Зубы

Сумерки. Солнце село за горизонт, остался только синюшный цвет на неба. На илистом берегу реки в мокрой рубашке и плавках лежит Леша, мужик лет тридцати пяти. Может, сорока. Худой и костлявый, с пшеничными, теперь уже мокрыми, утопленными в ил волосами. Он спит. За рекой лес. Где-то в отдалении разговоры и смех людей, женщин и мужчин. Играет музыка, но громче шелест листьев в деревьях.
Вдруг раздается плеск и сдержанный смех.  Шепот:
— Алешенька!
Но Леша спит, и снова шепот:
— Алешенька! — смех
Вот Леша открыл глаза, но мокрое тело его неподвижно
— Алешенька!
Леша с трудом поднимает голову, волосы липнут к илу — никого рядом. Опять смех
— Ну Алешенька!
Он мычит что-то синими губами, еле переворачивается на четвереньки, смотрит в черный лес. Шелест листвы. Плеск. Леша разворачивается — на воде только рябь, но камыши…
Кое как, как богомол, Леша стает. Оглядывается на разговоры где-то там, в стороне за кустами и деревьями. Шатаясь, делает первый шаг и чуть не падает, но удерживается. Вот еще шаг и еще, и он уже в воде. Все ближе к камышам. Смех. Леша уже по пояс в воде, рубашка расплылась вокруг.
Точно - звук из камышей. Он осторожно раздвигает их, темно, опять смех. Леша мычит что-то, вслушивается, оглядывается на разговоры и музыку на берегу и заходит в камыши.
Вода уже по грудь. Плеск где-то слева, а теперь смех справа. А вот за ним треснул камыш. Развернув голову ухом вперед вместо глаз, он осторожно лезет сквозь заросли. Где-то рядом тихий шелест. Он резко распахивает камыши. Опять никого. Вдруг ему на глаза сзади ложатся белые как бумага ладони. Леша осторожно разворачивается.
Прямо перед ним нагая полногрудая кустодиевская девушка. Она тихо смеется, смотря на него. Леша застыл как каменный. Видя его растерянное лицо, она заливается смехом, прикрыв рот рукой.
Бирюзовые глаза, золотистые волосы, ярко красные губы, длинные хищные зубы и груди… а что там ниже? Она ловит его взгляд, смеется и вдруг из-под воды появляется рыбий хвост. Она откидывается спиной на стену камыша и водит хвостом перед ним, внимательно вглядываясь в его лицо его.
— Не боишься?
Леша поднимает на нее глаза, качает головой, мычит. Она кокетливо наклоняет голову, выставляет вперед груди
— Хочешь потрогать?
 Он смотрит на груди, но не решается
— А говорил не боишься. Ну?
Леша вытаскивает руку из-под воды и тянется к грудям, она внимательно смотрит на него, придвигается поближе. Вот он осторожно прикоснулся, она гладит его руку и прижимает сильнее к себе.
— Нравится?
Он кивает, мычит.
— Скажи, что нравится
Леша виновато улыбается, показывает себе на рот. Вдруг откуда-то резкий женский голос:
— Леха, ты где?
Леша оглянулся.
— Ну куда он подевался… еще утонет… или собаки эти загрызут.
Раздается мужской смех.
— Леха!
Девушка все прижимает его руку к своим грудям, но Лешино внимание уже где-то там на берегу. Улыбка исчезает с ее губ, она отпускает его руку - та уходит под воду. Вдруг она выхватывает ее обратно, открывает широко рот с острыми зубами и кусает ее. Леша мычит от боли. Она, засмеявшись, уходит под воду. Леша смотрит на свою прокусанную руку, из которой в воду капает кровь.
Леша выходит из камышей. На берегу двигаются два неясных темных пятна, в центре одного тлеет сигарета.
— Ну наконец то! Ты зачем туда залез?
Леша молча идет к берегу, изредка оглядываясь на камыши
— Зачем вводу полез? Тут и так, говорят, уже человек пятнадцать утонуло за лето.
Рядом с женщиной какой-то мужик. Вернее, это можно понять, когда он затягивается — видно крупный нос, густые брови и мелкие поросячьи глаза под ними. Женщина продолжает:
— А ты еще и пьяный. Пил зачем? Тебе же нельзя пить. Вон как развезло.
Мужик бросает окурок, сплевывает в темноту, разворачивается и уходит на звук голосов. Леша выходит на берег. Женщина, взглянув на него, уходит вслед за мужиком. Леша оглядывается на камыши, но уже совсем стемнело и ничего не увидеть. В стороне за деревьями видны всполохи огня, слышен шум разговоров, музыка.

Ваза зеленого стекла, в ней единственный искусственный цветок. И тот — сломан. От воды в ней на дне остались волнистые разводы. Леша лежит в кровати, голова на пестрой подушке, смотрит на вазу. Где-то глухо говорит телек, слышны шаги и звон посуды.
В один трусах, на тонких синих ногах он спускается по деревянной лестнице прямо во что-то среднее между кухней и залом. Все вокруг обито деревом, вагонкой. Простая обстановка: полки, пару шкафов, стол, стулья, диван, телек на холодильнике. Не сельский дом, а скорее дача.
За столом бочком сидит вчерашняя женщина, пьет чай и смотрит телек. Леша садится напротив, берет яйцо со стола, стукает чистит.
— Ты во сколько уходишь? — говорит она, не оборачиваясь на него.
Леша поднимает глаза. Показывает три пальца. Она мельком смотрит на него.
— Уже час. С рукой что?
Леша смотрит на руку, на запястье красным овалом след от укуса, пожимает плечами.

Леша сидит в темном коридоре на скамейке у стены, рассматривает укус. На этот раз он одет, и даже с претензией — брюки, правда мешковатые, теплая рубашка в клетку, пиджак и ботинки. Скрип двери.
— Золотов! — зовет его женский голос.

Леша, он же Алексей Золотов, входит в светлый неровно обложенный кафелем кабинет, проходит прям к креслу, ложится и широко открывает рот. Стеклянными глазами он, безучастно смотрит в потолок. На потолке неумелой рукой нарисовано голубое небо и волнистые облака, похожие на белые пилы.  Где-то в другом конце кабинета звенят раскладываемые инструменты. Над ним появляется голова молодого врача, который внимательно смотрит в черную дыру его рта. Наклоняется, сует палец в перчатке, щупает что-то во рту так, что голова Леши трясется, но он все так же безучастно смотрит в потолок.
— Хорошо… Вроде зажило. Кать, дай протез.
Ему подают со стороны протез, он аккуратно вставляет его в рот Леши. Внимательно смотрит, хмурится.
— Это точно его?
Рядом с лицом доктора появляется лицо такой же молодой медсестры, она заглядывает в какую-то бумажку.
— Вроде, его…
Доктор берет зеркало, разворачивает его к Леше, так чтоб он себя увидел. Из зеркала на Лешу смотрит неандерталец с огромной зубастой челюстью
— Кажется, перепутали… проверь, — медсестра уходит. — Алексей, мне кажется, это не ваш протез.
Алеша вертит головой перед зеркалом. Зубы в самом деле великоваты, трудно открывать и закрывать рот. Медсестра откуда-то из глубины кабинета:
— Больше нет, только эти
Доктор забирает зеркало у Леши
— Алексей, мне кажется, мы перепутали протез. Приходите через неделю, мы поищем.
Леша берет у него обратно зеркало и рассматривает себя.

Солнечный ясный день. На небе редкие облака. Дорога, идущая через поля. Маршрутка уехала, оставив в пыльном облаке Лешу.

Тенистый лес. Леша, сняв пиджак и расстегнув рубашку, идет по разрезанной застывшими колеями грунтовке. Вдруг, дойдя до полузаросшей тропы, которая врезается в дорогу сбоку, останавливается. Смотрит в глубину леса, и сворачивает на нее.

Тот самый берег реки. Из-за деревьев выходит Леша. Тот самый камыш. Леша подходит как можно ближе к воде, вглядывается в заросли, вытягивает шею. Ничего не видно, ближе нельзя — намочит ноги.  Ботинки продавливают глину. Волна чуть бьет по ним, и он отступает.
— Эй! Эй! — кричит он громким шепотом.
Вдруг совсем рядом раздается лай. Леша резко разворачивается — прямо у его ног прижавшись к земле, скачет огромный пес. Задрав верхнюю губу и обнажив клыки, он пытается выхватить клок из его ноги. Леша отступает от него в речку и оказывается в ней по колени. Собака с рычанием стучит лапами о воду, но войти боится. Леша без страха, скорее с любопытством, разглядывает ее. Обнаженные клыки под верхней губой.
— А ну пшли! — сбоку выбежал старик с топором.
Пес было огрызнулся на деда, но получив обухом по голове, взвизгнув, убегает в лес.
— Не погрыз? развелись тут… городские раскормили. Вон — на рыбалку с топором приходится ходить.
Дед внимательно вглядывается в Лешу.
— Чет я тебя не помню. Ты чей?
Леша пожимает плечами. Мычит и машет куда-то за лес
— А-а-а… городской. Зря спас, выходит, — старик сплевывает и уходит
Камыши безответно и безучастно просто шелестят на ветру.

В прихожую из пыльного окна ярко бьет солнце. Леша входит, скидывает мокрую грязную обувь, брюки по колено тоже мокрые. В глубине дома слышен приглушенный разговор. Прихожая, небольшой коридор и та самая полу-кухня полу-зал. За столом сидит женщина и вчерашний мужик. На столе початая бутылка водки, закуска. В телеке кто-то поет, но не громко.
— а Леша… Знакомься — Павел. Павел Борисович. Наш сосед. Я б тебе предложила, но тебе нельзя, — кивает она на бутылку
Леша кивает Павлу. Судя по блестящему взгляду и неровному голосу женщины — они уже давно сидят. Павел, выпустив густой дым из легких, так же молча отвечает кивком.
Леша уходит. Заходит в ванную, смотрит на укус на руке, на себя в зеркало. Вдруг улыбается страшной беззубой улыбкой.

Ночь. В соседнем дворе жарят шашлык, веселая компания, смех, музыка. Леша на все это смотрит из окна.

День. Тот самый больничный коридор. Все так же с претензией одетый Леша. Он проходит прямо к двери, стучит, входит в кабинет.
Доктор склонился над пациентом. Леша стучит в обратную сторону открытой двери. К нему подходит медсестра.
— Вы не видите занято. Что вам?
Леша мычит и тычет куда-то в угол кабинета. Доктор отрывается от пациента.
— Что там, Кать?
— Не понимаю. Хочет что-то.
Доктор, с раздражением выдохнув, подходит к ним.
— А-а-а… Золотов… Я же сказал, через неделю приходите.
Но Леша тычет в угол кабинета со шкафчиками и мычит.
— Что? Не понимаю.
Леша открывает рот, тычет в доктора потом в свой рот. Показывает обеими ладонями что-то вроде ковша или пасти кита, опять тычет в шкафы. Доктор усталым взглядом смотрит на него
— Шкаф?
— Ммм, — радостно кивает Леша
— Что шкаф? Ну скорее, у меня пациент!
Леша делает жест открываемой двери, что-то вроде как берет оттуда, открывает рот, вставляет это в рот, закрывает рот, улыбается, поднимает большой палец вверх.
Доктор качает головой — не понимаю.
— Ой. Я, кажется, поняла. Он вчерашний протез хочет. Да? — она смотрит на Лешу — Большой который.
Леша радостно мычит, улыбается и кивает головой. Доктор растеряно смотрит на него.
— Так он же большой. Не подходит вам
Леша машет рукой — ничего, вроде как.
— Неудобно же будет…
Опять взмах рукой — ничего. Доктор пожимает плечами, разворачивается и уходит к рабочему креслу
— Кать, приготовь протез. Золотов, в коридоре подождите.
 
Линялое зеркало над раковиной. В нем появляется лицо Леши.
— Я как мог сточил, но все равно великовато, — рядом с Лешей доктор.
Леша щелкает зубами. Играет желваками.
— Ну ка скажите что-нибудь. Дикцию проверим.
Леша придвигается к зеркалу, поднимает верхнюю губу как пес и рычит.

Берег реки. Пасмурно и ветрено. Леша всматривается в камыш. Никого. Он разувается, снимает штаны, рубашку, пиджак и, уложив все это стопочкой на берегу, в одних трусах лезет в воду. Он дрожит то ли от холода, то ли нетерпения. Камыши все ближе, и даже, вроде, что-то шевелится. Леша останавливается. Точно - шевелится, как будто кто-то ходит там. И вдруг тот самый тихий смех. Он улыбается и, прибавив шаг, оказывается у самых зарослей. Вот слышен плеск, тихий шепот, но слов не разобрать.
И вдруг
— Ты там что делаешь? Ты мне щас всю рыбу распугаешь! Ну вылезай!
Леха оглядывается. На берегу тот самый дед.
— Ты чего там расходился? У меня там сети. Вылезай давай! Или рыбу хочешь мою стащить? Я тебе стащу! Понаедут тут…
Леша, сжав челюсти и поджав губы до белизны, смотрит на деда. А из камышей что-то неразборчиво шепчут.

Вечереет. Леша входит во двор, вдруг его окликают:
— Леха, мы на рыбалку.
Он вертит головой, пытаясь понять откуда голос.
— Да здесь я!
У забора, но в соседском дворе его женщина. Вернее только ее голова над плотно подогнанными досками.  За ней какая-то суета. Слышны голоса, хлопают двери машины.
— Мы на рыбалку на всю ночь поедем. Еда в холодильнике. С утра буду.
Леша кивает. Она уходит. Хлопают двери машины, чихает мотор, машина где-то за забором выезжает со двора и укатывает.

Леша у зеркала в ванной. Открывает рот, разглядывает зубы, проводит по ним языком, щелкает ими. Улыбается.

Литровая банка с водой, в ней плавает челюсть. Голова Леши покойно лежит на подушке, он спит.  Раздаются глухие удары в забор. Один, два, три… Леша просыпается. Опять удары.
Отодвинув занавеску, он смотрит во двор. У соседнего дома ментовская машина. Двое ментов рядом. Один стучит по воротам и забору. Вытягивает шею, заглядывая во двор. Другой, подойдя к машине, сигналит через опущенное стекло, и вдруг замечает Лешу в окне, что-то говорит напарнику. Тот тоже поднимает глаза наверх, машет Леше в окно — выходи.

Вдоль улицы проехала полуживая копейка. Водитель, снизив скорость, внимательно рассмотрел всех стоявших на улице. Двое местных ментов и какой-то незнакомый мужик — будет что рассказать. Между тем Леша, подходит к ментам. Один из них закуривает:
— Здесь проживаете? На лето сняли?
Леша кивает. Второй мент внимательно разглядывает его.
— Понятно… с соседом знакомы? — мент тыкает сигаретой в дом рядом.
Тот качает головой
— Ну в глаза то видели? Знаете, как выглядит? — видя замешательство на лице Леши, влезает в разговор второй
Леша кивает. Мент открывает заднюю дверь машины.
— Ладно, поехали. Все по дороге расскажем.

Длинный, обложенный как чешуей старым кафелем, коридор. Треск ламп дневного света над головой. Втроем они входят в помещение со шкафами из нержавейки. Там у стола что-то пишет человек в белом халате. Мент опять закуривает:
— Сергеич, давай утреннего.
— Только быстро, у меня обед, - Сергеич, тот самый в белом халате, бросает ручку и встает.
Он подходит к одному из ящиков и выдвигает его. На нем тело.
— Ну? Он?
Леша смотрит на мента.
— Ну подойди, посмотри. Твой сосед?
Леша подходит к телу — это Павел Борисович. Только весь покусанный, в смачных глубоких укусах.
— Ребят, скорее. На обед надо.
— Ну так он?
Леша кивает.
—  Отлично. Опознание есть
Леша тычет пальцем в укусы и мычит
— Что? — один из ментов подходит к нему. — А, укусы? Да черт его знает. Собаки наверно… его ж на берегу нашли, там много бродячих. Ваши прикормили. Хотя вроде укус не собачий. Да все равно, - мент машет рукой Сергеичу. Тот задвигает Павла Борисовича обратно.
— Вы это… на всякий случай никуда не уезжайте. Мало ли что…

Ночь. Леша в кровати с выключенными светом. Темно. Он встает, берет челюсть из банки, вставляет в рот.

Скрипит калитка. Леша выходит из нее в пятно света единственного фонаря на улице. Закуривает и исчезает в темноте.

Ночной лес, ветер гуляет в листве. Шелест и тихий треск. Через заросли идет черное пятно.

Берег реки. Волны чуть сильнее обычного бью по берегу. Но их только слышно, все черным черно, небо в тучах. Леха чиркает зажигалкой, оглядывается — вроде никого. Он быстро все скидывает с себя и лезет в воду. Подсвечивая себе зажигалкой, идет к камышам. Вода неспокойна, бьет его в грудь. Лес за спиной хрипит на ветру.
Наконец, вот они камыши. Он, дрожа всем телом, входит в них. Зажигалка случайно подпаливает пару стеблей и листков сухого камыша, он гасит ее и сует камыш в воду. В полной темноте он пробирается через заросли. Опять шепот и плеск. Он часто задышал.  Зашептал:
— Ну где ты? Мне нравится… Помнишь, ты спрашивала нравится мне… тогда, помнишь?.. мне нравится… да… я говорить могу… тогда не мог, щас могу… ну? Ну ты где?
Вдруг в темноте раздается тихий смешок. Он и сам вдруг смеется.
—  А… все-таки пришла… ну иди…
Его руки касается что-то холодное. В темноте он видит белеющую руку. Он поднимает ее и целует. Жадно целует кисть, пальцы, ладонь.
— Ну наконец то… иди ко мне…
Он тянет к себе ее за руку, чувствует груди, жадно целует их, одну, второю, шею. Смех в темноте. Леша отвечает тоже смешком:
— А… смеешься... ну смейся… хочу видеть тебя… погоди…
Леша чиркает зажигалкой, вылетает искра, но огня нет.
— Щас… погоди... не уплывай только… — он суетливо целует руку, пальцы. 
Он чиркает снова и снова. Одна спичка, вторая, третья… И вот огонь освещает этот тесное убежище в камышах. Леша поворачивается:
— Ну вот…
Вдруг ужас разбивает его лицо. Перед ним его жена, вернее то, во что она превратилась. Синее распухшее голое тело в сетке вен, которое он держит за руку. Стеклянные выпученные глаза, синие губы. И вдруг этот смех за спиной, громкий, низкий. Он с бросает руку и тело уходит наполовину под воду, выпустив пузыри изо рта.  Леша делает шаг назад, чиркнув по камышу зажигалкой. Камыш занимается. Все ярко осветилось.
Леша оборачивается на смех. Она смеется, широко открыв в рот с острыми как у акулы зубами. Смотрит ему прямо в глаза. Вдруг резко умолкает, бьет хвостом и исчезает под водой. Леша, обхватив обожженное лицо ладонями, дергается к еще не загоревшимся зеленым камышам, листья режут тело и руки. Наконец он падает на берег. Огненный шар за ним освещает реку, берег и лес вокруг. Он лежит на спине и тяжело дышит.

Утро. Небольшая железнодорожная станция. Леша с чемоданом, одетый в свой выходной костюм, с красным обожженным лицом и порезами на руках отходит от кассы.
Старый вагон «шоколадка» со стенами под дерево. В купе входит Леша, ставит чемодан под сиденье. Сам садится сверху, смотрит через занавеску в окно, на часы. Поезд дергается и перрон плывет. Леша откидывается на спинку и выдыхает. Вдруг в купе входят пару мужиков с огромными баулами в одной руке и по бутылке пива в другой.
— Здарова.
Леша кивает в ответ
— Слыш, мужик. Ты внизу? Давай ты наверх уйдешь, а мы тут сядем? Тебе какая разница? Ты ж один?
Леша молча смотрит на него. Второй поднимает соседнее сиденье, сует туда с трудом свой баул. Смотрит на остальные в коридоре:
— Мих, места может не хватить.
Миха, который общался с Лешей опять поворачивается к нему, тычет на сиденье под ним.
— Там у тебя что-то есть? Не обессудь, мы сумки закинем туда. А ты можешь наверх, туда закинуть, — он машет в полку для матрасов наверху. — Лады?
Леша молчит.
— Ну че ты молчишь? Мужик, скорее рожай.
Леша провел языком по зубам.
— нет
— Не понял! Че нет? Ты че?
— Нет
— Че ты быкуешь? — подключается второй мужик.
— Слыш, я тя вежливо попросил. Щас вообще здесь сойдешь с поезда.
Леша молчит, тихо щелкая зубами. Играет желваками.
—  На ладно, — Миха хватает Лешу за шиворот и вдруг получат скользящий неумелый удар в ухо. Тот делает шаг назад:
—  Ни хера себе… Ну ка Коль, держи его.
Коля тянется к Леше, в это время Миха резко бьет его прям в грудь. Леша задохнулся, хрипит. Миха хватает его за голову и стаскивает с полки. Леша не может поднять голову. Темно красный ковер, грязные кроссовки, бутылка пива, пятно рядом пузырится. Еще удар ногой в живот.
— Давай на свою шконку дуй! Чмо!
Звук поднимаемой полки, рядом упал его чемодан. Открылся, все высыпалось. Леша с трудом поднимается. Мужики уже раскидали свои вещи, смотрят на него:
— И че? Ну давай, бей.
Леша смотрит на свои худые сухие кулаки.  Облизнулся. Смотрит на наглое ухмыляющееся лицо Михи.
— Давай, дуй на свою полку и не отсвечивай.
Вдруг Леша резко бросается на него, впивается зубами ему в горло. Что-то хрустит и в горле Михи, и во рту Леши. Животный крик. Горячая кровь полилась по подбородку. Миха пытается его оторвать от себя, но тот вцепился как клещ. Вокруг набежал народ из соседних купе. Уже в несколько рук его пытаются оторвать от Михи. Но Леша прижимается к нему сильнее и вдруг рычит, дергает плоть как хищный зверь. Оба падают. Коля бьет ногами Лешу, но все бес толку. Миха затихает под ним. Леша переворачивается на спину. Над ним склонились несколько голов. Все что-то кричат и тычут. Леша улыбается кровавыми раскрошившимися зубами.