Пантера

Пантера спарилась в апреле. Ее желания никто не спрашивал, но у диких кошек это и не принято. Пять маленьких сердечек теперь колотятся наперегонки под ровный, размеренный стук материнского сердца.

Малышей надо кормить. Пантера была молодой, неопытной самочкой, но она уже знала, что еда бывает двух видов. Неподвижная плохо пахла, от запаха пантера морщилась и чихала, а потом сильно болел живот. И малыши грустнели и затихали — тишина в брюхе беспокоила ее больше, чем их болезненная возня. Подвижная еда была совсем другой. Разорванная плоть парила, и пахла молоком и силой. Кровь хлестала в звериную морду. Кровь была полна жизни. Когда пантера возвращалась с охоты на лёжку, она слушала, как радуются ее сытые малыши и счастливо жмурилась на солнце. Охотиться по ночам пантера не любила. Бурые пятна от ее кровавых лап пантеру не беспокоили — лысые обезьяны не могли причинить вреда.

Но однажды появились охотники. Пантера почуяла чужой запах, насторожилась, но охоту не прервала. В животе бурчало, и котята толкались, требуя крови. Пантера вломилась в хижину, сразу разорвала в клочья лысую обезьяну. Сквозь довольное урчание, подавить которое была не в силах, прорвался новый звук — чужой, тревожный, будто рядом урчит ещё одна довольная кошка.

Это была не кошка. Пантера выскочила на открытое пространство, и плечо взорвалось от боли, и следом, сразу, по цепочке, рванули еще пять мучительных вспышек в утробе.

Пантера растерялась. Она привыкла, что добыча беспомощна, и она никогда в жизни не испытывала такой боли. Припав к земле, пантера кинулась в лес. Долго петляла, запутывая следы и впервые озаботилась пятнами от окровавленных лап.

Теперь придется быть осторожной. Охотников стало очень много. Почти везде, где была еда, появлялись и они, а каждый меткий выстрел вспыхивал шестикратной болью — за нее и каждого из малышей.

Долго это продолжаться не могло. В один день пантера выбралась на залитую солнцем лужайку. На краю стоял обезьяний домик, над ним вился дымок — значит, еда внутри, жжет зачем-то свою еду. Пантера не понимала эту обезьянью привычку. Что может быть вкуснее еще живого, горячего, пропитанного ужасом и болью мяса? В животе забурчало, завозились голодные малыши. Эти звуки заглушили рокот обезьяньей железной коробки, на каких ездили охотники. Пантера бросилась к дому, напрямик. Загрохотало, солнце сорвалось с неба и огненным шаром врезалось пантере в голову. Лапы подкосились, потемнело, солнечный шар догорал в виске. По серой траве к ней шли охотники.

Пантера поняла, что это конец — сгустились сумерки, мир потускнел и медленно гас. Охотники подходили все ближе. Пантера напряглась и, вложив остаток сил, разродилась в траву. Котята посыпались — оглохшие, ослепленные, но почуяли чужаков и начали огрызаться. Защелкали пули. Мать видела, как дергаются их крошечные тельца, дергаются и обмякают, одно за другим. Охотники встали кругом над мертвыми детенышами. Один склонился над ее первенцем, поднял что-то и медленно, запинаясь, проговорил:

«Фри-д-рих К-ле-е, лейтенант».

«Почему мои котята так похожи на лысых обезьян?» — с удивлением подумала пантера и умерла.