнате.


ЭПИЛОГ

Заявление Вова, конечно, написал. Начальник Службы безопасности ярко описал картину, где Вова не соглашается с предложением, от которого нельзя отказаться. Хотя это было излишним – Вова уже знал, что к чему в этой жизни.