Бумеранг мести Гл. 1

Сентябрь 2011 г. Москва.

Нина Морозова любила этот первый месяц осени. Он ей казался самым красивым. Самым разнообразным. То он осторожно напоминает о себе похолоданием, но ещё тёплым дождём о том, что пора готовиться к капризной осени и суровой зиме. А то, одаривает последними запасами тепла и не жалеет солнечных лучей. Успокаивает красотой природы с красочным обилием разноцветных листьев на деревьях и предлагает насладиться разнообразием спелых овощей и фруктов, собранных на последних открытых грядках огородниками и садоводами.
– Да, натуральные витамины в виде свежих фруктов и овощей мне сейчас необходимы.
Прошло достаточно времени после её выписки из больницы. Это было время самых счастливых и бурных встреч с Давидом.
– Как быстро и неожиданно я стала будущей мамой. Даже не верится. Я очень хотела ребёнка, когда мы встречались с Олегом. Но он, категорически, не желал иметь детей. Сергей хотел детей, но меня что-то сдерживало. А с Давидом я не думала ни о детях, ни о будущем. Мне просто было… почему было? Мне очень хорошо с ним. Я скучала, переживала, если от него не было звонков. Если, хотя бы день мы с ним не виделись, меня тянуло к нему. Не ожидала я от себя таких эмоций. Наверное, это и есть любовь?
Нина вспомнила торжественный вечер, посвящённый новой книге бабушки.
Когда Нина Ильинична сказала, что на вечере внучку ждёт сюрприз, она, конечно, догадалась, о чём идёт речь. Скорее она хотела, чтобы это случилось. Она ждала предложения руки и сердца от Давида. И когда это произошло, после шумных поздравлений и тостов, Давид подхватил её на руки и закружил так, что она поняла, что у неё не просто закружилась голова. Вскоре подтвердилось её предположение и «новый статус». Статус будущей матери.
Когда Нина сообщила Давиду радостную весть, она даже представить не могла, что её ждёт. Нино, будущая свекровь с грузинской кровью в жилах, это не Нина Ильинична со своим спокойным, уравновешенным характером. И не Нина, иногда показывающая свою строгость как в делах, суждениях, так и в быту. Нино приказала, не попросила, а именно так и сказала:
– Я для тебя, дзвирпасо (дорогая), только Нино! Не забудешь?
Так вот, Нино, – улыбалась Нина, вспоминая свою свекровь, – это фонтан жизни. Это каждодневный праздник: на завтрак, обед и ужин. Это фейерверк новых идей. Шумная, постоянно что-то говорившая на грузинском тут же переводившая сказанное на русский, как ни странно, своей энергией она не утомляла. Наверное, потому что этому мешал, перерыв на ночной сон. Но навязчивой её никак нельзя было назвать. Если она видела, что человеку необходимо побыть в одиночестве, то со словами:
– Чэми суло (душа моя), у меня тоже болит голова, я покидаю тебя, – она уходила.
После свадьбы Давид и Нина жили на два дома. Нино немного покапризничала:
– Чэмо ламазо (мой красавчик) не должен жить у жены! У него есть свой дом. Но если недолго, ладно, чэмо сихаруло (радость моя), живите. Пусть сакварелло (любимой) калбатоно, Ниночке старшей, будет хорошо. Пока я жива. А жить я буду долго!
Свадьба, это отдельная история. Организатором торжества, конечно, стала Нино. Даже бабушка не устояла перед её напором и деятельностью. Единственно в чём Нина Ильинична настояла на том, чтобы торжество проводилось в ресторане Сильвы.
– Нино, милая. Я не могу нарушить обещание. Эти люди нам близки, и наша дружба прошла через года, – говорила она.
И Нино - агрегатор идей, без удовольствия, но изменила свои планы. Но после знакомства с Сильвой и её мужем оставила Нину Ильиничну и молодожёнов в покое и полностью погрузила свою неуёмную энергию в организацию свадьбы.
У Нины семья малочисленная. Родители, бабушка. У обоих Нин было больше друзей, чем родственников. Зато количество родственников и друзей со стороны Давида поразило их воображение. Но Давид смог урезать гостеприимность своей мамы.
– Зачем приглашать всех в Москву. Сейчас людям тяжело, ты же смотришь телевизор.
– А когда людям было легко? Вот мы и покажем, что надо жить в мире и дружбе, – не успокаивалась Нино.
– Так покажи это и в Москве, и у нас. Я должен показать жене свой родной город? Познакомить со всей нашей роднёй? Приедем, сыграем ещё одну свадьбу.
С трудом и долгими причитаниями: – Как я людям в глаза посмотрю, – Нино, обзвонив всех, кого хотела пригласить, всё-таки проредила длинный список гостей. Но Нине показалось, что количество новой родни превышает численность населения небольшого государства.
Она никогда не хотела шумной свадьбы. Но противиться напору будущей свекрови не стала. Да и было это бесполезно. «Пусть сюрпризом будет», вспомнила она фразу из какого-то фильма, всё то, что она срежисировала. И сюрприз получился. Как пел знаменитый наш певец: «И эта свадьба, свадьба, свадьба пела и плясала. И крылья эту свадьбу вдаль несли. Широкой этой свадьбе было места мало. И неба было мало, и земли». Интересно, что праздничный стол, напоминал Выставку народного хозяйства. Но разогревшись «настоящими грузинскими» винами, гости возвращались к столу только для произнесения очередных тостов. Свадьба действительно пела на разных языках, танцевала, так, что Нина Ильинична не удержалась и показала, как надо танцевать лезгинку. Давид, как мог, оберегал Нину от приглашающих её на танец горячих родственников и разгорячённых друзей. Ближе к ночи, заметив усталость во взгляде уже своей жены, Давид под страховкой своего отца и отца Нины, с которым сразу нашёл общий язык и общие медицинские темы для бесед, эвакуировал Нину в свою квартиру.
Что странно, гости гуляли до утра. А утром к обеду торжество продолжилось. Не так активно, как в день бракосочетания, но также весело и дружелюбно.
Родители Давида жили в загородном доме в Подмосковье, чтобы быть ближе к своему мальчику. Но каждый год на шесть месяцев уезжали в Тбилиси, как говорил отец Давида, на подзарядку. Нино усиленно готовилась к отъезду, поэтому последние дни усиленно заботилась о Нине.
– Может, поедешь с нами? Я же знаю тебя, будешь сидеть на крепком кофе? Нельзя… Милая, нельзя это делать. Гранатовый сок и «Наршараб»! Давид сказал, что у тебя упал гемоглобин? Зелень, зелень, фрукты. Ходи и жуй!
– Нино, я ещё не в декрете. Работу никто не отменял.
– Вай! Моя хорошая! Вы, конечно, постарались. Что ты, что мой Давидик. Выбрали себе работу, – тихо говорила Нино, прижав невестку к себе, – я очень переживаю за вас. У тебя очень опасная работа. Но я молчу, молчу. Только знаешь, я вижу, как мой сын тебя любит. Таким счастливым я его ни с кем не видела. Это счастье, что вы нашли друг друга. И я очень боюсь, чтобы ваша работа вас не разлучила. Только я не понимаю, – Нино оживилась, – когда вы видите друг друга? Только в постели? И то, когда у вас нет дежурств или срочных вызовов? Ладно, в этом я помочь вам не могу. Но родится внук! Бедный мальчик! Но я вам его в обиду не дам. Слушай меня. Внук должен родиться крепким. А у тебя кровь какая? Поэтому гранатовый сок и «Наршараб»! Просто необходимо!
– «Наршараб» понятно, чистый продукт. А вот наш гранатовый сок, я сомневаюсь, что это вообще сок.
– Правильно понимаешь! Поехали с нами! Что мой внук получит в вашей Москве? У нас все соки натуральные! Ну, не хочешь к нам, езжай к маме в Ростов.
– Зачем?
– Там много солнца и там фрукты, не понимаешь?
– А Как же Давид?
– Вай! Он мужчина. Он должен понимать, что на первом месте здоровье будущего сына. Вот я, когда его носила, жила в Тбилисо! Смотри на моего красавчика? А? Ещё и других лечит!
– Нино, а почему ты решила, что у нас будет сын?
– А кто ещё? Давид у меня тоже первый. И сын, как видишь.
– Нино, он у тебя единственный. Ты не будешь рада внучке?
– Как не рада… Очень рада, – Нине показалось, что в глазах свекрови сверкнули слёзы.
Вскоре пообещав вернуться после Нового года, родители Давида улетели заряжаться новой энергией в прекрасный Тбилисо.
Нина и Давид, как могли, налаживали свою семейную жизнь. Нина по телефону ругала Давида за то, что он постоянно находится в больнице. А он постоянно отвечал, что работа опера не для женщин, а беременных вообще надо сразу увольнять из таких органов. Но обоюдные претензии произносились больше для порядка и поэтому воспринимались ими без обид.
Нина, погружённая в постоянный круговорот служебных дел, вспоминала о гранатовом соке и остальном, только когда ей звонила Нино. Но, успокаивая свекровь, она тут же забывала о витаминах. Да и как не забыть. Казалось, преступления какой-то волной нахлынули на столицу. Но, сидя на заседании и слушая доклад вышестоящего начальства, она ухмыльнулась.
«Тенденция снижения преступности в Москве в две тысячи одиннадцатом году продолжилась. Число тяжких преступлений сократилось на десять процентов».
– Так уж и продолжилась эта тенденция на сокращение преступности, – подумала Нина.
Жизнь такая штука, что если её представить живописным полотном, то одна его половина будет изображена белой краской, другая чёрной. А если оживить эту картину, то стык этих красок будет в постоянном движении в одну или другую сторону. Зло, оно так же вечно, как и добро. Между этими понятиями стоит закон. Но так уж сложилось, что все люди делятся на тех, кто его знает и соблюдает. Есть люди, которые не знают законы, но соблюдают их чисто интуитивно. Они живут, следуя своей логике или законам божьим. Просто по тому, что чувствуют, как нельзя поступать. Просто по-другому они не могут жить. А есть люди, которые, зная результат своих действий, нарушают всё, что можно и нельзя нарушить.
И иногда Нине стало казаться, что таких людей больше. Но что их заставляет идти на преступления? Общество? Семья? Воспитание? Недомыслие? Невежество?
Как рассудить преступление, которое она со своим отделом раскрыла в кротчайшие сроки. Да и раскрывать было нечего. Убийца сидел дома и ждал, когда его заберут. Как объяснить его зверство? После задержания он сам толком не смог ответить на этот вопрос.
– Неприязненные отношения.
– Какие отношения, – думала Нина, – если они были только соседями. Убийца единственный ребёнок у родителей. Благополучная семья. Образован. Жил один. Наблюдал за счастливой семьёй. У неё муж, трое деток. А ведь он когда-то ухаживал за этой соседкой. В молодости. Но был отвергнут. Не такой уж и старик. Как говорится, сорок лет и для женщины не возраст. Оставил детей без матери. Обеспечил свою дальнейшую жизнь за решёткой. И главное, совершенно здоровый телом и головой. Но это странно. Это ненормально.
Тогда что ожидать от психически больных людей, чьей-то бездумной головой отпущенных из спецбольниц?
Как в этом недавнем деле. «Товарищ» зашёл в аптеку, стал просить продать ему сильнодействующие препараты, которые отпускаются только по рецептам. Но, по данным следствия, на рецепте, выписанном ему в больнице, отсутствовала печать. Вышел конфликт с продавцами аптеки, которые, естественно, отказались его обслуживать. Достал нож и нанёс несколько ранений продавцу и посетителям аптеки. Затем выбежал на улицу и направился к своему дому, по пути нанося ножевые ранения прохожим. Пострадали двенадцать человек, двое из которых скончались в больнице. Позже умер ещё один человек. Как утверждают очевидцы, у преступника были «бешеные глаза», он рычал, мычал и резал всех на своём пути. А орудием преступления стал сувенирный нож, причём он давно вшил в сапог специальный чехол и всегда носил клинок в своей обуви.
Объяснить причину своих действий, как это уже водится, задержанный не смог. А трое человек потеряли жизнь.
Нина открыла папку с расследуемым очередным преступлением.
– Что не день, то… Непонятно что. На территории заброшенной промзоны найден труп мужчины с отрезанными своими гениталиями во рту. По проведённой экспертизе, предположительно, гениталии отрезаны ещё при жизни. Смерть произошла от сильной потери крови, так как преступником была задета бедренная артерия. Господи, на ночь глядя. Десять часов. Хорошо, что Давид дежурит. Зато выходные проведём, как настоящая семейная пара. Всё! Пятница. Домой. Надо ещё к бабушке заехать.
Бабушка встретила Нину, как всегда радушно. Заставив сесть за стол и съесть любимые Ниной куриные котлетки, она перешла к расспросам.
– Оставайся на ночь. Я так скучаю по тебе.
– Бабуль. У Давида будет выходные, и я подтянусь, и мы, как и обещали, переедем к тебе. А сейчас я не могу остаться. Утром Давид приедет, а меня нет. Да и хочется выспаться. Неделя суматошная была. Да ещё новое дело. И старых невпроворот.
– Понятно. Тогда рассказывай, что за дело?
– Да одному кадру причинное место отрезали и в рот засунули вместо кляпа.
Нина увидела, как улыбка сошла с лица бабушки.
– И что, шилом добили? –  настороженно спросила она.
– Шилом? Нет. Убийца, видно, не опытный хирург, скажем так. Задел бедренную артерию. Жертва умерла от потери крови.
– Слава Богу, – тихо сказала Нина Ильинична.
– Не поняла. Бог при чём?
– Не обращай внимания. Наваждение какое-то.
– Наваждение, говоришь? Колись, бабуля. Не тот ли это случай, о котором ты всё хотела нам рассказать, но так и не рассказала.
 – Обещала? Я? Когда? А тогда, с Сергеем? Слушай, напомнила. Мне тут недавно Тамара звонила. Говорит, что ездила в Питер. Дима теперь такой важный у неё. Говорит, скоро генералом станет. Довольная такая. Внучке годик. Поэтому и ездила к сватам. Да что-то быстро вернулась. Говорит, климат не тот. Погода…
– Я рада и за Диму, и за Милену, и даже за Тамару Васильевну. Только ты не увиливай. Давай, рассказывай.
– А чего это я буду тебе свои голосовые связки напрягать? Ты мою книгу читала?
Даже не удосужилась пролистать. Молодец, внученька.
– Тоже, кстати, напомнила. А что в книге за иллюстрация такая. Твой портрет нарисованный? Ты молодая такая красивая была.
– Я и сейчас ничего ещё. Скажет тоже! А в молодости, моя дорогая, все красивы. Значит, пролистала книжонку? Вот теперь и прочти. И узнаешь о том случае из моей практики. Всё, давай, собирайся, поздно уже. Котлеты не забудь, я и пирожков вам с Давидом напекла. Вот приедет Нино, задаст тебе. Совсем исхудал мальчик.
Проводив внучку, Нина Ильинична легла в постель. Но заснуть ещё долго не могла. Воспоминания не давали покоя. После закрытия этого дела её перевели в Москву избавлять столицу от преступников перед началом Олимпийских игр.