Колхоз им. Врага народа Лаврентия Павловича Берии

 
  Набирая гиперзвуковую скорость на пути к феерическому действу разгрома отечественной экономики с последующим развалом государственности, апофеозом которых стало исчезновение с карты мира СССР, одна тысяча девятьсот восемьдесят девятый год от рождества Христова одаривал пока еще советских граждан всякого рода новшествами под чутким руководством главного специалиста по созданию катастроф в лице генерального секретаря ЦК КПСС товарища Горбачева Михаила свет Сергеевича. Народ тогда еще не догадывался, что победный марш страны к демократии и к социализму с человеческим лицом пролегает через нечеловеческий задний проход доморощенного капитализма, облаченного в малиновый пиджак под девизом «Спешите творить бабло!» подменивший, как оказалось не такое уж и вечное «Спешите творить добро».
Михаил Сергеевич, от всей души окруженный истинной ненавистью населения необъятной родины за введения в стране безалкогольного закона, тем не менее, пошел дальше. По всей видимости, решив для себя, что в управлении государством главное нАчать, он не сильно задумывался на тем, как получиться кончить. Ему было не до этого. Он искал консенсус, дефиницию, суть и цель которой очевидно, понимал не вполне. В это же самое время народ, которому консенсус Горбачева был до одного совершенно понятного и вполне себе причинного места, своим зачастую не в меру пытливым умом собирал из любых подручных средств самогонные аппараты, в которых как раз хорошо знал толк, равно как и конечную цель. Разразилась острая борьба руководства страны с гражданами за трезвый и здоровый образ жизни. Не то чтобы кто-то возражал против дороги к здоровью. Нет. Но все были категорически против идти по этой самой дороге к здоровью трезвыми. Стражи порядка изрядно грели на этом руки, не гнушаясь при этом согревать и нутро все тем самогоном. Впрочем, в колхозах и совхозах отечества самогоноварение являлось неотъемлемой частью самобытной культуры сельского жителя, вне зависимости от разного рода генеральных линий партии и прочих инициативных благоглупостей на партийных местах.
Председатель колхоза имени врага народа Лаврентия Павловича Берии Кремень Спиридонович Дремучий, переживший отца всех народов Сталина, отца Карибского кризиса, кузькиной матери Хрущева, дорогого Леонида Ильича, а также наивно пытавшегося загнать всех советских граждан на работу Андропова и доброго пофигиста Черненко, твердо, как собственно и при всех прошлых вождях, верил в то, что ни хрена хорошего ждать не приходится. Пожизненно руководимый им колхоз, носивший когда-то имя грозного и всеми любимого наркома Лаврентия Берии, после его расстрела был переименован в «Светлый путь». Прикомандированный на три дня районный художник, призванный употребить все свое природное дарование к написанию нового колхозного названия, будучи натурой до неприличия творческой, не сдюжив гостеприимства председателя и шестого размера легких продавщицы Иришки, не по-детски запил. В конце второй недели, он все же выполнил порученное ему ответственное дело, но при этом, вероятно, из-за глубинного после запоя конфликта души и тела употребил в написании нового названия предлог «в». Получилось «Светлый в путь». Да, по правде сказать, и заметили-то это только через месяц. В общем махнули рукой, потом по рюмке и забыли. В путь, так в путь.
Кремень Спиридонович появился на свет аккурат в тот самый день, в который вождь мирового пролетариата Владимир Ульянов-Ленин его покинул, то есть 21 января 1924 года. Его отец, Путиловский рабочий, убежденный большевик в порыве своего революционного сознания и всеобщего большевистского горя, нарек сына именем Кремень и сильно гордился этим. Сам Кремень хоть и рос в Питере, образованием себя не обременял, решив, что положенное начальное в четыре класса абсолютно достаточно для того, чтобы быть умным. Фамилия Дремучий лишь дополняла его убеждение. Работал на заводе, подался в комсомольцы, потом война, которую прошел пехотинцем с 1942-го года, закончив ее без единого ранения в Варшаве в звании старшины с орденом и тремя медалями на груди. Вернувшись домой, демобилизовался, встал на воинский учет и хотел было вернуться в рабочую профессию, но был по разнарядке отправлен поднимать колхоз, носящий имя всемогущего члена Политбюро и руководителя Министерства внутренних дел Лаврентия Павловича Берия. По долгу деятельности вступил в КПСС, хотя наличие партийного билета, пожалуй, ничего, кроме дополнительной головной боли не давало. 
Так бы и коротал свой век Дремучий на поприще сельского хозяйства в своем колхозе, без которого и не мог уже представить свою жизнь. Однако фатальные, как выяснилось позже, причуды Генсека в сфере международного консенсуса и толерантности, перевернули не только весь незатейливый быт колхоза, но и его рабоче-крестьянское сознание вместе с непримиримостью к классовому врагу.
Следует особо отметить, что и без того не космический словарный запас председателя, нередко сужался до, строго говоря, жестких ненормативных форм, первое место в которых занимало, как ему казалось, емкое и красноречивое слово «пидорас». Этим почетным званием он награждал всех, чью работу считал неудовлетворительной, включая доярок, жену Матрену, двух невесток, кошку Анюту и кобеля Бобика. Кобелю доставалось чаще других и видится мне, что длинными ночами в своей будке пес постоянно терзался сомнениями относительно своей клички.            
«Кто же я, все-таки?», - рассуждал он, - «Бобик или Пидорас? Вроде бы Бобик. Но вторая кличка звучит красивше. Этак звучно, заявительно, жестко. Все, решено. Буду Пидорасом. На Бобика больше откликаться не стану».
Короче говоря, к «великому счастью» председателя, именно его колхоз был выбран в качестве принимающей стороны по программе международного культурного обмена между СССР и США. Тонкость и деликатность мероприятия состояла в том, что под слоганом «Гласность и консенсус» колхоз должен был принять целый отряд представителей творческих профессий с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Что такое нетрадиционная сексуальная ориентация Кремень Сидорович не знал, хотя в посевную и уборочную не единожды за день грозился, как бы покультурней выразиться, изнасиловать нерадивых колхозников вместе с их бригадирами посредством извращенной сексуальной техники, то бищь не по ГОСТу.
Когда председателя спешно вызвали в район и поставив перед ним задачу, стали разъяснять ее суть, он ничего не понял.
- Что ты не понял, Сидорыч?! Есть мнение на самом верху, встретить, оказать, так сказать, наше сельское гостеприимство господам и дамам из Соединенных Штатов Америки. Так сказать, гласность, связь народов, так сказать, обмен культурными ценностями. Что тебе не понятно?
- Мне, это вот, я в толк не возьму, что за ориентация такая, где ориентироваться-то надо?
- Не надо тебе ориентироваться, Кремень Сидорыч! Они пусть себе ориентируют друг друга нетрадиционно, как хотят и куда хотят, так сказать! Тебе главное потерпеть их два дня, накормить, показать наши, так сказать достижения и культуру быта. Понял, что ли?
- Понял, Петро Егорыч. А сексуально, это как? Ты не серчай на меня, секретарь. В непонятках я. Сексуально это как или хто? – Кремень Сидорович, вытер кепкой выступивший на лбу пот и опустился на стул, - Погоди, погоди, Петро Егорыч так они к нам чё, е@@@@@ся что ли едут?
- Ты чё несешь, председатель?! – раскрасневшись заорал секретарь, - Ты в райкоме, так сказать, а не у себя в поле! Соображай, что говоришь! Я что могу сделать?! Распоряжение с самого что ни на есть верха! Не выполним поставленную задачу, нас c тобой самих и в хвост, и в гриву оттютюкают так, что до конца дней своих сидеть на жопе не сможем, так сказать! – Петро Егорович налил из графина в стакан воды и залпом выпил, - Это тебе понятно?
- Понятно, - прохрипел ошалевший Дремучий, - Пидарасы значит нагрянут. Мало мне своих мудаков, так мне настоящих тащат, из Америки выписали.
- У тебя хоть и мудаки, так сказать, но мужики, Кремень Сидорыч. А эти взаправду гомосексуалисты, будь они неладны. Да ладно бы только они, так еще и бабы не бабы, а лесбиянки, так сказать.
- А это чё за зверь такой, Егорыч? – с неподдельным любопытством спросил Дремучий.
- Тьфу, б@@@ь! Это когда баба с бабой таво.
- Чё таво? – выпучил глаза Кремень.
- Таво! Тютюкают друг дружку!
- Да ладно, Егорыч! Им же не чем! – не поверив секретарю, во весь голос заржал Кремень.
- Чё ты мне тут цирк устраиваешь!!! – рявкнул секретарь, - Я откуда знаю, чем они там тютюкаются! Вот ты их, так сказать, и спросишь! Короче, Дремучий, партия приказала – выполняй! Примешь делегацию, шесть пидорасов, тфу, мать их, шесть гомосексуалистов и четыре лесбиянки. С ними руководитель группы. Понял?
- Тоже этот?
- Да ляд его знает! Не знаю я. Может хоть он нормальный. К этим, которые мужеского пола, обращаться сэр, а к бабам леди. Ясно?
- Ясно, Петро Егорыч. Чтоб им там сукам повылазило.
- Это кому это там, так сказать, чтобы повылазило? – задал вопрос секретарь, грозно взглянув на Дремучего.
- Так этим, гомосексалистам, конечно, а то ж кому ж еще?
- Не гомосексалистам, а гомосексуалистам. Запоминай. То есть, иначе выражаясь, сексуальное меньшинство.
- А, меньшевики значит. Дык они всегда пидорасами были, товарищ первый секретарь, еще до революции. Мы их у себя перебили, так они там завелись. Понимаю.
- Да нет же, Кремень Сидорыч, не меньшевики, а меньшинства, понимаешь сексуальные, так сказать. Это другое. Ты главное теперь послушай то, что дальше.
- А чё, еще не всё? – устало улыбнулся Дремучий.
- Тут, так сказать, момент политический. Надо им показать, что мы не хуже их американцев, что у нас тоже демократия теперь, гласность, и тоже есть эти, так сказать. Понимаешь?
- Да уж, как я погляжу, кое где хоть отбавляй.
- Но, но, но, Дремучий, ты, таво, не дерзи. Партийную, так сказать, дисциплину никто не отменял.
- Да где ж я тебе пидорасов, то есть, извиняюсь, сэров возьму, Петро Егорыч?! Я уж не говорю про этих, как их, про лядей.
- Твою ж большевистскую душу, Кремень! Не ляди, а леди! Усвоил?! Леди.
- А мне, товарищ первый секретарь районного комитета партии, все одно. У меня ни лядей, ни ледей нет! И пидорасов тоже нет!
- Гомосексуалистов! Гомо-сексу-алистов! Из-под земли достанешь, коли партия приказала!!! Хоть сам раком встань, но добудь!!! – Петро Егорович шарахнул кулаком по лежащей на столе папке. После этих слов Кремень нервно заелозил задницей по табуреке.
С минуту он сидел молча, после чего встал из-за рабочего стола, подошел к Дремучему, присел рядом с ним на стул и примирительно похлопал его по плечу.
- Кремень Сидорыч, дорогой ты мой товарищ. Мы с тобой столько лет работаем бок о бок и всегда находили общий язык, выручали в трудную минуту. Ты же фронтовик, мы с тобой такую страшную войну прошли и одолели супостата. Ты, вон какой колхоз знатный построил, из пепла послевоенного поднял и до сих пор руководишь, считай всю жизнь отдал ему. Неужто с пидо, тьфу ты, с этими гомосексуалистами и лядями не справишься, а?
- Да справимся, Петро Егорыч. Нешто ж мы не русские люди?
- Вот и молодца. Молодца, - Петро Егорович по-товарищески приобнял председателя и посмотрел ему в глаза, - Ну, а теперь давай, закурим, по сто пятьдесят беленькой на удачу. У меня здесь и капустка квашенная припасена, и помидорчики с огурчиками бочковые, и хлебушек черный. Попируем маленько?
- А давай, Петро Егорыч. Я вот думаю, как мне с речью выступать перед этими? Вот, как к ним обращаться? Многоуважаемые товарищи пидарасы или как?


Вернувшись в колхоз, Кремень Сидорович сначала зашел в правление и, распорядившись через два часа собрать актив, отправился домой пообедать, перевести дух и собраться с мыслями перед предстоящим нашествием похабного и чуждого простому советскому человеку племени американских варваров.

Собрав в правлении актив, председатель, оглядев всех присутствующих, закурил.
- Партия и правительство оказали нам огромное доверие. Нам поручено дело исключительной политической важности, товарищи. В наш славный колхоз пребывает делегация из США.
- Да-ну! Вот это да! – воскликнул ветеринар Маракузин, носивший в колхозе кличку Айболит.
- Не да-ну, а внимательно меня слушаем, драть вас в косилку! Задача не шутейная. Это не просто отряд, представляющий вражеские планы классового врага, это, как выяснилось еще и гомосексекл, нет, гомосек, гомо, тьфу ты, гребанный Экибастуз!
- Пидорасы? – решил помочь председателю бригадир комбайнеров Жора Фуфайкин.
- Не пидорасы, а представители сексуальных меньшинств, - поправил бригадира председатель.
- Ага, значит нынче это так называется. Тогда, Кремень Сидорыч, ты когда на кого из нас снова орать будешь, так и называй – представитель сексуального меньшинства. А ежели совсем на кого озлобишься, то тогда – яркий представитель сексуального меньшинства, - не зло посмеиваясь, предложил главбух Иван Карлович Кугельмахер.
Актив тихонько захихикал. Председатель потушил папиросу и иронично хмыкнул в ответ.
- Щас вам будет не до смеха, товарищи нетрадиционной сексуальной ориентации.
- Партия поручила нам показать этим нелюдям, что мы ничем не хуже их и у нас, как в любой другой просвещенной и культурной стране тоже есть вся эта х@@вина, товарищи.
- И что? Подумаешь! И покажем, Кремень Сидорыч! – загыгыкала продавщица сельмага Иришка, - Я их всех одна своими авторитетами задавлю!
- Вот и посмотрим тебя в деле, - ответил председатель. Будешь этой, как ее, лесбиянкой. Поняла? Четыре американских бабы на тебе. Ясно?
- А чё бабы-то? - возмутилась Иришка. Чё я с ними делать буду?
- А это ты не переживай, - засмеялся ветеринар Маракузин, - они тебе сами покажут, что с ними делать!
- Я не пОняла, чё это за дела? Товарищ Дремучий, Кремень Сидорыч, Айболита бабам отдайте, а я девушка приличная, мне этих, сколько их там, классовых врагов, вот этих всех ко мне. Враз перевоспитаю!

Продолжение следует.