Поехали в Малеевку!

Свете пришло приглашение из Москвы, где её должны были принимать в Союз писателей.
Она долго меня уговаривала поехать вместе, но я упорно отказывалась.

- Я не хочу быть при Дубровской! Я сама по себе! Лапина! И меня не приглашали!

- Дура ты! Бери свои рассказы, гитару и поехали.

Все - таки уговорила !
И мы поехали.
Шёл 2001 год. Мы тогда вышивали в староладожском храме Рождества Иоанна Предтечи, дети наши пели в хоре у отца Евстафия. Деньги на дорогу собрали с трудом.

Всю ночь, в душном вагоне, я почти не сомкнула глаз. «Зачем я еду..кому я там нужна…выбросят, как щенка…»

В Центральном Доме Литераторов всех писателей собрали в фойе и

объявили, что скоро подадут автобус и он повезёт нас в Малеевку. Мы долго пили горький чёрный чай.

Автобус приехал через два часа.

Вцепившись в Светин рукав, я прошептала:

- Сейчас нас пересчитают и меня выкинут…

Ответ меня поразил:

- Насколько я знаю наше русское разгильдяйство, никто никого пересчитывать не будет.

И правда. Доехали мы шумно, перезнакомившись почти со всеми. Я немного успокоилась.

Малеевка меня поразила своей природной красотой. Особенно Центральный особняк, в котором нас накормили очень вкусно,
Свете выдали ключи и мы пошли заселяться,
Пройдя по живописным дорожкам парка, поднялись на второй этаж двухэтажного панельного дома и, открыв дверь, оказались в однокомнатной квартире, где в большой, светлой комнате стояли две кровати, стол, телевизор и всё, что полагается.
Понятно, что вторая кровать стояла тут не для меня, но Светина соседка (спасибо ей!) не приехала.
В обед перед нами выступила с приветственной речью энергичная, обаятельная женщина. От неё веяло такой силой и красотой слова, что я решила рискнуть.

Когда она закончила свою речь и стала проходить мимо нашего столика, я, как школьница, подняла руку.

Она остановилась:

- У Вас есть вопросы?

Я собрала всю свою смелость и чётко произнесла:

- Я заяц. Меня никто не звал. Пишу прозу.

Она устало улыбнулась:

- Жить есть где?

Я кивнула.

- Вот и хорошо. Накормить – накормим. Работайте.

Позже я узнала, что это была сама Л.Г.Баранова – Гонченко.

Света смотрела на меня и смеялась:

- Ира, как ты решилась? Ты вся белая сидишь. Суп на себя не пролей, хотя бы.

Меня прикрепили к семинару Николая Александровича Шипилова и он назначил мне встречу в галерее с зимним садом в 14.00.

При встрече поговорили о поэзии и прозе, о музыке, о жизни и я радостно передала ему свои четыре рассказа, написанные на листочках моим старательным почерком. Договорились встретиться в галерее завтра, в это же время. В конце галереи, среди каких-то лиан блестела вывеска "Бар"
Светик вернулась счастливая со своего семинара и мы сидели на кухне и пили чай с булочками, которые она прихватила с обеда.

- Ну, что я тебе говорила? Всё будет хорошо, никто тебя не выгнал, - она радостно улыбалась, наливая чай в блюдце. Но я пила из чашки, из блюдца пить я не рискнула.

На следующий день, ровно в 14.00, я стояла в конце галереи и ждала Шипилова. Он вышел из бара с сине-зелёным лицом и, подойдя ко мне, хрипло произнес:

- Ирина, я вчера тут отдыхал немного…Ваши рукописи исчезли…

Только что вот спрашивал, никто не видел. Наверное, украли.

«Украли? Мои рукописи??? Это слава…» - всегда, когда мне очень плохо и рыдать неудобно, я становлюсь немного циничной.

Но Шипилову я ничего не сказала и ушла молча.

Прорыдавшись в парке, пришла в квартиру.

- Что случилось? – спросила Света, вглядываясь в моё лицо.

Но я уже была спокойна:

- Да рано мне еще в союз писателей. Шипилов рукописи потерял.

- Что значит потерял?!? Где он? – она отодвинула меня в сторону и со злостью выскочила на лестницу. Я. конечно же, следом. Поплелась.

«Да, Дубровскую лучше не злить, в гневе она ужасна » - думала я, ускоряя шаги по летнему парку.
Николай Александрович стоял там же. Света на него страшно ругалась. Он обещал на ужине всем объявить о потере рукописи Ирины Лапиной.

Позже он мне сказал:

- Когда на меня пошла Светлана Дубровская, я понял, что на меня надвигается вся Русь!

Они продолжали о чём-то спорить, голос у Шипилова совсем почти пропал и мне стало жутко неудобно:

- Знаете, что? Идите - ка вы в бар, отдохните. Дайте мне два часа и я восстановлю свои рассказы.

Шипилов удивленно замер:

- Прозу восстановить невозможно!

- Два часа, - я повернулась и пошла в квартиру писать всё снова.

Он же не знал, что все свои рассказы я всё время перепечатывала и отсылала своим друзьям. Я их выучила наизусть.

А дальше всё было очень весело!

Мои восстановленные рукописи вернулись к Шипилову, они со Светой подружились, мы часто сидели у него в комнате и слушали этот необыкновенный, с хрипотцой голос, звучащий под гитару.

Три дня пролетели очень быстро. В нашей «нехорошей» квартире всё время собиралась толпа, в основном, мужчин. Пели песни, читали стихи, в общем, шумели почти до утра.

После обсуждения наших рукописей на семинарах нас приняли в Союз писателей.

И я на всю жизнь запомнила слова Натальи Васильевны Корниенко, сказанные в последний день, после прочтения моих рассказов:

- Главное – вступить не в Союз писателей, а в Большую Литературу!

stihi.ru
Дубрик / Стихи.ру








Комментарии4
Написать комментарий