Мужчина и его женщины

Для игры Светлой Ночки  «Этюды 7», задание 4. "Мужчина и Женщина"  http://proza.ru/2025/09/19/178

Антон не помнил отца. Тот умер, когда ему не было и года. Мать рассказывала, что был он сильно пьющий, и однажды, перебрав, заснул в снегу. Дело было на Урале, был сильный мороз... Когда его нашли, на лице у него застыла блаженная улыбка: видно, снилось что-то хорошее. Мать больше замуж так и не вышла: кроме Антона, у нее было еще три дочки – старшей 15, младшей 8 лет, кому она была нужна с таким выводком. Так что Антон вырос в окружении четырех женщин, к мнению которых всегда прислушивался: они были старше и умней. Хотя и он был далеко не глуп: учился хорошо, в Томский университет поступил с первого раза, благополучно избежав службы в армии.

После окончания первого курсе Антон женился на девочке из Львова. Белла была не красавица, но очень умная, чем и покорила Антона. В Томском университете она оказалась случайно: поступать во Львове не решилась из-за неправильного пятого пункта, а в Томске жил дядя, работавший там директором ресторана, который клялся и божился, что в Томском университете на пятый пункт не смотрят, так что Беллочке, с ее способностями, поступить туда труда не составит. Белла и поступила.

Антон прилепился к ней сразу, с первых занятий, вернее, с момента поселения в общежитии. Белле он понравился: ничем не примечательная внешность, не красавец, но и не урод, неглупый, уравновешенный, непьющий (Антон спиртного в рот не брал, помня рассказы матери о том, как погиб его отец). О своей внешности Белла была невысокого мнения: со старшей сестрой, которая в семье считалась первой красавицей (рост, фигура, натуральная блондинка, к тому же занималась акробатикой), Белла – невысокая полноватая брюнетка с незапоминающимся лицом – конкурировать не могла. Мальчики на неё особого внимания никогда не обращали. В общем, они очень подходили друг другу, так что предложение Антона Белла приняла, особо не раздумывая. Вернее, раздумывая все-таки – Антон был чистокровным русским, сибиряком с фамилией Крутых, неизвестно было, как отнесутся чисто еврейские родители Беллы к такому зятю. Они, кстати, уже договорились о переводе Беллы во Львовский университет (перевестись было значительно проще, чем поступить).

Когда младшая дочка приехала на летние каникулы с женихом, родители Беллы впали на время в ступор, затем – в ярость и гнев, но в конце концов им пришлось уступить. Так что в результате оба томских студента оказались во Львовском университете. Беллины родители даже построили им кооперативную квартиру, как только выяснилось, что Белла беременна. Старшая сестра Света уже была к тому моменту замужем, имела дочку и жила отдельно: муж ее был музыкантом в военном оркестре.

Но не бывает так в жизни, чтобы всё хорошо – без сучка, без задоринки. У Антона с Беллой родилась дочка, с которой, казалось (поначалу), все было хорошо. Даже врачи ничего не замечали. Заметила сестра Света.

– У Ларочки задержка в развитии, – сказала она. – Я вижу, у меня есть, с кем сравнить. Она все делает, что должны делать обычные дети, но с  большим опозданием: держит головку, переворачивается, сидит... Она даже не пытается вставать, хотя должна бы уже ходить!

Белла возмутилась:

– Ты ничего не понимаешь! Лара совершенно нормальный ребенок! Ну, да, она не такая шустрая, как твоя Соня, но это пройдет! Детский врач же не бьет тревогу!

– Она ничего тебе и не скажешь, пока ты не жалуешься ни на что! А нужно не замалчивать очевидное, а задавать правильные вопросы!

В конце концов Света надавила на маму, они вместе уговорили Беллу показать ребенка профессору. После полного обследования профессор развел руками:

– Родовая травма. Если бы вы обратились сразу, как только заметили отклонения в развитии, что-то ещё можно было бы сделать. Есть лекарства, способствующие коррекции. А вы обратились, когда ребенку уже полтора года исполнилось. Время упущено, теперь вряд ли удастся добиться положительных результатов. Но мы попробуем, а вдруг... Не будем терять надежду!

Ничего не помогло. До трех лет девочка не ходила, хотя очень шустро ползала, говорить начала тоже после трех лет. Дошла до развития, которое соответствует примерно уровню пятилетнего ребенка: память у нее была изумительная, но логическое мышление отсутствовало начисто. Абстрактные понятия для нее просто не существовали: понять, что если у нее есть три конфеты, а одну она съест, то у нее останется две, она еще была в состоянии, но просто ответить на вопрос, сколько будет три минус один, было выше её сил. С трудом научили ее самостоятельно одеваться, но шнурки она так и не научилась завязывать. Но ела, слава богу, сама, умела управляться с ложкой и вилкой, чистить зубы. Любила рисовать и лепить из пластилина. И очень много разговаривала, чем ужасно утомляла окружающих: у нее был большой словарный запас, вот только смысла в ее речи было очень мало. На этом ее развитие закончилось. Белла с Антоном получили вечное дитя пяти лет во взрослом теле.

И тогда, отчаявшись, Белла рискнула родить еще одного ребенка. Мама со Светой отговаривали: а вдруг родится опять кто-то недоразвитый?

– Значит, у нас будет две Лары, – сказала Белла.

Но вторая девочка, которую назвали Олей, родилась совершенно нормальной. Для Лары она стала любимой куклой. Она с ней играла, носила на ручках, возила ее в коляске, обращалась очень бережно. А когда Оля выросла, слушалась ее беспрекословно: Оля была для Лары верховным божеством. Оля даже смогла научить ее читать и писать. Теперь, когда Ларе становилось скучно, она брала какую-нибудь детскую книгу и переписывала насколько страниц из неё в общую тетрадь. Никто не пытался научить ее чему-нибудь полезному, просто не знали – как.

А потом они уехали в Германию. Сначала старшая сестра Беллы Света с семьёй, а затем и Белла. Они успели пережить все невзгоды девяностых, решили – терять им нечего, а вдруг в Германии им будет лучше? Было начало нулевых. Оле было тогда пятнадцать или шестнадцать, Ларе – двадцать пять - взрослая женщина с умом пятилетнего ребенка.

Было очень тяжело: без языка, без востребованной профессии. Но ничего, постепенно все устаканилось: Антон нашел работу, хоть и не по специальности, но хорошо оплачиваемую, Оля окончила гимназию, вышла замуж, родила дочку, поступила в Fachhochschule (высшая школа, институт по-немецки) – именно в такой последовательности. Белла не работала – на ней держался весь дом. Государство платило ей деньги за то, что она ухаживает за своим ребенком-инвалидом, и Ларе тоже платили – прожиточный минимум, включая деньги на жильё, еду, одежду и медицину. Конечно, хозяйство было на Белле: она готовила, убирала, стирала - ну, это само собой разумеется, но и решением всех возникающих проблем занималась тоже она. Антон был добытчиком – он зарабатывал деньги, а больше его ничего не касалось: зачем вникать в какие-то проблемы, если Белла во всем разбирается лучше него? Все равно с ней не поспоришь – всегда и во всем решающее слово оставалось за Беллой.

А потом случилось несчастье. Они все втроём – Белла, Антон и Лара – поехали отдыхать в Грецию – туда, где отдыхали каждый год. По приезде (они даже не успели искупаться в море) у Беллы вдруг начались боли в животе. Сильные боли. Греческий врач выписал какие-то таблетки, которые не помогли. Боль становилась невыносимой... Белла ужасно мучилась, но вдруг через пару дней ей стало легче, боль почти прошла! Все обрадовались, решили, что боль неизвестной природы отступила, отправились к морю – загорать, купаться. Однако после моря Белле стало значительно хуже, у неё помрачилось сознание, она уже не могла говорить. Её срочно поместили в больницу и прооперировали.

Оказалось, что у нее – прободение язвы двенадцатиперстной кишки. Операция была проделана слишком поздно, уже началось заражение крови. Спасти её не удалось. Несколько дней она провела в коме, а потом её не стало. В Германию привезли урну с прахом.

Антон почернел от горя и впал в панику: что делать дальше? Как жить? Придется, наверное, бросить работу и сидеть с Ларой, её ведь нельзя оставлять одну! Со смертью жены рушилась вся до мелочей выстроенная жизнь. На помощь пришла Оля.

– Папа, успокойся! Тебя не бросят в беде. Я уже нашла для Лары хайм (Heim (нем.) здесь - дом инвалидов). Очень хороший хайм, с садом, там у Лары будет своя комната со своими личными вещами, холодильником, телевизором. Если она захочет, сможет там работать, там есть мастерская. Легкая работа – собирать шариковые ручки, для нее – как игра. Ей будут платить зарплату, делать отчисления на пенсию, кормить – у них там есть общий зал для развлечений с большим телевизором и общая столовая. Вот увидишь, ей понравится. С вами ей скучно, вместе с людьми намного веселей. А на выходные сможем ее забирать к себе: когда ты, когда я. Давно надо было это сделать – позволить ей жить отдельно от вас. Я понимаю, мама боялась, что её там будут обижать, но это предрассудки. Там никого не обижают, и жизнь там должна пойти ей на пользу.

Оля оказалась права. Оказавшись в хайме, Лара будто повзрослела. Она очень гордилась своей работой, своей самостоятельностью: тем, что у нее есть комната, которую она может закрыть на ключ, что в любой момент может искупаться в душе без маминой помощи, что может участвовать в поездках, которые в хайме устраивали периодически – в кино, в лес, на озеро, к Рейну. Она даже научилась завязывать шнурки и выучила массу немецких слов, которые употребляла к месту и не к месту, участвуя в разговорах в общем зале.

Со временем словно ожил и Антон. Он как будто стал старше. Не по возрасту, а по внутренней устойчивости – начал сам решать повседневные проблемы, не перекладывая всё на Олю или зятя. А ещё у него появилась подруга – Люся. Милая женщина, вдова, с лёгкой сединой в волосах и грустными глазами. Они познакомились случайно: Люсина мама жила в соседнем доме, и когда Люся приходила её навестить, они с Антоном гуляли вместе, болтали – сначала о погоде, потом и о жизни.

Однажды Антон пригласил Люсю на блины. Готовил сам – с помощью YouTube, с энтузиазмом. Люся похвалила: "Здорово! Ты молодец, прямо как в ресторане. Я так не умею!" — и засмеялась. Антон расцвел от этих слов. Наконец он рискнул – предложил Люсе сходить проведать его дочку, о которой уже рассказывал ей. Лера и Люся друг другу понравились. "Большой наивный ребенок, ее надо навещать почаще",– сказала Люся после похода в хайм.

С тех пор Антон всё чаще ловил себя на мысли: а что, если предложить Люсе жить вместе? Огромная четырехкомнатная квартира, которая была в самый раз для семьи из четырех человек, была велика для него одного. Он бродил по ней как неприкаянный. Ему очень хотелось разделить её, и не с кем-нибудь, а именно с Люсей. Но он сомневался – всё-таки Люся моложе на десять лет. А вдруг откажет? И что скажет Оля? Не обидится ли за мать? Да и у Люси свои взрослые дочки, свои внучки – вдруг не примут?

И всё же Антон не теряет надежды. Он работает над собой, учится быть самостоятельнее и смелее. Недавно вычитал где-то: "Лучше сделать и пожалеть, чем жалеть о несделанном." Эта мысль запала ему в душу. Тем более, что он почти уверен – Люся тоже ждёт от него предложения. И, может быть, скоро Антон всё-таки решится сказать ей о своих чувствах.