Тыквенный спас

Почему Хэллоуин вызывает страх и при чём здесь тыквенный спас?

Каждую осень, когда воздух становится прохладным, а дни короче, в России и других стран постсоветского пространства разгорается дискуссия. С одной стороны — весёлые тыквы-светильники, вампиры и ведьмы Хэллоуина, с другой — набирающий обороты православно-фольклорный «тыквенный спас». Это не просто спор о двух праздниках. Это столкновение мировоззрений, культурная битва символов, в которой смешались страх перед чужим, поиск собственной идентичности и политические нарративы.

Хэллоуин: три лика страха

Страх, который вызывает Хэллоуин у его противников, многогранен. Его можно разделить на три основных аспекта: религиозный, культурно-идентичный и социально-психологический:

1. Религиозный страх: «тень Самайна» и «потакание Тёмным Силам»

Для многих верующих, особенно православных христиан, Хэллоуин — это не безобидный карнавал, а праздник, имеющий глубокие и опасные корни:

- языческое прошлое: исторически Хэллоуин, или канун Дня всех святых, уходит корнями в кельтский праздник Самайн, который отмечался как граница между миром живых и миром мёртвых. Считалось, что в эту ночь духи и тёмные сущности могут свободно бродить по земле. Церковь, борясь с язычеством, в одностороннем порядке и насильно наложила на этот день свой христианский праздник, но архетипическая суть — общение с потусторонним — осталась в коллективном бессознательном;

- опасная эстетика: мрачная символика Хэллоуина — смерть, нечисть, оккультизм — воспринимается буквально. Костюмы ведьм, демонов и зомби видятся не как игровая стилизация, а как отождествление с этими силами, что, с точки зрения религиозного человека, духовно опасно. Фраза «что посеешь, то и пожнёшь» здесь работает на полную мощность: играя с нечистью, можно привлечь её внимание в реальной жизни;

- конкуренция с поминальными днями: православная церковь имеет свои дни поминовения усопших. Народная традиция, связанная с Радоницей, подразумевает молитвенную память, а не веселье и ряжение в покойников. Хэллоуин, выпадающий на канун Дмитриевской субботы, у славян-католиков — Дня всех святых, создаёт концептуальный диссонанс.

2. Культурно-идентичный страх: «троянский конь глобализации»

Это, пожалуй, самый мощный пласт сопротивления. Хэллоуин воспринимается как символ культурной экспансии Запада, в первую очередь — США:

- угроза национальной идентичности: в постсоветскую эпоху, когда старые идеологически выверенные праздники, например, праздник 7 ноября, утратили актуальность, а новые ещё не укоренились, возник вакуум. Его начал заполнять коммерциализированный американский Хэллоуин. Для консервативной части общества это стало признаком утраты культурного суверенитета. Борьба с Хэллоуином — это борьба за «русскость», за сохранение собственных традиций перед натиском глобального мейнстрима;

- чужеродность эстетики: символика Хэллоуина — летучие мыши, тыквы-светильники Джека, гадость-или-сладость — чужда традиционной русской культуре. В русском фольклоре есть своя нечисть - кикиморы, лешие, домовые, но её образы иные, более связанные с природой и бытом. Американский «упакованный» ужас кажется искусственным и навязанным.

3. Социально-психологический страх: «разрушение табу и инфантилизация смерти»

Хэллоуин делает тему смерти публичной, карнавальной и, что самое шокирующее для многих, весёлой:

- табу на смерть: в традиционных обществах, включая российское, смерть — это сакральное, траурное, глубоко личное табу. Её не выносят на всеобщее обозрение и уж тем более не делают поводом для смеха и вечеринок. Хэллоуин грубо ломает это табу, вызывая у многих чувство глубокой неприязни как к «кощунству» и «глумлению»;

- инфантилизация ужасного: превращение образов смерти и насилия в детские игрушки и конфеты тревожит родителей и психологов. Возникает вопрос: не приводит ли это к стиранию границ между добром и злом, к нездоровому восприятию страданий в реальном мире?

«Тыквенный спас»: оружие возрождения или искусственный конструкт?

В ответ на «угрозу» Хэллоуина и был предложен или стихийно сформирован альтернативный праздник — «тыквенный спас». Его появление — яркий пример культурного инжиниринга.

«Тыквенный спас» позиционируется как исконно русский, православный и аграрный праздник. Он обычно отмечается в конце октября, часто в последнюю субботу месяца, и включает в себя:

- благодарение за урожай: главный символ — тыква, но не как зловещий светильник, а как дар природы. Проводятся ярмарки, на которых продают тыквы, кабачки, яблоки, мёд;

- православный компонент: праздник часто приурочивают к памяти какого-либо святого или урожай благословляют в храмах, освящая плоды;

- народные гуляния: обычно в программе празднования — хороводы, игры, конкурсы на лучший пирог из тыквы, мастер-классы по народным промыслам;

- экологичность и польза: во время праздника акцент делается на здоровом питании, кулинарных рецептах из тыквы.

Критика «тыквенного спаса»: благие намерения и исторические натяжки

Однако у этого праздника есть и уязвимые места, которые видят его критики:

1. Отсутствие исторических корней. Ни в церковном уставе, ни в народном календаре славян не существовало отдельного «тыквенного спаса». Есть три больших Спаса - Медовый, Яблочный, Ореховый, связанных с Успенским постом и сбором определённого урожая. «Тыквенный спас» — это калька, искусственная конструкция, созданная «в пику» Хэллоуину.

2. Реактивная природа. Его главная функция — не столько возрождение традиции, сколько запрет и замещение чужого. Он определяется не своей собственной уникальностью, а через отрицание Хэллоуина.

3. Коммерциализация. Несмотря на декларируемую духовность, этот праздник так же легко коммерциализируется: те же ярмарки, те же товары, те же развлекательные программы, только в «народном» стиле.

Глубинный конфликт: карнавал против лада

В основе этого противостояния лежит фундаментальное различие двух типов культуры.

Хэллоуин — это карнавальная культура в её чистом виде, описанная Михаилом Бахтиным. Это культура «перевёрнутого мира», где на короткое время отменяются все социальные иерархии и табу. Смех над смертью и нечистью — это способ её приручения, победы над страхом через его публичное осмеяние.

«Тыквенный спас» и традиционная культура стремятся к ладу — гармонии, порядку, устойчивости. Здесь нет места хаосу карнавала. Отношение к миру умерших — это отношение почтения и молитвенной памяти, но не игры.

Таким образом, спор о Хэллоуине и «тыквенном спасе» — это не просто спор о том, как развлекаться осенью. Это симптом гораздо более глубоких процессов:

- поиск идентичности в глобализирующемся мире;

- столкновение модернизма и традиционализма;

- борьба за контроль над культурным пространством и символами.

В конечном счёте, судьба обоих праздников будет зависеть не от указов или запретов, а от того, какой смысл в них вложит народ. Хэллоуин может так и остаться для большинства весёлым карнавалом без глубокого подтекста, а «тыквенный спас» — либо превратиться в искреннюю и любимую традицию, либо так и остаться идеологическим проектом, не нашедшим отклика в сердцах. Но их диалог, пусть и конфликтный, является важной частью большого культурного самоопределения современной России.