В свете внимания, гл. 5. Серия Мак Маг

- Эта девочка, - продолжал рассказ Макс о первом посещении Натальей, Николаем и им детского дома,  - выскочила как-то  сама собой.
Очевидно, слух о потенциальных родителях мгновенно разносится по приюту, и дети - кто порезвее - бегут встречать  своих будущих близких.
Ее звали Жанна. Косички вразнос, нелепо постриженная рыжая чёлка.
"Наверное, она себе укоротила".
"Какими-нибудь канцелярскими ножницами".
Об этом мы подумали все втроём, - вместе, когда увидели её: застывшую, выпятившую голую худую коленку вперёд,  словно размышляла она, либо каким-то своим внутренним чувством  сознавала - стоит ли задерживаться сейчас, тут.
 Но вот Наталья (а она привлекла в это время внимание) присела  ни с того, ни с чего на колени и протянула руку (открытую ладонь) девочке. У последней - все видели - вспыхнули глаза.
Она опустила ножку с поднятой коленкой прежде, и так ловко, бесшумно сделала (вовсе не так, как до этого слышен был топот ее сандалиями далеко по бетонному полу).
Она (Жанночка) ещё  не решалась - нет еще - на иные действия, Наталья ждала.
И вдруг я отметил краем глаза Дымку (которую вряд ли кто отметил, кроме меня), и сие означало присутствие Сущности.
Веки Натальи взбухли и склеры помутнели, в них образовалась влага. Вся эта замесь, амальгама означала только одно, - "человеческое и нечеловеческое" - союз. Это тот союз невидимого. сотворенного Создателем Всего Альянса, где Мы, мы все, редчайше пересекаемся.
Девочка сорвалась с места и рванула с той же непринужденностью, которая привела ее сюда. Спотыкаясь, едва не падая она мчалась к Наталье.
Наташа, теряя чувства, себя теряя, поднялась, а потом снова опустилась на коленки. Она приняла девчонку в объятия, уже плотно стоя на коленях холодного, безучастного, мёртвого пола этой залы.
Руки Жанночки плотно обвили шею женщины. Николай и я задержали друг на друге взгляды, словно в поиске: "как же это может быть?"

Работник приюта, Клеопатра - дородная женщина, так же мягко (это было свойственно всем им здесь), переступая с ноги на ногу, вынося грузное, но таки крепкое тело, то вперёд,  то назад, наконец, дала голос (голос так же был мягким, тёплым):
- Мир...
Я переспросил: слышал ли я точно?
Клеопатра перевела на меня улыбку, -тёплую, эластичную, спокойную, - повторила, что мы, действительно, услышали первый раз:
- Мир.
Она развернулась и пошла прочь, оставляя теперь нас, четверых, наедине.
- Кто же ты такая? - Просила Наталья ответ, утопая в жарких развивающихся обвиваниях крошки-девочки.
- Жанна! - Звонко откликнулась девочка.
- Почему ты одна? - Автоматический  вопрос.
Я же (ММ), да,  предчувствовал дальнейший диалог.
- Я не одна, - передала Жанночка, - у меня тут брат!
И девчушка, так же как стремительно прижалась нынче к Наталье, так же бойко, жёстко (в некотором смысле) оторвалась от неё и помчалась назад, откуда она нам встретилась.
 Наталья поднялась на ноги.
- Брат? - Под нос буркнул Николай, - какой ещё  брат?
НН. поглядели на меня. Наталья расчувствовалась  - ей было всё  все равно. Николай с требовательным, серьёзным  ожиданием смотрел на меня.
Мне бы пожать плечами - "я-то тут при чём ?" Однако, ответил честно:
- Так должно быть. Я предупреждал.
Девочка вернулась.
Вернулась с ещё более крохотным мальчишкой, на ещё  более худых, костлявых ножках. Он был в коротких шортах и из под одной  штанины виден был край не умещавшихся вних трусиков, тугого синего цвета.
Мальчик на всех нас глядел исподлобья.
"Ничего хорошего тут нет", - читал я его мысли.
Носик, - тонкий носик, как у жизнерадостной Жанночки, его кратко вздулся.
 И вот.
Он будто только сейчас ожил,  взгляд  постепенно наполнялся жизнью.
"А,  может быть...,  всякое случается", - вновь прочёл  я его мысли. Мальчишка вновь потупил взор ( по иной причине),  и его лицо зардело гранатом.
Николай приблизился к обеспокоенному мальчику, попытался также опуститься перед ним на коленки, дабы лучше разглядеть его, но засмневался и, возвышаясь колоссом перед ним,  задался:
- Тебя-то как зовут?
Жанночка молчала, сомкнув сердито брови, она ждала  именно инициативы братика.
Прошло не меньше полминуты, прежде чем мы услышали из ломких паутинных уст мальчика:
- Миша...
Он вдруг поднял голубые индиго глаза, и обратил именно на меня. Взрослый, пугающий взгляд.
Эту мысль я не смог прочесть...

To be continue