Красные алмазы. Суджанская повесть. 8

8.

И тут я увидел, как глаза капитана налились гневом.
 -  Наши красные алмазы, - прорычал он, - как раз и есть самая главная причина нападения! Наши красные алмазы и наша спокойная, богатая жизнь, которую они нам обеспечивают, поперек горла стоят всем нашим врагам! Не перебивайте! Вы знаете, что в соседнем Алемане, народ которого мы привыкли считать братским, инструкторами Всемирного Военного Союза создаются и обучаются многочисленные батальоны, назначение которых - нападение на нашу страну? Так вот, их цель - захват и максимально долгое удержание предгорной области, в которой расположены месторождения красных алмазов? Отнять у нас красные алмазы, лишить нас их - вот что им надо! Потому что без красных алмазов наше страна превратится в ничто. Батальоны эти создаются из тех, кто по каким-либо причинам ненавидит нас, нашу страну, из фанатиков, маньяков, богатых любителей острых ощущений, из безработных алеманцев, из преступников, выпущенных из тюрем  и прочего сброда, которого, увы, сейчас хватает в каждой стране. Все это делается иностранными военными инструкторами с молчаливого согласия властей Алемана, и даже...
 
- Да откуда вам всё это известно, капитан? - насмешливо спросил я его, не веря не единому сказанному им слову.
- В Алемане, мсье Н., к счастью, есть подпольная организация, члены которой хотят предотвратить войну. К сожалению открыто выступать против подготовки этих батальонов они не могут, так как все попытки это сделать открыто закончились смертью их инициаторов и даже их родственников. Поэтому сейчас они добывают и передают информацию нам, членам этой организации в нашей стране.
- И вы, конечно же, уже передали эти сведения правительству? - глухим тревожным голосом спросила Лакия, и в словах её почему-то прозвучало сомнение.
- Мы пробовали это сделать. - со вздохом ответил Картас. - Но...нас не стали слушать. А потом...

- И правильно, что не стали! - воскликнул я. - Потому что всё это - вздор! Я напомню вам, уважаемый капитан, что я - профессиональный журналист. И, во-первых, я прекрасно осведомлён о том, что батальоны территориальной обороны в Алемане создаются в целях противодействия возможным военным провокациям со стороны их северного соседа - Тирпии, где к власти путём государственного переворота пришли радикалы. А во-вторых, всем известно, что на границах нашей страны построены мощные военные укрепления и находятся войсковые формирования, способные успешно отразить любое вторжение. И, в-третьих...
  Но капитан перебил меня всего одной фразой:.
 -   Их нет.
 - Чего нет? Кого нет? - продолжал я восклицать в пылу негодования.
 - Укреплений и войск. - тихо ответил Картас. - Их нет.
 - Вам это ваши алеманские партизаны сообщили? - едко спросила Лакия.
 - Я сам видел. - с печалью в голосе ответил Картас. - Дорогие мои, вы - жители столицы, слепо верящие во всё, что вас устраивает, что не мешает вашей беззаботной жизни. Знайте же, что правда такова: на границе с Алеманом почти нет укреплений и ничтожное число пограничников. И я не договорил: да, мы сообщили правительству о приготовлениях в Алемане, и правительство не придало значения представленным докладам. Однако, спустя несколько дней те люди, которые передавали доклад, исчезли. А затем исчезли и многие из тех, кто был с ними связан. Вам это о чем-то говорит?
И тут у меня окончательно лопнуло терпение.
 - Так я и знал! Ну, конечно же, правительственный заговор! Куда ж без него? - почти закричал я на капитана. - Знаете, Самюэль, или как вас там, с нас хватит! Ваша навязчивая идея только что выразилась в классической форме душевного расстройства - мании преследования! Вам и вашим дружкам, - я кивнул головой в сторону одетых в камуфляж единомышленников капитана, которые продолжали ожесточённо ругаться с посетителями «Санта-Луизы», - срочно необходимо лечиться! Милая, пойдём, нам тут больше нечего делать!

 Оглушительный взрыв раздался на улице, взрывная волна мгновенно выбила все стёкла в таверне, осыпав посетителей осколками стекла. Я увидел, как целый сноп стеклянных брызг ударил прямо в лицо подвыпившему работяге, до этого пристально высматривавшему что-то в окне, и он заорал, схватившись за лицо и, крича от боли, стал кататься по полу. Сквозь крики и женский визг с улицы донеслись возгласы «в укрытие!», по брусчатке затопало множество ног, заверещали полицейские свистки...
«Это что, праздничный салют?» - растерянно подумал я.

В этот же момент, Картас сильно толкнул нас с Лакией, крикнув «На пол!», мы упали за небольшой простенок, отгораживающим столики, и я  крепко прижал Лакию к себе.
 Как раз вовремя.
 Раздался второй взрыв - прямо напротив входа в «Санта-Луизу». Внутрь помещения, с треском ломая все на своём пути, влетела выбитая входная дверь и что-то мелкое с диким множественным свистом разлетелось по залу, вонзаясь в стены и  разбивая бутылки и бокалы в барной стойке.
 
 Картас ничком упал в проход между столами, но тут же поднялся. Он оглянулся убедиться, что мы живы и крикнул только:
 - Дело плохо! Это - картечь!

 Совершенно не понимая, что делаю, я вскочил на ноги и потащил Лакию к выходу. Сквозь дым и пыль мы выскочили на площадь - как раз в тот момент, когда третий снаряд угодил в верхний ярус колокольни. От взрыва её остроконечная крыша  рухнула прямо на людей, которые бежали по мостовой. Свет на площади и в окнах домов мгновенно погас.

Охваченный ужасом, оглушённый взрывами, я ничего не соображал, только тащил Лакию за руку подальше от «Часиков», в сторону нашего отеля. На наше счастье следующий взрыв случился намного дальше от «Санта-Луизы», а с противоположной стороны послышались сирены пожарных или скорых, и мы побежали на их звук.

Вскоре из переулка навстречу нам выбежал высокий полицейский в фуражке, которую он придерживал рукой. Другой рукой он махал куда-то в сторону и кричал:
- В подвалы, в подвалы! Прячьтесь в подвалах, в подвалах!

 Он уже почти подбежал к нам, намереваясь завернуть нас по направлению в укрытие, как вдруг за его спиной из-за дома выехал огромный чёрный бронетранспортёр, и, не останавливаясь, дал по площади очередь из пулемёта. Полицейский, получив пулю в спину, сначала выгнулся назад, потеряв свою фуражку, а затем со всего маху замертво рухнул наземь. Пулемёт замолчал, а из задней части бронетранспортёра стали выпрыгивать солдаты в чёрной форме. Двое из них, без конца озираясь и водя по сторонам стволами автоматов, поспешили к нам.

 И в этот момент моя Лакия с тихим стоном медленно осела на мостовую. Я еле успел удержать её голову от удара о брусчатку. Первой моей мыслью было, что и в неё попала пуля, но я тут же нащупал на её шее мерно бившуюся жилку. Лакия была жива, но  без сознания.