Преступление и наказание, или шо вы имеете против?

 История по мотивам романа о том, как правильно страдать, который Федя Достоевский таки написал, чтобы расплатиться с долгами.

Вы знаете, что такое студент? Это человек, у которого в кармане вошь на аркане, а в голове – Наполеон! Вот Родя Раскольников – он такой. Худой! Настолько, что когда поворачивается боком, люди думают: «Это шо, плакат?»

А квартира? Это же издевательство! В такой даже Федя не стал бы жить. Заходишь, а тараканы: «Шо, ноги не вытираете!» Шесть шагов – Достоевский измерил лично. Шесть, а не семь. Потому что семь – счастливое число, а мы тут страдаем! Профессионально.

Денег у Роди столько, что нищие переходили на другую сторону улицы, чтоб он их не сглазил.

Учился он на юриста. Уже смешно. Это как диетолог с ожирением. Единственное, чему действительно учили, – это как красиво голодать.

Идёт он по улице, думает. Что ещё делать, когда денег нет? Не романы же сочинять? А он додумался!

Замечали, какие мысли приходят на голодный желудок? «Я – умный, красивый, хоть и в заношенном пальто. Вылитый зять, которого у меня нет! А старуха? Такие проценты рисует, будто рожает их в муках! От неё никакой пользы. Так почему бы не совместить приятное с полезным?»

Логично? Но кто сказал, что студент должен логикой заниматься? Он же днём голодает в обнимку с Ницше, а ночью – человечество спасает!

Задумался Родя! Так глубоко, что всё порешал. Когда ты студент и философ, арифметика у тебя особая: пока девушка в спальне – ты женишься на её холодильнике.

План был идеальный: пришёл, убил, ушёл. Что может пойти не так?

Всё!

Лежит старушка. Рядом – другая. Тоже лежит. Родя в шоке: «Господи, что я наделал? Хотел же одну! Это как взял пакет молока, а кассирша: "Второй в подарок!" Ну неудобно же отказываться».

Так и начинается качественное страдание.

Для настоящего раскаяния одной старушки маловато. Надо две. Минимум. Иначе страдание любительское, несерьёзное. Это вам любой писатель подтвердит.

А топор? Пистолет – по-европейски, яд – по-женски, а топор – это духовно, традиционно! Наш национальный аргумент для решения философских вопросов. Прямо как самовар, только без воды.

После этого Родя заболел. Температура нормальная, а душу трясёт, будто её в профсоюз не приняли.

Я вас умоляю! У великих нельзя просто убить – надо же страдать, желательно с галлюцинациями и снами про лошадей. Иначе это не роман, а криминальная хроника.

Каждый стук в дверь – не почтальон, а следователь Порфирий Петрович с усами, которые живут отдельной жизнью. Ходит Порфирий вокруг него, как кот вокруг прилавка с колбасой, и говорит:

– Родя, дорогой, может, тебе не к нам, а к врачу? Ты сам себя уже так ловко обстряпал, шо мне жалко вмешиваться! Давай я тебе просто направление дам?

Таки не следователь, а вылитый мозгоправ. Метод? Болтовня. Часами, страницами, главами!

Уже тараканы пишут: «Родя, сдавайся. Мы устали за тебя волноваться и слушать ваши бредни! У нас своя жизнь!»

И тут – кульминация! Появляется Соня – девушка работящая, но с крестиком. Проститутка с высшим моральным образованием – как официант с серебряной вилкой в кармане: вроде не положено, но для души необходимо.

– Ничего, Родя, – говорит она. – С кем не бывает. Иди на площадь, целуй землю!

Не, ну таки кому-то это помогло? Это всё равно что после инфаркта советовать побегать для здоровья!

Любой бы сказал: «Найми адвоката, ищи свидетелей, возьми справку из психушки – ты же припадошный!»

И что вы думаете? Сбежал? Пошёл! Признался... Страдание не ошибка, а хобби. Встал на колени. Народ смотрит: «Опять Достоевский что-то задумал. Видать, новый роман пишет».

А Родя? Поехал... в Сибирь. Восемь лет! Это ж сколько зим? Восемь! А лет? Тоже восемь! Совпадение? Я так не думаю.

Соня за ним. Где она найдёт такого мужчину, который и убил, и признался, и поехал? Стабильность! Как у моей Сарочки икота: восемь лет на одном месте – мечта любой женщины!

Сидит Родя в Сибири и думает: «В чём подвох? Вот же – счастье!» Но это уже другой роман, где страдания подмерзают и требуют предоплаты.

Так что, если в голову пришла революционная идея: переспите с ней. С идеей проснётесь – писатель. С топором – герой романа. И разница, поверьте, есть. Особенно для старушек.