Каонайа и Греанор дети Природы

***

Второй день стояла невыносимая жара. Дрэд был хозяином постоялого двора под названием «Рога и Копыта» уже... э-э долго. Да так долго, что и посетители, так и хозяин не помнили сколько именно. Как будто корчма существовала всегда, как жизнь на Земле. И как каждое лето Дрэд терпел вполне ожидаемые, но непредвиденные убытки, так как если на улице было просто жарко, то в корчме еще и душно, из-за постоянно растопленной печи на кухне, что даже холодный квас из погреба не прельщал местных жителей. Поэтому когда над дверью звякнул колокольчик и на пороге показались два незнакомых мужчины, хозяин сего заведения чуть не свалился со стула и скинул с ног фривольно развалившегося толстого рыжего кота. Тот недовольно мяукнул, недобро сверкнув желтыми глазами, и лениво развалился на том же месте, куда приземлился.
Незнакомцы были братьями, потому что у обоих были черные волосы цвета вороного крыла и похожие черты лица. Старший был небольшого роста, плотного телосложения с заметным пивным животом, у него было открытое приятное лицо и теплые карие глаза. Младший же был полной противоположностью: высок, худощав, холодные голубые глаза и каменное выражение лица.
Братья увлеченно обсуждали какие-то важные дела и не обращали на трактирщика никакого внимания, только когда подошли к стойке, резко прервали спор и тот, что повыше сказал:
- Добрый день, уважаемый, нам квас и поесть чего-нибудь посъедобней.
- Сию минуту, господа хорошие, - проскрипел зубами трактирщик, но виду не подал. Только улыбнулся поприветливей и скрылся за занавеской. «Посъедобней», - ха! Да, у него в трактире останавливался сам граф Ворьюнский, остался доволен, после чего даровал благодарственное письмо и звание лучшего постоялого двора Изумрудного уезда! А эти оборванцы еще смеют сомневаться в кулинарных способностях его поварихи. Нахалы! Они ему сразу не понравились.
Мужчины уселись в самый дальний угол зала, подальше от стойки трактирщика. И когда Дрэд принес им заказ, они прекратили беседу и продолжили, только, когда хозяин корчмы вернулся к своей стойке.
Но Дрэд был не из любопытных, этому его научила жизнь и работа. В «Рога и Копыта» заходили разные люди: честные и порядочные, а иногда и не очень, что лучше не лезть в их дела...
В это время колокольчик повторно звякнул, и в дверь вошла девушка лет шестнадцати. Да, такая, что даже хмурые братья, бросившие в ее сторону быстрые взгляды, застыли с раскрытыми ртами. Девушка была среднего роста с идеальной, точеной фигуркой, одета в легкое из тонкого хлопка платье с интересной вышивкой. Длинные рыжие, отливающие золотом, волосы доходили до поясницы. Черты лица не были иконными, зато удивительно приятными. Легкая улыбка и кошачьи зеленые глаза придавали лицу нечто завораживающее. Походка была мягкой, невесомой, тело гибким, что старая половица ни разу не скрипнула под его весом.
Братья опомнились, сглотнули слюни и вновь углубились в ожесточенное обсуждение проблем.
Девушка подошла к стойке трактирщика, улыбнулась по-весеннему теплой улыбкой, и начала что-то говорить. Голос также был звучным, льющимся, что только слушай и слушай...
- Простите, вы меня слышите? – Дрэд очнулся, только когда девушка начала трясти его за плечо.
- Д-да... – язык отказывался слушаться.
- Тогда мне медовый пря... – Она осеклась, резко обернулась в сторону незнакомцев, побледнела, – ник пожалуйста... – последние слова она прошептала бескровными губами.
- Чего? А, пряник медовый! Вот, за счет заведения. – вопреки своей жадности, о которой ходили легенды и анекдоты, расщедрился, чтобы порадовать фею.
- С-пасибо - произнесла «фея», не обращая внимания на обомлевшего трактирщика, и быстро скрылась за дверью, ведущей во двор, оставив услужливо завернутый в бумагу пряник на столе.

***

Вечером, смывая яд жары и утоляя жажду природы, шел теплый летний и такой долгожданный дождь. Облака и серые тучки на горизонте окрашивались в розовый и золотой цвета. Солнце клонилось к закату. Оно уже не было столь одиноко, потому как на небосклоне виднелся тусклый диск Луны. Было как раз то время, когда встречались два светила: Луна и Солнце.
В это время встречались и они, но пока у кромки леса сидел только огромный серебряный волк. Она как всегда опаздывала, а он терпеливо ждал. И она это знала, потому и не спешила.
Лисица гордо ступала по узкой тропинке поля, как ступают будущие королевы по красному ковру на коронации. Неспешно, грациозно, прекрасно понимая, что вон она – корона, никуда не денется.
Стоило лисе посмотреть в янтарные глаза волка, как все негодование, обида и злость куда-то отступали за пределы реального. Он просто не мог на нее сердиться. Он слишком сильно ее любил.
Кая смущенно опустила глаза и старательно шаркала ножкой. Ох, как редко мое рыжеволосое счастье прибывает в таком состоянии. И зачем скрывает мысли? Что-то тут не так...
- Что-то случилось?
- Вечер добрый, брат, – увернулась она от ответа упреком. Точно что-то не так...
- Он будет еще добрее, если ты ответишь на мой вопрос!
- Я взрослая, Грэй, и не обязана перед тобой отчитываться!
- Взрослая?! А в деревню за пряниками ходить, тоже взрослая?
Бровь лисицы удивленно поползла вверх – она так и не научилась до конца блокировать мысли. Кая, наконец-то, оторвалась от увлекательного занятия: рассматривания собственных ног, и все упреки застряли где-то на полпути. Испуг и волнение исказили ее прекрасное личико.
- Там, в корчме были двое мужчин. Они разговаривали про волка и лису!
- Мало ли в Изумрудном лесу волков и лис?
- Но Серебряный и Золотая одни!
- И что именно они говорили?
Она пожала плечами:
- Мне удалось услышать только небольшой отрывок их разговора. Один из них - охотник, я почувствовала на нем метку смерти многих братьев...
Вот это действительно было новостью. В лесу давно стали пропадать звери. Птицы говорили, что видели мужчину недалеко от хрустального ручья, но когда я осматривал то место, ничего не почувствовал. Даже следов не нашел. Ловкий гад, или он действительно многое знает. Тогда возникает вопрос: кто ему рассказал? Разве что... А-а, нет, чушь! Даже думать об этом не хочу.
- Ты отправила за ним кого-нибудь?
- Да, сороку, но... Грэй, я тут подумала, может, стоит выйти к людям и объяснить им все? Нам бы не пришлось скрываться.
- Я уже говорил, что нет! Нас не поймут! Люди слишком боятся тех, кто отличается от них...
- Ты даже не дал им шанса!
- И не дам, я не хочу потерять еще и тебя! И больше не ходи в деревню!
- Вот, так всегда, ты все решил сам, а мне выбора не оставил! – слезы блестящими бусинами катились по ее щекам. Она, не дав мне ответить, развернулась на каблуках и убежала в лес.
Где-то за ближайшим кустом хрустнула ветка, я рванулся туда, но никого уже не было, только сорока кружила в небе. Охота началась...

***

Когда-то давно природа заскучала в своем всевластии и одиночестве. Да, у нее было много детей, она их кормила и охраняла, не забывая иногда воспитывать. Но сейчас ей хотелось иметь рядом кого-то неподвластного ее воле. И природа создала человека.
Для выживания среди братьев она не даровала ему ни острых клыков, ни цепких когтей, ни особого зрения, слуха и нюха. Нет, она подарила самое ценное: уникальные кисти рук и ум. Другие дети также обладали умом, но природа ограничила их возможности инстинктами, которые помогали ей держать контроль над ними.
И природа получила, чего хотела: со временем яблоко слишком далеко укатилось от яблони и других братьев-плодов, семена яблока дали всходы, которые не позволяли скучать никому... она пыталась образумить человека, насылая цунами, ураганы, извержения вулканов, как бы говоря: «я умираю», но тем самым только еще больше отодвинула от себя.
Тогда природа испугалась, как никогда. Ее любимое детище уничтожало все: братьев, мать и самих себя... необходимо было что-то сделать, и природа создала еще трех детей, которые защищали бы ее и остальных детей от человека и человека от самого себя. Они не были ни животными, ни людьми, но в то же время, были и теми и другими, они были лучшими...

***

Деревья, крапива, овраг, ручей... все слилось, от долгого бега кололо в правом боку, было невозможно дышать, споткнулась о корень дерева - упала на мокрых холодный мох, поднялась, опять побежала... куда? Все равно: лишь бы убежать, дальше, еще дальше, чтобы меня не нашли, никто не нашел, а тем более он. Опять упала – подняться не хватило сил и желания... он никогда меня не слушает! Почему, почему так? Как он не понимает, что я волнуюсь за него, за себя, за всех нас?... Тот охотник, он сильный, ловкий – опасный, Грэю с ним не справиться...
- Ты должна что-то сделать. – прозвучало у меня в голове, от неожиданности я встала на ноги, забыв об усталости, обернулась – никого.
- Кто здесь? – нет ответа... кто бы это ни был, он прав мне надо что-то сделать, но... что я могу?
- Выйди в деревню, к людям, они помогут. – шептало сознание.
Не помня себя, не понимая, что происходит, я пошла по направлению к деревне...
Он еще минут пять смотрел, как она, отдаляясь, скрывается за деревьями, потом вышел на то место, куда упала лиса:
- Иди, иди, самоуверенная глупышка, теперь тебя никто не спасет... – осклабился медведь в довольной ухмылке.

***

Некоторое время я его не видел и бежал за сорокой, потом, наконец, различил в золотом море пшеницы неясный силуэт – и еще пол часа бешеной погони, казалось, расстояние до охотника вообще не изменилось. Кто же он? Точно не человек, тогда... Он уводит меня все дальше и дальше от леса, где я становлюсь слабее, и от... Каонайи... от этой мысли я остановился так резко, что по инерции чуть не упал, и побежал в обратную сторону...

***

С самого утра в доме стояла суета, словно все посходили с ума: сестры метались из угла в угол, примеряя свои новые платья, сшитые мамой, теряя, находя, и вновь теряя все подряд, мама же волновалась больше всех, стараясь уследить, помочь, поправить... меня также трясло от волнения: сегодня меня первый раз возьмут с собой на праздник села, я увижу ярмарку, там мама обещала купить леденец-петушок и пряник-лошадку.
Я пытался натянуть свой новенький костюмчик, но, запутавшись в нем, упал на пол, больно стукнувшись головой, тогда подошла мама и помогла одеться.
И вот, наконец, когда ожидание стало невыносимым, мы вышли на улицу. Я никогда не видел село ТАКИМ: все нарядные, веселые, от ярких красок слезились глаза, в воздухе витало ощущение праздника.
Но потом чудо начало меркнуть, казалось, все про меня забыли, мама с сестрами кружили вокруг лотка с одеждой, а мне так и не купили сладостей... стало обидно, неприятно, и я убежал от родных, все равно никто не заметит, что меня нет...
Я с час гулял среди шумных рядов, ноги казались ватными, было невыносимо жарко, душно, и несмотря на то, что улица была полна народу, я ощущал себя одиноким, ненужным... вдруг все замолчали и обернулись, но за толпой мне было ничего не видно, тогда я встал на коленки и пополз среди ног. Посреди толпы стояла незнакомая, но очень красивая тетя, она что-то говорила, но я ее не понял, потом она превратилась в лису, меня оглушили женские крики, мужчины похватали все, что только попадалось под руку...

***

В голове был туман, мысли путались, я не слышала, что говорила. Когда я стала лисой, на лицах людей отчетливо читались страх и ненависть – мне стало страшно, только тогда я осознала, что натворила.
Они медленно приближались, осторожно ступая, как будто боясь, что я на них вот-вот наброшусь. Я отчетливо поняла: они меня убьют. Но сделать ничего не могла, потому что если кто-нибудь пострадает из-за меня, я никогда себя не прощу, уж лучше умереть...
Прости Греанор, ты был прав... и прощай... в этот момент выпрыгнул огромный волк и встал между мной и толпой, беря удар на себя. Толпа, ослепленная ненавистью, набросилась на него, забыв про меня, они избивали его с такой жестокость, какой я никогда не видела у зверей. Волк сопротивлялся, рычал, царапался, кусался, но не причинял особого вреда, не потому что не мог, а потому что не хотел...
- Беги Кая, спасайся... быстрее, я не смогу их долго сдерживать, беги! – прокричало у меня в голове.
- Нет, ни за что!
- Беги, глупая!
- Нет!
Дальше все было, как во сне, в ужасном страшном сне. Забыв себя, я кинулась к Грэю... и пустота.

***

Праздник закончился, едва начавшись. Напуганные случившимся люди разбредались по домам. Они еще не скоро забудут то, что им довелось увидеть. А кто-нибудь особо прозорливый запечетлит это событие на бумаге, углядев в нем хорошую сказку о страшных людях-оборотнях, которой родители будут пугать непослушных детей, чтобы те не ходили одни в лес.
Два мужчины стояли у дуба. Они были похожи, что казались братьями. На дубе висели молодой, но абсолютно седой мужчина и очень красивая женщина.
- Их история закончена, сынок. А моя только начинается... я остался один, и власть - только моя.
- А как же я? – медведь нехорошо улыбнулся, за доли секунды оказавшись за спиной охотника, перерезал ему горло.
- А ты – мне больше не нужен, сынок.
Бросив окровавленный кинжал, он быстро отдалялся от дуба, но не пройдя и пяти метром, упал от сильной головной боли.
- Твоя история кончится так же, как и наша. – голос лисицы гремел у него в голове, причиняя жуткую боль. Он не мог больше себя сдерживать, и миру явился бурый медведь.

***

Когда Дрэд увидел девушку, он ее сразу узнал, и когда народ набросилась на нее, он пытался как-то их остановить, но его голос терялся в общем шуме.
И теперь он ждал пока все уйдут, чтобы в последний раз полюбоваться красавицей. Именно поэтому он стал свидетелем убийства (Он узнал и того, кого убили, и того, кто убил. Это были те братья, что заходили в его корчму), поэтому он же видел, как открывались изумрудные, горящие огнем боли и озлобленности глаза девушки, как падал старший из братьев и... превращался в медведя:
- Люди, помогите, оборотень! Еще оборотень, помогите!!!

***

К концу дня на старом дубе посреди центральной улицы висели три человека-оборотня на показ всему и вся, как коварны могут быть братья и как жестоки люди.
Начиналась буря...

***

Я убежал из деревни, когда появился огромный лохматый страшный волк. От страха я не разбирал дороги и все бежал, бежал...
Когда я очнулся, меня на руках держала женщина. Она поражала своей красотой, удивительно ласковой улыбкой и строгим взглядом, от нее приятно пахло только что скошенной травой. С ней мне было тепло и спокойно, как с мамой.
- Как тебя зовут, мальчик?
- Боря.
- Знаешь что, Боренька? Пойдем со мной.