Рынок

Рыночная суета, привычный гул голосов, запахи специй и фруктов – всё это внезапно разорвал крик. Молодой парень, лет семнадцати, с растрепанными волосами и испуганными глазами, вылетел из-за ряда палаток с одеждой, словно пуля. За ним, как стая голодных волков, неслись четверо. Крепкие, широкоплечие, с лицами, на которых застыла злость, они были лет на семь-восемь старше своего преследователя.
Погоня была короткой. На открытом пространстве, где раньше стояли лотки с овощами, один из преследователей настиг беглеца. Резкий толчок, и парень, потеряв равновесие, рухнул на пыльный асфальт. Не успел он опомниться, как на него набросились остальные. Удары посыпались градом, целясь в верхнюю часть ягодиц, в спину, в бока. Парень сгибался от боли, пытаясь прикрыться руками, но это мало помогало.
Вокруг, словно по команде, начала собираться толпа. В основном это были женщины – покупательницы, продавщицы, просто прохожие. Их лица выражали смесь ужаса и возмущения.
«Что вы, гады, делаете!» – раздался пронзительный женский голос.
«Ироды! Оставьте его!» – вторил другой.
«Убийцы! Остановитесь!»
«Где милиция?!» – кричали одни, пока другие пытались протиснуться ближе, чтобы увидеть, что происходит.
В этот момент один из нападавших, самый крупный, с бритой головой, наклонился над лежащим парнем. Он грубо выдернул из-под его куртки… кожаную куртку. Она была явно дороже той, что была на жертве.
Толпа взорвалась. Теперь крики были другими, наполненными яростью и желанием мести.
«Сволочь! Убить его гада надо!» – выкрикнула женщина с авоськой.
«Бей его, паскуду!» – вторил ей кто-то из мужчин, примкнувших к толпе.
«Что вы его по почкам бьете, по голове надо!» – раздался голос, полный какой-то извращенной логики.
«Мочи его, пока милиция не пришла!» – подхватил кто-то еще, и удары по лежащему парню стали еще сильнее.
Парень на земле уже не кричал. Он только стонал, пытаясь защититься от града ударов, которые теперь сыпались со всех сторон, подстегиваемые новой волной народного гнева. Рынок, еще минуту назад наполненный обыденной жизнью, превратился в арену жестокой расправы, где справедливость, искаженная гневом, вершилась руками толпы.
В воздухе повис тяжелый запах пота, пыли и чего-то еще, более острого – страха. Парень, сжавшийся в комок, чувствовал, как каждый удар отзывается новой волной боли, пронзающей тело. Он уже не мог разобрать, кто бьет, откуда прилетают удары. Мир сузился до этой точки, до этого невыносимого ощущения беспомощности.
Женщина с авоськой, чьи слова о "гаде" прозвучали особенно злобно, теперь стояла ближе всех, ее лицо исказилось от ненависти. Она протянула руку, словно собираясь сама нанести удар, но ее остановил кто-то из мужчин, примкнувших к толпе.
«Да куда ты, баба! Не видишь, он уже еле дышит!» – прорычал он, но в его глазах не было жалости, только какое-то дикое возбуждение.
Один из нападавших, тот, что вытащил куртку, теперь стоял, любуясь добычей. Он не участвовал в избиении, лишь наблюдал, как его сообщники добивают жертву. Его лицо выражало самодовольство, словно он только что совершил великий подвиг.
«Ну что, воришка, понравилось?» – усмехнулся он, обращаясь к парню, который уже не мог ответить.
В этот момент послышался звук сирены. Сначала тихий, потом все более нарастающий. Толпа замерла. Нападавшие, словно очнувшись, переглянулись. Их злость сменилась тревогой.
«Менты!» – выкрикнул кто-то из них.
Они быстро отступили, растворяясь в толпе, которая теперь начала расходиться, словно испуганные птицы. Женщина с авоськой бросила последний злобный взгляд на лежащего парня, а затем, подхватив свою сумку, поспешила прочь.
На асфальте остался лежать окровавленный, избитый парень. Его тело дрожало, а дыхание было прерывистым. Он был один, среди обрывков криков и остатков народного гнева. Сирена приближалась, обещая, возможно, какое-то подобие порядка, но не облегчение для того, кто сейчас лежал на земле, забытый всеми, кроме тех, кто его бил. Его кожаная куртка, причина всей этой жестокости, теперь была где-то далеко, в руках одного из тех, кто только что чуть не убил его. И в этом была вся горькая ирония этого рыночного дня.