Найджерия 1. Звёздный час и сто найров

«И в каких то волостях
Та самая Нигерия?» -
На последних новостях
Обеспокоилась  Лукерия.

«Был я там немало раз, -
Прокряхтел я бодро с печки. -
Экономь, коль можешь, свечку –
Долгим будет мой рассказ».

                ЗВЁЗДНЫЙ ЧАС И СТО НАЙРОВ
Впервые посчастливилось мне побывать в Нигерии в 1992 году. Повезло нашему экипажу – целый груз ставриды (одна тысяча двести тонн), наловленной в экономической зоне Намибии, велено было доставить в нигерийский порт Варри.

- Семь дней хода.

Все семь дней, а особенно – ночей, стоял я на ручном управлении – рулил по своему почину, памятуя первым делом слова старпома: «Четыре с лишним часа будем идти по речке – рулить надо будет мастерски». Вот и переключал я, с разрешения вахтенного своего  второго штурмана, на своей вахте автоматическое управление на ручное. И ловил, ногами чувствуя покатую могучую волну океанскую, курс на перо руля – неважно еще получалось. Но жила надежда, что проход вверх по реке Нигер выпадет на вахту старпома  или третьего помощника – трое нас, рулевых матросов-то! Авось минет меня кара сия: пусть другой отдувается.

Тем более, что и расклад более-менее удачно: звёздной ночью, что подходили мы уже к месту, отправился я с вахты спать: через восемь часов заступать теперь только. Уж разрулят за столько-то времени!

- Давно идём? – первым делом спросонок спросил я у товарищей в каюте, почувствовав ровный ход судна по реке.

- Двадцать минут как лоцмана взяли.

Хоть и не слаб я был в коленках, но задрожали те малость. И взгляд в искривший солнечными бликами от воды иллюминатор храбрости не добавил – пальмы по берегу находились так близко, что казалось – можно рукой бананы срывать.

Повезло… Дуракам везёт – их работа (вахта, в данном случае) любит!

От волнения я даже на обед не пошел (верно, вообще-то: какой артист ест перед спектаклем или спортсмен - перед соревнованием!). А когда поднялся в рулевую рубку, яркий, весёлый свет дня померк на миг в моих глазах. Помимо подающего команды темнокожего, поджарого лоцмана, здесь был весь штурманский состав во главе с капитаном – пять человек плюс старший механик на управлении машиной. Стояла полная тишина, нарушаемая лишь командами лоцмана и репетованием их рулевому и тихим пощелкиванием приборов. Висели клубы табачного дыма – капитан прикуривал одну сигарету от другой. Все взгляды были прикованы к узкой извилистой реке с опасными сплошь и рядом поворотами. На руле стоял четвёртый штурман Валентин  – лепший мой кореш. Рулевой же был задвинут в угол рубки и явно ждал, когда уже сможет отсюда умыкнуть.

- Ну что – попробуешь порулить? – тихо обратился ко мне старший помощник.

И, приняв моё полуобморочное состояние за полную готовность, капитан прибавил спокойно:

- Слушай только наши команды!

- Шестьдесят два на курсе, курс сдал! – уступал мне место рулевого друг.

- Шестьдесят два, курс принял!

Теперь мало что существовало для меня, кроме рулевой картушки с градусами и стрелки, обозначающей перо руля, да команд старпома, что репетовал с английского мне команды лоцмана.

Та самая стрелка, что не могла и секунды устоять в открытом океане, то дёргаясь из стороны в сторону, а то и вовсе убегая навстречу покатившейся на борт шкале, стояла как литая: река! И её встречное судну течение правит перо руля идеально. И лихие перекладки на поворотах были воистину ковбойскими.

- Может, прибавим скорость? Рулевой справляется вполне, - спрашивал у капитана старпом.

- Не мне тебе рассказывать, что будет,  если мы на такой скорости днище о каменное дно вспорем, - выпускал очередную струю табачного дыма капитан.

Когда я в первый раз позволил себе обернуться на часы, искренне надеясь, что минут  двадцать-то всяк  отрулил, циферблат показывал уже без двадцати три – два часа и сорок минут минуло с начала вахты.

Я даже прихватил рулевым вахту старпома – когда закончилась вахта второго штурмана, мы уже заходили на якорную стоянку: коней на переправе не меняют.

И едва мы бросили якорь в нескольких еще милях от Варри, как со всех сторон были атакованы джонками туземцев из близлежащих селений с хижинами – мамаши с многочисленными своими детьми и африканским поделками – сувенирами, и сопутствующими товарами: местными фруктами и виски.  Ребятёнки – возрастом от трёх-четырёх лет - лихо гребли вёслами, живо отталкиваясь теми же от стального борта судна, и бойко голосили, задрав кучерявые головы и энергично сжимая вскинутые кисти рук, словно цепко ухватывая вожделенный продукт:

- Брэд, брэд, брэд!.. Соуп!.. Соуп!.. Найра, найра! – хлеб, мыло и деньги  - нигерийские найры:  таким был джентльменский набор.

«Брэд» они получили сполна – как раз на полдник пекарь испёк булочки, которые в своём остатке прямиком посыпались в джонки. Так что даже запоздавший с вахты моторист остался полуголодный, по поводу чего и затеял склоку с щедрым – за его, получилось, счёт – и благодушным механиком наладчиком (что, умиляясь экзотике, швырял пышные из иллюминатора, как из рога изобилия).

Что же до денег?.. В этой стране, где вполне могли убить за доллар, мне посчастливилось найти две бумажки по пятьдесят найров каждая – вместе это был эквивалент «двадцатки» зелёных. Помнится, я даже оторопел от такой неожиданности – рано утром, посреди порта: что за ловушка - западня? Наверное, за ниточку кто-то сейчас утянет. Но нет – деньги были настоящие, и обнаружил их именно я, хоть и шли мы впятером разрозненной цепочкой: только что –  шел на шаг впереди.

Ну что тут сказать – дуракам везёт! Даже в Нигерии.

(продолжение http://proza.ru/2025/11/03/1832)