Глава 4 Перевал Потерянных Душ

         
 
               
                Где тени прошлого обретают плоть, а
                сомнения становятся невидимыми тропами.


       -   Знаете, когда я смотрю на этот перевал...  Перевал Потерянных Душ, как его называют. Само название, мне кажется,  уже звучит как приговор.

       Я стоял у самого его подножия,  сжимая в руке старую, выцветшую фотографию. На ней мы с Лехой - молодые, беззаботно смеющиеся, полные каких-то грандиозных планов на будущее. Леха… Мой лучший друг. Скорее,  был им.

       Солнце тогда, помню, пробиваясь сквозь рваные облака, и на мгновение осветило этот перевал. Я предстал передо мной во всей своей суровой красе: величественный,  с острыми скалами, устремлёнными в небо и покрытый редкой, колючей растительностью. И вокруг - тишина. Такая давящая, всепоглощающая, что слышно было лишь собственное  сбившееся дыхание.

       Я начал подниматься на перевал.

       Холодный ветер тут же стал хлестать по лицу, вероятно пытался вырвать из  меня последние остатки решимости. Я втянул в себя морозный воздух, ощущая, как он обжигает лёгкие.

       Три месяца назад Леха пропал.  Просто взял и исчез. Последний раз его видели именно здесь, в окрестностях этого чертова перевала,  когда он собирался в одиночный поход. Теперь я стоял здесь, на краю бездны, и не знал, что ждёт меня впереди. 

       Спасатели прошерстили все вдоль и поперек. Вернулись ни с чем.  Ни следов, ни тела, ни даже клочка его яркой куртки. Все, что у меня осталось – это его фотография и навязчивая мысль, что я обязан найти Леху сам.

       Первый день похода, честно скажу,  были обманчиво лёгкими. Шёл себе по тропе, ориентировался по старым картам, ну и инстинкту. Солнце щедро дарило тепло, и я чувствовал, как силы наполняют меня.
       В такие моменты я невольно вспоминал наши с Лехой походы ещё в юности.  Его неуёмный оптимизм, этот его заразительный смех, который, казалось, мог разогнать любую тучу.
      
       Но чем глубже я забирался в сердце этого перевала,  тем чаще странные, и тревожные мысли начинали роиться в голове, что самому становилось страшно.
Я до сих пор не могу понять, как мы с Лехой вообще сдружились. Вроде бы, в одном классе учились - это точно. Но первые воспоминания о наших встречах - как старая, непроявленная плёнка: размытые, непонятные. И чем больше я пытался ухватиться за эти ускользающие образы, тем сильнее начинала болеть голова. 

       А потом начались настоящие странности с погодой. Я мог идти под палящим солнцем, чувствуя, как пот стекает по спине, а через минуту меня накрывал густой, ледяной туман. Он проникал не только в лёгкие, но и залезал куда-то глубже лез, в самую душу, заполняя её липкими сомнениями.

       Однажды утром я проснулся от ощущения, что земля ушла из под ног. Моя палатка стояла не на привычной земле, а на гладкой каменистой платформе, точно вырезанной из самой скалы. Вокруг простиралась пропасть, и я чувствовал, как невидимая сила тянет меня вниз, в эту пугающую, бездонную пустоту.

       В этом клубящемся тумане, я вдруг увидел его. Леху. Он стоял где-то вдали, манил меня рукой, и улыбался своей обычной, беззаботной улыбкой . Но стоило мне сделать шаг навстречу, как он тут же исчезал, растворяясь в серой мгле.

       -   Леха! Леха! Это ты? – закричал я, срывая голос.

       В ответ - лишь эхо, глухо повторяющее его имя.

       Сомнения, как мелкие острые осколки, начали впиваться в меня изнутри. Леха... А был ли он вообще?  Или это игра моего измученного одиночеством разума? Неужели я сам себя загнал в эту ловушку, выдумал его, чтобы хоть как-то справиться с пустотой.   

       Я достал фотографию и всмотрелся в его лицо. Знакомое до боли, и в то же время... чужое. Помню его заразительный смех,   вечные подколы, непоколебимую  поддержку.

       Но когда я пытался ухватиться за конкретный момент - общий смех или разговор, в голове оставалась лишь звенящая пустота. Ни одной чёткой картины, ни одного яркого воспоминания.

       Туман сгущался, становясь почти осязаемым. Он давил на грудь, душил, заставляя  сомневаться в самой реальности происходящего. Я чувствовал, как растворяюсь, становлюсь одной их тех потерянных душ, что, по слухам, вечно бродя по этому проклятому перевалу.

       Я остановился, тяжело дыша. Ноги отказывались идти дальше, будто приросли к камням. Дышать тяжело, воздух был каким - то... мёртвый. В голове билась одна навязчивая мысль: "Беги. Беги отсюда, пока не поздно". Но куда? 
       Вокруг - этот серый, безликий туман, поглотивший весь мир. А Леха… он все ещё стоял там, вдали.  Его силуэт едва угадывался в этой  пелене.

       Я тогда сел прямо на холодный камень. Пронизывающий холод пробирался сквозь одежду. И тогда я понял...   Леха всегда был моей опорой. Когда я сомневался в себе, он находил нужные слова, чтобы поддержать. Когда я спотыкался, он протягивал руку. А теперь… теперь мне придется найти этот выход самому.

       Снова взглянул на фотографию. И вдруг заметил. На заднем плане, едва различимый, был силуэт человека. Он был похож на меня. И на Леху. Странное ощущение, будто мы были... ну как две   стороны одной медали. Отражениями друг друга.

       Внезапно, сквозь плотную завесу тумана, я услышал голос. Тихий такой, но удивительно чёткий. Как будто прямо у уха:

       "Ты ищешь меня, но ты ищешь не того, кого думаешь", - сказал он.

       Я вздрогнул. Голос был знакомый, как у друга, но...  в нем была какая-то новая, пугающая глубина, которой я раньше не замечал.

       -   Кто ты? – прошептал я, с трудом ворочая языком.

       -   Я – часть тебя, ответил он. - Та часть, которую ты потерял. Та, что  боится. Та, что сомневается.

       Я замолчал. В горле пересохло. В голове проносились картинки того времени.

       Передо мной сидели ребята и их взгляды были прикованы ко мне, ожидая продолжения истории. Я сделал глоток воздуха, вспоминая тот день, и  продолжил:
Когда я поднял голову. Туман начал редеть, открывая передо мной нечто совершенно неожиданное.
    
       Передо мной был не просто перевал, а причудливый лабиринт из скал и клубящимся почти осязаемым туманом. Реальность здесь казалась зыбкой, переплетаясь с обманчивыми видениями.  Я видел себя, идущего по разным тропам, принимающего совершенно разные решения. Вот я смеюсь с Лехой, а вот - ожесточённо спорю с ним.

       Вдруг из глубины моего сознания раздался голос, тихий, но пронзительный:

       -   Ты не можешь найти меня, потому что меня здесь нет.  Я внутри тебя. Ты сам создал меня, чтобы справиться с болью. Чтобы не чувствовать себя таким одиноким.

       Мое сердце забилось быстрее, отдаваясь глухим стуком в висках.  Слишком много смысла в этих словах, слишком много правды. Ну да. Я всегда любил копаться в себе, искать скрытые мотивы,  но никогда не думал, что способен породить целую личность в своём воображении.

       -   Но… фотография… – пробормотал я, сжимая в руке выцветший снимок
-       Фотография – это якорь, - ответил голос. - Якорь, который держит тебя в прошлом. Якорь, который не даёт тебе двигаться вперёд.

       Я сильно сжал фотографию. Она казалась тяжёлой, как камень, несущий в себе груз невысказанного.  И вдруг меня оценило. Леха был моим лучшим другом. Но, возможно, он был и моим отражением. Моим идеалом. Тем, кем я хотел быть. И когда он исчез, я не мог смириться с этой потерей. Я создал его образ в своём сознании, чтобы он продолжал жить, чтобы часть меня осталось с ним.

       Туман сомнений начал рассеиваться, оставляя после себя ощущения лёгкости. Тяжесть, которая давила на плечи, словно свалилась прочь. Я больше не искал Леху. Я искал себя.

       Я поднялся с камня и потянулся. Солнце снова пробивалось сквозь облака, освещая перевал. Теперь он казался не таким уж и страшным. Скалы были просто скалами, величественными, но не угрожающими. Тишина – просто тишиной, спокойной и умиротворяющей.

       Я сделал шаг вперед. Потом еще один. Я шёл не по проторённой тропе, а по своей собственной, новой. Той, где сомнениям не было места. Где выход мог найти только сам.

       Я не знал, что ждёт меня впереди, но одно было ясно:  я больше не потерянная душа.  Я – тот, кто нашёл себя.

       Я шёл, и каждый шаг наполнялся неведомой силой. Ветер, который раньше  хлестал по лицу, теперь  ласково трепал волосы, словно приветствуя моё возвращение. Солнце, заливающее все золотистым светом, казалось, тепло улыбалось.

       Перевал Потерянных Душ больше не был проклятием, а лишь местом, где я смог встретиться с самим собой.

       Я остановился у края обрыва, того самого, где в тумане видел бездну. Теперь передо мной открывался вид на залитую солнцем долину. Я видел, как извивается река, как зеленеют деревья. Это был мир, который я почти забыл, почти потерял.

       Я достал старую фотографию. Вгляделся в знакомые лица. Мое - молодое, полное наивных надежд. И Лехино - такое же. Но теперь, глядя на него,  я видел не только друга. Я видел себя. Видел свои несбывшиеся мечты, свои затаённые страхи, и свои невысказанные желания. 

       И тут я понял,  Леха был не просто другом. Он был всем тем, чего мне так отчаянно не хватало. Он был моей смелостью, когда я сам боялся сделать шаг. Он был моей уверенностью, когда я тонул в сомнениях. Моим маяком, когда терялся в кромешной тьме.

       Я сжал фотографию в кулаке, но на этот раз не с болью утраты, а с тихой благодарностью. Я не мог найти Леху, потому что он всегда был частью меня. И теперь, когда я обрёл эту часть себя, я мог идти дальше.

       Повернувшись я пошёл обратно. Но не по избитой тропе, что привела меня сюда, а по новой. Своей. Я знал, что путь будет намного легче.
 
       Когда я спустился с перевала, меня встретил другой мир. Мир, который казался ярче, громче, живее. Я чувствовал, как каждая клеточка моего тела наполняется долгожданной жизнью.

       У меня было желание: жить, любить, быть собой.
 
       Город меня встретил привычной суетой, но знакомые улицы казались совершенно новыми. Воздух, напоенный ароматом цветущих трав, и пение птиц сливались в мелодию. Я чувствовал, как моё тело наполняется лёгкостью, а душа – спокойствием.    

       Дома, я подошёл к окну. Закат пылал над горизонтом, раскрашивая небо в бездумные оттенки оранжевого, розового и фиолетового цвета, и от этого в груди разлилось тепло.
 
       Я знал, что впереди меня ждут новые испытания, новые сомнения и слабости. Но теперь я был готов к ним. Готов встретить их лицом к лицу.

       -   Ну что, мир? - прошептал я, глядя на угасающее солнце. - Посмотрим, что ты приготовил.
 
       -   Ну вот, как - то так, - подвёл я итог своего рассказа, чувствуя, как с плеч упал груз уже ненужных воспоминаний.

       Анна, сидевшая напротив, удивленно подняла брови.

       -   Получается, что этот туман... он как будто  менял вашу личность? -  спросила она, её вопрос звучал больше от любопытства.


       -   Думаю, что да, - кивнул я. - Находясь там, на перевале, я понял, что туман искажает реальность, заставляет сомневаться. И чтоб найти выход, нужно было не бороться с ним, а просто принять то, что он скрывает. Понять его язык.

       В этот момент к нам подошёл Алексей, наш проводник.

       -   Все ребята, - сказал он ровным, тихим голосом. - Завтра рано вставать. Это наш последний перевал, и я думаю, все пройдёт хорошо.

       Мы разошлись по палаткам, измотанные, но с предвкушением, которое грело сильнее вечернего холодка. В внутри, где-то глубоко, теплилась надежда на завтрашний день. 

       Я забрался в свой спальник, ворочаясь в поисках удобного положения.

       «Туман,» - пронеслось в голове, - « Его нужно принять.  Почувствовать его дыхание, понять его язык.»

       В памяти всплывали обрывки прошлых восхождений, те моменты, когда горы открывались перед нами, а туман становился незримым проводником. Я закрыл глаза, пытаясь уловить в ночной тишине его шёпот.

       Усталость взяла своё. Я быстро провалился в сон, убаюканный 
тишиной ночи и мыслями о завтрашнем дне.  Завтра... завтра мы
покорим перевал.

       Глава 5.

       Перевал Потерянных Душ
                Перевал - это не просто               
                вершина - зеркало, отражающее наши
                страхи и силу духа.

       Утро встретило нас пронизывающей прохладой. Быстро позавтракав, и утрамбовав вещи в рюкзаки, мы ждали инструктаж от Алексея.

       Он, как всегда, нетороплив,  будто подыскивал нужные слова с особой тщательностью.

       -   Ребята, - начал он, его голос звучал глухо в утреннем воздухе. - Сегодня нам предстоит подняться на последний перевал. Местные называют его Перевалом Потерянных Душ. Легенды о нем ходят самые разные: от истории о заблудившихся туристов, чьи души навечно остались в тумане, до рассказов о древних духах, охраняющих эти места.

       Алексей, как всегда был немногословен, лишь предупредил:

       -   На перевале громко не разговаривать. Уважайте тишину, - и глянув на меня, добавил: - И если появятся призрачные силуэты. С ними лучше не контактировать. - Он усмехнулся, но в глазах мелькнула тень серьёзности. - Наша задача - просто идти вперёд. Надеюсь, все меня услышали. 
 
       -   Я так понимаю, - произнесла Анна, и показала пальцем на возвышающую впереди громаду. - Эта высокая гора и есть Перевал Потерянных Душ?

       Я кивнул:

       -   Да, она самая.

       -   Так гора вся  покрыта плотным туманом, - заметила она, прищурившись - Будто ватой обернули.

       -   Наверно это хорошо, что на вату похож, - произнёс Ярослав, - меньше всякой гадости увидим.

       Лёгкая улыбка пробежала по нашим лицам.

       -   Ну что, вперед! - Алексей окинул нас взглядом, и  глянув на меня, добавил: -  Я иду первый, а вы замыкайте группу.

       Я кивнул головой. Мы двинулись к перевалу, не подозревая, что он станет настоящей проверкой на прочность для каждого из нас. 

       Первые часы были обманчиво хорошими. Солнце щедро отдавало своё тепло, а  воздух был чистым, свежим, и наполнен терпким ароматом сосновой хвои и диких трав. Мы шли по тропе, которая одновременно казалась знакомой и совершенно чужой. 
       Каждый наш шаг отдавался эхом в нарастающей тишине, и это эхо, казалось, говорило нам что-то, чего никак не могли уловить.

       Но чем ближе мы подходили к перевалу, тем стремительнее  менялась погода. Воздух становился плотнее. Солнце, ещё недавно такое яркое, начало терять свою силу, а тени  удлинялись, приобретая странные, искажённые очертания.

       У подножия горы перевал Потерянных Душ предстал перед нами, как зияющая рана в её каменном теле. И тишина...  Она здесь  была не просто отсутствием звуков, а гнетущая, будто сама гора затаила дыхание, чего-то ожидая.

       Великаны -  замшелые валуны, покрытые бархатным мхом, -возвышались над нами, и были укрыты  плотным, молочно - белым туманом. Нас окружал не просто горный воздух, а нечто иное - густое, осязаемое, оно проникало в самую грудь, оставляя на языке привкус забытых воспоминаний, сладковато - горький отголосок прошлого.

       И вместе с этим туманом, как - будто призраки, начали проникать сомнения. Первые шаги на перевал стали настоящим испытанием Тропа, круто вздымающая вверх, терялась в молочной пелене. Туман крал ориентиры, и каждый шаг казался прыжком в неведомую пустоту. 

       Воздух стал густым, тяжёлым, пропитанным запахом сырой земли и чем-то неуловимо тревожным.

       Ярослав, обычно такой жизнерадостный и неунывающий, теперь шёл, весь погруженный в себя.  Я видел, что его глаза отражали только страх. Свои палки он сжимал так, что костяшки побелели, он нервно  втыкал их в землю, надеясь найти  опору в этом давящем пространстве.
 
       -   Не бойся, это всего лишь туман - сказал я, пытаясь разрядить повисшее в воздухе напряжение. - Он просто играет с нашим сознанием.

       Но мои слова звучали не убедительно даже для меня самого. Внутри меня тоже начали зарождаться тревожные мысли.

       Сначала сомнения прокрались в сознание лишь лёгкими уколами:  "А верной ли тропой мы идём?" "Не пропустили ли мы поворот?" 

       Но эти зерна сомнений быстро разрослись,  как сорняки, заглушая все остальные мысли. Мы начали терять из виду цель нашего путешествия. Мотивация, казавшаяся прежде такой ясной и неоспоримой, начала расплываться, как акварель под дождём.

       Чем выше мы поднимались на перевал, тем мрачнее становилась погода. Холодный ветер, неожиданно сделав  резкий выдох,  разогнал туман, открывая перед нами тропу.

       Он носился сквозь голые, искривленные стволы деревьев, чьи извивающиеся  корни, будто чёрные костлявые пальцы, цеплялись за влажные камни и уползали в глубь земли.

       Я ощущал, как перевал дышит, что он живой, и это дыхание было не только в порывах ветра.

       Мы шли уже три - четыре часа,  сделав за это время лишь четыре коротких привала.

       Странности начались незаметно. Я, человек, привыкший к чёткой логике и здравому смыслу, вдруг начал видеть то, чего, казалось бы, не могло существовать. 

       Сначала это были лишь мимолётные тени на периферии зрения, и   казалось, они выходили из самой земли. Потом появилось ощущение чьего-то незримого присутствия, гнетущего и тревожного.

       Алексей, как будто уловив мои мысли, лишь коротко кивнул, не отрывая взгляда от тумана.

       -   Это они. Души.

       Я ошарашено уставился на него, потом на остальных.

       Саша, пытаясь казаться спокойным, подбадривал Ярослава, но его голос звучал неестественно громко, почти крикливо,  в этой гнетущей тишине. Ярослав же, бледный, лишь сильнее сжимал рукоять своего рюкзака. Анна же, наоборот, стала ещё более замкнутой, её взгляд был прикован к клубящемуся туману, будто она пыталась разглядеть в нем что - то, скрытое от наших глаз.

       -   Через час будем на вершине, -  сообщил я, стараясь придать голосу уверенности, хотя сам чувствовал, как холодок пробегает по спине.

       Алексей кивнул, его лицо было непроницаемым, и он произнёс:

       -   На вершине лагерь разбивать не будем. Слишком сыро. Отдохнём и сразу вниз.

       Но как оказалось, наши планы были наивны.

       Самое ужасное началось, когда мы, наконец,  достигли вершину перевала. Густой туман снова накрыл нас, так плотно, что мы едва видели друг друга.  Казалось,  мы попали в иное измерение, где привычные законы физики перестали действовать.

       Воздух стал тяжёлым, а тишина - оглушительной.
Внезапно, небо раскололось не громом, а какими - то глухим, протяжным стоном, который  исходил из самой земли. А потом хлынул дождь. Но это был не обычный дождь. 

       Мы прижались к единственной, корявой  ёлке, пытаясь укрыться под её низкими ветвями.  Алексей, не теряя ни секунды, вытряхнул из палатки все лишнее и накинул её на наши мокрые головы, защищая от ледяных струй. Дождь усиливался, и крупные, ледяные капли обрушивались с такой яростью,  будто кто - то швырял  в нас градом.

       Туман, до этого плотной пеленой скрывавший все вокруг, начал редеть. Впереди стали проступать неясные очертания камней и низкорослых кустарников.
Ветер усилился, и самым жутким стало то, что вместе с ним мы услышали голоса. Они звучали как плач, как отчаянная мольба.

       -   Я слышу их, - прошептала Аня, ее голос дрожал. - Они зовут меня.
Ее глаза, обычно такие живые, теперь были пустыми, взгляд устремлён куда-то за пределы видимого.

       Александр тут же схватил ее за руку, пытаясь вернуть в реальность.

       -   Аня, включай голову, это просто ветер, - крикнул он, но его голос потонул в рёве стихии.

       -   Это не просто ветер, - прохрипел Алексей, его голос звучал напряжённо. - Это эхо. Эхо тех,  кто остался здесь навсегда. Перевал получил своё название не случайно. Местные поговаривают, что здесь, в этом проклятом месте, блуждают души погибших в горах, не находящие покоя. Они заманивают живых в ловушки,  уводя их с тропы, обрекая  на туже участь, что постигла их самих.
Алексей обвёл нас настороженным взглядом, затем указал рукой вперёд. - Прямо перед нами - пропасть. Пойдём по другой тропе. Держитесь вместе, ни на шаг не отходите друг от друга.

       Ярослав проследил за его жестом. Его взгляд устремился туда, где туман сгущался над пустотой. Вдруг он вскрикнул, его голос сорвался от ужаса:

       -   Там! Там кто - то есть!

       Его палец указывал на груду массивных камней. Утопающих в клубящемся тумане. Среди этой молочной пелены  проступал силуэт, смутно напоминающий человеческий. Он двигался - или, скорее, скользил по воздуху, не касаясь земли.
Мы замерли, как вкопанные, уставившись на эту жуткую фигуру. 
Холодный страх сковал меня, парализуя волю.

       -   Надо идти, - наконец произнёс Алексей, его голос был напряжён до предела - Нет надобности с ним встречаться. - Он решительно зашагал по тропе .

       Подгоняемые невидимой силой страха, мы поспешили за ним, стараясь не отставать.
       Туман вокруг нас сгущался, превращаясь в плотную, непроницаемую завесу. Сквозь неё  пробивался лишь призрачный,  мёртвый свет.      

       Я замыкая группу, и, не в силах сдержать любопытство, оглянулся. И тут я увидел его.  Рядом со мной, почти вплотную, возникло нечёткое, полупрозрачное очертание фигуры. Оно было будто вылепленное из самого тумана. Вокруг неё  вспыхнул мягкий серебристый свет.

       Фигура  двигалась медленно, плавно, и мне показалось, что она смотрит прямо на меня. Это было нечто,  не поддающееся описанию - ни человек, ни животное, ни призрак в привычном понимании. Это было воплощение чего - то страшного и непостижимого.

       Сердце бешено заколотилось. Я резко развернулся и бросился догонять остальных. За спиной уже слышались  голоса, они становились громче, сливаясь в тревожную, манящую какофонию.

       Мы неслись  вперёд, ведомые лишь инстинктом самосохранения и отчаянной надеждой на то, что где - то впереди есть выход. Надеясь на то, что там эти сковывающие душу голоса наконец стихнут, и мы сможем вновь увидеть солнце.

       По мере того, как мы продвигались, погода начала меняться.  Солнце, пробившееся сквозь облака, светило уже иначе - мягче, теплее. 
       Прохладный воздух  больше не давил гнетущей тишиной. Пение птиц и шелест листьев звучали для нас как долгожданная музыка... и, в этот момент, будто сама природа вздохнула с облегчением вместе с нами...

                .   .   .
 
       Иногда, глядя на закат, я вижу отблески того тумана, что сопровождал нас на перевале. Теперь он вызывает не страх, а лишь лёгкую, едва уловимую ностальгию.

       Перевал Потерянных Душ оказался не просто местом с неблагоприятной погодой. Это было пространство, где сама ткань реальности истончалась и искажалась. Здесь прошлое неразрывно сплеталось с настоящим, а души, утратившие всякую надежду, цеплялись за живых, стремясь увлечь их за собой, в бездну отчаяния.
Я до сих пор помню тени, мелькавшие на вершине - призрачные силуэты, обречённые на вечный поиск покоя. Уверен, они все ещё бродят там, не находя утешения.

       Рассказывая эту историю, я осознаю, что это было не просто приключение. Эта повесть о том, как, столкнувшись с неизведанным и пугающим, мы смогли сохранить надежду и поверить в собственные силы.

       Преодолев все испытания, мы не только стали сильнее, но и приблизились к пониманию истиной природы вещей.