Ты писатель или нет?

Зашел я как-то после обеда к соседям-коллегам чайку попить. Дело было в пятницу, номер уже давно сдали, и обстановка располагала к отвлеченным беседам. А беседы у нас, в провинциальной редакции, были обычно одного рода – кто сколько выпил накануне и кому гонорар урезали.

Но эта пятница стала исключением. Поводом послужила заметка о местном рыбаке, который, выйдя на пенсию, написал мемуары и выложил их в интернет. В подзаголовке наш новый внештатник Владик назвал героя «писателем». И тут понеслось.

Разговор начал наш обозреватель Виктор Семеныч. Человек он был обстоятельный, с сединой в висках и вечной кружкой чифира в руках. Сам писал об экономике и росте-прироста в сельском хозяйстве.

– Вот прочитал я, – сказал Виктор Семеныч, откладывая гранки, – и задумался. А кто такой, собственно, писатель в наше время? Вот этот пенсионер, Иван Петрович, он писатель? Написал, условно говоря, рассказ о своей жизни или вот мемуары и опубликовал в каком-то ЖЖ. Может ли он теперь говорить – я писатель?

Владик, не отрываясь от своего смартфона, тут же откликнулся:

– Конечно, может! Писатель – это тот, кто пишет. Написал один рассказ – уже писатель. Написал пост в блоге – уже писатель. Главное – самовыражение. В двадцать первом веке все издания доступны, любой голос может быть услышан.

– Пока услышан, – дополнил многозначительно Виктор Семеныч.

Тут вмешался наш фотограф Илья. Мужчина лет пятидесяти. В прошлом – участник подпольного фотокружка и ценитель всего советского, от аппаратуры «Зенит» до порядков в Союзе писателей.

– Ерунда это все! – проворчал Илья, наливая чай в кружку с отбитой ручкой. – Писатель – это не тот, кто написал. Писатель – это тот, кого напечатали. Отдельной книгой. Или, на худой конец, в «Новом мире». Чтобы редактор прочитал, рецензент, чтобы рукопись в издательстве по коридорам год носили. А этот ваш ЖЖ… Кто угодно там может писать что угодно. Это как если я в своем гараже сварганю табуретку и назову себя краснодеревщиком. Смех!

– Ну, Илья, времена меняются, – вздохнул Виктор Семеныч. – Раньше пишущая машинка была средством производства. Теперь – ноутбук.

Спор мог бы зайти в тупик, но тут свой голос подала Зина, наш корректор, дама невероятно начитанная и вечно всем недовольная. Она сидела в углу, курила и правила гранки с таким видом, будто вычеркивала из жизни чьи-то роковые ошибки.

– Вы оба не правы, – сипло произнесла Зина, не глядя на собравшихся. – Владик говорит о желании. Илья – о ремесле. А писательство – это не желание и не ремесло. Это диагноз.

Все повернулись к ней.

– Писатель, – продолжала Зина, – это тот, кто не может не писать. Кого от этого тошнит, но он все равно садится за стол. Кто пишет не для публикации в «толстом журнале» и не для лайков в блоге. А потому что иначе нельзя. Потому что внутри него сидит неведомая хворь, которая требует выхода словами. Вспомните героев Достоевского или Кафки. Хотя, куда вам… Ваш пенсионер из заметки написал мемуары для внуков. Это блажь. А настоящий писатель – это несчастный человек, обреченный на вечную погоню за ускользающей мыслью. И счастье, если его никто не читает.

В кабинете повисла тишина. Даже Илья на секунду задумался.

– Ну, Зина, ты даешь… – тут уж попытался вмешаться и я. Не дали.

– Я не «даю», я констатирую факт, – отрезала корректор и снова уткнулась в гранки, всем видом показывая, что разговор исчерпан.

– Ладно, философы. Пора закругляться, да по домам собираться, – Виктор Семеныч хмыкнул. – Владик, перепечатай подзаголовок. Напиши просто: «Пенсионер-рыбак написал мемуары». И четко, и по делу. Без всяких «писателей».

Все разошлись по своим делам. А я подумал, что, наверное, права Зина. И от этой мысли стало как-то одновременно и грустно, и спокойно. Словно поставили тебе трудный, но окончательный диагноз.
____________________________________
Рассказ из сборника "Надька-Кукуруза" 2025