Самайн

Деревья обнажаются.

Листья неторопливо сепарируются и уходят в иное, падают, мокнут под дождем и сминаются под чьими-то ногами. Я знаю одного черного лабрадора в сапожках, который упоительно расшаркивает опавшие листья лапами, получая от всего комплекса ощущений неповторимую радость. Я сама была удивлена от этого зрелища. У Элички болит лапа, но эти сапожки, листья, кучи листьев дарят ему радость, радость, которая почти недоступна людям, от просто быть просто сейчас просто шаркать.

Черная графика изломанных, но гармоничных линий уже начала проступать на сером небе. Солнце до января можно не ждать, Санкт-Петербург - это город, который любят погодные мазохисты, скучающие без тяжести и высокой густоты неба в других жизнерадостных городах, раскинутых по средне-русской равнине.

Словно выстроенные новые нейронные связи проникают в облака острые черные линии, образуя единую сеть городских деревьев. Что же еще может связывать нашу грешную землю с небом, если не эти удивительные и терпеливые существа?

Время, когда образуется лаконичность восприятия, без отвлекающего шелеста и зелени, когда ты остаешься один на один со своими мыслями, следствиями, причинами и какой-то неистово проступающей вечностью, явно ощущаемой через перешагиваемые, торчащие из земли корни. Есть только корни, небо, серый свет и я в этом странном коридоре Самайна.