Бомба для подполковника Гл. 1. Сувениры

   Boris Gotman, Ph.D
   
  "Оживальная форма (также «оживало», фр. ogive/augive) — обтекаемая двух- или трёхмерная форма, промежуточная между конусом и эллипсоидом. В русском языке термин употребляется обычно при описании формы крыльев самолета, снарядов и пуль, а также изредка в архитектуре."

              Материал из Википедии — свободной энциклопедии


   Возможные совпадения описываемых событий, фактов и имен  с  реальными являются случайными. Кроме нас с бомбой на иллюстрации.
                Автор

Глава1. Опасные сувениры.
 
  Рев двигателей несколько смягчился, и самолет довольно  резко стал набирать высоту.

  Пока предстоял полет до Москвы, а оттуда вообще куда-то  на край света.

  Соседи зашевелились, расстегивая ремни и  выбирая положение поудобнее, готовясь вздремнуть.

  Я тоже прикрыл глаза, но спать не хотелось, хотя и не выспался минувшей  ночью.

  Вчера мне позвонили во второй половине дня и вызвали к следователю, точнее, это был не следователь, а оперуполномоченный Коломийченко.

  У меня не было ни малейшего представления о причине столь неожиданного приглашения – по телефону сказали только, что объяснят лично.

  В указанной мне комнате стояло три стола, за двумя сидели крепкие на вид парни в штатском.

  Сидевший у окна отозвался на фамилию Коломийченко и ручкой показал на стул.

  Я сел, а опер собрал со стола бумаги в папку и сунул ее в полуоткрытый сейф.

  Из него же извлек какие-то предметы и выложил их на стол. Они стали катиться по столу, он поймал их и аккуратно поставил на торцы:

 -Узнаете?

  На столе стояли несколько медных охотничьих гильз двенадцатого калибра и две длинные стальные пули с необычными округлыми наконечниками.

 -Вижу, что узнаете, - продолжил опер.- Вы заказывали эти пули?

  Он взял со стола одну из пуль и стал поворачивать ее так, чтобы стало видно, что это оболочка, полая внутри.
 
 -Вчера, - опять заговорил Коломийченко, - дежурный наряд был вызван в штаб народной дружины Первомайского микрорайона. Дружинники задержали некого гражданина, - заглянул в протокол, - Петрушенко, который находился в состоянии сильного алкогольного опьянения и подлежал доставке в медвытрезвитель. При его досмотре и были обнаружены эти боеприпасы. Несмотря на сильное опьянение, задержанный назвал Ваше имя и телефон. Что Вы можете сказать по этому поводу?

  Все это было так неожиданно, что я не мог сообразить, что ответить.

  Опер расценил мое замешательство по-своему:

 -Статья 222 УК УССР, - продекламировал Коломийченко. – Изготовление боеприпасов без соответствующего разрешения, карается лишением свободы от двух до семи лет.

 -А почему Вы решили, что это боеприпасы, - нашелся я, наконец. – Это просто сувениры, которые мое начальство дарит сотрудникам. Как Вы представляете, можно использовать такой боеприпас?

 -А вот это, - торжественно произнес опер, - хотелось бы услышать от Вас.

  Тут вдруг заговорил парень, сидевший за вторым столом:

 -Вот что, Василий Сидорович, - обратился он к Коломийченко.  – Совсем забыл тебе сказать, Волков просил передать, чтоб зашел срочно. А я пока поговорю с гражданином подозреваемым.

  Он встал со своего места и пересел на освобожденный опером стул. Тут я увидел, что он гораздо старше, чем мне показалось. И не блондин, а просто полностью седой, но седина его была с каким-то благородным золотистым оттенком, оттого и показался мне поначалу блондином.

 -Я начальник отделения уголовного розыска,- начал он.  – Что, неприятная открывается ситуация?

 -Не понимаю, о чем Вы? Что преступного в сувенирах?

 -Сейчас, - говорит, - объясню. Петрушенко сказал, что изготовил порядка сотни таких пуль. По Вашим чертежам, разной длины и формы, - заглянул опять в протокол, -  оживальной части, только калибр один. И точность требовалась высочайшая. Зачем и кому такие суперточные сувениры?

  Разговор принимал совершенно неожиданный оборот.

 -Мы уже выяснили, - продолжил "седой", - что за Вами числится "тулка", но не двенадцатого, а шестнадцатого калибра. Так что, заказывали Вы пули не для Вашего ружья. Или у Вас имеется еще и не зарегистрированное оружие?

  Я лихорадочно пытался придумать какой-то нейтральный ответ.

 -Ваше счастье, - прервал затянувшееся молчание "седой", - что сейчас 1968,  а не 1937 и даже не начало пятидесятых. А то бы уже давно писали признательные показания, как организовали заговор с целью покушения на товарища Сталина!

 -Только сильно не радуйтесь, - продолжил "седой". – Определит Вас Коломийченко в "пресс-хату", а Вы, вижу, мужчина интеллигентный, за пару часов напишете, как по заданию ЦРУ нынешнего генсека убить хотели!

  От полной нелепости происходящего  я не смог сдержать смех.

 -Зря смеетесь, - ухмыльнулся  "седой".- Думаете, не имеем право держать у себя военнослужащего? Тоже неверно. Мы должны сообщить в комендатуру, что задержали Вас – если задержим. Те сообщат в военную прокуратуру, прокуратура в часть,  в общем, на пару часов в "хате" время останется.

  Я молчал. "Седой" продолжил свою мысль:

 -Допустим, в военной прокуратуре не все идиоты. Зачем Вам для покушения самоделки, если у Вас есть свободный доступ к нарезному оружию…

 -Вот именно! - прервал я "седого".

 -Какие мы умные, - спокойно продолжил "седой", - ладно, нет покушения. А что есть? А та же статья 222 УК УССР, изготовление боеприпасов без соответствующего разрешения. Ага, скажем, есть у Вас разрешение – Ваше начальство приказало Вам передать чертежи на изготовление каких–то специальных пуль  в мастерскую. Так в прокуратуре захотят проверить, а что это за такие хитрые пули. И выяснят, что связаны они с какими-то совершенно секретными разработками, а из-за Вас сведения о них получили огласку. И что у нас в остатке? А будет у Вас в остатке Статья 67 УК: "Разглашение сведений, составляющих государственную тайну лицом, которому эти сведения были доверены или стали известны по службе… при отсутствии признаков государственной измены или шпионажа…от 2 до 5 лет".

 -Я понятно изложил? – подытожил "седой".

 Я кивнул.

 -А всего-то надо было оформить заказ по всем правилам, - опять начал он. –Хотел угодить начальству, быстрей-быстрей! А в нашем деле быстрей-быстрей может плохо кончиться.   
 
  "Седой" явно чего-то ждал, но я чувствовал, что не от меня. Как бы в подтверждение, он вдруг спросил:

  -А почему в охотничьих ружьях,  чем номер калибра меньше, тем он на самом деле больше?

  -Исторически сложилось, - ответил я, - калибр здесь это количество пуль, которые можно отлить из фунта свинца для данного диаметра.

  -Можно вопрос? - обратился я к "седому"

  -Ты же знаешь, кто здесь задает вопросы? – вопросом на вопрос ответил
"седой". – Ну, ладно, давай твой вопрос

  -А Петрушенко не сказал, зачем он притащил эти пули?

  -Сказал, что мало ему платят, - ответил "седой", - а он специалист высшей категории. Предложили ему работу в какой-то конторе. Он и взял показать образцы, так сказать, своей продукции. А там что-то не срослось, он и пошел обиду залить!

  Дверь открылась, вошел Коломийченко. Вид у него был несколько растерянный. Он молча протянул "седому" какую-то бумагу.

  Вот и заключение баллистической экспертизы, - произнес он, пробежав глазами документ. – В качестве пуль для огнестрельного оружия не годятся.

  Что ж, - обратился он к оперу,- отпустим лейтенанта с его сувенирами. Позвони участковому Первомайского, пусть Петрушенко этому  на работу отпишет, что находился в общественном месте в нетрезвом состоянии.

  И ко мне:

 -Не будете жаловаться на нас, что беседовали без  военной прокуратуры?

 -Спасибо, - произнес я, уже не надеявшийся на такое простое решение...

  Продолжение следует