Двор, который прозвали Мусоркой

Попытка подражания Шукшину...

У нас в девятиэтажке, знаешь, как было? Мать моя, Анна Петровна, начальником отдела в каком-то там управлении работала. Важная птица, кабинет с ковром, все дела. А рядом, через два подъезда, опорный пункт полиции. Как будто специально для Анны Петровны, чтобы ей спокойнее жилось, чтобы порядок был. ППСники, значит, пешком патрулировали, по нашим дворам шастали.

И вот, пока они тут топтались, мой двор как-то сам собой "Мусоркой" прозвали. Не знаю, кто первый начал, но прижилось. Может, потому что у нас тут вечно какие-то бутылки валялись, окурки, да и вообще, народ наш, деревенский, не особо чистоплотный был. Или может, потому что я сам, бывало, с мужиками засиживался, а потом они уже не в лучшем виде по домам расходились.

А началось всё с одного моего знакомого. Васька. Крепкий мужик, работящий, но как выпьет – так всё, крыша едет. И вот как-то раз пришёл он ко мне, ну, по делу, поболтать. А я, признаться, тоже не трезвенник. Засиделись мы, значит. И тут, как назло, полиция. Не знаю, что там случилось, может, кто-то пожаловался, а может, просто патруль проходил. Забрали Ваську.

Очнулся он, значит, в обезьяннике. А когда вышел, то ли стыдно ему стало, то ли ещё чего, но ко мне больше не ходил. И не только он. Другие тоже как-то сторониться стали. Видимо, думали, что если ко мне ходят, то и сами могут в такую же историю попасть.

И вот так, постепенно, мой двор и стал "Мусоркой". Не потому, что там грязно было, хотя и этого хватало. А потому, что он как бы стал символом чего-то такого… не очень приглядного. Место, куда люди заглядывали, когда им было некуда больше идти, или когда они уже не знали, куда себя деть.

Я, конечно, обижался сначала. Ну, кто ж хочет, чтобы про его двор так говорили? Но потом как-то смирился. А что делать? Жизнь она такая, знаешь, штука непредсказуемая. Сегодня ты начальник отдела, а завтра твой двор – "Мусорка". И главное, что люди-то всё те же. Просто обстоятельства меняются, и отношение к тебе тоже.

И вот хожу я теперь по этому двору, который "Мусоркой" зовут, и думаю. Думаю о Ваське, о ментах, о матери моей, которая в кабинете с ковром сидит. Думаю о том, как всё это переплетено, как одно из другого вытекает. И как, в конце концов, всё это – наша жизнь. Такая вот она,  проза жизни, знаешь ли. Не всегда причёсанная, не всегда понятная, но настоящая.