1946год. смерш, япония, наивность

                1946 год. СМЕРШ, Япония, наивность.

Начало (заметка «Небрежность СМЕРШа или ЦОС ФСБ?») здесь:
https://podnimite-veki.livejournal.com/74758.html
http://proza.ru/2025/10/29/1535

                1

       Напоминаю, что я продолжаю оценку публичного заявления к.и.н. А.Г.Зорихина, сделанного им в 2021 году, о том, что в опубликованных сотрудниками ЦОС ФСБ России показаниях японского военного преступника генерала-лейтенанта К.Томинага содержится недостоверная информация.
       К событиям 1926-1927гг. показания К.Томинага имеют прямое отношение, поэтому я вынужден разбираться с аргументами А.Г.Зорихина.

       И если театр начинается с вешалки, то статья А.Г.Зорихина начинается с названия.
       И это название («Верификация фактов: о публикации ФСБ РФ протоколов допросов японских генералов») откровенно требует верификации, перепроверки протоколов допросов.
       Аргументы для выражения недоверия сотрудникам  ГУКР «СМЕРШ» НКО СССР  и для перепроверки собранных ими материалов А.Г.Зорихин приводит в тексте своей статьи, обращаясь к показаниям К.Томинага.

       Косвенно это заявление А.Г.Зорихина содержит, на мой взгляд, и упрёк (если не обвинение) в адрес начальника ГУКР «СМЕРШ» НКО СССР В.Абакумова, направившего И.Сталину эти (как минимум, частично лживые, по мнению А.Г.Зорихина) показания пленных представителей военно-политического руководства Японии.

                2

       Начну я разбор статьи А.Г.Зорихина с того факта, на который А.Г.Зорихин не потрудился обратить внимание историков и неравнодушных граждан:
собственноручно написанные показания в свободной форме К.Томинага – это не протокол допроса, а обыкновенное заявление об известных генералу-лейтенанту К.Томинага обстоятельствах, о которых он решил проинформировать сотрудников ГУКР «СМЕРШ» НКО СССР (далее – «СМЕРШ»).
       Ни один добросовестный  следователь (другое уполномоченное должностное лицо, имеющее право принимать заявления) не откажет без серьёзных и законодательно обоснованных причин в приёме такого заявления (показаний).
       Мало этого, следователь не имеет права вносить изменения в принятое заявление даже в том случае, если видит в заявлении сомнительную или заведомо ложную информацию. Следователь может только предупредить заявителя о последствиях.
       Проверка сведений, изложенных в заявлении (показаниях) начнётся после приёма этого заявления. В итоге (после проверки заявления) может сложиться ситуация, что часть изложенных в заявлении сведений окажется недостоверной.
       Выше я изложил свои субъективные представления о правилах приёма заявлений, и, если я не прав, юристы могут высказаться в комментариях.

       Первый вывод, который следует из этого: невозможно объективно рассуждать о добросовестности сотрудников «СМЕРШ» (и, возможно, других следственных органов СССР) без публикации всего комплекса документов, имеющихся в архивах ФСБ РФ и Министерства обороны РФ, имеющих отношение к расследуемой деятельности генерала-лейтенанта К.Томинага в подготовке Японией войны против СССР.
      
       Второй вывод: без публикации всего комплекса документов (указанного в предыдущем абзаце) невозможно установить, какую недостоверную информацию в показаниях генерала-лейтенанта К.Томинага выявили сотрудники «СМЕРШ» (или других следственных органов СССР), и каким способом проверялись показания К.Томинага; т.е. по опубликованным 16 (шестнадцати) страницам показаний нельзя сделать вывод ни о том, что К.Томинага собирался обмануть сотрудников «СМЕРШ», ни о том, что он успешно ввёл в заблуждение сотрудников «СМЕРШ»;

       Третий вывод: если заявление к.и.н. А.Г.Зорихина о наличии недостоверной информации (лжи) в показаниях К.Томинага подтвердится хотя бы частично (хотя бы один тезис Зорихина из пяти), это будет означать следующее:
- либо К.Томинага ошибся (например, подвела память);
- либо переводчик , осуществлявший перевод показаний с японского языка на русский) допустил неточность, и из-за этой неточности мы искажённо воспринимаем мысль генерала-лейтенанта К.Томинага;
- либо К.Томинага умышленно вводил в заблуждение сотрудников «СМЕРШ» и, даже находясь в плену, продолжал вести войну с СССР (делать доступные ему пакости для граждан СССР, в частности, для сотрудников «СМЕРШ») и запутывать следствие; в этом случае мы в очередной раз убедимся в лицемерии и мерзопакостности японской военно-политической элиты 1930-1940-х годов, это очень полезно для наивно влюблённых в Японию.

        Четвёртый вывод: то, что А.Г.Зорихин усмотрел в показаниях К.Томинага недостоверную информацию, является скорее свидетельством, что эти показания К.Томинага писал, самостоятельно формулируя мысли, и не под диктовку следователей. Это весьма важный момент.

                3

        Теперь давайте попробуем хотя бы приблизительно, в общих чертах, восстановить (реконструировать) последовательность действий начальника ГУКР «СМЕРШ» НКО СССР В.Абакумова после получения им от своих подчинённых комплекса документов (показания от шести пленных представителей военно-политического руководства Японии: 34 страницы показаний от 11 февраля 1946г. и 31 страница показаний от 09 февраля 1946г.) для отправки спецсообщения от 13 февраля 1946г. № 990/А  И.Сталину и В.Молотову.
       Это спецсообщение так же, как и показания арестованных Томинага, Миякэ, Янагита, Акикуса, Асада и Хосико, было опубликовано ЦОС ФСБ России в ноябре 2021г. (в СМИ сообщения об этой публикации появились 11 ноября 2021г.).
       Лично мне это восстановление примерной последовательности действий В.Абакумова необходимо, чтобы понять, было ли у В.Абакумова время и объективная возможность выявить ложь в представленных ему 65 страницах показаний.

       Первое, о чём я хочу сказать, в опубликованных ЦОС ФСБ показаниях и статье о показаниях мне не удалось найти следующие сведения:
а) время принятия показаний от японских арестованных в день 11 февраля 1946г.;
б) время отправки спецсообщения от 13 февраля 1946г. № 990/А  И.Сталину и В.Молотову;
в) место содержания каждого из шести арестованных, показания которых В.Абакумов направил И.Сталину;
г) способ доставки показаний из подразделения «СМЕРШ», получившего эти показания, В.Абакумову: например, самолётом с ближайшего к месту содержания арестованных аэродрома (из-за отсутствия аппаратов для качественного фототелеграфирования), или доставка автотранспортом фотостатов показаний, переданных по фототелеграфу, или доставка автотранспортом фотостатов от места (в г.Москва) копирования показаний посредством аппарата «фотостат»;
д) способ отправки показаний шести арестованных: двумя партиями (09 и 11 февраля 1946г.) или одновременно, одной партией (11 февраля 1946г.);
е) были ли отправлены В.Абакумову только показания этих шестерых арестованных, или с ними были отправлены показания и других арестованных японских генералов, чтобы В.Абакумов сам отобрал нужные для представления И.Сталину показания (т.е. требовалось ли В.Абакумову дополнительное время по самостоятельному отбору/сортировке показаний);
ж) время окончания перевода показаний с японского языка на русский.
Все эти не указанные сотрудниками ЦОС ФСБ обстоятельства влияют на установление длительности промежутка времени, в течение которого В.Абакумов имел возможность ознакомиться с полученными показаниями шести арестованных и принять решение о содержании своего спецсообщения от 13 февраля 1946г. № 990/А   И.Сталину и В.Молотову.
При этом надо помнить, что в спецсообщении В.Абакумов предложил включить всех шестерых арестованных (в том числе К.Томинага) «в список японских военных преступников, подлежащих суду Международного Военного Трибунала в Японии».

        Т.е. мы не знаем даже, сколько времени было у В.Абакумова для поверхностного ознакомления с показаниями (простого чтения, без анализа).
        Если предположить, что показания переведены с японского языка на русский 11 февраля 1946г. в 09-00 местного времени, доставил спецсообщение 13 февраля 1946г. в Кремль какой-то адъютант (помощник) В.Абакумова, допустим, в 17-00 московского времени, а показания части арестованных принимались в г.Хабаровск, то максимальная длительность времени, которую мог использовать В.Абакумов для ознакомления с показаниями и отправки спецсообщения, составляет 64 часа:
48 + (17 минус 9) + 8 (разница во времени между Москвой и Хабаровском).

        Я указал г.Хабаровск как предположительное место принятия показаний от части арестованных, т.к., согласно размещённых в интернете сведений (Жадан А.В., 2020; хабаровский краевед Алексей Колесников, 2015; переводчик Г.Г.Пермяков, 2001), именно в г.Хабаровск находился спецобъект № 45, на котором содержались пленные генералы Квантунской армии. В лагерь № 48 (Ивановская область) часть японских генералов была переведена только зимой-весной 1950 года.

        По моему субъективному мнению, этих максимально возможных 64 часов В.Абакумову должно было хватить только на внимательное прочтение 65 страниц показаний, проверку на наличие в них только наглой очевидной лжи и формулирование аргументов, обосновывающих предложение включить всех шестерых арестованных в список военных преступников, подлежащих суду Международного Военного Трибунала в Японии, а также, возможно, на обсуждение с кем-то из доверенных лиц (своих заместителей или ещё кого-то) сформулированных аргументов.
        Я считаю, что у В.Абакумова в эти 64 часа не было времени на тщательную проверку (или получение итога проверки от подчинённых) 65 страниц показаний на наличие малозаметной лжи, скрытой в деталях (которые трудно проверить неспециалисту и без привлечения многочисленных документов, часть из которых ещё и не переведена с японского языка).
        Учитывая подготовку в СССР к Международному Военному Трибуналу в Японии и обязанность В.Абакумова информировать И.Сталина о находящихся в распоряжении «СМЕРШа» документах, которые могли быть использованы в ходе Международного Военного Трибунала, формально допустимо, но объективно не обоснованно предъявление претензий В.Абакумову за приложение к вышеуказанному спецсообщению № 990/А предположительно непроверенных показаний шестерых высокопоставленных японцев. Своевременность информирования, на мой взгляд, в данном случае важнее доскональной проверки каждого слова в показаниях; такая проверка должна была проводиться в том случае, если бы И.Сталин заинтересовался представленными ему показаниями арестованных и поручил подготовить более обстоятельный доклад на эту тему.
        На эту окончательную проверку показаний требовалось дополнительное время. О том, проводилась ли такая проверка после 13 февраля 1946г., и о способах этой проверки в публикации ЦОС ФСБ не указано, и, вероятно, требуется настоящее научное исследование, чтобы установить наличие или отсутствие такой проверки и обстоятельства её проведения.
        Более интересно, что в спецсообщении № 990/А не указано, что приложенные показания требуют проверки или что проверка показаний ведётся. И ответ о причине отсутствия такого пояснения в спецсообщении № 990/А, на мой взгляд, заключается в характере взаимоотношений между И.Сталиным и В.Абакумовым, возникших к февралю 1946 года.
        Читать почти в каждом спецсообщении дежурную фразу о проверке представленных сведений И.Сталин вряд ли был заинтересован. Мы слышим такие дежурные фразы, засоряющие основную информацию о событии и сообщающие о проведении процессуальной проверки и установлении других обстоятельств преступления или происшествия, в ТВ-репортажах в 2024-2025гг. почти в каждом докладе пресс-службы СК России и МВД России. Разумеется, это только моё личное мнение. Чтобы объективно судить об отсутствии пояснения в спецсообщении № 990/А как о норме, надо проверить хотя бы 20-50 спецсообщений и докладных записок В.Абакумова, отправленных И.Сталину в 1945-1946гг.

        Подводя итог сказанному мной в разделе 3, я считаю:

3.1. по опубликованным Центром общественных связей ФСБ РФ в ноябре 2021г. показаниям японских высокопоставленных военнопленных нельзя сделать вывод ни о том, что протоколы допросов требуют верификации и перепроверки, ни о том, что ГУКР «СМЕРШ» НКО СССР безответственно и наивно-доверчиво воспринимал информацию, сообщаемую японскими высокопоставленными военнопленными, не осуществляя дальнейшую проверку этой информации;

3.2. не предъявив никаких доказательств своего ознакомления с другими архивными материалами (протоколы допросов К.Томинага, записи бесед с ним и т.д.), А.Г.Зорихин преждевременно и необоснованно поставил под сомнение достоверность информации в протоколах допросов японских высокопоставленных военнопленных;

3.3. скрывая от неискушённых читателей невозможность по одному заявлению К.Томинага делать выводы о достоверности информации в протоколах допросов, А.Г.Зорихин вносит необоснованные сомнения в умы неискушённых читателей, которые могут сделать вывод о сфальсифицированности части обвинений в адрес военно-политического руководства Японии; такая деятельность называется в науке сокрытием аргументов, которые могут опровергнуть защищаемую А.Г.Зорихиным теорию (набор тезисов), и является одним из способов фальсификации истории.

                ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ