А как заурчит

- На днях, ко мне в гости приезжал мой сослуживец из российской глубинки, - начал он. - В своё время мы вместе служили с ним в Сибири. Во время отпуска я ездил к его родителям в город Камышин и чуть не женился. Помните фильм по пьесе Островского «Бесприданница?». Такую же красавицу, как Лариса Ягудалова, встретил я тогда на берегу Волги…
Но в моём рассказе речь не об этом.
У нас в Дагестане я постарался показать своему армейскому другу все наши достопримечательности, начиная Самурским лесом и кончая Сулакским каньоном. Его радости от увиденного не было границ, и он всё фотографировал и фотографировал…
За день до отъезда на родину он заговорил о нашей кухне. По его словам, ему очень понравились наши национальные блюда: курзе, чуду, шашлыки – всё, кроме кукурузного хинкала. «Ничего страшного, - сказал ему я. – Наш хинкал и Александру Дюма не понравился». И пришлось мне рассказать, что пишет о дагестанской кухне великий француз в своей книге «Кавказ».
Вдруг Саша спрашивает у меня, какое спиртное, присущее нашему этносу, кроме разных вин, у нас пьют. Я ответил, что у нас пьют бузу.  Потом прочитал слова Максима Максимыча о бузе из романа Лермонтова точь-в-точь так, как вы нам на уроке когда-то читали: «Как напьются бузы на свадьбе или похоронах, так и пошла рубка».
Моего друга совсем не смутили слова «так и пошла рубка», и он потребовал у меня обязательно повести его туда, где можно напиться бузы. Он так и сказал «напиться бузы».
Вот так мы с кунаком из Приволжья оказались в этно-кафе Инт. Как только вошли  в кафе, я, на всякий случай, поискал глазами и быстро нашёл в прихожей двери с мужским силуэтом. Саша же быстро вошёл в зал, где за столами сидели несколько мужчин и женщин.
Кафе было красиво обставлено. Чего только не было на его стенах! И национальная одежда, и балхарская глиняная посуда, и старинное оружие…
Напротив входа в кафе, на внутренней стене, было что-то вроде балкона. Там красовались два никем не занятых стола. Моему русскому другу захотелось посидеть именно там, чтобы, как он выразился, «наблюдать за всеми посетителями». Я же был против этого, потому что на балкон вела очень узкая, но довольно крутая лестница. «Если случится непредвиденное, очень трудно будет по ней спуститься и успеть в нужное место», - подумал я.
Мы сели за вторым от входа столом, близко к прихожей.
Закуской к бузе взяли телячий язык и кулинский сыр. Бузу приносили  в балхарских глиняных кувшинах. Кружки  тоже были глиняными. Совсем незаметно за беседой мы опустошили три кувшина бузы.
Я давно не пил этот напиток и ждал чего-то нехорошего. Потому, наверное, боялся пить. А русский друг мой, опрокидывая в рот кружку за кружкой, налёг на новый для него напиток.   
Принесли и четвёртый кувшин. Я разливал бузу по кувшинам. И вдруг… как заурчит где-то рядом. И решил я, что это у меня в желудке. Подумал, что все услышали урчание, и посмотрел вокруг. А как увидел бледное лицо друга, понял: беда случилась с ним. А он, бедный, боясь приподняться со стула и тихо спросить, довольно громко выпалил: «Где здесь туалет!?». Я быстро, но тоже громко  ответил: «Справа в прихожей»…
Сашка вернулся бледный, осунувшийся, но счастливый и выговорил: «Успел. И тройное спасибо тебе за то, что рядом с ним посадил. С балкона точно не успел бы». Потом добавил: «Я больше не буду его пить». «Конечно, - подумал я. – Из шести литров ровно четыре ты вылакал».
А со мной так и ничего не случилось.