Поборы

«Побор (разг.) - неофициальный сбор средств на что-либо»
 
Глава I. Детство

«События, описанные в этом фильме, произошли в Миннесоте в 1987 году. По просьбе выживших все имена были изменены. Из уважения к погибшим остальные события отражены именно так, как они происходили».
Фильм “Фарго”.

Часть первая. Новая жизнь
Роды предстояли сложные. Природный процесс может быть отягощен множеством факторов, что порождает тревогу и страх.
Полки продуктового магазина. Долго выбирает, стараясь не чувствовать стыда. Давно не виделись. Флуоресцентная лампа неисправна - свет дрожит. Стартер? Мерцание заставляет прищуриться, напрягая зрение, чтобы разобрать состав на этикетке. Должно подойти.
За окном стемнело. Оранжевая точка уличного фонаря виднеется в ночном небе. Его свет доходит до рамы окна и сталкивается с сопротивлением желтых лучей настольной лампы. Преодолевая его, он преломляется сквозь сигаретный дым, заполнивший кухню.
- Да не переживай ты так. Все рожают, и вы родите. Я обо всем позабочусь. Давай еще по одной. Вроде и радость у тебя, да только много вспомнилось. Тоска гнетет. Я ребят многих стал забывать. Раньше ясно видел - глаза закроешь, улыбаются. Все улыбались. А потом как дымка, всё плотнее и плотнее, затем пелена. Может, они за ней скрываются, чтобы другим место освободить? Много полегло, много… Я как вспомню - злость берет. Все воровали. Всё воровали. Помнишь, как каптерку обнесли, прапор там коньяк хранил? Я понимаю, что в моменте, но у меня до сих пор вкус этого коньяка где-то на подкорке сохранился. Вкуснее уже и не пробовал. А ты главное по списку бери, человека уважить надо. Пей, жжет? Вот родите, тогда вкус и почувствуешь. Живой.
Почему дети рождаются на заре?
Рассветные лучи появились над крышами панельных домов, мягко коснулись письменного стола и опустились на пустую, еще теплую кровать.
Времени на сборы совсем не осталось. Надо бежать. Обещал быть, поддержать. Клялся преодолевать вместе.
Где это было - во дворце? Главное - не забыть взять! И передать… Все на месте. Разберемся. Купил по списку.
Интересно, какие будут глаза. Девочке ее подойдут - голубые, как бездна. В таких не страшно опускаться на дно.
Надо проверить. Вот ведь - не то. Все из-за стартера!
Рано, закрыто все. Уже не купить.
Дохлый пес. Уже успел остыть. Вчера не было, а сегодня покрыт тонким слоем инея. В лучах утреннего солнца тонкая корка, словно саван из светло-синих нитей, покрывает тело. Блеск слепит глаза.
- В ночь пристрелили. Свору выпустили из приемника. На содержание денег не хватает. А этот вроде и не злой был. Большой только, таких детишек пугают. А кому убирать? Мне только за придомовую территорию платят, и то три копейки. А в ноги никто не спешит бежать кланяться. Куда так рано? Рожает? Тогда чего стоишь, беги. А я уберу… Нельзя детишек таким пугать. Живым не так страшен был.
Яблонька побита. На вкус кислит. На рассвете всегда холоднее.
Поэтому на заре и приходят, чтобы тепла принести в мир?
Схватки, крик боли. Это всегда тяжело.
Пакет? На входе оставил, сейчас принесу.
Куда?
В конец коридора.
Лампа перегорела, темно. Дверь едва различима. Постучал. Открыл.
Оставить?
Звук соприкосновения металла и стекла смягчает поверхность пакета.
Ждать.
В коридоре часы - лучшее изобретение для пыток ждущих.
Сколько еще циклов секундной стрелки?
Она ведущая, определяет жизнь. Вдруг на мгновенье замерла.
В коридоре никого, одолевает страх одиночества.
Переживем.
Человек родился.
Ванечка.

Часть вторая. Новый мир
Неуютно. Лишь формы, без четких контуров. Со временем проступают очертания и краски. Складываются силуэты - разные. Одни движутся, другие застыли.

Режет слух. Вздрогнул. Повернулся на звук. Силуэт превращает недвижимое в движимое.

Головкой крутит резво. Все пытается разглядеть, запомнить, познать. Взгляд замирает: между створками деревянных окон - мухи. Свет пронизывает паутину их крыльев, переливаясь изумрудом с радужными отблесками. Лапки кверху - застыли. Недвижимы?

Схватить не дает. Движимое? Дает потрогать. Мягкое. Теплое. Живое?

Как высоко! Отпустишь - упадешь. Этот мир требует твердой опоры.

Утащить? Получится? Никто не заметит? Получилось! Теперь - наказание.

Шаг. За ним второй. Путь начат. Куда приведет?

Часть третья. Новая боль
Жар не отступает. Тяжелое одеяло вдавливает в жесткий матрас. Тело покрывается потом. В левой руке боль - кость словно в тисках.
Темнота комнаты разбавлена тусклой желчью прожектора, проникающей в щель между плотными шторами. Входная дверь уступает натиску голубоватого свечения. Комната наполняется светом.
Очень мягкое и нежное прикосновение ладони ко лбу. Обычно она улыбается, но не сегодня. На лице - оттенок страха. Подносит ложку ко рту. Нужно выпить. Горький вкус.
Она сидит, склонив голову на краю кровати.
Устала. Ей тоже больно?
Хочется обнять, но не хватает сил подняться. Комната снова погружается во мрак.
Сухие голоса откуда-то издалека. Сложно уловить смысл слов. Тиски сдавливают каждую клетку тела. Наступает тишина.
Звук дверного звонка.
- Действительно, нужно было постучать. Простите, только со смены. Жар сильный? Что давали? Показывайте больного. Дело серьезное. Госпитализация необходима. Нет, домашнее лечение уже не поможет. У них коек нет, вот и отказывают. Сейчас пик заболеваемости. На дому не рекомендую. Недавно случай был - сгорел.
- Что делать? Можно попробовать койку выбить. Сами понимаете, не за добрые слова. Телефон нужен. Дорого? Цены видели, а зарплаты? Люди помочь пытаются, а вы… Ну сколько ждать, решайте, ребенок ваш.
- Ждите. Договорились.
Слышен звук глухо запирающейся двери. Поворот замка. Ригель входит в паз. В одиночестве эмоции всегда сильнее. Слышны горькие всхлипы.
Переживем?

Часть четвертая. Вновь
Глаза мои… Никак не привыкну.
Идти? Договаривались ближе к обеду. Перекусить уже не успеть. Надо торопиться - опаздывать нельзя.
Длинный коридор обшит деревянными панелями до середины стены. Нижняя часть покрыта известью, треснувшей на стыках с потолком. Она постепенно отслаивается под тяжестью собственного веса. В конце коридора - нужная дверь. Ее едва видно в тусклом свете моргающей лампы. Стартер? Тишину наполняет только дребезжание лампы. Воздух спертый: много людей, мало кислорода.
Напротив двери - длинный ряд кресел. Коричневая кожа протерта, местами треснула, из рваных дыр торчит поролон. Лак на деревянных поручнях сошел в местах прикосновения ладоней и локтей. Кресла жесткие - от таких быстро начинает болеть спина.
Ждать назначенного времени или заглянуть без записи? Лучше подождать.
Внутренний карман кожаной куртки оттягивает ворох купюр. В руках пакет - все по списку. Опыт. Желудок напоминает о пропущенном приеме пищи.
Дверь резко открылась. Дневной свет, заполнив дверной проем, проникает в коридор и ослепляет. Глазам нужно время, чтобы разглядеть силуэт.
- Ну и чего сидите? Я вас жду, а вы не заходите. Давайте скорее - время к обеду. Всем нужно помочь, а где брать время? Но не откажешь - это же детишки. Взрослый о себе позаботится, а ребенок - нет. Поэтому и помогаем.
- Поближе к дому или работе? Уберите пакет, а то перезвоном все старухи сбегутся. Не светите. Хоть бы в конверт убрали. Пересчитывать не буду, рассчитываю на порядочность. Что вам нужно? Схоронила?
- Я все понимаю, но вам не сюда. Кто вас ко мне отправляет? Здесь комитет по детям и молодежи, пенсионный - по ту сторону дороги. Ох, и не понимаю я их. Вроде жизнь прожили, а все верят. На этой неделе пятая уже. Где-то прочитали про пенсию. А кто ее поднимет? Ты посмотри на парковку. Вот где с жиру бесятся. У них в голове: старые пожили, к чему им деньги. А нам так нельзя, мы по совести.
- Думаю, этот вариант подойдет. Отлично, а то многие артачатся, выбирают по полдня, а время где брать? У вас льгот совсем не было? Только военным и при чине положено. Все по закону.
Сделка состоялась.
После спертого запаха коридора уличный воздух кажется свежим. Дышать легко.
Опять она.
Стоит на перекрестке без светофора и пешеходного перехода. Снег сошел, под ногами слякоть и лед. Боится, как ребенок. Машины снуют одна за другой. Нужно помочь.
Перешли к парковке. Она стала свободнее - обеденное время. И зачем ей туда? Все закрыто. Если остаться, придется долго слушать. С ними всегда так. Живут в одиночестве, вот и нужно выговориться. Народила. Всех забрали. Теперь одна. На еду едва хватает.
Желудок ноет. Сигналит машина - лучше отойти, она большая. В ней металл, а в нас плоть.
Разве поднимают? Газета? Возможно. Справки всегда нужны, без них никак. Голод напоминает о себе.
Надо бежать. Просил отзвониться по сделке. На домашний или рабочий? Время обеденное.
И будет сыт бедный.

Часть пятая. Новый быт
В ржавой дымке заходящего солнца дребезжание холодильника колышет атомы на кухне. Их вибрации создают напряжение в пространстве.
На холодильнике - записка с мелким списком расходов. Договорились вести учет. Взгляд останавливается на строке «за сад». Сумма больше обычной. Бежит глазами по строкам. Нужно обсудить позиции, а не суммы:
1. Плата за сад;
- К этому вопросов быть не должно! Таковы правила!
2.  Кружок рисования;
- Разве он не входит в программу обучения?
3. Кружок плавания;
- Может, отказаться? Нравится? Друзья ходят. Для развития полезно.
4. На шторы;
 - Взамен старых. Общим собранием решено, спорить бессмысленно.
5. На ремонт;
- Денег выделили мало. Собирают на краску. Нужно брать хорошую, чтобы быстро сохла и без запаха, иначе сад закроют на неделю. Сидеть некому - оба работаем!
6.  На праздник;
- Собираем заранее на подарки. Оставшееся пойдет на чаепитие.
7.  На охрану;
- Уже сдали. Уточню, на что потратят.
8.  Воспитателю;
- Год с ней, решили отблагодарить. Таковы правила. Сравнение с твоей работой неуместно. С детьми всегда сложнее.
Холодильник гудел. От этого гула в кухне нарастало напряжение.
- Для плавания нужна справка. Если идти в больницу, можем опять заболеть. В соседнем доме медсестра, через нее можно оформить. И ходить никуда не надо, и берет немного. По сравнению с этими затратами сущая мелочь.
- Все же трат слишком много.
- Ну, а что поделать. Если от всего отказывать, то и к ребенку внимания меньше проявлять будут.
- Мне эти деньги не нелегко даются. Без сил домой прихожу. Вроде второй этаж, а поднимаюсь с трудом.
- Не заводись. Нам еще за справку по болезни за прошлый месяц отдать надо. Об отсрочке договорено, но тянуть не стоит.
- Кругом одно и тоже.
- А что поделать? Куда ни придешь: «Справка? Сегодня не выдаем» или «Не успели, до обеда выдавали. Приходите завтра». Приходишь на следующий день. Закрыто, дезинфекция. И так каждый раз. Время тратишь, на работе уже прохладно принимают оправдания.
- У них у самих, что детей нет?
- Есть. И не один. Только все через знакомых решают. А там, сам знаешь, кто как договорится. Могут и за спасибо помочь, если взамен, можешь, что-то дать.
- Не повышай голос. Может услышать.
- Ну, а кто принял решение о переезде. Если бы остались, то вопросы легче решались. Твои всех знают. Их все знают.
- Не могли. Все сложно.
- Ну, а что тогда теперь? Эти правила не нами придуманы, не нам их менять. Список надо дополнить, пока не забыто.
Карандаш скрипит по шероховатой поверхности листа. И правда - мелочь.
Закатные лучи легко пробивают дым от пепельницы, растворяя голубизну образа после тяжелой беседы. Он тянет за собой.
Тону. Всегда буду тонуть. Если следовать, опустишься на дно.
Законы природы не изменить; закат врывается в кухню, наполняет пространство, противоборствуя прохладному вечеру, и тона становятся мягче, краски природы и глубокие оттенки души звучат в унисон.

Часть шестая. Новый страх
- Слабак! Я вчера десять раз подтянулся.
Артем подпрыгнул, но из-за небольшого роста не cмог дотянуться до турника. Смутившись, он возразил:
- Мне брат помогал, поднимал меня на руках. Только до перекладины, дальше я сам.
- И что, не держал даже?
Ванечка от природы был недоверчивым. Если появлялся шанс поддеть Артема, он его не упускал. Причина не в неприязни - просто Артем был главным хвастуном во дворе. Многих ребят это отталкивало, но все старались с ним дружить, ведь его отец всегда привозил самые интересные игрушки. А Артем, бахвалясь, не замечал, как другие дети забирали их. Стоит отдать должное: он и не требовал их обратно.
Так у Ванечки однажды появился черный пластмассовый пистолет. В то время как у остальных ребят пистолеты были самодельными - из резного дерева или просто из палок, отдаленно напоминающих очертания ствола - у Ванечки и Артема были роскошные образцы, способные стрелять на расстояние до пяти метров. Огневую мощь оружия проверяли только на неодушевленных предметах, после встрепки от брата Артема, в которого попала прорезиненная пуля.
- Не веришь? - глаза Артема округлились. - Мне отец в дверном проеме перекладину повесил. Я на ней каждый день тренируюсь.
В это сложно было поверить: Ванечка вчера был в гостях у Артема, и никакой перекладины не было. Даже закладных.
- Ладно, здесь скука, - Артем посмотрел через плечо Ванечки. - Пошли на теплотрассу.
- Ругать будут, знаешь же.
- Никто не увидит.
- Нас каждый раз никто не видит. Меня-то хоть не дерут, а вот тебе ремнем достается.
- Это ничего. Только сильнее становлюсь. Моральная закалка.
- Ну ладно, тебе решать.
Они прошли вдоль свежевыкрашенной в желтый цвет железной оградки, отделяющей площадку от проезжей части. Артем толкнул карусель - она легко поддалась и закружилась.
Проезжая часть была покрыта галькой и щебнем, асфальт отсутствовал. Канава шириной в метр перекрывала путь - ее раскопали для устранения неполадок с кабелем. Жители дома, особенно дети, ждали скорейшего восстановления электроснабжения, ведь отключения света всегда совпадали с показом мультфильмов. 
Через канаву были проложены две доски; мальчишки пробежали по ним, хотя могли перепрыгнуть. Когда канава только появилась, старшие устроили турнир по прыжкам в длину, отмерив на площадке черту. Тех, кто не мог допрыгнуть, исключали из прыжков через канаву. Идея выглядела глупо - расстояние было небольшим, - но все поддержали.
Перескочив через сколотый бордюр, они пошли по тротуару вдоль дома и завернули за угол. Впереди виднелась теплотрасса, изгибающаяся буквой «П». За ней шла длинная аллея, по обе стороны которой возвышались тополя со стволами, покрытыми белой известью.
Лаз на теплотрассу был укрыт кустами. Младших детей эта преграда отпугивала - казалось, за зарослями таятся опасности. Кто-то боялся царапин от упругих веток. Артем раздвинул кусты, и они прошли вглубь.
За кустами была ровная площадка, где под землю уходили две трубы. Детвора давно облюбовала это место и, несмотря на суровые запреты родителей, приходила, чтобы подняться по остаткам изоляции на трубы.
Ванечка часто задавался вопросом: «Для чего они это делали?». Возможно, чтобы побороть свои страхи.
Поднявшись, оказываешься на высоте пары метров - выше любого дворового ребенка. В первый раз охватывает страх высоты. Округлая поверхность не дает устойчивости и норовит сбросить. Приходится бороться. Руки в стороны для равновесия. Глаза смотрят вперед, на поверхность трубы - нельзя опускать взгляд, начнется головокружение. Первый шаг - самый сложный, к страху добавляется неуверенность. Кто-то сдается, садится на трубу и плачет. Тогда бегут за помощью к старшим. Они помогут снять и не будут ругать, как взрослые, а отнесутся с пониманием.
Артем и Ванечка ловко вскарабкались по ступеням из остатков изоляции и жести. Каждый пошел по своей трубе.
- И чего они каждый раз ругаются, не пойму? - спросил Артем.
- Переживают, что упадем.
- Там же трава. Она вон до самой трубы достает. Это как на матрас упасть. А представь, отпружинит и обратно на трубу.
Мальчишки посмеялись и двинулись дальше вдоль труб. Впереди ждал самый опасный участок: жестяная изоляция отсутствовала. Гладкая поверхность трубы была утыкана деревянными кольями, вбитыми в металл. Некоторые крепились проволокой, опоясывающей трубу по кругу. Земля под участком казалась выжженной - ни травинки, только камни и битое стекло. За этим местом трубы круто уходили вверх - туда разрешалось только старшим. За нарушение взбучкой только от родителей не отделаться.
- Как думаешь, они специально такое препятствие сделали?
- Для кого?
- Для нас, чтобы назад повернули и на самый верх не лезли.
- Не думаю.
- А представь, было бы как на аттракционах. Измерил рост и проходишь дальше.
- Только платить бы пришлось.
- Зато вот они - горки! Вверх, переворот - и вниз!
- Ты что, решил на ней вверх головой висеть?
- А что? Я бы попробовал. Я на турнике десять раз подтягиваюсь. У меня руки крепкие.
- Не знаю. Мне больше интересно, почему в трубу колья вбиты, как в вампира.
- Дядя их “чопиками” называет. Говорит, что на замену трубы денег не выделяют, вот и выкручиваются как могут.
Артем шагнул вперед, ступил на гладкую поверхность. Осторожно приблизился к колу и поставил на него ногу.
- Мой дядя забивал. Надежнее него никто не сделает.
В доказательство он пнул колышек - тот стоял крепко.
- Вот видишь. Знак качества.
Артем повернулся и пошел вдоль трубы. Вдруг от резкого удара в спину он теряет равновесие. В падении он успевает увидеть сверкающий фонтан воды.
Ванечка в ужасе смотрел, как Артем тяжело падает на землю. Вода хлестала из трубы, окатывая его руки и тело Артема. «Почему не встает? Горячо же, жжет!» Преодолевая страх, Ванечка бросился к основанию трубы. Спустившись, пробрался через кусты. Под Артемом земля жадно впитывала кровь.
Ванечка помчался за угол дома. Страх гнал вперед. На детской площадке появились старшие. Интуиция подсказывала: дело плохо, нужна помощь взрослых.
 Забежав на второй этаж, Ванечка забарабанил в соседскую дверь. Дверь открылась, и он, схватив ошарашенную соседку, потащил за собой. Его усилий хватило только чтобы перетащить ее за порог. Негодуя, соседка просила объяснить, что происходит. Время жало, и Ванечка, задыхаясь, выпалил новость. В испуге она оставила его в коридоре, но вскоре вернулась с ребенком на руках.
Пролет. Дальше, в темноте, на ощупь по ступеням. Одна за одной. Завернув за угол, они остановились. Ребенок на руках заплакал из-за прерванного приема пищи.
- Скорую нужно! Мы не поможем.
Вечером отец Ванечки разговаривал по телефону. Ванечка все слышал - дверь не заперта. Может специально? Похороны через день. Говорят - второго ждут.
Ванечка обрел новый страх, и он останется с ним до самой смерти.

Глава II. Юность
“Как аукнется, так и откликнется, посеявший ветер пожнет бурю”
Немецкая пословица.

Часть первая. Зигота
- Вам в жизни пригодится, не нойте!
Согнувшись, толпа школьников пытается отдышаться. Тяжелое дыхание - следствие духа соперничества, который толкает каждого прийти первым.
- Как отдышались, приступаете к подтягиваниям на турнике. До десяти!
Школьники один за другим подходят к турникам. Ваня пытается восстановить дыхание. Глубокий вдох - и кровь насыщается кислородом. В голове легкое головокружение, но мир остается прежним: прошлогодние коричневые листья в лужах, серые тучи в небе. Ходят слухи, что на прошлой неделе парень из младшего класса упал в обморок прямо на уроке. Может, специально, чтобы не ходить в школу?
Ваня подходит к турнику. К правой стойке прислонен кирпич. Легким движением, чтобы не сбить, он отталкивается и обхватывает ладонями холодный металл перекладины. Старается делать без раскачки. До десяти.
После урока разгоряченные ребята покидают старый школьный стадион. Кто-то успевает пнуть футбольный мяч - тот пролетает сквозь дыру в сетке ворот и падает в лужу, окатывая грязными брызгами проходящих мимо. Начинается погоня за виновником. Он юрко проскальзывает в зазор между рассохшимися досками забора. Толпа следует за ним. Пролезая между досок, Ваня цепляется рюкзаком за ржавый гвоздь, и на ткани остается рваная дыра. Придется штопать.
Пройдя сквозь школьный двор, укрытый тенью здания и сохранивший сугробы подтаявшего снега, толпа наполняет своим гулом пространство школьного коридора. Ребята постарше парами стоят вдоль стен, группами сидят на подоконниках, оттеснив цветочные горшки в углы и к рамам окон. Гул толпы проносится мимо них, но, увлеченные беседой, они не замечают.
Возле дверей столовой образовалась очередь.
- Завтра принесу, - утверждает тонкий голос спереди.
- Бери, пока дают, - отдает басом голос справа.
- Главное, чтобы не спалили, - с усмешкой откуда-то издалека.
В гомоне толпы не слышно, как голодный желудок Вани протестует.
- В районе двух, - прямо по курсу назначена встреча.
- Чего дают? - сзади еще ничего не знают.
- У него брата чуть не посадили, - слова Кирилла вырывают Ваню из окружающих голосов.
- Кого брата?
- Ну, пацана того, который после бега упал. Его родители на год раньше в школу отдали. По мозгам созрел, а вот физически не готов, - Кирилл ухмыльнулся.
- Он в нашем дворе живет. Я брата его знал, - говорит Ваня.
- Знал? Вы что, с ним больше не общаетесь?
- Иногда.
- Лучше бы почаще общался. Тогда бы его брат за тебя заступался.
- Мне помощь не нужна, - Ваня шарит по карманам в попытке найти деньги. Их там нет, и он это знает.
- А похоже, нужна. Давай я тебе займу.
- Не надо. Наверное, в куртке оставил. Пойду.
- Очередь держу до раздачи. Дальше сам.
Ваня пробирается через образовавшуюся за ними очередь. Никто не сопротивляется - толпа рада, что на одно место стало ближе к цели.
На смену гомона безудержной толпы приходит тишина гардеробной. В ней гулко раздается недовольное урчание Ваниного желудка. Порывшись в карманах яркой брезентовой куртки, Ваня достает черный пакет с золотистыми полосками. Убрав его в рюкзак, Ваня выходит из гардеробной и направляется к широкой гранитной лестнице. Скользя рукой по шероховатой поверхности перил, он рассматривает гальку, замурованную в бетон ступеней. Там, где нет краски, занозы колют ладонь, как иголки диких зверей. Вниз пробегает стайка младшеклассников.
До звонка еще пятнадцать минут. Первые теплые дни весны манят во двор. Толпа, уставшая от долгого ожидания, рвется играть: классики, лапта, мяч. Мяч - самая распространенная игра. В школе не было ребенка, вне зависимости от возраста и пола, который бы не играл в нее. Мяч катится мимо рослого старшеклассника - тот небрежно отпинывает его, и вот он уже в игре. Парнишка ростом не больше трех таких мячей бьет со всей силы, и мяч откатывается в сторону. Девочка задирает юбку, чтобы не мешала удару.
Ваня подошел к двери, обитой темно-красным дерматином. Ее специально так отделали, чтобы никто не стучал и не тревожил отдыхающих учителей. Ваня тянет тяжелую дверь на себя - та поддается не сразу.
Пустые взгляды педагогов медленно обращаются к Ване. Здесь не задают вопросов - ученики сами должны объяснить, зачем пришли.
- Мне нужна Раиса Филипповна, - робко произносит Ваня.
- Из каких целей? - отвечает учительница старших классов. Ваня не помнит ее имени - ему только в следующем году предстоит у нее учиться.
- Молодой человек, если вам необходима Раиса Филипповна, пройдите сюда, - раздается голос из-за шкафов, разделяющих кабинет.
Ваня неуверенно шагает вперед. Не встретив сопротивления, он идет к проходу между шкафами. Его внимание привлекают полки шкафов, настолько переполненные журналами и учебниками, что их стеклянные створки не закрываются. Утратив бдительность, Ваня не замечает, как задевает плечом стойку с цветами. Покачнувшись, она замирает, спасенная от падения учительницей, появившейся в проходе.
- Итак, Ваня, зачем пришел в обеденный перерыв?
- Раиса Филипповна, я тут… Сейчас, - Ваня ставит рюкзак, пытается достать пакет, придавленный учебниками. Опустившись на колено, продолжает: - Раиса Филипповна, предмет мне очень тяжело дается. Все эти законы и определения. А вы мне помогаете. Никогда не отказываете, когда прошу объяснить. И я подумал… Это нечестно. Вы ко мне так добры… В общем…
Достав пакет, Ваня, стоя на колене, протянул его учительнице. На ее лице появилась легкая доброжелательная улыбка.
- Крайне неожиданно, Ваня. И очень приятно. Ты сам придумал или кто подсказал?
- Отец.
- И с выбором он тоже помог, - улыбаясь, произнесла учительница. - По поводу учебы ты прав, отстаешь. Ну ничего, будем исправлять. За подарок благодарю. И отцу тоже передай - он у тебя молодец, старается изо всех сил.
Она подошла к столу, где уже стояли кружки и пакет с печеньем, достала из Ваниного пакета коробку конфет. Над чайником поднимался пар - признак скорого обеда. Ваня понял: задерживаться не стоит. Подняв рюкзак, он поспешил к выходу.
- Ваня! Ты должен понимать, что без твоих стараний коробка конфет не позволит исправить ситуацию.
- Конечно, я буду стараться.
Ваня навалился на дверь и проскользнул в коридор. Можно выдохнуть.
Стоя в коридоре, Ваня думал о сложившейся ситуации. Неправда, что учительница не уделяла ему внимания. Но благодарности он не испытывал. Ее мастерство закончилось три года назад, когда она продемонстрировала единственный интересный опыт. Дальше шло лишь унылое бормотание, от которого клонило в сон, и бесконечное заучивание формул без понимания их сути.
Тесты Ваня сдавал на промежуточные оценки - никогда не было твердой четверки или тройки. Всегда шла дробная часть, и учительница принимала округление в меньшую сторону. Может, этот поступок склонит чашу весов, и в последней четверти округление будет работать в другую сторону?
После окончания уроков Ваня направился к дому, дорога к которому шла вдоль аллеи. Вдоль нее тянулись сухие ветки к небу, словно моля о влаге. В ответ серое небо отвечало суровым молчанием. Томные тучи ползли от горизонта к горизонту, обещая нескорый приход дождей.
Проходя по заботливо оставленным над канавой доскам, он заметил, что возле деревянной горки общаются трое старших. Ваня изменил направление и пошел на детскую площадку, чтобы поздороваться. Иначе нельзя, могут принять за неуважение. Подойдя ближе, он отметил, что все лица знакомые, чужих нет, а значит, не стоит ждать неприятностей.
- Не знаешь, где доски достать? - спросил один из старших у Вани, протягивая ему руку, чтобы поздороваться.
Ваня скользнул взглядом на доски над канавой.
- Да нет же, - заметив его взгляд, произносит парень. - Хотели горку подлатать, а то малышам кататься негде.
Ваня осмотрел скат горки.  Доски прогнили, а те, что посередине, совсем раскрошились, образовав дыру. Пустота в желудке вновь напомнила о себе.
- Зачем чинить? Зима же закончилась, - спросил Ваня.
- Лишних вопросов не задавай. Время выдалось - вот и взялись за дело. По доскам что? Знаешь, где взять?
- Только на стадионе, с забора.
- Нет, там совсем труха. Мы уже смотрели.
Краем глаза Ваня замечает, как к соседнему дому подъезжает бордовый автомобиль. Из него выходит брат Артема и быстро скрывается в подъезде.
- Вот ведь, даже не поздоровался.
- Не начинай, он теперь в другом кругу. Там правила свои.
- И что, по правилам с дворовыми не здороваться?
- Не начинай. Слышал же, его чуть не посадили.
- Зато вон тачка какая. Малой, хочешь такую?
Ваня пожал плечами. Подобные вопросы всегда были сигналом, что пора уходить.
- Я сегодня без обеда, - в подтверждение слов у Вани заурчал желудок.
- Ну раз по доскам с тобой ничего решить нельзя, иди.
Ваня с радостью пошел к подъезду. Передняя дверь была нараспашку - кто-то успел снять пружину, которая всю зиму плотно прижимала дверь и не давала холоду проникать вглубь подъезда. Открыв вторую дверь, Ваня, не глядя, пробежал по ступеням до второго этажа. За входной дверью слышалось приглушенное кошачье приветствие с нотками недовольства из-за долгого ожидания еды.
Сняв верхнюю одежду и обувь, Ваня отправился по узкому коридору, заставленному ненужными шкафами, на кухню. Шкафы ломились от старых вещей, забытых инструментов, коробок и прочей утвари, полезной лишь раз в жизни. Зашторив окна, он заметил прикрепленную к дверце холодильника записку со списком расходов.
1. Школьная форма;
Базовая потребность. Ваня рос быстро, поэтому приобрести новую форму было необходимо.
2. Учебники;
Школьная библиотека предоставляла учебники только на текущий учебный год.
3. Секция плавания;
Ваня давно хотел поговорить с отцом, что ему не нравится ходить на плавание. Это могло бы значительно снизить нагрузку на расходы. Но он заранее знал реакцию отца: тот ни за что не разрешит бросить занятия, убежденный в их пользе для здоровья.
4.  На шторы;
Солить они их что ли собираются.
5.  На ремонт;
Ваня тяжело вздохнул. Значит, опять придется летом ходить на практику для покраски столов и стульев.
6.  Учителям;
Странная традиция - в конце учебного года дарить подарки учителям. Отец рассказывал, как на родительском собрании мама Кирилла предложила скинуться ей по случаю приема тысячного клиента за год. Похоже, в этом вопросе важна исключительность профессии, так как предложение встретили прохладно все, за исключением отца.
Сумма расходов внушительная. Отец явно будет расстроен. В такие периоды ему приходится особенно тяжело.
Решив, что ничем не может помочь в данной ситуации, он достал из холодильника приготовленную для ужина еду. Положив ее на тарелку, он отправился к себе в комнату. Утолив голод, Ваня принялся за уроки и не заметил, как наступил вечер. Он услышал звук открывающейся двери. Как всегда, он оставил ее открытой для отца. После знакомства со списком Ваня чувствовал горечь от того, что никак не мог помочь улучшить финансовое состояние, и поэтому ему не хотелось встречаться с отцом.
Сквозь тонкие стены квартиры Ваня слышал, как отец проходит на кухню. Оттуда доносится его укоризненный голос. Он постепенно злится, и его голос повышается. Ваня решает, что ему лучше не слышать и не видеть гнев отца. Незаметно проскользнув в коридор, он, накинул куртку и вышел в подъезд. Быстро спустившись по ступеням, он выбегает на улицу. Начало смеркаться, и с неровным гудением стали зажигаться фонари.
Сидя на качели, Ваня пребывал в дремоте, навеянной монотонным гудением ламп накаливания, когда заметил на площадке движение. В один из островков безопасности, образованных желтым светом фонарей, вошли два человека. Один - высокий и худой, второй - низкий, явно ребенок. Увидев сидящего на качели Ваню, ребенок смутившись остановился. В тусклом свете фонаря Ваня увидел, как молодой парень кивнул ему головой, а затем, взяв за руку ребенка, повел его к турнику.
- Ну что, давай до десяти, - донесся до Вани голос брата Артема. - Тебе нужно стать сильнее, чтобы не падать.

Часть вторая. Семена
Семена зреют в почве.
Тепло солнечных лучей питает землю. Черные участки поверхности жадно впитывают его.
Времени не так много. Отпросился. Надо забрать из дома: две пачки, два мелких пакета.
В подъезде темно. Опять лампа не работает. Стартер?
Две входные двери. Пока первая не закрылась, успевай открыть вторую.
При свете находишь первую ступеньку. Дальше - в темноте, на память. Одна за одной. Не запнуться, не упасть.
В пролете уже светлее. Тусклый свет пробивается через узкое окно, покрытое слоем грязи. Его хватает, чтобы разглядеть мусор: бутылки, шелуху.
Замок опять заедает.
Дома никого - только кот. Обнюхивает штанину и ботинки, изучает внешний мир по запахам - иначе тот ему не ведом.
В памяти всплывает разбросанный мусор.
А ведь Ваня мог бы и убрать. Что, если все-таки отправить? Ему бы на пользу это пошло. Там бы к порядку приучили. Может, еще раз обсудить? Нет, решено. Встречи назначены. Иного пути нет.
На полке пыль. Пачки стянуты резинками, под ними записки с суммами. Уберу записки там, чтобы не перепутать. Такое на бумаге лучше не хранить.
Теперь вниз. Пролет. За ним - темнота.
Первая ступенька на ощупь, дальше - на память. Одна за другой.
Нога ступает на ровную поверхность. Пол. Рука нащупывает ручку. Дверь на себя, следующая - от себя.
Солнце слепит.
Вчера дождь был. Не сильный - моросил. Под таким дождем приятно стоять.
В памяти всплывают старые дни.
По телу расплывается тепло. То самое, когда согревала плащ-палатка, а тишину нарушал только перестук мелких капель по каске. Как ценны эти минуты покоя в короткий миг свободы, когда ты не властен над своей судьбой. Всю жизнь бы так стоял.
Резкий свист снаряда. Может и так быть.
Сейчас врагов еще больше. Убьют. Убьет. Человек погибает при любом из вариантов.
Лужи еще не высохли. Свежий воздух с ароматом черемухи закладывает нос.
Сейчас все такой выбор делают. Научится - в люди выйдет.
На остановке людно. Мусорный бак переполнен.
Целлофановая обертка от сигарет перелетает через бордюр и попадает под колеса остановившегося автобуса.
Зря пораньше не ушел. Нужно успеть ко времени.
Красная вывеска – значит, нужная дверь.
Проходная. Людно. Призыв. Пропустили.
В курсе? Не должны. О таком не распространяются.
Второй этаж. Коридор узкий. Кабинет в конце - всегда так.
Вдоль стен - ряды кресел. Свет тусклый. Что-то напоминает. Записки!
Убрал. Здесь все по порядку. Стучишь, спрашиваешь разрешение.
- Да, заходите. Я карту медицинскую изучил. Хорошо, что прошли заранее. Здоров по всем статьям -  такого официально не спишешь. И физически хорошо развит. Можно, конечно, по психологическому здоровью, но вы вроде как поступать решили. А это статья. И с работой в дальнейшем тяжелее будет. Будем через хирурга решать. Со спиной сейчас у всех проблема. Времена такие - сидят много. На комиссии первым делом ко мне подойдет. Я карту дам. В ней врач с отметкой: «не годен». К нему может не идти. Остальных проходит. На итоговой комиссии пусть сутулится. Он у вас не на театральный поступает? Ну, ничего - в жизни пригодится. Жизнь – кино, и мы все актеры.
- Да, это оставляйте. Запомнили все? Можете идти.
Чисто. Тротуары убраны, бордюры побелены, тополя у оснований тоже. Разметка свежая. По земле - полосы, пройденные граблями.  Порядок.
Небо чистое, без облаков. Подняться бы ввысь. К ней. К покою.
Окунуться в голубую лагуну глаз. Очертания приобретают форму. Крылья залиты солнечным светом.
Так всегда: сначала видишь, потом доносится рокот. Гул сильный - турбины ревут. Летит высоко. Может убить. Для этого создан.   
Без облаков солнце ярче сияет. Земля забирает тепло, взамен - ростки. Время сеять урожай.
Теперь дальше. Там тоже по времени. Нужно поторопиться - срежу через дворы, так короче.
И здесь тоже. Псы растаскали. Кругом пакеты, из рваных дыр россыпью - остатки пищи. Территория придомовая: должны убрать. У качелей - битое стекло. Это уже не псы. Они в ответе только за пакеты. А ведь давно лежит, в землю втоптано.
Синяя вывеска – значит, сюда.
На второй этаж. Лестница широкая, хорошо освещена - большое окно между пролетами. Людно. Предэкзаменационное время. Чувствуется волнение.
В приемной - секретарь. Ожидать. По времени назначено, но задерживается.
Кресло мягкое. Напротив - часы. Что-то напоминает. Томление. Так всегда при ожидании: смотришь на стрелки - на каком круге прекратится?
- Проходите, присаживайтесь. Курс выбрали подходящий. Многие по специальности устраиваются. Проблема не в профессии, а в выборе. Многие при поступлении еще как дети. Поэтому и уходят искать себя.
- Мы можем предоставить только знания. Воспитание - дело родителей.
- Нет, к сожалению, рабочих мест не предоставляем. Но есть практики. Там уже сами - как притрутся. Но им сейчас ничего не надо. Сюда за руку приводят, потом на работу. Свыкнется.
- Это оставляйте. Извините, время. Будьте добры - дверь за собой прикройте. Благодарю.
В почве зреют семена.

Часть третья. Ростки
Все берут!
Так гласил рекламный баннер напротив окна. Света фонарей не хватало, чтобы осветить его полностью, и сгущающиеся сумерки похитили точки над последней буквой первого слова.
На потолке что-то щелкнуло. Неизвестный включил освещение. Вдоль коридора лампы замерцали в такт щелчкам. Скоро прекратится - как только нагреются.
Из-за угла, где начиналась лестница, появился Кирилл. Он быстрым шагом приблизился к Ване и сел рядом с ним на подоконник.
- Осталось еще чуть-чуть подождать, - сказал он.
- Зашли все - это уже радует, - ответил Ваня.
Тело ныло после тяжелой ночи. За последнее время он сильно отстал по предметам и теперь подрабатывал вместе с Кириллом грузчиком на складе.
- Как у тебя получилось с ним договориться? – спросил он Кирилла.
- С ним? Не так уж сложно. У него в этом плане деловой подход. Все зависит от двух вещей: какой предмет сдаешь и какую оценку хочешь получить. От этого зависит прейскурант цен.
- Это правда или ты меня разыгрываешь?
- Правда. Но у всех по-разному. Кто-то предпочитает алкоголь, кто-то - более существенные вещи. Ну знаешь: кому-то нравится Микки-Маус, а кому-то Чебурашка. В одном я уверен точно - берут все.
- Ну не знаю… С деканом невозможно договориться.
- Поверь мне - берут все.
Дверь аудитории со скрипом открылась, и из нее вышел щуплый парень. На нем был одет старый затертый пиджак, явно подобранный не по размеру; штанины брюк спадали к ботинкам, образуя большие складки. Волосы на голове были взъерошены, что являлось следствием тяжкого умственного труда. Потерянным взглядом он посмотрел на Ваню и Кирилла.
- Ну что, сдал? – спросил Кирилл.
- Нет. Завалил. Столько готовился, а он пошел не по билету. На дополнительных вопросах посыпался.
- А пересдача когда? – продолжил он.
Парень пожал плечами и пошел к лестнице. Когда он скрылся за поворотом, Кирилл сказал:
- Видишь? Я говорил, что он будет валить. Никакая подготовка не спасет.
Прошел час, прежде чем из аудитории вышел последний студент.
- Пора, - сказал Кирилл. - Ты самое главное - не теряйся. Купюры где?
- В кармане. – ответил Ваня, хлопнув ладонью по джинсам, проверяя их.
- Тогда идем.
Кирилл открыл дверь.
- Здравствуйте. Можно? – спросил он.
- Проходите. За вами еще кто-нибудь есть?
- Нет, только мы вдвоем, как договаривались.
- Ну что ж, тогда присаживайтесь.
Преподаватель указал на деревянные стулья у стола, наклонился, доставал коричневый кожаный портфель, положил его на стол и извлек кипу бумаг.
- Тяните билеты.
- Постойте, - начал Кирилл, - мы же на прошлой неделе…
- Молодые люди, не тратьте мое время. Я и так сегодня чуть не остался без обеда. Не думаете же вы, что я ради вас ужин пропущу? Тяните и называйте номера билетов.
- Простите… Я думал, что вы просто оценку поставите.
- Таковы правила: к каждому экзаменационному билету прикрепляется ответ студента.
- Это обязательно?
- Конечно. Вдруг проверка. Студент вправе оспорить решение преподавателя, если не согласен с результатами экзамена. Бывали и такие случаи, в основном от бездельников, которые потом отчисляются.
- Оспаривали? - робко спросил Ваня.
- Бывало. Но знаешь, вот они все силы бросают на споры, а не на подготовку. Как итог: один экзамен сдан, второй с треском провален. Итак, номера?
- Девятнадцать.
- Тридцать четыре. 
- Хорошо. Вот ответы. Не переписывайте их точь-в-точь, старайтесь изложить суть вопроса своими словами. Уложитесь за пятнадцать минут?
Они одновременно кивнули.
- Хорошо, тогда я вас покину. Дверь прикрою на замок, чтобы посторонние не мешали.
Прочитав вопросы в билете, Ваня понял, что совершенно не готов к экзамену. Он посмотрел на листы, оставленные преподавателем, и стал неспешно переписывать ответы. Едва он успел окончить, дверь открылась, и в аудиторию вошел преподаватель. 
- Готово?
Дождавшись утвердительных кивков, он подошел к ним и взял в руки листки с ответами. Неспешно изучая их, через пару минут он вынес вердикт:
 - Отлично, а то некоторые даже с этим справиться не могут. На пятерки с такими ответами не потянет, но они ведь вам и не нужны, насколько я полагаю?
- Нет. Хорошо будет достаточно.
- Ну, расценки вы сами знаете. Неплохо будет, если один из вас покараулит за дверью.
- Пригляди, я пока здесь все улажу, - Кирилл повернулся к Ване, - оставь деньги и зачетку.
Ваня порылся в карманах куртки и джинсов, оставил требуемое и вышел в коридор. На всякий случай он остался у информационного стенда - не отходя далеко от него. Стенд почти никогда не обновляется, но студенты в ожидании все равно перечитывают объявления. Поэтому его присутствие не вызывало подозрений, а если кто-то пойдет к аудитории, он сможет вовремя предупредить Кирилла.
Через весьма продолжительное время, как показалось Ване, дверь аудитории открылась. Он увидел радостное лицо Кирилла.
- Тебе еще что сдать осталось? – спросил он.
- Только у декана, - ответил Ваня.
- Жди, - сказал Кирилл.
Ваня снова остался один. Взгляд скользнул по стенду, и он начал бегло читать прикрепленные на нем объявления, тем самым ускоряя ход времени.
Вскоре из двери аудитории вышел Кирилл.
- Договорился.
- Да ладно? - растерялся Ваня.
- Надо будет за неделю денег заработать. На разгрузке платят мало. Попробую через отца договориться на стройке подработать.
Кирилл кивнул Ване, и они неспешно пошли по коридору в сторону лестницы. Спускаясь по ней, Ваня обратил внимание, что за окнами между лестничными пролетами стемнело. Выйдя на улицу, они молча пошли к машине Кирилла.
Ваня чувствовал, что Кирилл эмоционально устал, и поэтому не хотел заводить диалог, хотя его интересовало, как Кириллу все-таки удалось договориться по экзамену у декана.
Подойдя к машине, Кирилл вставил ключ и завел мотор. Фары осветили основание рекламного щита.
- Я думал, с деканом никак нельзя… - не выдержал Ваня. - Так просто?
Кирилл посмотрел на него, слегка прищурив глаза, а затем достал из кармана пачку сигарет. Кремень зажигалки выбивал искру, но газа не хватало, чтобы создать пламя. Кирилл выругался и ударил дном зажигалки о ладонь. Действие возымело результат, и он жадно затянулся.
Ваня следил за поднимающимися клубами дыма, пока они не растворились в морозном воздухе, оставив после себя одну лишь фразу на баннере.
Сквозь неровный гул фонаря до Вани донеслась брошенная Кириллом фраза:
- Все берут!


Четвертая часть. Плоды
Роскошна. И юбка сегодня покороче. Явно к чему-то готовилась.
Нет. Не сейчас.
Где потерялся этот кретин? Почему они никак не могут понять, как важно время? Идет, неспешно, а должен бежать.
Принес? В соответствии со списком? Стоит проверить - таким доверять нельзя.
Неплохо. Пора действовать.
Заглянул в кабинет. Людно. Кивнул головой в знак приветствия. Теперь ждать. Не будет спешить, чтобы никто лишнего не подумал.
Все же в курсе?
Вышел. Теперь - к двери в конце коридора.
Ключ немного заедает в замке. Нервничает? Не должен.
Свет моргнул и зафиксировался.
Помещение небольшое: каморка. Глухой звук - соприкосновение дерева со стеклом смягчает поверхность пакета. Проверил. Такие всегда проверяют.
Документ предоставлен.
Что они тут вытворяют, когда никого нет?
Бедра шикарные, грудь маловата. Щелчок ручки, стержень выходит у основания.
Такие поздно созревают. Зато потом начинают собирать урожай.
За подпись. Вот и вся сделка. Отлично.
Куда кретин подевался?
На доске - списки. Всем нужна помощь. Не всем можно помочь. Таковы правила.
Блузка прозрачна. Готовилась.
А мог бы помочь. Не сейчас.
Сидит. Документ отдан. Купюры получены - урожай собран.
Роскошно.

Пятая часть. Забвение
Школьный двор по краям устилает ковер из желтых листьев акаций. Сверху, порывами ветра, небрежно брошены сухие коричневые листья тополей. Некоторые уже нашли покой на поверхности луж - в углублениях старого асфальта, поведенного корнями деревьев.
Идя вдоль школьного двора, Ваня ступает по лужам. Брызги поднимаются вверх, окропляя кожаную обувь, делая ее еще темнее.
- Мы ненадолго. Заберем, увезем домой - и по делам, - говорит Кирилл.
- С выпускного здесь не был, - отвечает Иван.
- Ты же рядом живешь. Мог бы и почаще забегать, - издевательски произносит Кирилл, усмехаясь.
Они подходят к массивной деревянной двери. Иван потянул за ручку - встретив сопротивление мощной пружины, поставленной в преддверии похолодания.
- Да они издеваются, - тяжело выдыхает он. - Помнишь, как в детстве мы ее вдвоем открывали? Она даже сейчас тяжело поддается.
- Это просто ты таким же дохлым остался, - смеется Кирилл. - Надо было на турнике подтягиваться, а не халтурить.
Иван резко проскользнул в дверной проем, предоставив возможность Кириллу продемонстрировать свои навыки. С заметным усилием тому удается сделать проход шире и зайти в тамбур.
- Тебе бы тоже не помешало повисеть на турнике, - радостно улыбается Иван.
- Может, еще соревнования устроим: кто больше подтянется? - съязвил Кирилл. 
Зал первого этажа кажется таким же огромным, как в школьные годы. Массивные, прямоугольные колонны окружали центральное пространство зала. Ученикам строго запрещалось прикасаться к колоннам, но, несмотря на запреты учителей, их углы были обиты, и потрескавшаяся краска слоями осыпалась на пол. По бокам от колонн располагались столовая и гардеробная.
Иван никогда не видел зал таким пустым. Теперь он вглядывался в каждую деталь, внимательно изучая то, что раньше было скрыто от его взора.
Сделав пару шагов вперед, он замечает между колоннами нечто чуждое для этого места. Справа от лестницы стояла школьная парта, покрытая бархатной красной тканью. На ней была установлена рамка с фотографией. На черно-белом снимке – мальчик. В правом нижнем углу рамки - черная лента по диагонали.
- Печальная история, - из-за спины Вани доносится голос Кирилла. - Столько лет боролся - и не смог победить.
- Что случилось?
- Болезнь. Тяжелая. Он постоянно в обмороки падал. Сначала думали из-за тяжелых физических нагрузок. Родители даже на директора школы наехали. Брат рассказывал: в один из дней его на «скорой» увезли прямо из школы. Тогда и выяснилось.
- Что за болезнь?
- Ты же знаешь, я в медицине не силен. Могу отличить только грипп от расстройства желудка. Знаю только, что вылечить можно было только дорогим лекарством. Его в больницы не поставляют. Директор организовал сбор средств… Да только пока собирали, у него время вышло. Врачи сказали, что лекарство уже не поможет.
- Почему мне не сказал? У меня деньги есть. Мог бы помочь.
- Даже не знаю… Видишь, это история из другого мира. Касается меня и моей семьи. У нас с тобой - другие дела. Постоянно что-то решаем. Может, не хотел все в одну корзину складывать. Тебя отвлекать.
Кирилл замолкает, и спустя время добавляет:
- Кстати, по поводу дел… Ты мне что-то хотел рассказать?
- Да, - Иван тяжело вздохнул.
Его еще держала эта история, но с Кириллом он давно хотел поговорить. В зале стояла гробовая тишина, и лучшего места для разговора сложно было бы представить. Секундное колебание. Сочувствие чужому горю сменилось личной тревогой.
- Я долго думал. Институт - это не мое. Хочу бросить учебу.
- Понимаю, я тоже часто об этом думаю. Особенно когда смотрю на родителей. Вот чего они добились? Собственный балкон, заваленный грудой хлама. Старый гараж, покосившийся, с проржавевшей машиной и салоном, пропахшим бензином. А ведь всю жизнь потратили, трудились. Я их и дома-то, если честно, не помню. Только по вечерам, когда уроки проверяли. А чуть телефонный звонок сразу бежали на работу. И не важно вечер, ночь.
- Вот и я подумал: надо в бизнес идти.
- Бизнес - это хорошо. А идея какая-нибудь есть?
- Пока нет. Но за последние два семестра получилось неплохо заработать. На старт должно хватить.
Кирилл посмотрел на черно-белую фотографию.
- Знаешь, у этого парня родители из бизнеса. Ни в чем ему не отказывали. Одежда всегда новая, выходные на даче. Брат часто родителей об этом спрашивал, а они все про совесть.
- Знаю. Они в доме напротив живут. Я его брата знал.
- Тот, что с бандитами?
- Нет, с ним не лично.
- А жаль. В бизнесе такие связи очень могут пригодиться. Дань платить положено.
Раздался звонок. Уроки были окончены.
- Подожди, я его у класса встречу, чтобы в толпе не искать, - Кирилл направился к лестнице, ведущей на второй этаж.
Постепенно пространство зала заполнилось шумной толпой. Она состояла из детей, треть которых составляли рюкзаки за спинами; рослых подростков, будто выросших из школьных стен; учителей, спешащих до учительской, чтобы на короткое время побыть в тишине.
Волна образовавшегося хаоса доходит до Ивана и уносит его к единственному островку покоя. Он опирается на бетонную плиту подоконника. Она нагрета солнечными лучами, проходящими сквозь линзу окна.
Через мельтешение толпы он замечает, что на одной из колонн приклеена цветная фотография. На ней то же лицо мальчика, что и на черно-белой фотографии, стоящей в дальнем углу зала. Единственное отличие – в наивной детской улыбке.
Снизу под фотографией текст. Он напечатан настолько крупно, что Иван может с легкостью его прочитать, стоя на удалении от колонны: «СРОЧНО, ТРЕБУЕТСЯ ПОМОЩЬ».
Иван не заметил, как большие красные буквы похитили его время. Из забытья его возвращает Кирилл, тряся за плечо и что-то громко говоря.
- Очнись. Ты слушал меня?
- Прости. Отвлекся. О чем ты говорил?
- Малой в гардеробной. Сейчас оденется и пойдем. Слушай, мне тут идея пришла.
Он примостился на подоконник рядом с Иваном и указательным пальцем показал на толпу школьников.
- Посмотри, сколько потенциальных покупателей. Каждый из них растет. Родителям непременно необходимо их во что-то…
Кирилла прерывает резкий крик, возвышающийся над гамом толпы. Они наблюдают, как школьник, расталкивая перед собой толпу, пытается догнать своего обидчика.
- Прямо как на физике. Колыхание атомов.
Кирилл встал с подоконника и направился к входной двери.
- Идем, малой сам дверь не откроет.
Иван замечает, что брат Кирилла упирается всем телом на входную дверь, чтобы ее открыть. Подойдя, Кирилл тянется через него, помогая открыть. Как только дверь поддается, внутрь тамбура проникает осенняя прохлада, погружающая мир в забвение.
- Тетка работает на швейной фабрике. Попробую с ней поговорить, - продолжил разговор Кирилл. - У них есть ночные смены. В них особо никто не контролирует. Дают возможность подколымить на сторону. Вот и надо тему качнуть. У них товар, у нас потребители.
Кирилл указал рукой на брата, и тот, словно по сигналу, ожил:
- Я тоже хочу. Мне учеба совершенно не интересна. Зачем учить имена мертвых? Их дни рождения? Я с ними лично не знаком.
- Это школа, она дает тебе базовые навыки, - ответил Кирилл - Будешь потом везде с калькулятором ходить?
- Я же не спорю, математика полезная штука. Но история? Куча имен, дат, событий. География. Меня уже от границ в атласе тошнит. Химия. Таблица, цифры, бесконечные формулы…
- Слушай, ты что - в бездельники записаться хочешь? Учеба необходима. В жизни пригодится. Не ной.

Глава III. Молодость
“У-у
Я бездельник, о-о, мама-мама
Я бездельник, у-у
Я бездельник, о-о, мама-мама”
“Бездельник” группа “Кино”

Часть первая. Бездельник
- Прекращали бы вы бездельничать!
- Мам, ну у нас уже даже собственное помещение есть, - с гордостью ответил Кирилл.
- Помещение есть, а образования нет. Вот для чего бросал?
- Опять начинается. Давай скорее, - обратился Кирилл к Ивану, жадно поглощавшему суп.
Буркнув что-то себе под нос, тем самым выражая недовольство, Иван зачерпнул ложкой суп. Взглянув на жидкий, не наваристый бульон с кубиком картофеля и кусочком разварившегося лука, он быстро отправил субстанцию в рот.
- Спасибо, было очень вкусно, - обратился он к маме Кирилла, вставая из-за стола.
- Попросила бы тебя его облагоразумить, но ты такой же!
- Не переживайте, все будет хорошо.
Теперь необходимо было поторопиться, пока она не перешла в атаку, и Иван стремглав покинул кухню. В прихожей он быстро одел кроссовки и схватил с вешалки куртку, решив, что одеть ее можно и в коридоре, тем самым избежав назревающего конфликта.
- Я сегодня допоздна, - извинился Кирилл, глядя на кухню.
- Идем, сам же торопил.
Кирилл было подумал возразить Ивану, но, запнувшись на полуслове, молча вышел в коридор. В полном молчании они дошли до автомобиля.
- Ты чего такой хмурной?
- Забей, сегодня большой день. Мне товар надо забрать. С инспектором сам справишься?
- Не вопрос. Что за товар? Ты не говорил?
- Кроссовки. Договорился с одним поставщиком. Он их на рынок поставляет. Там клиентура стала не устраивать. Ищет иные точки поставки.
- Товар уже видел?
- Да, неплохой. Цену смело можно в два раза на продаже повышать. Ты самое главное, с инспектором, не робей. Они слабость за версту чуют. Чуть дрогнешь, и поглотит тебя.
- Не переживай, все будет, как мы с тобой договаривались.
В знак одобрения Кирилл хлопнул Ивана по плечу, и они сели в машину. Виляя по узким городским улицам, словно ища правильный путь, они вскоре остановились возле протяженного здания, выглядящего как упаковка из-под офисной бумаги. Серые, как асфальт, стены обрамляли высокие витрины. Над ними - яркие вывески. На стеклах витрин были приклеены на скотч объявления: “Беспрецедентные скидки до пятидесяти процентов”, “Акция”, “Распродажа”.
Как только Иван покинул автомобиль, до него донесся звук из хриплого динамика над дверью магазина. Он громогласно вторил тем же призывам, что висели на стеклах витрин.
- Учись, – выйдя из машины, сказал Кирилл. - Чтобы привлечь клиента, надо использовать все каналы.
Они подошли к большой массивной двери. Иван с усмешкой посмотрел на Кирилла и движением руки указал, что предоставляет ему возможность продемонстрировать свои силы. Тот в ответ покачал головой и принялся с трудом открывать дверь. После недолгих стараний они зашли в помещение магазина. У входов в отделы болтали продавщицы. Заметив Ивана с Кириллом, они бегло оценили их взглядом - и, решив, что это не клиенты, вернулись к разговору.
Сделав вывод, что лишних вопросов не будет, Иван с Кириллом прошли к небольшому помещению, снятому Кириллом в аренду. Сквозь стеклянную перегородку, отделяющую помещение от коридора, Иван бросил беглый взгляд на небольшой белый шкаф и огнетушитель, что находились внутри. По середине помещения лежала груда мусора.
Кирилл открыл стеклянную дверь и вошел внутрь.
- Нужно будет снять вывеску над витриной, - он пнул ногой небольшой огрызок провода, лежащий на полу. - И прибраться перед приходом инспектора не помешает.
- Он скоро должен подойти, - Иван сверил время на своих часах, подаренных ему отцом после поступления в вуз.
- А уже мне пора идти на встречу. По времени договаривались. В таких делах опаздывать нельзя. Слушай, если инспектор начнет совсем наглеть - не волнуйся. У них тактика такая. Здесь грубых нарушений нет. С предыдущими владельцами общался - все гладко проходило. Купюры при тебе?
Иван похлопал по карману куртки.
- Супер. Тогда я побежал.
Оставшись наедине, Иван посмотрел на мусор под ногами. Уборочного инвентаря не было. Спрашивать о нем у продавщиц значило навлечь ненужные расспросы. Он посмотрел на большую витрину, не веря, что Кириллу удалось взять в аренду такое роскошное помещение.
Сзади раздались шаги. Повернувшись, Иван увидел напротив входа высокого, худощавого мужчину. Копна черных волос была аккуратно уложена, стрелки на брюках отутюжены, лакированные туфли натерты до блеска. В руках он держал планшет. По его внешнему виду Иван понял, что это инспектор.
- Добрый день, проверка пожарной безопасности.
- Здравствуйте. Извините за беспорядок, только зашел.
- Ничего страшного. Главное, что вы на месте. Многие еще и умудряются опаздывать. Можно подумать, что мне это больше них надо. Приступим?
- Да, конечно.
- Итак, что у нас с огнетушителями? – Инспектор склонился над огнетушителем. -   Просрочен. Второй где? 
Иван открыл шкаф, но, как он и предполагал, огнетушителя не оказалось.
- Возможно, мой партнер забрал. Вот только он уже, наверное, отъехал…
- Для такого помещения, по нормам, два требуется.
Инспектор заполнил пустые графы в акте и стал осматривать стены магазина.
 - Пластиковые панели. Горят быстро, выделяют едкий дым. Не положено.
Он перевел взгляд на противоположную стену и стал пристально изучать план эвакуации.
- Здесь указано название вашей конторы?
- Нет.
- Плохо. Необходимо переделать и согласовать.
Инспектор вновь принялся делать пометки на бланке предписания.
- Датчик задымления - нерабочий. Так вижу. Лампочка должна моргать. Будем проверять или поверите на слово?
- Поверю.
- Это хорошо. Итак, по результатам проверки выявлены существенные нарушения. С такими допускать к работе это помещение нельзя. На устранение у вас минимум неделя уйдет. После этого вызывайте повторно для проведения проверки.
- А сколько по времени занимает повторная проверка?
- Рассматривается в порядке очереди. Обычно занимает от двух недель после получения запроса. Нам требуется выполнять еще и плановый график проверок.
- Нам магазин на днях открывать надо. Может, как-нибудь получится ускорить сроки?
- Ну а как? Ладно бы мелочь. Но вот панели…
- Панели? Странно, я думаю, здесь будет прилавок. Определенно, да. До самого потолка.
Для того, чтобы его слова были более убедительными, Иван провел рукой вдоль стены, показывая, как будет заполнено пространство.
- Хм, смышленый. Ну а по датчику, что скажешь?
- Пока не придумал, - улыбнулся Иван. - Но покупатели, думаю, на потолок смотреть не станут. Мы знаем, как привлечь внимание.
На этой фразе Иван достал из внутреннего кармана куртки пачку купюр.
В вопросе взаимодействия с инспектором у них с Кириллом был план:
А) предложить инспектору сумму, находившуюся у Ивана в руках;
Б) если инспектора не устроит предложенная сумма, попытаться его уговорить;
В) на случай неудачи в переговорах в другом кармане у Ивана находилась еще одна пачка купюр.
Вариант “В” был крайне нежелательным ввиду нехватки денежных средств для становления бизнеса и требовал от Ивана применения мастерства переговоров в варианте “Б”.
Инспектор кивнул на дальний угол магазина. Подойдя к нему, Иван передал ему пачку купюр. Смочив языком кончик большого пальца, инспектор стал их пересчитывать. Остановившись на одной из купюр, он поднял ее к свету и внимательно изучил.
- С учетом существенных замечаний, маловато будет.
- Мы будем вам всегда рады при плановой проверке.
- Языкастый, – улыбнулся инспектор. - Ну что ж, поучаствуем в поддержке малого бизнеса.
Он убрал пачку во внутренний карман куртки, а затем, приподняв скобу на планшете, убрал ранее заполненный акт. На чистом бланке инспектор заполнил новую форму, которая не содержала выявленных нарушений.
- Держи, - он протянул положительное заключение Ивану. - До скорой встречи.
- Может, не будем торопить события? - Иван пожал на прощание руку инспектора.
Инспектор прищурил глаза, стараясь понять, не издевается ли над ним Иван. После непродолжительной паузы, сказав, что рекомендует заменить огнетушитель, он развернулся на лакированных туфлях и вышел из магазина.
В одиночестве время тянется бесконечно. Ивану нечем было себя занять - оставалось только ждать Кирилла. На улице постепенно сгущались сумерки. Продавщицы, закрыв отделы, уходя, бросали на него пустые взгляды - очередной арендатор, не стоящий для них внимания.
После того, как последняя продавщица покинула магазин, Иван выключил свет, и офис наполнился желтым светом уличного фонаря, проникающим через витрину. Наблюдая, как в прямоугольном контуре на полу пляшут тени снежинок, Иван не заметил изменения хода времени.
- Ты чего в темноте сидишь? - голос Кирилла пробудил его от забытья.
- Свет экономлю. Почему так долго?
- Переговоры затянулись. С инспектором вопрос урегулирован?
- Да, все отлично. Как и планировали, план “Б” сработал.
- Красава! У меня тоже все отлично. Пойдем - поможешь выгрузить.
Выйдя на улицу, Иван удивился тому, как только что начавшийся снег уже успел укутать крышу машины слоем хлопьев. Кирилл открыл багажник и заднее сиденье машины демонстрируя, что они заполнены товаром. Ивану бросилось в глаза, что картонные коробки с обувью не содержат каких-либо опознавательных знаков.
- Ну чего уставился? Давай выгружать, пока все снегом не занесло.
- Я не думал, что будет так много.
- Я тоже, но там правила поменялись…
За их спинами послышался скрип колес. Возле бордюра, недалеко от машины Кирилла, остановился автомобиль. Двери открылись, и в свете фар Иван увидел, как из машины наружу вышли четыре рослые фигуры. Свет фар погас, и теперь в свете фонаря были видны четкие контуры людей. Высокие, в кожаных куртках, скрывающих горы мышц, они с короткими стрижками на головах остановились в паре метров от ребят. Один вышел вперед; сразу за ним, на пару шагов, появился человек, отключивший фары автомобиля. Двое остальных, осматриваясь, обошли машину Кирилла и оказались у Ивана за спиной.
- Ты по товару решал? - хриплый голос вышедшего в свет фонаря человека обратился к Кириллу.
- Да. - Кирилл старался звучать уверенно, но в его голосе Иван почувствовал страх. - Мы обо всем договорились. Я за товар деньги заплатил, как положено.
- Ты сам то уверен, что с нужным человеком решал?
- Товар у него, с кем мне еще решать?
- Забавный. - На лице человека появляется ухмылка. - А под кем ходит этот человек, ты не интересовался? Откуда товар и каким путем к нему попал? Куда зайти должен был?
- Послушайте, нам не нужны неприятности. Мы заплатили, и не плохо. Все деньги у него. Если он вас обманул, то с ним и стоит решать вопрос.
И откуда в голосе Кирилла появилось столько смелости, подумал Иван.
- Э-э-э, нет приятель. Получается, что вы вместе людей кинули.
- Послушай, что за бред ты несешь? Каких людей?
- Дерзишь!
Кирилла сбивает с ног резкий удар кулаком в область живота; ноги подкашиваются, он падает коленями на застилающий асфальт тротуара снег. Иван делает шаг к нему, чтобы помочь подняться. Боль пронзает затылок, темнота в глазах смыкается полукругом, оставляя небольшой просвет. Сквозь звон в ушах слышатся голоса.
- Давай за их тачку. Поедешь за нами. Вы, грузите их на заднее сиденье. Проверь, чтобы у него крови не было, иначе салон на тебе будет.
Грубые руки хватают Ивана за ворот, тащат его. Последнее, что он видит, - это как ноги, скользя по мокрому снегу, оставляют за собой неровные полосы.
 
- Да очнись ты! - пробудил его нервный, на грани истерики, голос Кирилла.
Иван почувствовал острую боль и холод стекла машины, к которому была прислонена голова. Спустя секунду опора ушла из-под его головы, и он начал падать. Кирилл успел схватить его за руку. Кто-то вытащил Ивана из машины за шиворот.
Он сделал попытку, чтобы удержаться на ногах, но все было тщетно, и он упал на четвереньки. «Как младенец, который учится ходить», - пронеслось у него в голове.
Следом за мыслью приходит страх - тот, что Иван всю жизнь глушил. Добравшись до желудка, он вызвал спазм. Содержимое желудка просилось наружу. Страх током пробежал по позвоночнику, выбивая испарину на шее. Проступившая влага заставила тело терять оставшиеся крохи тепла, так необходимые на морозе.
Звон в ушах мешал сосредоточиться. Он видит движение теней в свете автомобильных фар. «Нужно постараться запомнить их лица», - проносится в голове.
Толчок заставил его упасть на левое плечо. В падении Иван разглядел в лунном свете обломки разрушенных зданий: из бетонных столбов торчали куски арматуры, похожие на артритные пальцы; оконные проемы словно пустые глазницы, молча наблюдающие за происходящим.
- Ну че, осознали, каких людей на бабки кинули? - донесся хриплый голос.
- Гасим по-быстрому и валим.
Иван понял, что обращаются к кому-то, находящемуся вне освещенного светом фар участка.
Его снова схватили за шиворот и поставили на колени. Справа от себя он увидел Кирилла. К ним приближалась большая фигура. За ней волоком тащилась арматура, оставляя неровный след на снегу.
Кирилл издал протяжный стон. Иван осознал, что он не одинок перед страхом.
- Стой! – раздался голос из темноты.
Он раскатом прокатился в пустотах разрушенных зданий.
- Ты чего? Нам же четко пояснили, что с ними делать.
- Знаю. Я вопрос порешаю. С вас спроса не будет.
- Гонишь. Какой тебе смысл за них вписываться?
- Знаю я его. С братом моим дружил.
- С братом? Да он старше его гораздо. Ты случайно не путаешь?
- Не с малым.
Между говорившими возникла пауза. В голове Ивана крутилась мысль: откуда он знает этот голос?
- Что ж, тебе решать.
Тяжелая арматура упала возле колен Ивана. Окружающая их толпа стала расходиться. Когда в свете фар никого не осталось, из темноты вышел человек и присел напротив Ивана.
- Встать сможешь?
Иван предпринял попытку. В голове закружилось. Оторвав ладони от земли, он почувствовал колкое прикосновение к ним морозного воздуха. Словно отрезвляя оно прогнало дурман из головы. Он почувствовал поддержку, это Кирилл помог ему подняться на ноги.
- Тебе необходимо идти за ним, - Кирилл указал на удалявшуюся от них фигуру. – Будь аккуратнее. 
Ориентируясь по следам на снегу, Иван направился к разрушенному зданию. Переступая по обвалившимся кирпичам, он прошел вдоль узкого коридора. Впереди был большой зал, по всей видимости ранее служивший производственным цехом. Крыша над ним обвалилась, и сквозь провал хлопья снега, кружа в лунном свете, падали на покрытый бетонными плитами пол. Его спаситель ждал в центре зала.
Прислушавшись к словам Кирилла, Иван подошел к нему, остановившись на безопасном расстоянии.
- Не узнал?
Теперь, когда головная боль постепенно затухала, в его сознании голос мужчины стал словно пазл собираться в общую картину, и Иван понял, кто является его спасителем.
- Узнал.
- За это ты ему и нравился. Всегда все подмечал, - мужчина повернулся к Ивану.
Он поднес к лицу зажженную спичку. В ее свете Иван разглядел узкие губы, густые черные брови, острый нос. Он обратил внимание, что на лице появились новые черты. Жесткая щетина и шрам под левым глазом старили и придавали ему суровый вид. Спичка затухла, и остался лишь красный огонек тлеющей сигареты.
Выдыхая изо рта клубы дыма, мужчина продолжил:
- Только друг твой ничего не подметил. У этого товара уже есть хозяин. Он должен был поступить на рынок. А вы его перехватили. Тем самым кинули людей на деньги. А такое допускать нельзя.
- Мы не знали, - ответил Иван.
- Ты нет, он да.
- Барыга ему весь расклад дал. Но, несмотря на это, твой друг его ценой подкупил.
Мужчина затянулся, жадно глотая дым.
- И что дальше? – спросил Иван.
- Проступок серьезный. Парни правы, гасить надо. Иначе и другие начнут вести себя неподобающе.
Выждав небольшую паузу, он продолжил:
- Тачка чья?
- Кирилла.
Получив в ответ многозначительный взгляд, Иван добавил:
- Друга, тот что со мной.
Мужчина подошел к Ивану, поравнявшись с ним плечом.
- Ладно, значит, так поступим. Товар наш, машину тоже забираем.
- А без этого никак? Без машины мы бизнес не раскрутим.
- Хм, изрядно тебе по голове что ли досталось. Поиграли в игры, и достаточно. Дальше ход закрыт. Продолжите - пеняйте на себя.
Повернувшись к Ивану, он посмотрел ему в глаза.
- Ты бы к бате обратился. Он у тебя мужик толковый. Пристроит.
Иван отвернулся от пристального взгляда.
- Ну, как знаешь. Ладно, мы уже и так достаточно долго разговариваем, пора завершать. До дома пешком доберетесь, вам полезно будет, остынете. Может, одумаетесь.
Иван услышал удаляющиеся шаги. Оставшись в одиночестве, он смотрел, как на бетонном полу таяли хлопья снега. Спустя мгновение из-за спины донесся хриплый голос:
- А знаешь, Артем до десяти мог.

Часть вторая. Стажер
Машину трясет. В ней дрожат все молекулы.
Форточка - створка окна - закреплена проволокой, чтобы не хлопала.
Остановились. Печка работает. Отключать нельзя - так утверждает водитель. В машине он главный. Таковы правила.
Ручка двери поддается, замок - нет. Еще попытка - открылась.
В салон врывается прохладный воздух, разбавляя запах алкоголя.
С ними нельзя. Упадут – и буду причастен.
Идет к трубам.
Кусты жесткие, цепляются за робу. Крепкая - держит удар.
У основания – те же ступени. Теперь одного шага хватает. Не так высоко, как помнилось.
Под трубами - больше притоптанных участков. Значит, больше угроз.
Чопики. Возле них - аккуратней. Вниз не смотреть.
Интересно: если поднять слой почвы - кровь еще осталась? Питает семена?
Взгляд скользит вверх по трубе. На миг - только голубизна неба.
Ее глаза. Так близко.
Металл ступеней - холодный. Ладони слегка жжет.
Теперь - высоко.
С высоты видны строения разрушенного завода.
Помнит. Ночь. Снег. Долгая дорога. Еще более долгий спор. Пытался стереть из памяти.
- Почему нельзя? Что значит «еще хуже будет»? Это он тебе сказал? Да он же просто на понт брал! Дело обязаны завести - у тебя открытая травма, может, сотрясение. Им как раз таких показаний не хватает, чтобы их посадить.
- Боишься? Понимаю. Но они же всех данью обложили. Результата не будет? Вот увидишь. Я своего добьюсь.
В лунном свете следы расходятся в разные стороны: одна дорожка уходит к аллее, а другая - в неосвещенную канаву.
Больше не общались. Видел только раз.
Взгляд уходит вдаль, сквозь сухие ветки, к канаве.
Интересно: если поднять слой почвы - кровь еще осталась? Питает семена?
 
Часть третья. Специалист
Принтер трансформирует протяжный, ноющий скрип в текст, аккуратно формируя стопку бумаги в лотке. Иван забрал еще теплые листы и вернулся к своему рабочему месту. Перед его глазами лежали два листа бумаги. Бегло пробежав по ряду чисел на каждом из листов, он взял маркер и принялся выделять отличающиеся значения. Закончив изучать значения, Иван почувствовал удовлетворение от проделанной работы и откинулся на спинку кресла. Внезапно опора ушла из-под спины, заставив его приложить усилия, чтобы не упасть. Он никак не мог привыкнуть, что спинка кресла сломана. Обтянутая плотной тканью, она ничем не отличалась от исправных кресел его коллег. Иван уже сделал заявку на замену кресла. Дважды ему приходило уведомление о ее переносе.
Собрав бумаги, Иван вышел в коридор, тускло освещенный настенными светильниками. Основное освещение было отключено рабочим. Его тело было наполовину скрыто за плитками подвесного потолка.
«Наконец-то,» - подумал Иван. Сотрудники офиса уже несколько раз обращались к руководству с просьбой заменить мигающие лампы. Иван обошел, стараясь не задеть, стремянку, на которой стоял рабочий.
Пройдя вдоль длинного коридора, Иван подошел к двери руководителя. Он в очередной раз взглянул на серую вывеску, висящую справа от двери. Убедившись, что он не забыл отчество руководителя, Иван постучал в дверь и спустя секунду открыл ее.
- Руслан Николаевич, к вам можно?
Его непосредственный руководитель сидел в кожаном кресле, держа в левой руке трубку телефона. Правой рукой, жестом, он разрешил Ивану войти и указал на стул, стоящий напротив массивного письменного стола с темно-красной столешницей. Пока начальник продолжал разговаривать по телефону, Иван в очередной раз принялся осматривать кабинет: стены были покрыты голубыми обоями; рамы окон прикрывали жалюзи; пространство кабинета было заполнено массивным столом и множеством стульев. В правом углу стола располагался канцелярский набор из коричнево-красного дерева. В него входили лотки с документами, органайзеры, изящные часы в золотой оправе, пустая фоторамка и подставка с календарем. На прорезиненной поверхности набора лежал нож для конвертов, рядом с ним - держатель для визиток. По бокам стола лежали разбросанные кипы бумаг. Иван обратил внимание на стопку документов, аккуратно сложенных рядом с черной клавиатурой.
«Самые важные», - подумал он.
Его взгляд переметнулся на потолок. Тот был украшен пенопластовыми плитками с одинаковым узором из извивающихся лепестков. Абажур в форме бутона цветка завершал общую композицию.
Завершение изучения кабинета совпало с окончанием телефонного разговора.
- Слушаю, – уставшим голосом произнес руководитель.
- Руслан Николаевич, я изучил документы по вывозу. Объемы, указанные в смете, не совпадают с данными фактического замера.
Иван протянул через стол, подготовленные им документы. Руководитель принялся их внимательно изучать.
- Для удобства я выделил цифры маркером, - подсказал Иван.
- А фактические замеры мы сами производили?
- Нет, я проверил. Нанималась сторонняя контора.
Руководитель откинулся на спинку кресла.
- Тебе стоит с ними созвониться. Никто не застрахован от ошибки. Человеческий фактор…
- Уже созвонился. Переговорил непосредственно с инженером. Он сказал, что производил замеры в соответствии со стандартами. Приборы, которыми он пользовался, поверены, и они могут прислать нам сертификаты. Еще сказал, что если необходимо, он может выслать фотоотчет. У него подневная съемка сохранена на телефоне.
Руководитель поднял руку к шее и стал ее разминать.
- С такими всегда сложнее, - раздраженно ответил он. – Какое основание брал для съемки?
- Замеры основания они же проводили. Все исходные данные у инженера на руках были.
- По итогу на сколько не сходится?
- В объеме?
- По объему я и на цифрах вижу. В деньгах сколько?
- Не считал, у меня только физика. Затраты у экономического отдела.
Руководитель перестал массировать шею и поднес руку к лицу, ладонью прикрыв взгляд. Ивану показалось, что он прикрыл глаза.
- Иван, мы это уже не раз обсуждали, необходимо доводить дело до конца. Опять принес сухие цифры. Какие я из них выводы сделать должен?
Он поднял взгляд на Ивана и бросил документы на стол в кипу разбросанных бумаг.
- Иди, дальше сам разберусь, - сердито ответил он Ивану.
Иван встал и еще раз бросил взгляд на руководителя. Он уже привык, что тот всегда недоволен результатом. Но Иван не расстраивался, так как понимал, что проделал хорошую работу, и со временем появится положительная оценка его действиям.
Сейчас же ему необходимо было отвлечься от негативного разговора, поэтому, вернувшись в кабинет, он приступил к работе.
Он принялся выбивать на клавишах клавиатуры значения. Цифры стали заполнять столбцы, на их основании рассчитывались значения. Напротив значений - примечания. Иван внимательно посмотрел на монитор.
«Этого недостаточно, нужно добавить диаграмму», - подумал он.
Он навел курсор мышки на панель инструментов и стал искать диаграмму нужного формата. Иван где-то читал, что информация должна с легкостью считываться визуально. У него никогда так не получалось. За это его часто критиковал руководитель. Поэтому в этот раз он стал тщательнее выбирать тип диаграммы.
За работой он не заметил, как прошел час. От работы Ивана отвлекло приветствие руководителя, обращенное к его коллегам. Он зашел в кабинет и стремительно направился к рабочему месту Ивана.
- Я связался с конторой, которая проводила замеры. Как я и думал они приняли не то основание. Вот видишь, а ты меня уверял, что ошибка исключена.
- Постойте, но я проверил. В начале работ они присылали съемку основания с теми же данными, что и сформированном мною отчете.
- Значит и в первый раз была направлена неверная съемка. Иван, я все понимаю, твоей вины в этом нет. Я договорился. Тебе на почту должны прислать верные документы. Сформируй отчет заново с учетом новых данных.
Руководитель многозначительно посмотрел на Ивана, а затем развернулся. Он уже было готов был покинуть кабинет, но вспомнил об еще одной задаче.
- Да, кстати, что по движимому имуществу.
Иван тяжело вздохнул. Задача была поставлена еще неделю назад, но он не мог с ней справится, так как это была не его специфика работы. Он робко посмотрел на руководителя и начал докладывать:
- В законодательстве расплывчатая формулировка. Я считаю, если у объекта есть основание в виде опоры, то это уже должно быть недвижимым имуществом. В свою очередь, решения судов по-разному трактуют нормы законодательства, принимая это, в одних случаях, как недвижимое имущество, а в других – как движимое.
Теперь уже пришла очередь руководителя, и он тяжело вздохнул.
- Иван, еще раз повторяю. Необходимо доводить дело до конца! Внимательно изучите законодательство. В настоящий момент для компании - это очень важно, так как мы несем большие финансовые риски. Должна же быть какая-то лазейка.
Он сделал паузу, выразительно посмотрел на Ивана и продолжил:
-Твоя основная задача до конца недели - обосновать, что недвижимое имущество является движимым. Любым из возможных способов. Я, надеюсь, ты понимаешь всю важность задачи.
После того как Иван кивнул головой, руководитель развернулся на лакированных туфлях и вышел из кабинета.
- Вот говнюк! – прозвучало ему вслед.
Возмущение исходило от Кирилла.
- Я в этой конторе уже всех пересидел, - продолжил он. - И этого пересижу.
Кирилл смял лист бумаги и выбросил в урну.
- Он тебя на сколько лет старше? – обратился он к Ивану.
- На пару лет, не более.
- А меня на десяток младше. Он назначен руководителем только благодаря своему отцу. Тот его пристроил. А мне за столько лет работы что? Никакого карьерного роста. Делай выводы сам.
Иван понимал, что это тупиковый разговор. Кирилл по своей натуре был склочным. Жалобы о своей непригодной судьбе он мог изливать вечность, поэтому Иван развернулся к монитору и вновь принялся за работу.
Первым делом он проверил почту. На ней было одно непрочитанное сообщение. Как и обещал руководитель это было сообщение от компании, выполнявшей замеры. Проверив данные, Иван с горечью убедился, что предоставленные данные не превышают предел погрешности.

Часть четвертая. Мастер
Согласно стандарту, все выполнить нельзя.
Многие нормы слишком жесткие, иные устарели. В каких-то заложено с лихвой. Возможно, умышленно, зная, что мзда будет взята. Либо перестраховались из-за неуверенности в расчетах.
Сделали резерв, заложили погрешность.
Следовать стандарту – не хватит всех денег мира.
А раньше денег словно не считали.
Теперь во всем подсчет важен. Экономика правит.
- Не переживайте. По документам все будет соответствовать. Конечно, стандарту. А как иначе? От него отступать нельзя.
- Будет проверка, возможно, экспертиза.
- Провал? Ничего страшного. В этих местах грунт ходит. Учитывая рельеф, доказать что-либо будет невозможно.
- Тридцать процентов от невыполненного объема работ.
В уме сложно посчитать… но, пожалуй, соглашусь. Это будет приемлемо.
- Договорились. Когда? Завтра – тот же перекресток. В магазине пробуду на протяжении десяти минут. Сумка, да, сзади под пассажирское сиденье. Поглубже, чтобы видно не было. Вот ключи.
Наконец-то уходят.
Сколько раз приходится объяснять одно и то же?
Тридцать процентов - неплохо. Рассчитывал на двадцать. На тридцать можно хоть каждый день приходить в это заведение. И не одному.
Вот и следующие уже идут к столику. У них свой интерес. Будут держать речь.
Голод подкатывает. Время обеда.
- Не устраивают наши характеристики? Они ведь соответствуют стандартам. Ниже заявленных? Послушайте, они не уступают конкурентам. У нас - множество положительных отзывов и рекомендации. Да, думаю, они вам пригодятся. Мы всегда строим с нашими клиентами доверительные отношения.
- Вы, конечно же, понимаете, о чем идет речь. Как вы могли догадаться, у нас к вам определенное предложение. Бонус может быть в форме фиксированной суммы или процента от сделки.
- Подумали? Отлично. Нас устраивает ваш ответ.
Уходят.
Пора утолить голод. С такими и обед несложно пропустить. Всегда много говорят. Чаще - не по делу.
Позвать. Да, ту. Шикарная задница.
Может, номер оставит? Определенно - такие всегда оставляют.
Ожидание - пятнадцать минут.
Надо было при них заказ делать. И включить в счет.
Несет. Отлично.
Отлично все. И блюдо, и зад.
Насыщение приходит не сразу - постепенно.
И будет сыт тот, кто посеет и пожнет урожай.

Глава IV. Зрелость
“Однажды три слепых мудреца решили узнать, что такое слон. 
Первый мудрец потрогал слона за ногу, сказал: “Слон похож на колонну”.
“Он похож на канат”, – сказал второй слепой, взявший его за хвост.
Третий мудрец, потрогав слона за живое, ему возразил - “Слон - это большая стена”.
Они начали спорить и каждый настаивал на своей правоте.”
Первая притча.

“Однажды три слепых слона решили узнать, что такое человек.
Первый слон пощупал человека ногой и сказал: "Человек маленький и плоский".
Два других слона с ним согласились.”
Вторая притча.

Часть первая. Кризис
- Коллеги, добрый день!
Сегодня собрали вас здесь для того, чтобы вы прошли обучение, - бодрым, звонким голосом объявляет молодой человек в очках с прямоугольными линзами, слегка скругленными у дужек. Голос достигает противоположной стены, охватывая все пространство аудитории, в которой присутствуют двадцать мужчин.
Сделав небольшую паузу, представитель отдела кадров пробегает по ним глазами. Несмотря на духоту, сковавшую помещение, каждый из них одет в пиджак. В соответствии с правилами компании, галстуки плотно стягивают массивные шеи, еще более усугубляя их положение.
«Потерпят, им за это деньги платят», - подумал он и продолжил:
- Тема касается одного из самых острых вопросов - как для крупных холдингов, так и для общества в целом. Хотел бы подчеркнуть: для нашей компании - это нехарактерно. Данное обучение, скорее, проводится в целях недопущения подобных случаев.
Он поворачивается спиной к аудитории.
- Итак, позвольте вам представить коуча. Я думаю, он многим из вас знаком, так как преподает в институте, выпускниками которого вы являетесь.
Рукой он указывает на пожилого человека, притаившегося в углу аудитории:
- Иванов Иван Иванович, - молодой человек широко улыбается. – Мы вам благодарны, что оказали честь провести для нас занятия.
Привстав со стула, преподаватель делает небольшой поклон, обращенный к аудитории. Иван Иванович отмечает, как тяжело дается ему это движение.
Возраст сказывается, на вид ему все девяносто, а то и больше.
- Признателен, что пригласили меня. Понимаю, насколько подобные занятия востребованы в современном обществе, - отвечает преподаватель, поднявшись со стула.
Иван Иванович обращает внимание, как брюки, не ушитые по длине, образуют гору складок над его туфлями. Пробежав взглядом по нему, он замечает, что на изношенном костюме лоснятся от грязи лацканы и клапаны карманов, а рукава в области локтей зашиты заплатками.
Линзы очков толщиной с палец. Если выйти из аудитории, то он и не заметит.
Лектор вызывает у Ивана Ивановича чувство дежавю. Он старается представить его на пару десятков лет моложе, когда волосы были не только на висках и затылке, обрамляя лысину, но и на макушке.
 Теперь придется на протяжении всего рабочего дня мучиться, вспоминая, где его видел.
- Я бы хотел, чтобы вы с полной ответственностью отнеслись к представленной проблеме, - начинает преподаватель скрипучим голосом. - Чтобы понять суть коррупции, мы изучим все ее аспекты и погрузимся в историческое прошлое.
По залу проносятся тяжелые вздохи слушателей.
Ну и где же инициатор этой учебы? Не успели взять, а уже наводит свои порядки.
За годы работы в компании Иван Иванович был свидетелем частой смены директоров. По его подсчетам, этот цикл составлял от трех до пяти лет. И каждый из вновь назначенных руководителей пытался внести «свое» в устоявшийся быт. В итоге это всегда приводило к бесконечным собраниям, планеркам, учебам, ворующим рабочее время, а избежать их было невозможно.
Иван Иванович принимает уготованную ему участь, в виде многочасовой пытки, и откидывается на жесткую спинку кресла. Слегка ослабив галстук, он ищет представителя отдела кадров.
Молодой человек   расположился на стуле возле входной двери, держа в руках блокнот.
Словно Цербер. Будет следить, чтобы никто раньше времени не покинул обучение. Для его карьеры это плюс. Для карьер слушателей - потеря баллов в рейтинге у руководства. А ведь им самим бы не помешало пройти этот курс.
- Попрошу вас взять в руки блокноты, - голос коуча прерывает Иван Ивановича от дум. – Первое и наиболее важное для нашего изучения - понятие коррупции.
Приопустив голову, он внимательно изучил зал поверх очков. Отметив, что слушатели взяли блокноты, он принялся писать на доске. Донесшийся скрип заставил Ивана Ивановича передернуть плечами. После того, как лектор сделал шаг в сторону, он увидел на доске надпись крупными буквами:
КОРРУПЦИЯ
- Итак, коррупция - это злоупотребление служебным положением, дача взятки, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами, - без запинки и остановок лектор произносит заученные фразы. - Все успели записать?
Гробовая тишина служит ему ответом.
Иван Иванович рисует витиеватые узоры на полях блокнота.
Пора? Возраст подходит. Все окружающие уже обзавелись. Сколько было?
Перевернув лист, он принимается наполнять его воспоминаниями.
1. Света;
Встречались в институте. Ничего не вышло – был беден. Хотела все и сразу. Банально.
2. Марина;
Сколько продлилось? Месяц? Уже даже и не вспомнить, из-за чего расстались.
3. Вера;
Самые долгие отношения. Как же так получилось, что в начале так яростно любили друг друга, а потом столь же яростно стали друг друга ненавидеть? Каждый хотел от другого большего. Не притерлись.
4. Наташа; Даша; Ксюша; …; Виктория;
 После расставания всегда так – необходимо забыться. Не думал, что это может помочь. А помогло.
5. Вероника;
Служебный роман. Молодая. Пошла на шантаж. Пришлось уволить.
6. Ольга;
Компаньон. Секс только для удовлетворения потребностей – не больше.
На этом Иван Иванович заканчивает перечень.
Что делать дальше? Стоит ли продолжить поиски? Теперь при деньгах, статусе. Многие это ценят.  Но склок и скандалов быть не должно. Нужно понимать, кто босс. Предоставлю все блага. Взамен – покорность. Таковы правила. 
- Что же, продолжим, - лектор вырывает Ивана Ивановича из дум. Первое упоминание о коррупции зафиксировано в трактате «Артха-шастра». Этот трактат написал один из министров Индии в IV веке до нашей эры. Следовательно, насколько вы понимаете, коррупция существует уже более двух тысяч лет. Только задумайтесь над этим.
Лектор делает небольшую паузу.
- С этой проблемой боролись фараоны Древнего Египта и Римские императоры, короли Западного мира и мудрые властители Востока. Но никому не удалось одержать победу над этой чумой. Недаром Никколо Макиавелли сравнивал коррупцию с болезнью!
Он поднимает вверх указательный палец, грозно тряся рукой.
Не стоит так заводиться. Нервные клетки не восстанавливаются, тем более в таком возрасте.
Грозно смотря на аудиторию, лектор продолжил.
- Наиболее остро с этой проблемой стали бороться, начиная с конца XVIII века на Западе. Либеральные веяния подталкивали к тому, что содержание правительства должно производиться в обмен на неукоснительное соблюдение законов со стороны представителей власти. В этот момент мы подходим к одному из основных понятий коррупции.
До чего же неприятный скрип.
ВЗЯТКА
На лице коуча была улыбка.
По всей видимости, он доволен собой.
Закрывая маркер крышкой, лектор испачкал кончики пальцев, что слегка смутило его. Но, несмотря на оплошность, он продолжил:
- Само определение стало фигурировать в документах примерно с 1700 года. Попрошу вас вновь взять в руки блокноты. Фиксируем.
Он вновь пристально посмотрел на аудиторию. В зале раздался шорох переворачиваемых листов.
- Взятка - это принимаемые должностным лицом материальные ценности (предметы, деньги, услуги, иная имущественная выгода) за действия либо бездействие в интересах взяткодателя или третьего лица, которые должностное лицо имеет право либо обязано совершить с целью ускорить решение вопроса или решить его в положительном ключе, либо за совершение незаконных действий, то есть действий или бездействия, которые это лицо не может или не должно совершить в силу закона или своего служебного положения.
На полях блокнота Иван Иванович рисовал набросок внедорожника.
 А ведь красавец! Давно к нему присматривался. Это откуда-то из детства. Стоял всегда у дома напротив. Хоть и друг, а посмотреть не давал. Боялся, что отец на ругает. Сейчас современнее. Салон другой, комфортнее. Кузов дутый. И по лошадям все в порядке. 
- Что касается понятия взятки, то с ним все ясно. Оно закреплено законодательством многих стран мира. Но давайте углубимся в данную проблематику. Итак, взятка подразумевает собой принятие материальной ценности, для которой обычно принимается минимальная цена, в свою очередь определяющая начальный порог, от которого начинает существовать само понятие взятки. Допустим, минимальный порог установлен в десять тысяч, тогда все, что свыше - это уже взятка, но ведь бывают материальные ценности меньшей стоимостью установленного порога. И как быть в этом случае? Изучая это явление, я вывел для себя определенный термин. Он во многом встречается в разговорной речи, но при этом официально в юридическом поле такого явления не существует. Итак, господа, позвольте вам представить…
Он делает драматическую паузу, а затем начинает, скрипя, писать красным маркером:
ПОБОР
Интересно. Давно не слышал. Только от отца.
Нужно включить в график. Заскочить хоть ненадолго. Проведать. Давно не виделись. Почему прекратили общаться? Не принял выбор. Банально.
- Все присутствующие здесь взрослые люди, и, я думаю, встречались с этим явлением в быту. Если у вас есть дети, то определенно вы сдавали, в кавычках, на шторы, краску и подобные вещи. Сущие копейки. Это не затягивало вас в долговую яму и не заставляло отказываться от привычных походов в кино или ресторан.
Сделав паузу, он откашливается.
В горле пересохло. Столь долгий монолог.
Подойдя к столу, лектор делает глоток воды из стакана и берет в руки большой том. Открыв его в нужном месте, он достает закладку из старого пожелтевшего огрызка бумаги.
- В «Экономике вне закона. Очерки по теории и истории теневой экономики» кандидат экономических наук Юрий Валерьевич Латов отражает…
Склонив голову, тем самым продемонстрировав аудитории большую плешь на голове, он сквозь большие линзы очков начинает цитировать:
- «Что по мере борьбы с коррупцией, затраты на борьбу с ней неимоверно возрастают. То есть для полной ликвидации коррупции необходимо приложить затратить бесконечные усилия».
Отложив книгу, лектор присаживается на стул.
- Таким образом, можно определить оптимальный уровень коррупции с наименьшими суммарными потерями. Я искренне считаю, что оптимальный уровень коррупции можно охарактеризовать термином «побор». Приняв это, обществу не потребуется искоренять коррупцию до конца, оставив ее на минимально допустимом пороге.
Если мальчик, глаза мои. Девочке лучше матери. Недавно обследовался. Непрогрессивно-подвижные.
Иван Иванович вновь начинает заполнять лист блокнота очередным перечнем.
1. Отказаться:
- жирная пища;
Он, как издеваясь, указал все в одном предложении: холестерин, перегрузка поджелудочной железы - да, стала сбоить, ожирение – есть такое, но ведь не сильно заметно по сравнению с другими.
- алкоголь;
Прямое влияние на зачатие. А как без него? Тут действует бартер: стресс в обмен на алкоголь. Таковы правила.
2. Внести в распорядок дня:
- спорт;
Записаться в бассейн. Давно забросил. А ведь отец настаивал.
- йога;
Попробовал в домашних условиях. Вывод: утратил былую гибкость.
- отдых.
И как? В постоянной суете.
- А знаешь откуда это пошло?
Иван Иванович почувствовал на себе пристальный взгляд лектора.
- С дани и оброка. Во времена феодализма мысль о необходимости отдачи наработанных ценностей плотно укоренилась в умах человечества, -  его голос срывается, и глаза загораются безумным блеском. - И вот это уже в генах каждого из присутствующих.
Он вскакивает:
- Рабы! Пишите!
Грозным взглядом лектор осматривает аудиторию, ища безумца, готового воспротивиться.
- Дань - это на­ту­раль­ный или де­неж­ный сбор с по­бе­ж­ден­ных в поль­зу по­бе­ди­те­ля, од­на из форм на­ло­га с под­дан­ных.
Взгляд продолжает сканировать аудиторию.
- Далее. Оброк - это одна из повинностей зависимых крестьян, заключающаяся в выплате налога помещику продуктами или деньгами.
Его пальцы начинают барабанить по столу.
- Продолжаем. Феодальные повинности - это повинности крестьян, отбываемые в пользу феодалов.
Его указующий перст направлен на Ивана Ивановича.
- Видите?! Рожденный ползать летать не может!
Он замолкает, пытаясь отдышаться.
Так и помереть недолго. Оставит после себя парочку бредовых идей. И больше ничего? Физическая оболочка будет гнить. Память растворится с последним помнящим, знавшим как личность. Дальше ничего. Забвение.
- Немного ушли в сторону. Ну ничего, вам будет полезно послушать. Без чего коррупция не может существовать?
Аудитория наполнена гробовой тишиной.
- Без личностных или горизонтальных связей. Не отстаем, записываем.
Вновь шорох блокнотных листов.
- Непотизм - вид фаворитизма, заключающийся в предоставлении привилегий родственникам или друзьям, независимо от их профессиональных качеств. Например, при найме на работу. Секунду. Для вашего лучшего восприятия. Так будет проще.
Вновь скрип маркера по поверхности доски.
КУМОВСТВО
Его взгляд буравит Ивана Ивановича.
- Ну, кайтесь, при нас такие присутствуют.
Какие ответы он ищет?
- Знаете, почему это так распространено? Своих не бросают.
- Коллеги, думаю, стоит сделать перерыв. Лекция достаточно насыщенная. Стоит немного развеяться, - доносится робкий голос представителя отдела кадров.
Он ловит на себе свирепый взгляд лектора, который через секунду смягчается.
- Хорошо. Перерыв! Все свободны!
- Супер, в соседнем зале предусмотрены столы для кофе-брейка, - произносит парень и стремглав скрывается за дверью.
Вот уж не думал, что он первым сдастся.
Иван Иванович тяжело поднимается со стула. Тело затекло. Неспешно, в след за толпой, он проходит в соседний зал. Проанализировав ситуацию, он понимает, что очередь перед кофемашиной незначительно, но меньше по сравнению с очередью перед столом с булочными изделиями. Встав в конец очереди, он занимает место за лектором.
Ну конечно!
Иван Иванович осторожно хлопает его по плечу.
- Прошу прощения, долго не мог вспомнить, где мы с вами виделись. С тех пор столько воды утекло. Не припоминаете? Вы у нас преподавали.
- Молодой человек, я у многих преподавал.
Иван Иванович ищет зацепку, которая позволила бы лектору его вспомнить.
- Мы с Кириллом общались. Часто с вами взаимодействовали. По нашим общим вопросам.
Оказалось сложнее, чем думал.
- Ах да, конечно. Скверная история с ним произошла.
- Да, скверная, - Иван Иванович решает поскорее сменить больную тему. - Вы здесь по найму или это больше для души?
- Знаете, в институте с каждым годом все сложнее, - произносит лектор, наполняя чашку ароматным кофе. – Ну, вы понимаете, о чем я. Зарплата не ахти. Вот приходится подрабатывать.
- Да, действительно – времена скверные. А сколько, если не секрет, удается получать за подработку?
- Не секрет. Скрывать здесь нечего. Не велики деньги.
Посмотрев по сторонам, лектор все же склоняется к Ивану Ивановичу и тихо шепчет сумму.
В договоре значительно больше. Не в пределах погрешности.

Часть вторая. Стресс
Сквозь дрему Иван Иванович едва различает шум в коридоре. Это заставляет включить мозговые центры, ответственные за выживание - сна как не бывало.
“Когда же уже наступит покой?” - спрашивает внутренний голос.
Он не спеша поднимается на кровати. Спустив ноги на пол, он почувствовал его холодное прикосновение. По телу пробежала неприятная дрожь, и он на ощупь принялся искать тапочки.
«До чего же холодная плитка. Надо было соглашаться на обогрев полов. Терпеть не могу этот могильный холод», - раздосадованно обратился он к той части себя, что отвечала за проведение ремонта.
Правой ногой он, наконец, находит на полу тапочки.
«А ведь тогда и цены другие были. Сейчас уже сложнее позволить такой ремонт сделать», - вторила ему часть его личности, ответственная за формирование бюджета.
Очередной скрежет, исходивший из коридора вновь, привлек внимание Ивана Ивановича.
«Да что же это такое? Ведь, как-никак, элитный район», - выходя из спальни ругается, он на риелтора, оформившего сделку.
Выйдя в коридор, Иван Иванович машинально находит выключатель. Тот тут же наполняет пространство ярким светом, заставляя его прикрыть рукой глаза. Находясь в коридоре, Иван Иванович отчетливо слышит металлический скрежет, исходящий от двери. В одно мгновение он переходит в оглушительный треск.
Дверь на глазах Ивана Ивановича начинает ходить ходуном.
«Стоило ожидать», - тут же просыпается часть личности, ответственная за рациональность.
«Дорогая, пять запоров. Должна выдержать», - успокаивает себя Иван Иванович.
В этот момент запорные устройства не выдерживают напора, и дверь распахивается.
Иван Иванович в шоке смотрит на массивное тело, заполняющее пространство дверного прохода. Оторвав взгляд от монтировки, он видит недоуменный взгляд из прорезей в виде небольших кругов на маске.
«Явно рассчитывали на эффект неожиданности. Да вот только я уже пару лет как не могу спокойно уснуть. Все из-за стресса в преддверии таких гостей», - эта мысль придает Ивану Ивановичу уверенности.
Он плавно опускает руку к поясу халата, имитируя, что тянется к кобуре. Затем складывает пальцы в виде револьвера и наводит ими на фигуру в проеме. Изображая выстрел, он сопровождает его движением губ:
- Пух.
На миг в глазах амбала растерянность. От этого на лице Ивана Ивановича появляется широкая улыбка. Видимо, это приводит быка в бешенство, и он издает рев:
- Мордой в пол!
«Да он же ледяной», - теперь уже возмущены все части личности Ивана Ивановича.
В силу своего возраста он не может столь быстро, по команде, принять положение лежа. В этом ему помогают двое громил, ворвавшиеся в квартиру. Когда все части тела Ивана Ивановича оказываются прижатыми к полу, он чувствует, как ему начинают заламывать руки. 
- Да что же вы так? Он же не заядлый рецидивист.
Доносится возмущенный голос до Ивана Ивановича. Он пробует приподнять голову, но ее плотно прижимают к полу.
- Ребята, ну вы полегче. Он нам живым еще нужен. Давайте, на кухню его, а сами обыщите квартиру. Такие обычно сокровища в сундуках хранят.
Через мгновение Ивана Ивановича возвращают в вертикальное положение. Почувствовав опору под ногами, он ловит равновесие, но тут же его теряет от мощного толчка в спину. Останавливает его от очередного знакомства с прохладой пола дверной косяк, в который он влетает плечом. Следующим толчком в спину он влетает на кухню. В гневе Иван Иванович разворачивается. У него уже заготовлена пара десятков фраз. Наиболее яркие включали: «Не имеете права! По закону я в праве требовать адвоката! Предъявите ордер на арест!» Но вместо амбала он видит перед собой молодого мужчину. Подтолкнув ногой табурет, он указывает на него Ивану Ивановичу, но тот продолжает стоять.
- Иван Иванович, ну бросьте. Вы же понимаете, что сопротивление бесполезно. А подобное ребячество только разозлит мужиков. Присаживайтесь, обыск займет определенное время. Пока они ищут, мы с вами побеседуем.
Нехотя Иван Иванович соглашается и садится на табурет, а затем начинает пристально рассматривать мужчину. Его узкие скулы, глубоко посаженные глаза, тонкие губы заставляют задуматься Ивана Ивановича о том, кого он ему напоминает. Но иные черты лица - бледная кожа на щеках покрыта щетиной, мелкие усы - сбивают и не дают завершить образ.
«Кожаная куртка только дополняет образ. Явно следователь», - делает вывод часть личности, ответственная за рациональное мышление.
- Думаю, вы догадываетесь о причинах столь позднего визита.
В ответ Иван Иванович пожимает плечами.
- Ну что ж, я не надеялся на добровольную дачу показаний. Значит, будем работать.
Следователь проходит мимо Ивана Ивановича. Оказавшись у него за спиной, он подходит к окну и молча смотрит на дорожную магистраль, освещенную светом фонарей. Он подносит указательный палец к стеклу и закрывает им один из фонарей. Тишина сковывает пространство кухни.
«Это методы у них такие. Нужно крепиться, ничего у них не выйдет», - успокаивает себя Иван Иванович.
Падение чего-то тяжелого в соседней комнате привлекает внимание следователя. Он подходит к Ивану Ивановичу и склоняется над его ухом.
- Ты вот только по-человечески скажи, в доме купюры есть? Мужиков жалко, у всех семьи.
Тот молча качает головой.
- Ясно, - тяжело вздыхает следователь.
Расстегнув замок на черной кожаной папке, он достает из нее листок бумаги и протягивает Ивану Ивановичу.
- В молчанку бесполезно играть. Изучи внимательно. Твои подельники уже дали показания.
Взяв листок, Иван Иванович начинает внимательно изучать текст. Его содержание, а именно факты - имена людей, места, суммы, даты и время - подтверждают слова следователя: сопротивление бесполезно.
«Однозначно проведена хорошая работа», - отмечает про себя Иван Иванович. Признать это вслух ему никогда не позволит гордость.
- Позволь угадаю: показания только в присутствии адвоката? - следователь слегка ухмыльнулся.
Он прошел к дверному проему и выглянул в коридор, чтобы оценить обстановку. Амбалы продолжали рыться в вещах Ивана Ивановича, перевернув вверх дном всю квартиру.
- Таковы правила, - пожав плечами, он вернулся к Ивану Ивановичу и присел на корточки напротив него.
- Вот если бы не ты был, я бы уже давно мужикам команду дал. А они, поверь мне, способы знают, как миленький бы показания давал. Но что-то во мне не дает. Совесть? Не понимаешь? Ну да, с таким понятием ты не знаком. А со мной знаком. Не узнал?
Этот вопрос подтверждает догадку Ивана Ивановича о том, что они где-то встречались.
«Но где?», - мысль гложет.
По роду своей деятельности он старался избегать встречи с представителями данной профессии.
«Значит, среди знакомых». Он перебирает множество лиц, сопоставляя их с чертами следователя.
Мгновение. Школьный двор. Листва. Первая прохлада. Траурная лента. «СРОЧНО! ТРЕБУЕТСЯ ПОМОЩЬ». Брат.
Увидев в глазах Ивана Ивановича проблеск, следователь продолжил:
- Помнишь совет брата: «Не ной, в жизни пригодится»? Как видишь, пригодился. Учился, старался. Хотя, кого я обманываю. Когда тело крышкой гроба накрывали, вот тогда осознание и пришло.
На его глазах проступили слезы. Он отвел взгляд в сторону и смахнул капли. Когда он продолжил, Иван Иванович не услышал дрожи в его голосе.
- Видимо, и тебе стоило на похоронах присутствовать. Смерть она, знаешь, заставляет о многом задуматься. Меня вот не покидает мысль: станет ли мир…
- Мы закончили.
За спиной у следователя возвышается один из представителей оперативной группы.
- Нашли что-нибудь?
- Так, по мелочи.
- Раскладывайте на полу в коридоре. Сделаем опись и поедем в участок.
Похлопав Ивана Ивановича по колену, следователь поднялся. За окном, на автостраде, продолжали мерцать огни. Глубоко вздохнув, он посмотрел на Ивана Ивановича.
- Слышал сказ про Ивана-дурака?

Часть третья. Покой
Почему он?
Тишина.
Это я его создал.
Поворачивает рукоятку смесителя. Вода ударяет о дно - брызги наполняют ванну. Чем больше воды, тем тише шум падения. Вслед за ним успокаивается тело.
За годы одряхло. Кожа свисает на груди и животе.
Не такой уж большой - все благодаря ежедневному труду.
А Ваня набрал. И быстро. Оттого, что пищи много.
Не боялся. Брал. И набрал.
Сухая нога переброшена за борт. Вода едва теплая.
Опять неполадка. Не привыкать.
А ведь в том числе из-за него. Сам виноват. Почему отдалились? В какой момент? По первому снегу. Не должно все было так закончиться. Он не усвоил урок. Желал сразу, много. Наблюдал. Завидовал. Итог - стал брать.
Вода покрывает лобковые волосы.
Теперь не исправить. Слишком устал. Ежедневный труд тяжек.
Смеситель исторгает ржу - явление частое.
Надо остановить. Топить соседей нельзя. Жизнь с ними мирно прожили.
Седая рука тянется к рукоятке смесителя. Под ней - бритва.
Багровые струйки стремятся к рже. Между ними голубое отражение керамической плитки.
Ее глаза. Бездна. Всегда тонул.
Вода омывает волосы, брови, ресницы.
Тишина.
Покой.

Глава V. Старость
“Села смерть
С ним за стол,
Умертвила взглядом коня,
Посягнув на престол
Белого короля.

И его каждый ход
Она знает наперед,
Сделать шах не дает,
Бой к концу идет”.
“Генрих и смерть” группа “Король и шут”.

Часть первая. Фобия
Страх накатывает волнами.
В комнате - темно. Гроб покрыт красным бархатом. В нем тело. Лицо лишь отдаленно напоминает прежнего: стянутое, худое, бледное, как ножки табуреток, держащих гроб.
Стрелки часов остановлены.
Люди заполняют комнату. Молчание. Редкие женские всхлипы. Мужчинам - не положено. Таковы правила.
Он знает: время пришло.
Спускается вниз. Входные двери открыты. Ступени - в дневном свете. Самому нести нельзя. Таковы правила.
На улице - толпа. Дворовые, рабочие. Лица скорбные, задумчивые. О близости смерти. Это пугает. Но прийти необходимо. Таковы правила.
Вынос. Траурная тишина.
Кто-то предусмотрительно перекинул доски через канаву. За ними грузовик - с открытым кузовом. Гроб устанавливают. Трогаются.
Под трубопроводом свисает вата. Только бы не упала.
В шорохе шагов - тихий голос:
- Хороший человек был. Отзывчивый. Не узнаешь меня? Сосед. Через стенку жили. Тяжко ему последнее время было. Как ты съехал - быстрее стареть стал. На глазах угасал. Работа не спасала. Все разговаривал. Стены тонкие - слышал. Пока ты не уехал, я не и не думал. Потом понял: не с тобой - значит. Слов не разобрать - только бормотание. Я внимания не обращал. Одинокому ведь тоже выговориться надо. Потом на улице встретил. И понял: ведь он с ней разговаривал. Спустя столько лет. Всегда. Значит, и при тебе было. Понимаю, почему молчал. Могли забрать. Правильно делал. Он бы зла не причинил. Я его один раз только злым видел. Тогда он на весь мир зол был. Как же так - при родах… Я ее совсем не помню. Только глаза - голубые, чистые как небо, глубокие, как океан. Теперь встретятся. Долго ждала.
Таковы правила?
Траурная процессия движется вдоль аллеи. Обрубленные ветки деревьев брошены у корней. Культи, в мольбе, устремлены к небесам.
Проводам мешали. Таковы правила.
Ветки сосен ложатся у ног. Парень с безумной улыбкой бросает их из грузовика. Стараются переступать. Таковы правила.
Неспешно вышли на дорогу. За процессией - вереница машин. У них свои дела, но обгонять нельзя. Таковы правила.
На ухо – шепот:
- Как узнал про тебя - горевал. Не верил, что отпустят. Хорошо, что у тебя все благополучно разрешилось. Мы тоже переживали.
Поднявшийся хиус пронизывает до костей, развивая узкие полоски черных лент. Мужчины поднимают воротники, женщины кутаются в шарфы. Назад нельзя. Таковы правила.
С неба начинает накрапывать дождь.
Позади – голос:
- Хороший человек был раз небеса оплакивают.
Последние минуты. Прощание.
Он подходит к гробу, склоняет голову. Прав был. Глаза его…
На миг страх отступает.
Касается губами лба. Таковы правила.
Последние мгновение. Крышка гроба скрывает тело.
Сквозь шепот толпы доносятся удары молотка.
Горсть земли в руке. Ржавая глина гулко падает на красный бархат. Таковы правила.
Толпа втекает в банкетный зал. Необходимо вымыть руки. Таковы правила.
Рассаживаются по местам. Первое слово за ним. Таковы правила.
Он скуп на слова. Все из-за того, что давно не виделись.
Эстафета передана:
- Был честным;
Первая стопка всегда горькая. Горечь жизни?
- По совести жил;
Следующая – уже не так горчит.
- Всегда помогал;
У покойного стопка покрыта хлебом. Таковы правила.
Еда сладка на вкус. Кутья – никогда прежде не пробовал, обходил стороной. Таков вкус жизни? И сладок, и горек? Сладка ли так смерть?
- Чужого не брал.
Либо хорошо, либо никак. Таковы правила.

 
Часть вторая. Прошлый быт
Закат удлиняет тень, отбрасываемую качелями, которые Иван Иванович лениво раскачивает, поднимая, а потом опуская ноги. Серое шерстяное пальто обтягивает массивный живот, заметно выпирающий в сидячей позе.
Опьяненным взглядом он осмотрел детскую площадку. Его взору предстали окончательно сгнившие доски на скате деревянной горки; ее обрушенные перила, уже не представляющие собой опору.
Зимой ногами натаскают снега, малышам будет не подняться - скользко.
Он помотал головой, словно избавляясь от наваждения.
Взгляд упал на ограду. Краска на ней давно выцвела, потрескалась и местами облупилась, обнажив темно-коричневую поверхность металла.
Иван Иванович поднялся с качели и покачнулся.
Это укачало, не надо было так сильно качаться.
Глядя на не поддавшийся натиску времени турник, он принялся шарить по карманам в поисках спичек. Вместо них его пальцы нащупали клочок бумаги. Достав его, он сильно удивился. Иван Иванович думал, что уже давно избавился от него.
В очередной раз он взглянул на фразу, написанную им в порыве гнева: “ПОБОРЩИКИ”. И более всего его злило то, что он подменил понятие, побоявшись написать именно ту фразу, которая в полной мере характеризовала людей из списка. Он вновь принялся его читать:
1. Адвокат;
Нанимал для участия в процессе, суд был неотвратим.
2. Посредник;
Одна из самых важных фигур в деле, через него решал по показаниям свидетелей. От него зависел результат дела.
3. Следователь;
Посредник вовремя предусмотрел, и ряд документов не фигурировал в процессе.
4. Судья;
Одна из самых сложных фигур в деле.
В свете закатных лучей Иван Иванович замечает чернила на обратной стороне листа. Перевернув его, он внимательно изучает текст. В отличие от предыдущего списка, этот был дополнен конкретными суммами:
1. Недвижимое имущество:
- квартира;
Жалко. Времени было немного, пришлось продать по цене ниже рыночной.
- коттедж;
А ведь на него пришлось достаточно долго копить. По итогу даже не успел обустроить.
2. Движимое имущество:
- внедорожник;
Ушел по приемлемой цене, на такой товар всегда найдется спрос.
- легковой автомобиль;
Много придирок, проверяли толщину краски… отдал за бесценок.
- мебель и техника;
Сущие гроши.
Для чего храню? Когда-то этот клочок был оберегом, а теперь в нем нет надобности.
Он сминает бумагу и бросает в пыль высохшей земли. Неокрепший ветер пытается ее унести, но попытки тщетны. Иван Иванович наблюдает, как шар бумаги, описав полукруг, замирает под сиденьем качели.
Тяжело вздохнув, развернувшись, он направился к дому. Проходя мимо карусели, Иван Иванович машинально толкает ее рукой. Вместо того чтобы описать полный круг, карусель едва шелохнулась.
Подшипник? Ранее бывшее движимым, впредь стало недвижимым.
Хмуро смотря на карусель, Иван Иванович не замечает, как наступает на арматуру, торчащую из остатков бордюрного камня. Она впивается в подошву.
Не подобает так. Детишки ведь убьются.
Подойдя к подъездной двери, Иван Иванович убирает камень, оставленный между дверью и косяком.
За собой положено убирать. Таковы правила.
Вторая дверь сорвана с петель. Из-за спины путь освещает, узкая полоска света, пробивающаяся через небольшой пролом в двери. Эта помощь ни к чему. Одна за одной… на память. К входной двери. Открыта. После выноса оставили незапертой.
Иван Иванович разувается и подходит к серванту. Сняв занавески с зеркал, он берет с полки наручные часы отца.
Стрелки стоят. Нужно не забыть завести. Все завтра. Слишком устал, необходимо отдохнуть.
Пройдя по комнате, где стоял гроб, он впервые не почувствовал страха.
А ведь всю жизнь с ним прожил.
У двери в спальню, он замечает, как через щель просачивается полоса оранжевого света, придавая краске на полу багряный оттенок.
Интересно: если поднять слой почвы - кровь еще осталась? Питает семена?
Открыв дверь, его взору предстает комната, утопающая в закатных тонах. Иван Иванович отмечает, что в ней все по-прежнему.
Так и не решился убрать медали и грамоты. Почему это было для него так важно? Ведь это не определяет человека. Поступки - вот что определяет.
Все то же фото в рамке. Ее глаза подошли бы девочке.
Бережно взяв фотографию в руки, он ложится на аккуратно заправленную кровать.  Гнетущее одиночество заставляет его сжаться в позу младенца, а затем комнату наполняет плач.
Иван Иванович обрел новый страх, и он останется с ним до самой смерти.
Таковы правила.

Часть третья. Вновь
В груди сдавливает.
Он идет по узкому коридору. Вдоль стен из гипсокартона, покрытого светлой краской, железные скамьи. Холодные. Специально, чтобы не засиживались.
Занимает очередь. Присаживается. Тело затекает.
Его черед. Толпа смотрит с недовольством.
Проходит в оставленную открытой белую дверь.
- Проходите. Присаживайтесь. Карту. Что беспокоит? Давно? Когда последний раз на осмотре были? Говорите, по врачам не ходок. Зря. За здоровьем в вашем возрасте следить надо. Проходите за ширму. Раздевайтесь по пояс.
Чувствует холод от прикосновения металла стетоскопа. Присаживается на кушетку. Ощущает давление на бицепс. Чувствует равномерные толчки пульса.
- Одевайтесь. Таблетки выпишу, но рекомендую пройти обследование. По-хорошему, в госпиталь лечь, отдохнуть. На пару недель. Сейчас мест нет. В конце месяца должны появиться. Если есть желание, можем ускорить процесс.
- Дороговато? И детьми не обзавелись? Прискорбно. Могли бы помочь в старости. Времени нет, пациентов много. Следующий!
Он стоит на перекрестке.
Тот, без светофора и пешеходного перехода.
Боится, как ребенок.
Машины снуют одна за одной.
Помощи нет.

Часть четвертая. Хроническая боль
Сдавливает. Грудь будто в тисках.
Опираясь ладонью о стену, он выходит в коридор. Набирает.
Длинные гудки.
- Оператор слушает. Фамилия, имя, отчество.
Из уст доносится имя.
Так непривычно его слышать.
Он давно от него отрекся. Тех немногих, с кем общался, просил обращаться к нему по отчеству. В нем -  больше благородства. В его имени - нет.
- Адрес? Симптомы? Возраст? Дома, помимо вас, кто-нибудь присутствует? Дверь откройте. Ждите.
Он подходит к входной двери. Сдвигает щеколду.
Дверь остается позади.
Смотрит на часы на левой руке. Стрелки замерли.
Нужно не забыть завести.
Прилив слабости.
Глухой удар при падении.
Голоса.
Поворот. Теперь - на спине.
Пальцы на запястье.
Удаляющиеся шаги.
Ощущение невесомости. Душа покидает тело?
Проваливается в плотную ткань. Вот и саван?
Пролетает над ступенями и канавой. Что дальше? Гроб?
Яркий свет, тело прошибает током.

Часть пятая. Иной мир
- Поймите, в таких случаях важна каждая доля секунды. Машина стояла далеко, пришлось нести на носилках. Из-за этого время потеряли. Спасти? Да, можно было.

- А как бы я к подъезду подъехал? Там ремонтные работы возле труб - не обогнешь. Размыто все. Ребята по воде шли, чтобы его принести.

- Здесь часто рвет. Роковое место.

-Придется вскрывать.
- Совсем ничего не было?
- Сосед хоронит.
- Ясно.

- Ни родных ни оставил. Ни одежды. В чем хоронить?
 
- Нам из дерева. Без обшивки.
- По месту? Любое возьмем. Подскажи, где ханыг найти - чтобы могилу вырыли?

- Почему помогаешь?
- Брата моего знал.
 
Часть шестая. Ветхий мир.
Месяц выдался жарким, сухим. Дождем и не пахло. До горизонта - ни облака.
Пот струился по спинам и плечам несущих гроб.
Редкие люди, проходившие мимо останавливались. Таковы правила.
С любопытством изучая процессию, шепчут:
- Совсем хоронить, что ли, некому? Ханыги да старик.
- А выглядит лучше первых. Стать сохранил.
- Меньше бы взяток брал - вот и хоронить кому было.
Над землей возвышается небольшой холмик.
Кумовство ли это, что рядом с отцом?
Ханыги, собрав дань с других могил, стали неспешно покидать кладбище.
За голубой оградкой старик склонил голову.
- А знаешь, он не врал. Хоть и хвастался. А до десяти мог. Вот так, Ванечка… Народить никому не удалось. Ни тебе, ни мне, ни братьям моим, ни друзьям твоим. У смерти с жизни свой побор.

Конец.



Примечания

Все главы данного рассказа и их составные части отражают жизнь главного героя - от рождения до смерти. Смерть, а точнее ее причины, станет одним из главных лейтмотивов повествования. Второй, и наиболее важный, лейтмотив - это попытка осмыслить один из самых острых вопросов современного общества, характерного для множества стран, народов и даже целых цивилизаций.
Рассказ не привязан ни к конкретной исторической эпохе, ни к границам определенных государств. Это скорее собрание разрозненных фрагментов - как конструктор «Lego» или пазл. Кому как угодно. Выбирать вам: Мики-Маус или Чебурашка.
Глава I.
Глава отражает образ главного героя - им неизменно остается Иван, несмотря на попытки некоторых второстепенных персонажей оспорить этот статус. Первая глава охватывает период от рождения до шести, а возможно, и семи лет. Большая часть главы написана абстрактно: личности не описаны прямо, лишь их образы, укрытые от осуждающих взглядов. Из материального присутствуют лишь ценности и описание окружающего мира.
В названии каждой части фигурирует упоминание о новом начале - будь то новая жизнь или новый страх.
Имя главного героя в первой главе - Ванечка.
В первой части читатель сталкивается не только с рождением, но и со смертью.
“Для других место освободить?” - вопрошает сослуживец. Здесь важно обратить внимание на ход часов. Они будут появляться и далее по ходу рассказа. Эта часть доносит до читателя мысль, что не все в мире подвластно материальным ценностям (что именно в пакете - пусть каждый решает сам).
Временные рамки происходящего - вторая половина сентября.
Вторая часть отражает период до года и запечатлеет скачки развития малыша: реакция на звук, удержание головы, тактильное изучение мира и прочее. Здесь единственный раз недвижимое становится движимым.
Временные рамки отсутствуют из-за неосознанного состояния главного героя.
В третьей части главный герой окружен заботой матери. Напомним: он находится в бреду. Что касается материальных ценностей - решать читателю.
Временные рамки отсутствуют по тем же причинам, что и во второй части.
Возраст главного героя - до трех лет.
Четвертая часть отражает одну из главных головных болей молодых родителей. Наряду с лейтмотивом о поборах при устройстве в детский сад звучат темы старости и чувства голода - о них речь пойдет позже.
“Стартер?”. Возможно, отец главного героя - электрик?
Временные рамки происходящего - ранняя весна.
Возраст главного героя - до трех лет.
Пятая часть, на первый взгляд, содержит диалог, но читатель, дойдя до первой части пятой главы, поймет, что на самом деле это монолог.
Важен список. Подобные будут появляться по ходу рассказа.
Временные рамки происходящего - поздняя осень. Начиная с этой части и до конца главы, возраст главного героя будет соответствовать номеру части.
В шестой части главный герой навсегда расстается с детством.
“Когда-нибудь я, Дуглас Сполдинг, тоже должен умереть” - пишет мальчик из повести Рэя Брэдбери «Вино из одуванчиков» в свой блокнот. Так, и только так, все мы вступаем во взрослую жизнь, осознав ее краткость. Читателю стоит обратить внимание на детскую площадку и общее состояние придомовой территории, трубопроводов, аллеи.
Стоит обратить внимание, следствием чего становится смерть Артема.
Временные рамки происходящего - июнь.
Глава II.
Название каждой части главы отражает жизненный цикл растения - от формирования зиготы до появления нового организма. Подобно этому циклу происходит формирование личности главного героя.
Все части главы начинаются и заканчиваются одной и той же фразой или ее вариацией. Исключение составляют первая и пятая части: пятая завершает главу, вторя первой - «В жизни пригодится, не ной».
Имя главного героя во второй главе - Ваня.
Первая часть отражает зарождение личности в главном герое. Все кажется простым, хотя и не так однозначно на первый взгляд: ведь в пакете всего лишь плитка шоколада. Число десять еще успеет удивить - и, возможно, напугать. Обратите внимание: тяга к знаниям тяжела - для этого нужно открывать массивные двери. Фраза «Я брата его знал» относится к Артему.
Снова стоит обратить внимание на предметы, расположенные на территории детской площадки.
Временные рамки происходящего - вторая половина марта, “в такие периоды ему особенно приходится тяжело”.
Возраст главного героя - четырнадцать лет.
Во второй части отец главного героя, действуя из лучших побуждений, намеренно делает процесс необратимым. Как и в первой и четвертой частях первой главы, важны двери в дальних краях коридоров.
Временные рамки происходящего - май, благоприятное время для посева.
Возраст главного героя - восемнадцать лет.
Третья часть позволяет главному герою самому поучаствовать в представлении, приподнимая завесу тайны. Преподавателя стоит запомнить.
Временные рамки происходящего - начало июня.
Возраст главного героя - девятнадцать лет.
В четвертой части главный герой становится самостоятельной единицей: он работает без посредников, сам выступая в этой роли, и пожинает урожай.
Временные рамки происходящего - сентябрь, время закрытия «хвостов».
Возраст главного героя - двадцать лет.
Пятая часть, как и первая глава, завершается смертью - на этот раз младшего брата Артема. Важно понять, следствием чего стала эта смерть. Также важно обращение Кирилла к брату - оно приобретет значение в дальнейшем.
Глава III.
Название каждой части отражает карьерный рост. Как и в первой главе, первая часть содержит смерть - хотя и лишь косвенно связанную с главным лейтмотивом рассказа.
Имя главного героя в третьей главе - Иван.
Первая часть отражает переломный момент: новые начинания оборачиваются трагедией. «Но там правила поменялись…» - за все действие рассказа правила меняются единожды. На этот раз фраза «до десяти», брошенная хриплым голосом, звучит еще более жутко. Стоит обратить внимание на брата Артема: из образа и отдаленной фигуры проступают человеческие черты.
Главный герой наглядно демонстрирует приобретенные навыки.
Временные рамки происходящего - первая половина ноября.
Возраст главного героя - двадцать один год.
В переходный момент между первой и второй частями отец устраивает сына в ту же компанию, где работает сам, проявляя заботу. Увидев выращенную личность, он пытается направить Ивана на путь самостоятельности и привить любовь к труду. Но слишком поздно - корни уже пущены. В этот момент они начинают отдаляться, и главный герой покидает родной дом.
Да, Кирилла убивают.
“Взгляд опускается вдаль, через сухие ветки деревьев, к канаве. Интересно, если поднять слой почвы - кровь еще осталась? Питает семена?”.
Временные рамки происходящего - сентябрь.
Возраст главного героя - двадцать один год.
Третья часть демонстрирует рабочий процесс и возможности махинаций в нем. Главный герой наблюдает и впитывает знания.
Временные рамки отсутствуют - герой увлечен поглощением новых знаний.
Возраст - двадцать пять лет.
В четвертой части, спустя продолжительный период, главный герой занимает пост руководителя. Используя накопленный опыт, он умело применяет его на практике. Тема голода закрыта: дающий - голоден, берущий - сыт.
Временные рамки - сентябрь, время сбора урожая.
Возраст главного героя - тридцать три года.
Глава IV.
Глава отражает кризис среднего возраста, крах и утрату самого близкого человека. Снова важно понять, следствием чего это стало.
Имя главного героя в четвертой главе - Иван Иванович.
Первая часть представляет собой лекцию. К изложенному следует относиться со скепсисом. Оратор - преподаватель местного университета, не претендующий на звание ученого в социальной или экономической сферах. Большинство его знаний взято из общедоступных источников, и в силу возраста они складываются в хаотичное повествование, порой не связанное с контекстом. Его экспрессия напоминает экспрессию знаменитого археолога Сергея Ивановича Копая из миниатюры «Раскопки», показанной в передаче «Comedy Club». Эта часть призвана утомить читателя множеством определений и терминов - быть столь же неинтересной, как и для самих слушателей.
Одновременно с ходом лекции читатель погружается в абстрактный мир мыслей главного героя, связанных с его тревогами и потребностями. Это единственная часть, где реальный и абстрактный миры существуют параллельно и пересекаются в середине пути - в момент кризиса среднего возраста героя.
Временные рамки не важны.
Возраст главного героя - около сорока лет.
Вторая часть логически завершает пройденный героем путь. Брат Кирилла прав: «Сказ про Ивана-дурака». Эта сцена не обладает феноменальными диалогами Квентина Тарантино, но эпизод с револьвером заслуживает сравнения со сценами из фильмов маэстро.
Главный герой, несмотря на трудности, постоянно стремился вверх. Здесь же он терпит крах - и начинается его падение.
В третьей части сосредоточен весь тяжкий груз рассказа. В отличие от сына, его отец постепенно, на протяжении всего повествования, погружается на дно. Спустившись в голубую бездну, он, чистый совестью, готов подняться к голубым небесам для встречи с женой. Но возможно ли это после совершения столь тяжкого греха?
Глава V.
Названия частей отсылают к первой главе и расположены в обратном порядке. Сюжетно части также связаны с первой главой: первая часть пятой главы соответствует шестой части первой главы, вторая - пятой и так далее. Эта глава - самая эмоционально насыщенная и тяжелая.
Имя главного героя в пятой главе - Иваныч. Так он себя позиционирует, отрекаясь от своего истинного имени: «В нем больше благородства. В его имени оно отсутствовало». Таким образом, он принимает отца таким, какой тот был.
Все ритуалы, представленные в первой части, действительно существуют. Таковы правила.
С момента шестой части первой главы главный герой испытывает страх смерти. Если раньше ему удавалось избегать ее присутствия (он не присутствовал на похоронах близких: матери и Артема - из-за возраста, во втором случае - по настоянию отца; Кирилла - из страха), то теперь он обязан присутствовать на похоронах. Таковы правила.
В этой части четко указано, что мать главного героя мертва. Третья часть первой главы содержит ложные воспоминания: герой находился в бреду. Как уже говорилось, четвертая часть первой главы - это монолог отца, а не диалог с матерью, свидетельствующий о его помутнении разума («в такие периоды ему особенно приходится тяжело»).
Обратите внимание на ветви деревьев - они обрублены. Быстрый доход при минимальных вложениях.
Во второй части важны детали: детская площадка, придомовая территория, подъезд. Наступает постепенное угасание. Это тоже следствие действий главного героя? Отчасти - его бездействия. И, конечно, списки.
Он остается ни с чем - лишь с квартирой отца, доставшейся по наследству, в которой и будет жить до самого конца.
Третья часть, как и четвертая часть первой главы, поднимает тему помощи пожилым. Главный герой попадает в ловушку: теперь он в роли дающего. Но средств нет.
Есть ли у главного героя душа? Четвертая часть не дает на это ответа.
Потусторонний мир пятой части позволяет наблюдать за тем, что происходит после смерти героя. Здесь ясно видны последствия его деятельности, приведшие к гибели: компания, в которой он работал и из которой на протяжении всех лет изымались излишние средства, никогда не проводила ремонт трубопроводов.
 “А как бы я к подъезду подъехал? Там ремонтные работы возле труб - не обогнуть. Размыто все”.
Покинутый, ветхий мир шестой части не скорбит по главному герою: на похоронах нет никого, даже небеса не оплакивают его. Из тех, кто знал его лично, присутствует только брат Артема. Последний монолог за ним: «До десяти».
За исключением первой части четвертой главы, повсюду звучат отголоски коррупции: взятки, дань (воспринимать со скепсисом), кумовство, поборы.