За кулисами

Воздух в гримерке был густым от запаха грима, пота и нервного напряжения. Завтра — премьера «Волшебника Изумрудного города», и каждый проживал это по-своему. В эпицентре бури были двое: Саша, чья уверенность граничила с высокомерием, и тихая, но несгибаемая Катя.

Конфликт тлел давно. Саша, претендовавший на роль Страшилы, не мог простить, что режиссер, мэтр Виктор Петрович, ставил в пример Катю — ту самую серую мышку, которая играла Железного Дровосека с какой-то невыносимой, педантичной точностью.

На генеральной репетиции Саша не выдержал. В сцене встречи он не просто играл — он наступал. Его неуклюжий танец стал агрессивным, он нарочно сбивал Катю с ритма, пытаясь вывести ее из равновесия. Но Катя, словно и впрямь сделанная из железа, не дрогнула. Она продолжала движение, ее лицо оставалось маской спокойствия, но пальцы, сжатые в кулаки, выдавали невероятное напряжение.

Потом был диалог. Саша, с сияющей улыбкой, начал перебивать ее, вставляя неуместные шутки и меняя интонации. Сцена, выстроенная до мелочей, рассыпалась на глазах.

— Стоп! — голос Виктора Петровича прозвучал, как выстрел. — Всем спасибо, свободны. Саша, Катя — останьтесь.

Гримерка опустела, остались лишь они трое в звенящей тишине.

— Саша, — режиссер не повышал голос, и от этого его слова казались тяжелее. — Ты что, на конкурсе пародистов? Ты ломаешь сцену. И партнершу.

— Я просто импровизирую, добавляю живости! — попытался оправдаться Саша, но под взглядом мэтра его уверенность растаяла.

— Театр — это не платформа для твоего эго. Это — общий организм. Ты сегодня не играл Страшилу, ты играл в «самого-важного-актера». Скучно и непрофессионально.

Саша покраснел, его взгляд упал на пол. Он украдкой взглянул на Катю. Она не смотрела на него с ненавистью, но в ее глазах не было и прощения — лишь усталое понимание.

— А ты, Катя, — повернулся к ней режиссер, — заржавела что ли? Дровосек без сердца — это бутафория. Дай отпор! Твой персонаж — это сила, а не покорность.

Он вздохнул и вытер лицо платком.
— Завтра — премьера. Я не требую, чтобы вы полюбили друг друга. Я требую, чтобы вы играли. Вместе. Поняли?

Саша молча кивнул. Потом, не глядя на Катю, прошептал:
— Прости.

— Ладно, — так же тихо ответила она.

Премьера стала их общим триумфом. Но это был другой триумф. Саша, играя Страшилу, больше не пытался казаться умнее всех. Он был просто наивным, добрым и очень одиноким существом, ищущим друзей. А Катя в роли Дровосека обрела наконец тот самый стук сердца. Ее монолог о том, что он хочет чувствовать, прозвучал так пронзительно, что в зале воцарилась абсолютная тишина.

Когда занавес закрылся под шквал аплодисментов, они стояли рядом, держась за руки. И в этот момент это не было игрой.

В гримерке, смывая грим, Саша поймал ее взгляд в зеркале.
— Спасибо, — сказал он. — Что не сломалась тогда.

Катя улыбнулась, и в ее улыбке впервые появилась не просто снисходительность, а уважение.
— Спасибо и тебе. Что нашел в себе силы остановиться.

Они не стали друзьями. Но они стали партнерами. И в этом был залог их будущих, по-настоящему великих, ролей.