Моя война. дороги судьбы. дневник женщины. часть 1

МОЯ ВОЙНА. ДОРОГИ СУДЬБЫ.
Дневник женщины
Год 2022


ЛЕТО. ИЮНЬ – ИЮЛЬ – АВГУСТ.


В Армию!

Сын виновато смотрел на меня. Я старалась успокоиться, сдержаться, но это удавалось с трудом.
- Ну, мам, прости, мам... Ну, не нравится мне там учиться. Надоело. Не учат там ничему, а деньги берут. Мам, не обижайся! Я лучше сейчас в Армию пойду, отслужу год, вернусь и буду решать этот вопрос. Сам. Решу, поверь! Мам!..

Конечно, я очень расстроена. С таким трудом поступили в этот университет, на бюджет не хватило баллов, пришлось идти на платное обучение. Я взяла кредит, чтобы оплатить первый семестр. Это ладно, не беда. Зато поступил туда, куда он так хотел. Думала, вот, пусть получит он свой шанс, учится там, где ему интересно. Теперь он сам платит за обучение, взяв кредит уже на себя. Работает ночами и платит. И вот… Три года позади, осталось совсем не много. И на тебе: не хочу, не нравится, не буду…
Вспомнила себя после школы. Отличница. Все ждут от меня чего-то сверхъестественного. Чувство ответственности и желание оправдать чужие надежды давит. А я… Я сама не знаю, что я хочу, куда идти, что делать! Хоть плачь! Подала документы в несколько ВУЗов сразу, поступила везде. И опять выбор – куда идти? В итоге пошла в Торгово-Экономический Институт. Там сложнее, там интереснее. Многие не верили, что туда вообще можно поступить без блата. Я смогла - повезло, наверное. И еще. Моя мама мечтала туда поступить когда-то, но не смогла. Я осуществила ее мечту. Хотя от торговли я еще дальше, чем от Луны. Не мое это. Выбрала товароведный факультет – это не совсем торговля, скорее изучение предметов, вещей и процессов. Училась очень долго: из-за рождения старшего сына Максима на четвертом курсе я ушла в декрет на полтора года, затем произошло изменение программы обучения и объединение нескольких факультетов, и мне пришлось вернуться на год назад, снова на третий курс. По ночам надо было наверстывать пропущенное, учиться в сложнейших условиях с бессонными ночами, бесконечными домашними заботами. Но я все же закончила институт и получила диплом о высшем образовании. Это было важно и для меня, и для мамы. Обостренное чувство ответственности и поддерживало, и заставляло справляться с трудностями. Оно и мешало, и помогало.
Прошли годы. В торговле я уже не работаю. Но считаю, что высшее образование – штука нужная и полезная. Причем, любое. Даже сам процесс обучения в ВУЗе – это целая школа жизни. И я очень хотела, чтобы мои дети тоже получили высшее образование. Но не получилось пока. Максима хватило на один год, Никита выдержал три. Мои надежды не оправдались. Пока. Вспоминая себя, как давило и мучило меня чувство ответственности перед другими, дорогими мне людьми, я не хотела этих же переживаний своим детям. Пусть идут своей дорогой. Пусть сами принимают решения. Пусть набивают шишки. Пусть совершают ошибки и сами их исправляют, получают опыт, идут вперед. Но это их жизни. Они должны чувствовать взаимосвязь своих действий и последствий этого. Тогда и вкус жизни для них будет ярким, своим, личным.
Мне почти пятьдесят лет. Я могу честно сказать, что не хотела бы ничего поменять в своей жизни. Если бы жила заново, прожила бы так же. Потому что всегда решала сама, как поступать. Думала, размышляла, сомневалась, рисковала. Ошибалась, конечно, но это мои ошибки, осознанные, неотрывные от моего характера, они - мои. Они и есть моя жизнь.
Успокаиваюсь. Никита, возможно, прав. Я прекрасно его понимаю и даже в чем-то согласна с ним. Действительно, на платном отделении одного из ВУЗов, благодаря эпидемии Ковид-19, обучение уже несколько лет - дистанционное. Преподаватели читают лекции лениво, нехотя, скучно и равнодушно, для галочки. Студенты делают вид, что учатся, платят деньги и теряют всякий интерес к изучаемым дисциплинам. По сути, покупают свои дипломы в рассрочку. Никита так не может. Ему кажется, что жизнь проносится мимо, что он упускает что-то важное и яркое, разменивая его на некое подобие жизни. Возможно, он и прав. Я тоже так не смогла бы. И лучше сделать паузу, переждать, отдышаться, а потом принять новое решение, трезвое и обдуманное. Ведь впереди вся жизнь, все можно переиграть, изменить, исправить, успеть.
Правда, время сейчас очень тревожное. На дворе июнь 2022 года. В феврале началась СВО, специальная военная операция. Диво дивное, неведомое, непонятное и от этого еще более страшное. Что такое, зачем, почему? Ответы уклончивые, ничего не ясно. Понятно лишь, что доброго от всего этого нам ждать не приходится. Чем оптимистичнее и бравурнее реакции в СМИ, тем страшнее становится людям. Война - это война, как ее ни назови.
- Ну что ж, Никита, делай так, как решил. Кто его знает, что правильно? В любом случае, я с тобой рядом, всегда тебе помогу. В Армию, так в Армию. Один год всего. Пролетит, мы и не заметим...







Военная часть связи

Да что же это за Армия такая? Нам, гражданским, да еще и женщинам, понять этой системы просто невозможно! Какой-то бардак и бессмыслица!
Сын служит уже два месяца, слава Богу, недалеко от нашего города. Всего час езды на машине. Несколько раз в месяц по воскресеньям есть надежда его увидеть, приехав в часть. Если повезет, его отпустят на полчаса или час постоять у ворот, у самой решетки. Обычно, там всегда толпятся родные наших мальчишек - мамы, девушки, друзья. Пока жду сына, заметила множество курьеров службы доставки с огромными торбами и связками пирогов, пиццы и всякой вкуснятины. Это удивляет, кажется необычным. Я не думала, что можно вот так, запросто, заказывать в часть все, к чему привык на гражданке. Были бы деньги, как говорит сын, заказать можно все. Абсолютно все. Даже то, что заказывать нельзя. Но, имея деньги и желание... можно и это...

Каждый раз привожу сыну, помимо его любимой еды, вещи. Носки, трусы, бритвенные принадлежности, салфетки, туалетная бумага, вода, лекарства. Через неделю - список тот же. Куда все пропадает раз за разом? Объяснили: воруют. Воровство – это огромная проблема нашей Армии. Я даже не думала, что это, осуждаемое в обществе явление, в Армии является почти нормой! Украсть у своего товарища – норма. Взять чужое – норма. Действует принцип - или роди, или укради. Как на зоне, в тюрьме. Это очень странно. Не должно такое быть нормой! Я думала, что Армия - это как школа. Там учат мальчиков становиться мужчинами, воинами, защитниками. Там учат терпеть тяготы, переносить лишения, помогать товарищам, отличать важное и нужное от наносного и лишнего. Там делают тебя крепче, сильнее, лучше. Там учат правильным вещам: уважению, взаимовыручке, правильным приоритетам. Так должно быть! Но нет. Там учат выживать любыми способами, и о морали - ни слова, ни дела. Мораль вне правил. В общем, очень неприятное открытие я сделала для себя. Какими же людьми выйдут из Армии эти пацаны? Вопрос...
 Хорошо, что это один год только, пройдет, и не заметишь его...



Марши: левой, левой, левой...

Лето 2022 года выдалось солнечное и очень жаркое. В Санкт-Петербурге от камня и бетона всегда становится невозможно душно. А сейчас солнце жарит каждый день и уже не так радует нас, питерцев, уже отвыкших от света и безоблачности неба. Даже вечера не приносят свежесть. На улице днем все ходят перебежками – от одной тени до другой. Вода стала важным атрибутом при выходе на улицу. Без нее никто не ходит. У каждого в сумочке с собой маленькая бутылочка. Вот уж действительно чувствуешь, что вода – это жизнь!
Мой Никитка служит в военной части под городом, он связист. Почему связист? Потому, что так решили в военкомате. Это Армия, вопросов здесь задавать не нужно. Но обучения в части, как я понимаю, никакого нет. Вместо занятий по военным направлениям срочники выполняют различные невоенные задачи: под палящим солнцем они рвут траву, убирают территорию, маршируют на плацу.
Да, ох уж эти маршировки! Маршировать здесь очень «любят»! Командир части, не смотря на страшную жару, палящее солнце, обмороки солдат и ожоги, добивается от мальчишек идеального марша. Кажется, что это для него самое важное. Часами топчут плац наши парни. Пока командир не будет доволен и не оставит их в покое. А если у него плохое настроение, то доволен он не будет. Ведь где ему его взять-то, это хорошее настроение? Вот и потеют ребята, теряют сознание от жары, стирают в кровь ноги, получают солнечные ожоги и маршируют, маршируют, маршируют…  Не понимаю, зачем? Сейчас идет война, нужен ли этот навык на войне? Неужели, это важнее, чем уметь стрелять, работать с различной военной техникой, оказывать медицинскую помощь себе и товарищу, управлять дронами, стрелять из ПТУР, владеть навыками рукопашного боя и средствами связи? Разве не должны эти мальчики обучаться искусству воина?
 Но... Это Армия. Вот и ответ. Именно так мне отвечают на мои странные гражданские вопросы. Не нужно искать логику и смысл. Их там нет…



То понос, то золотуха...

В течение этих нескольких месяцев службы мой сын уже дважды побывал в госпитале. Сначала это была сильная простуда, перешедшая в острый бронхит. Потом сильнейший солнечный ожог. Затем загноившиеся в берцах от пота и крови ноги. Про постоянные недомогания и ежедневные подъемы температуры молчу. Это в счет не идет.
 В нашей военной части постоянные проблемы с питьевой водой. Холодная вода здесь только из-под крана. Чистота ее и пригодность для питья крайне сомнительная: пить из-под крана официально запрещено. Были прецеденты - отравления. Вода действительно грязная и опасная. Воду в бутылках привозим мы, родственники. А сколько ее нужно на всех в такое пекло! Конечно, не хватает. А в такую жару будешь пить и из лужи. Вот ребята и пьют эту прохладную опасную воду из-под крана, чтобы хоть как-то пережить жару и бесконечные маршировки на плацу. Отсюда и болячки: у кого живот болит, кто простудился, кто отравился.
Кстати, горячей воды в этой части нет. Совсем! Поэтому моются они тоже этой же холодной водой из-под крана. Благо, что жара, и вода не очень ледяная. Все это и привело к тому, что почти все ребята в части постоянно в соплях, кашляют и температурят, или с животами маются. Но переносят все на ногах, лечатся сами, как могут, или не лечатся вовсе. Терпят. А тут еще и Ковид этот! Кстати, это очень хороший повод не допустить общения пацанов с родственниками. Удобно. Вдруг, они что-то расскажут лишнее мамам и папам?
Итак, мой заболевший сын марширует на плацу каждый день, по нескольку часов под палящим солнцем и получает к тяжелой простуде еще и ожог ушных раковин какой-то там степени! Я даже не думала, что такое вообще возможно! При отсутствии медицинской помощи, лекарств, за несколько дней простуда переходит в острый бронхит, а места ожогов на ушах начинают гноиться. Гной течет из ушей, температура выше 39, а он днем марширует на солнце, а вечером стоит дневальным без возможности лечения. Повезло еще, что один из врачей – медиков, случайно проходя мимо сына, увидел состояние бойца и экстренно отправил его в госпиталь. Спасибо, настоящий врач и просто хороший человек! Неделя в госпитале была почти раем! Сами врачи были поражены его состоянием, таких ожогов ушей они не видели еще. Но справились, подлатали. Никита поспал, отдохнул, подлечился.
А ноги, стертые в жару ноги?! Солдатские ноги – они многострадальные и выносливые! Сколько лекарства привозим мы, родители и друзья, каждую неделю! Разных кремов и паст, лосьонов и бальзамов, чтобы хоть как-то помочь восстановиться за ночь ногам наших сыновей! Одна только ночь у них есть, чтобы подсушить, снять воспаление, заживить, успокоить... А утром опять, ноги в сапоги или в берцы и на плац: маршировать, маршировать, маршировать....
Вот они, тяготы и лишения, к которым привыкают наши дети.
Но это ведь всего один год! Только один год! Ничего, справимся, пролетит и не заметим...




ОСЕНЬ.  СЕНТЯБРЬ – ОКТЯБРЬ – НОЯБРЬ.


Мобилизация

Вот уже и пролетело три месяца службы сына. Кажется, что труднее времени еще не было. Конечно, это не так. Но нам всем действительно очень тяжело: и пацанам, и родителям. Постоянно переживаешь, как там сын? Опять заболел, не лечится, переносит на ногах, терпит. Что сделаешь? Так надо. Жаловаться не кому. Будет только хуже. Но ведь должна наступить акклиматизация и должно уже стать легче? Вот и ждем все этого момента, когда же станет легче? Мы договорились, что пока нет угрозы жизни, сын терпит, превозмогает, и я терплю с ним вместе. Ведь в этом и есть смысла службы в Армии: научиться терпеть.  Наверное, в этом. И я терплю. Пока нет угрозы жизни, терпим. Верим в лучшее...

К середине сентября уже спала жара, днем тепло, вечером свежо. Пришли первые дожди. Они даже приятны после такого душного лета. Наши питерские тучи и дожди! Мы вам рады!
С середины месяца в СМИ стали появляться сообщения, не такие радостные и не такие бравурные, как раньше. Шепотом, от одного к другому, разлетается информация о страшных потерях среди наших солдат в боевых действиях на Украине. Госпитали забиты ранеными, они везде, в области и в городе. Ранения страшные.  Осколочные, ожоги, ампутации... Огромное количество раненых, покалеченных. И убитых. Скрывать все это от страны уже невозможно. Это не ВОВ, сейчас у всех есть телефоны, интернет. Только слепые и совсем тупые не видят того ужаса, который происходит со страной. Не видят и не понимают. Даже закон о дискредитации Армии придумали, чтобы нельзя было правду о происходящем транслировать, чтобы люди боялись говорить правду. Чтобы даже думать боялись. Но людей не заткнешь. Когда касается самых любимых людей, дорогих нам мужчин, нас не заткнуть. Поэтому страшная правда вылезает наружу, наполняет новости в Телеграмм, рвется из переполненных госпиталей...
Страшно за всех наших ребят, за срочников особенно. Они – вчерашние школьники, до сих пор даже не стреляли толком, не проходили основ боевого слаживания, ничему толком не учились. Но зато они маршировали, много и долго. Хотя зачем именно это на войне? Не понимаю... Но... Это Армия, вопросы задавать не надо. Ответов все равно не будет, как и смысла.
Президент обещал, что солдат срочной службы в зону проведения боевых действий СВО не отправят. Но ...их отправляют. Я это точно знаю - от матерей ребят осеннего призыва 2021 года. Уже весной 2022 они попали в зону боевых действий на Украине. Их просто кинули туда, необученных восемнадцатилетних мальчиков, под танки и мины. Да, их потом вывели из зоны, но не быстро и уже не всех. Много мальчишек погибло, много покалечено.
Страшно за наших. Они «весенние и летние» этого года, вдруг и их отправят... вот так же... в ноль... в пыль…
Боже! Какой же трудный этот один год! Всего один год срочной службы! Он пролетит, и не заметишь... Но он тянется и не хочет лететь...

Неделю назад, 22 сентября, объявили частичную мобилизацию. Страшное событие. Мобилизация! У наших войск большие потери. Надежда на быстрое решение военным путем вопросов по Украине не оправдалась. Бравого красивого марша не получилось. Парадные мундиры так и остались лежать в рюкзаках погибших солдат и офицеров, дошедших почти до Киева. Нас предали. Свои же. Нас заманили в ловушку и захлопнули капкан.
Как всегда, воровство, предательство и ложь – самое главное оружие нашего самоуничтожения - работает во всю силу, против нас самих. Но не хочу здесь говорить о политике. Это очень больно. Через много лет все расскажут, озвучат всю горькую и страшную правду про СВО. А сейчас эта боль не дает трезво мыслить. Да и правду сейчас все равно сказать не дадут…

Сын еще служит в военной части не далеко от Санкт-Петербурга, и я надеюсь, что их не тронут, будут учить воевать. Ведь обещали не задействовать в войне срочников! Обещали! Президент сам обещал!..



Особенный день 29.09.2022

Конец сентября. Вот уже несколько дней связи с сыном нет. Возможно, опять отобрали телефоны, идут проверки. Даже не переживаю уже, такое бывало не раз. День, два, позвонит, все расскажет. А я накуплю разных вкусняшек и снова поеду к нему. Зачем зря накручивать себя? Ведь здесь не стреляют, здесь не опасно. Уже три с половиной месяца службы позади. Мы начали привыкать к службе сына. Главное, что он живой, служит, даже начал адаптироваться. Ведь всего один год только...

А осень в этом году хорошая, урожайная. Правда, все чаще идут дожди, сыро. Буквально за одну неделю значительно похолодало, от недавнего тепла не осталось и следа. Днем еще ничего, а ночи уже довольно холодные. Но мы здесь к этому привычные, не сахарные, не растаем.
Много яблок уродилось в садах этой осенью. Как раз сегодня утром я их собирала у моих добрых знакомых. Друзья мне кричат «SOS», мол – спаси нас от этих яблок! Вот, еду домой, везу яблоки. Много. Полмашины яблок! Буду угощать соседок, пусть и они порадуются свежим яблочкам!
Сегодня у мамы именины, день Людмилы. Будем пить чай с шарлоткой и дышать яблочным духом. Придет тетя Надя, мамина сестра. Будем разговаривать, и я хоть немножко расслаблюсь.

Но... Звонок по телефону. Старший сын Максим. Он звонит редко. Отношения у нас… сложные.  Невольно напрягаюсь. Что-то случилось...
- Мама. Ты знаешь, что Никита отправлен в другую часть, вроде в Саперное, точно не знаю, уже несколько дней он там! А оттуда его сегодня, прямо сейчас, отправляют в Белгород!
- Нет! Я не знала! Он не звонит уже несколько дней!..
В голове сразу сотни вопросов, мыслей, руки и ноги не слушаются, голова начинает плыть... Что же делать? Пытаюсь расспросить сына и понять, где же мой Никитка сейчас. Точного места он не знает. Саперное? А может, и нет. Куда ехать? Сама одновременно одеваюсь и собираю в мешки яблоки. Найду сына, угощу его и ребят. Больше все равно ничего не успею собрать или купить.  Быстрее. В машину. Надо найти, где это место, где мой сын? Ладно, разберусь по ходу! Лечу!..

Еду в сторону военной части, куда возможно перевели сына, в Саперное. Полпути уже позади, осталось еще минут десять и поворот с трассы к военной части. Вдруг раздается звонок! Хватаю трубку: это сын, мой Никита!
- Мама! У меня все хорошо! Я тебя люблю! До свидания. Я уезжаю...
- Куда? Куда ты едешь? Где ты?
- Мама! Я ничего не могу сказать, нельзя. Пойми, нельзя. Да и не знаю я, где мы - лес кругом…
Я понимаю, что он имеет в виду. Их отправляют под Белгород. Сейчас все едут туда. На границу. Господи! Неужели их повезут в зону проведения СВО? Ведь обещали же! Там, в приграничье, очень опасно сейчас. Там идет война. Настоящая война. Какое там СВО? Детский лепет для наивных людей.
Но стоп! Мне надо держаться, надо успокоиться!
- Ты сейчас где? Какое место? Что рядом?
- Не знаю, мам, правда! Тут только лес…
- Узнай! Срочно узнай и скажи мне! Спроси кого-нибудь! Перезвони! Быстрее!..

Я еду дальше. Нет, не еду. Лечу!  Надеюсь, старший сын не ошибся, и я еду хотя бы в нужном направлении. До того места осталось минут двадцать, скоро поворот и я буду на месте. Там уже найти его будет проще.
- Мама! Это - Громово! Местные сказали. Мы будем на ж/д переезде, садиться в эшелоны. Ты не успеешь... До свидания! Люблю тебя!
- Скоро буду! Жди! Увидимся! Скоро!..

Так, я еду не совсем туда! Громово - это дальше. Хорошо, сын позвонил вовремя! Не нужно сейчас сворачивать, надо ехать дальше! Громово там. Навигатор в помощь! Вот уж чудесное изобретение для нас, женщин! Без него - хоть плачь! Спасибо тебе, Навигатор!
Так, дыши ровнее, спокойнее. Надо успокоиться. Вижу на трассе, на обочине стоят бабулечки с ведрами своих овощей. Торможу. Спросила, где Громово, железная дорога. Прямо, говорят, там поворот направо будет, в лес, и еще чуточку вперед, сама увижу. Ура! Уже близко! Вперед, по газам!
И вот, уже тот самый поворот направо. Где-то там мой сын! Уже темнеет, видимость так себе, да и фонарей нет никаких, лес, проселочная дорога, слегка моросит дождь. В общем, все тридцать три несчастия сразу! Вижу впереди какие-то ж/д пути.
Это не станция, конечно. Скорее заброшенный полустанок между станциями. На путях стоят платформы с военной техникой, грузятся машины. Вокруг снуют солдатики, много солдатиков, они несут вещи, огромные мешки, привязывают и крепят технику к платформам. Мимо меня проходят два мальчика в военной форме, скорее всего это срочники: маленькие, в рваной поношенной форме, усталые. Не выходя из машины, кричу в открытое окно:
- Ребята! А где тут военная часть? У меня сын здесь! Куда-то уезжает...
- А как его зовут?
Я назвала сына, откуда он, из какой части. Но разве они могут его знать? Их ведь тут сотни, может тысячи ребят из разных мест... Возможно ли это?
- Да! Знаем его! Он с нами в части! Хороший пацан! Скоро он будет здесь, ждите, они все придут сюда!..

Боже! Неужели я его нашла? В сумерках, в моросящий дождь, в незнакомом лесу! Я свернула именно туда, встретила именно этих ребят, и они его лично знают!.. Ну, разве это не Чудо?
- Ребята! Скажите ему, что его здесь ждет мама! Я его дождусь! Я здесь! Передайте ему!
- Да! Обязательно! Мы все скоро будем тут! Ждите!

Я села в машину. От волнения трясутся руки, знобит. Еще этот дождь, мелкий, холодный, пронизывающий. Хорошо, можно погреться в машине, посидеть, успокоиться и подождать. Решила подъехать ближе к платформам, где идет погрузка. Думаю, если прогонят – отъеду чуть в сторону. Нет, не прогнали. Офицеры, руководящие процессом, устало посмотрели в мою сторону, но ничего не сказали. Не прогнали и хорошо. Наглость мне поможет. Она города берет.
Стемнело. Сижу в машине, греюсь и наблюдаю за происходящим. Да, это срочники. Их эшелоны еще не подошли, но платформы для техники уже здесь. Солдатики готовятся к отправке. Как же мне их жалко! Мокрые, одетые в рваные холодные бушлатики и курточки. У многих нет даже шапок. Без перчаток все, а уже холодно и мокро. Они голыми руками привязывают и прикручивают проволокой военные машины к платформам. Чувствуется, как они устали, как они нервничают, боятся. Мокро, ветрено и холодно, руки немеют, не слушаются, болят.
Я вспомнила, что в машине у меня есть перчатки, они должны быть там. Бросаюсь к багажнику. Нашла! Вот они, несколько пар рабочих перчаток и одна женская перчатка -  вязаная, малиновая, без пары. Где-то потерялась ее сестричка...
Кричу:
- Эй! Ребята! Кому перчатки нужны? Берите!
Подошли несколько мальчишек. Они так по-детски, так доверчиво смотрели на меня, словно я была ИХ мамой. Словно я могла им чем-то помочь. Сердце билось в груди, выпрыгивало от волнения, сжималось и ныло. Господи! Ну как же так? Это же дети!
- А, вот еще одна перчатка! Одна, но теплая и красивая! Нужна?
Один мальчик подошел ко мне и сказал:
- Дайте ее мне, пожалуйста! Я ее буду беречь. Она особенная... Самая лучшая. Спасибо Вам...

Нет, я не могу уже сдерживаться! Бегу в машину и плачу. Я могу только сейчас поплакать! Пока сын не пришел. Потом будет нельзя! Сын не должен видеть моих слез, иначе ему станет еще тяжелее. Только сейчас можно плакать. Разрешаю себе это...
Стало легче. Стараюсь успокоиться, принять ситуацию. Понять, как действовать дальше. Наблюдаю за старшими по погрузке. Это несколько человек всего. Не молодые уже, мобилизованные, скорее всего. Они помогают ребятам крепить машины, учат, подсказывают, успокаивают.
Все это происходит в почти полной тишине, какой-то нервной, тяжелой и больной тишине. Ее периодически нарушают звуки идущих на посадку тяжелых самолетов. Их много, этих военных самолетов. Громкие моторы реактивных двигателей давят на голову, добавляя еще большей жути. Это правда, очень страшно: ревущие над самой головой моторы самолетов и маленькие, безмолвные тени людей, суетящиеся в зыбком сумраке осеннего мокрого вечера...



Лейтенант

Стараюсь понять, к кому из старших лучше подойти? Ведь может и сыну влететь, что я здесь: военная тайна и всякое такое. Я уже придумала разные легенды, буду сочинять по ходу дела, но его не выдам! Лишь бы ему не навредить! Из нескольких офицеров выбрала одного: он не только командует ребятами и руководит, но и сам им помогает. В вечернем сумраке, сквозь мелкий дождь не видно его лица. Только силуэт, фигура. Ощущается, что он спокоен, уверен, с ребятами общается ровно, не кричит. Распоряжения его четкие, голос ободряющий. В общем, он выделяется среди прочих какой-то внутренней силой, надежностью, что ли. Решила, подойду именно к нему!
Выскочила из машины. Холодно, мокро, почти темно уже. Медленно иду в сторону выбранного мною офицера. Остальные только лениво глянули на меня и снова занялись своими делами. Я не тороплюсь, иду медленно, собираясь с мыслями, подбирая слова. Подхожу:
- Здравствуйте! Извините меня, пожалуйста! Дело в том, что мой сын, срочник, сегодня уезжает отсюда. Я прошу Вас, не прогоняйте меня! Я хочу его проводить. Пожалуйста! Поймите меня, разрешите остаться здесь! Только не спрашивайте его фамилию, я все равно не скажу! Я не хочу, чтобы ему попало из-за меня!..
Я выпалила все сразу, на одном дыхании, как пулемет. Я готова еще говорить, просить, умолять, лишь бы этот военный человек понял, почувствовал мое волнение и помог мне. Я так боюсь, что он меня прогонит, закричит, начнет выяснять, кто мой сын и почему он выдал матери военную тайну... И тогда его накажут. Я так этого боюсь! Но этот офицер посмотрел на меня и тихо сказал:
- Разве я, зверь какой? Разве я могу запретить Вам, матери, проводить своего сына? Это святое. Не переживайте. Все будет хорошо. Подождите не много, скоро он будет здесь. Посидите пока в машине, не мерзните. Только, пожалуйста, не плачьте при нем, не нужно его расстраивать еще больше, успокойтесь...
Его голос звучный, глубокий и спокойный. Он вселяет уверенность и надежду. Он вызывает доверие.
- Спасибо Вам! Спасибо! А куда вы едете? Вы мобилизованный или кадровый военный?..

В голове сотни вопросов, они рвутся из меня, как пчелы. Но я сдерживаю их, боясь разозлить этого командира или испортить то хрупкое доверительное общение, которое может возникнуть сейчас.
- Мы едем защищать границу Родину. Под Белгород. Куда именно, пока не известно. На передовую, где опасно, нас не отправят. Там есть, кому воевать помимо нас. Переживать не нужно, со срочниками едут мобилизованные взрослые мужчины, с боевым опытом. Поэтому все будет в порядке. Вы можете не волноваться за своего сына. Вы должны им гордиться: он смелый, не сбежал, не испугался, пошел служить. Это значит, Вы воспитали настоящего Человека. Это очень важно - не мешайте вашим мальчикам становиться мужчинами! Сейчас - идет школа Жизни. Так должно быть. Спасибо Вам за такого сына!..
Он говорит, как гипнотизирует. Слова текут рекой, хочется верить, и я верю ему. Становится легче на душе, спокойнее.
- Я Вас поняла, я не буду плакать при сыне, обещаю Вам! Вы каким взводом командуете?
Я так надеюсь, что именно он будет командиром моего сына. Такой рассудительный, спокойный, надежный. Но нет. Он командир соседнего с сыном взвода. Но все равно, это рядом, почти с сыном, почти его командир... Я так хочу верить в лучшее!
Как в тумане слышу его вопрос:
- Это Ваш единственный сын?
- Нет, это мой младший, а старший уже отслужил, еще в мирное время...
Вдруг ком встает в горле, я не могу даже договорить: это что за вопрос такой? Это о чем он меня спросил? По спине пробежал холод, ноги стали ватными:
- Это что означает? Если не единственный сын, то его и не сильно жалко? Вы это имеете в виду? Как Вы так можете? Вам не стыдно так говорить?
Вся доверительность разговора улетела в трубу. Ужас, потом возмущение и ярость поднялись во мне, словно цунами. Я уже ничего не боялась! Видимо, это мое состояние было видно и ему, даже в темноте и в дождь. Может, молнии сверкали в моих глазах? Возможно. Но он как-то сразу спохватился, поняв свою ошибку:
- Извините, я не то имел в виду! Я неправильно выразился... Простите меня! Все будет хорошо! Я сам мобилизованный, воевал когда-то, опыт есть. Не буду врать - время сложное, тяжелое, но долг каждого мужчины – защищать свою Родину и свою семью. Это нормально и это правильно. Нам выпала такая доля, такая Честь – проявить себя настоящими Мужчинами. Гордитесь нами. Пожалуйста!
Ну вот! Что за голос? Опять, как гипнозом лечит, успокаивает, вселяет уверенность. И я снова верю ему!  Волшебство какое-то! От моего гнева не осталось и следа.

Разговор прервался. Командир отошел на помощь своим солдатам, помочь что-то там закрепить, привязать. Я постаралась запомнить этого человека, но в темноте я различала только силуэты, и только его голос остался в моей памяти. Удивительный голос...
Я хожу чуть в стороне от офицеров, чтобы не вызывать их лишних вопросов. Жду сына. Уже темно, дождь по-прежнему моросит. Зябко и страшно здесь среди испуганных, взволнованных солдатиков под нервным, тревожным небом, наполненном ревом моторов.

Именно сейчас я ощутила – идет война, настоящая и злая война. Это не шутки, не игра, не учения. Это то, что как мы думали, никогда не случится с нами. Моя бабушка и дедушка прошли ВОВ, потеряли своих малолетних детей в блокаду, были ранены. Они и представить не могли, что на долю их детей и их внуков выпадет еще одна война. Настоящая война. Еще более страшная. Такая, как сейчас. Порой это все мне кажется сном, ужасным, больным, сумасшедшим сном. Хочется проснуться, а войны нет. И пусть только мурашки по спине от того сна.



Сын

Уже несколько часов я жду Никиту. Изредка прячусь в машине от дождя и холода, греюсь и снова бреду ближе к рельсам, чтобы не пропустить его, не потерять. Пару раз я еще разговаривала с этим офицером. Он сам подходил ко мне. Спрашивал, успокаивал, подбадривал. Он - лейтенант, мобилизованный, зовут Александр. Имеет боевой опыт, когда-то служил в Чечне. Почти тридцать лет был на гражданке. Сейчас сам пошел добровольцем, чтобы помогать таким вот зеленым мальчишкам, чтобы меньше было жертв среди молодых солдат. Разговаривали очень душевно, тепло. Я даже в какой-то момент так осмелела, что попросила его номер телефона. Так, на всякий случай, вдруг у сына телефон отберут, и я не смогу узнать, все ли у него в порядке. Лейтенант меня понял, спокойно дал свой номер, обещал по возможности отвечать. Он, как мне показалось, проникся ко мне, понял мое волнение и мои страхи. Он добрый, это видно. Хотя, я часто ошибаюсь в людях. Но сейчас мне самое важное, это иметь возможность связи с сыном, дополнительную ниточку с ним. Я пообещала лейтенанту не беспокоить его лишний раз и не истерить без повода. А он мне тоже пообещал - найти моего сына, позаботиться о нем, помочь сохранить жизнь и здоровье в сложных военных условиях, поделиться опытом и вообще, быть ему ТАМ другом. Это было даже больше того, на что я могла рассчитывать!
Это было еще одно из нескольких чудес того дня: встретить опытного, порядочного командира, который уезжал вместе с
моим сыном в неизвестность и мог бы помочь там моему ребенку. О, Боги! Спасибо вам! Это, правда, что-то свыше. Верь не верь, но факт...

Уже совсем темно. Я почти ничего не вижу. Только у самых шпал света чуть больше, светят редкие фонари. И вдруг:
- Здравствуйте, Татьяна Юрьевна!
Какой знакомый, какой родной голос! Веселый, с искоркой шутки, звенящий в ночи. В этой влажной темноте уже ничего не видно, но голос сына, как колокольчик! Не вижу его! Но слышу! Где ты, сынок? Где?

Идут солдатики вдоль насыпи, приближаясь ко мне из мрака ночи. Много, много крошечных мокрых человечков, сгибающихся под огромными мешками вещей. Где мой? Который из них? Господи, а вдруг я его не узнаю? Стоп! Только не плакать! Но слезы уже побежали по щекам, их не остановить, они не слушаются моего приказа! Нет, сын не должен их увидеть! Ему будет еще труднее от них! Нельзя плакать! Я вытираю слезы и скорее отхожу от фонаря, в тень, отворачиваясь от света, чтобы скрыть свое мокрое, опухшее лицо. Слезы льются непроизвольно, но теперь их хоть не видно. Может, будут казаться дождем, и сын не догадается? Нужно только контролировать голос, чтобы не дрожал. А ведь трясет все тело, даже зубы стучат! Господи, дай мне сил!
Проходят мимо меня мальчишки. Усталые, с тяжелыми мешками и котомками. Темно. Вижу только силуэты, на лицах некоторых - маски. Они хоть как-то греют их мокрые лица.
- Здравствуйте, мама Никиты! Здравствуйте, тетя Таня! Добрый вечер, тетя Таня, мама Никиты!..
Справа, слева слышу я голоса ребят. Они везде. Один голос, другой, еще, еще! Голоса раздаются вокруг меня, я ничего не вижу, и я не понимаю, кто мне кричит. Вглядываюсь в темноту, но только голоса со всех сторон. Ребята! Помнят меня, ведь я часто приезжала в часть к сыну, привозила разные вкусности всем. Мы болтали с ними у ворот части, смеялись, шутили. Мне хотелось принести им чуточку радости. Тогда было трудно нам всем. Теперь понимаешь, что было не так уж и тяжело. Что-то будет дальше?

Словно вихрь налетел на меня из ночи, схватил, закружил, прижался всем телом! Сын! Никита! Вот он!
- Мама, мамочка! Ты здесь! Как ты нашла меня? Как? Я же сам толком не понимаю, где я? Мама!..
Ну, все! Ручьи слез хлынули из глаз! Подбородок скачет, зубы стучат, по телу дрожь. Хорошо, темно, не видно. Молча, обнимаю, целую, мну, глажу, не отпуская ни на секунду! Мой сын, мой любимый сыночек! Какое же это счастье – когда самое родное и любимое рядом, с тобой!
Смотрю на него, не могу насмотреться. Похудел очень, изменился, стал старше. Но глаза, его - мои глаза, по-прежнему яркие, родные, любимые.
Вокруг ребята, смотрят из темноты, скрывая слезы, пряча мокрые лица. Я сегодня не только мама моего Никиты, сегодня я для каждого из них - ИХ мама. И они сейчас не солдаты, они – мальчишки, робкие, испуганные, но готовые уже ко всему.

Хочется так стоять вечно, прижавшись, друг к другу. Но долго обниматься не получается. Сыну уже нужно бежать с ребятами: скорее найти место, где меньше грязи и воды, чтобы положить туда свои вещи.
- Мам, я сейчас вернусь, подожди! Я сейчас!
Я смотрю, как мои пацаны в потемках копошатся в траве, складывая горы мешков, упаковки воды, пакеты с едой. Смотрю на них и думаю: куда вас увезут, что там будет с вами, когда я снова увижу вас? Бедные мои мальчики – мужчины, как же мне страшно за вас, как больно!
Тут я вспоминаю про полмашины яблок!
- Ребята! У меня есть яблоки! Забирайте скорее!
Я бросилась к машине, вытаскиваю пакеты яблок:
- Давайте, разбирайте по карманам! В пути пригодятся, будете грызть в дороге!..

Позднее я узнаю, что эти яблоки очень пригодились им и в пути, и после, когда их высадили в пустое мерзлое поле, без вещей, без еды и воды. Как всегда, чьи-то ошибки или равнодушие стали причиной того, что людей оставили без самого необходимого, просто бросили. Вещи позднее нашлись, но не все, да и время на это ушло достаточно. И мои яблочки стали для ребят и едой, и водой на несколько дней.

А пока мы на забытом Богом полустанке за несколько часов до отправки на границу. Смотрю на сына, совсем мужчиной стал. Серьезный, спокойный, надежный. Даже как-то легче стало от этого его бравого вида. Правда, бушлат на нем старый, рваный на рукаве, заклеенный скотчем, без молнии, запахивает его от ветра и дождя кое-как ремнем. На голове шапка – балаклава. Хоть как-то теплее в ней.
- А где же та форма, что в части была выдана? Она же была почти новая, застегивалась, теплая!
- Да ее в этой части забрали, сказали ехать в этом тряпье, мол, там новую форму выдадут!
- Какой кошмар! Как же так можно?

Какие же бессовестные эти их командиры - снабженцы! Отправлять ребят в опасную зону в холодной рванине, себе оставив то, что получше! Причем, забрали то, что изначально было выдано не ими, в другой части! А солдатикам этим уже что, не надо? Без чести и стыда людишки. Нет, это вообще нелюди!
Очень хочу, чтобы все они получили по заслугам! Чтобы все их дела вернулись к ним усиленным бумерангом! Господи, услышь меня! Сделай так!
Часто, уже спустя какое-то время, ловлю себя на постоянно растущей во мне ярости по отношению к ворам, лжецам и предателям, засевшим в высоких креслах, военных и гражданских. Мысль о том, что они окопались на самых значимых постах всех структур страны, не покидает меня и получает подтверждение ежедневно. Конечно, пройдут годы, всему этому дадут оценку, но сейчас из-за этих тварей гибнут наши мужчины, наши самые лучшие люди. А сколько еще погибнет по их вине? И это не из-за войны, не из-за подлого врага, нет. Из-за лжи, предательства и жадности наших высоких чинов в погонах и без них.

Ребята устраиваются на траве в ожидании команды на погрузку. Готовятся ужинать, ведь они не ели еще с утра.
Мы здесь, на полу заброшенном полустанке, рядом с холодными рельсами, в темноте и под дождем. Если не считать самолетов, то и дело с ревом идущих на посадку где-то неподалеку, то стоит почти полная тишина. Здесь не стреляют. Не падают мины и бомбы. Не разлетаются осколки. Не караулят снайперы. Здесь почти мир... Ребята ужинают. Кто сухим пайком, кто успел купить в магазине по дороге любимые чипсы, пирожки и газировку. Они немного напуганы неизвестностью, но верят в лучшее. Они уже привыкли не задавать вопросов, выполнять приказы, не думая. Так даже проще. Им всего лишь нужно выдержать и перетерпеть. Ведь это только один год! А он пролетит, и не заметишь! Ведь так же? Так?..

Рычащие в небе самолеты, как оказалось, помимо военных грузов, из Москвы несли сюда в своей утробе важных «решал». Они лично хотели увидеть отправку на границу солдат срочной службы, им были нужны отчеты, уверенность в исполнении директив сверху. Поэтому, наверное, такое зловещее и недоброе гудение было у моторов этих самолетов, идущих на посадку.

Ну, что же. Военные "боссы" могут быть довольны! Плохо одетые, необученные, почти безоружные, полубольные солдатики, вчерашние школьники, готовы к отправке! Забирайте!
Именно они будут в ближайшие годы охранять наши границы, строить укрепления, копать окопы, прятаться от минометных и танковых обстрелов, воевать с ДРГ, заменяя собой уничтоженную когда-то и кем-то пограничную службу и профессиональную Армию России. 
Именно они будут стоять «на нуле», в 200-300 метрах от самой границы, перед снайперскими вышками ВСУ, как на ладони у врага в бесконечных, бескрайных Белгородских и Курских полях. В тех местах, где лесом зовут узенькие и тощие лесополосы, в которых и будут окапываться наши мальчишки, вгрызаясь саперными
лопатками в липкий, капризный и упрямый чернозем.
Именно они будут строить себе блиндажи «из ничего», прикрывая их бревнами, добытыми сложными и порой неприличными способами, потому что никто им ничего официально не выдаст, и опять все придется "рожать" самим. И не будет блиндажей по ГОСТ, в три наката, даже таких, как в ВОВ. Потому что не хватит бревен для трех слоев на крыши. И разделять жизнь и смерть будет тоненький потолок неумело выстроенного из подручных вещей на скорую руку укрытия. И не всех их он спасет, не всех укроет он от гибели. Не всех...

Но это будет потом. Сейчас мы еще ничего не знаем. Хотя я уже сделала некоторые выводы, и кое-что важное поняла.
Например, я теперь знаю, что, когда говорят, хуже не бывает, это не так. Нет, может быть и хуже. Всегда. Поэтому, радуйся тому, что имеешь. Во всем ищи что-то хорошее. Оно точно есть. И это осознание будет тебе очень помогать. Оптимизм, юмор, ирония - они порой даже жизни спасают, а разум уж точно.
Скоро я пойму и другие важные смыслы жизни. И хотя все давно написано в книгах, сказано в народных мудростях, но человек так устроен – он все понимает, только испытав на своей собственной шкуре, только пережив сам лично.
Так и живем. Проходим испытания, крепчаем, ломаемся, гнемся, меняемся. Как сказал мне как-то потом тот самый лейтенант Александр:
«На войне меняются все, абсолютно все. Становятся хуже или лучше, все по-разному. Но прежними из войны не выходит никто. Это точно».
Наверное, он прав. Ему виднее. Он войну уже видел раньше. А я только ее увижу... скоро...

Серый вечер, рельсы, шпалы -
Неказистый полустанок...
Дождь упрямо рвется к телу,
Моросит, мешая делу.

Бьёт в лицо и лезет в души.
Сердце ноет, слезы душат...
Без перчаток мёрзнут руки...
Эх, солдатские вы муки!

Самоходки и «Уралы»
На платформах ждут сигнала.
В неизвестность, на границу,
Где обстрелы и зарницы,
Отправляют наугад
Наших срочников - солдат...

В сердце боль, знобит слегка,
Душу рвет беда - тоска!
Страшно им, почти детишкам!
Про войну читали в книжках,
Воевали - в интернете...
Бедные вы наши дети!

Что их ждёт там, впереди?
Господи, убереги!
Сохрани, спаси, укрой,
Защити и успокой!
Дай им силы, помоги!
И живых домой верни!..


Сны и Телеграмм

В этот вечер меня все же попросили уехать с глаз долой: важные московские чины могли в любой момент появиться у эшелонов. Присутствие гражданского лица на военном объекте было крайне нежелательно и грозило всем неприятностями. Поэтому я убралась по добру, поздорову.
Обняла сына, пожелала доброго пути моим солдатикам и чудесному лейтенанту Александру и поехала домой, вся мокрая от слез и дождя.

Я еду и почти не вижу дороги. Я ничего не могу поделать с собой. Организм сам решил, что он будет делать. И он рыдал. В голос, до трясучки. Пришлось даже останавливаться и приводить себя в чувство. Опять выручает вода и позитивное мышление. Куда, без них? Никуда... Ладно, прорвемся!
И потянулись томительные дни ожидания звонка от сына. Я знаю, они еще в пути. Ехать несколько дней, в дороге хоть поспят, отдохнут. Запрещаю себе думать о плохом. Знаю, мысли материальны. Поэтому занимаю себя делами и много сплю.

Сны в моей жизни занимают особое место. Так было всегда. Еще в детстве я заметила, бывают просто сны, которые забываются при пробуждении, и сны особенные, странные. Эти сны надолго запоминаются - на уровне ощущений, запахов, образов, цвета. Они словно о чем-то мне говорят, о чем-то просят, что-то объясняют. Я не всегда могу их понять. Но забыть не могу. Некоторые сны снятся мне по несколько раз. Порой, я даже вижу продолжение сна и смотрю их как новые серии, как в кино. Иногда у меня даже получается самой, произвольно, вернуться в понравившийся сон и увидеть его дальше. Бывает, что сон настолько реалистичен, что трудно проснуться и вернуться в настоящий реальный мир. Иногда даже кажется, что я могу вовсе не проснуться, так глубоко ухожу в эту сонную сказку. Именно такие, особенные сны меня лечат, восстанавливают мои силы и помогают жить. Вот и теперь, я много сплю и жду.

Жду звонка Никиты. Он не на связи второй день. Видимо, телефоны отобрали в пути.
А вот звонка лейтенанта я не жду. Зачем ждать? Я ему сама написала! Я же говорила - наглость города берет! А вдруг ответит?
На второй день, первого октября, решила найти лейтенанта в Телеграмм. Есть, нашла!
- Доброе утро! Хорошего дня Вам! Какие новости? Чем занимаетесь в пути?
Почти сразу пришел ответ:
- Спасибо большое! И Вам хороших выходных. Едем, спим, едим, опять спим. Скоро приедем.
- А у нас сегодня был очень красивый солнечный день. Я даже видела сегодня радугу! Это хороший знак, значит - все будет хорошо у вас!

Я решила писать ему каждый день: просто желать доброго утра, спокойной ночи, рассказывать новости, шутить. Даже видя, что сообщение мое не прочитано, я знала, что он прочтет его позднее. Мне хотелось, чтобы он чувствовал себя не одиноким, не забытым, важным и нужным. Мне хотелось подарить ему хоть капельку тепла. Простого, человеческого, бесполого, ни к чему не обязывающего внимания. Это не были сообщения женщины к мужчине. Нет. Это были записки друга. Я пыталась понять, чем я могу им там помочь. Что им нужно.
Конечно, я ждала от него и слова о моем сыне. Я очень хотела, чтобы он его нашел ТАМ, подбодрил, поддержал, научил его чему-то важному, присмотрел за ним по-мужски. Мне кажется, это естественное желание оберегать того, кого любишь.
Вот я и оберегаю. Их обоих. Каждый день, мысленно, прошу Бога спасти, сохранить и защитить их. Быть рядом с ними. Прошу помочь, поддержать, укрепить.  Каждый день...
Никита на связь не выходит. Но зато мой лейтенант отвечает мне, каждый вечер. Я пишу ему про разные приятные мелочи мирной жизни. Пытаюсь поднять ему настроение, отвлечь от дурных мыслей. Стараюсь быть не навязчивой и деликатной.
Лейтенант отвечает коротко, сдержанно, даже сухо. Понимаю, я для него всего лишь незнакомая мама одного его солдатика, одного из множества других. Помимо нас, мам, у него столько забот, проблем, что на общение в мессенджере времени просто нет. Да и сил тоже. Ну и ладно. Я просто хочу чуточку скрасить его жизнь. Если это ему не будет нужно, скажет, напишет. Мы же взрослые люди. Какие тут стеснения.

Собственно, с такой дружеской переписки все и началось. Первую неделю я писала всегда первой. Разговоры о погоде, о настроении, о прошедшем дне. Иногда робко интересуюсь про сына: встретились ли они уже, познакомились уже, как он там? Но, ни в пути, ни в течение почти недели по прибытию на место им не удавалось увидеться. Никита был в соседнем взводе. Их разместили где-то рядом. Александр обещал найти его. Очень надеюсь, что он не забудет это свое обещание. Поэтому, я просто терпеливо жду их встречи.

Почти через неделю нашего телеграммного общения я спросила: вам там что-нибудь нужно? Как и что можно прислать туда к ним? Александр написал такой список, что у меня на лоб глаза вылезли! Это все я должна купить? Это и штыковые лопаты, и молотки, и топоры, и гвозди разные, и какие-то планки, прицелы! Я ужаснулась! Это миллион нужен! Как я все это смогу найти, купить и доставить?
Лейтенант пообещал дать контакт волонтеров, его друзей, которые помогут все собрать и привезти к ним:
- Я дам Вам телефон женщины, которая курирует этот вопрос, это Ольга. Созвонитесь с ней, скажите - от Саши Кравченко, а Вы - мама мальчика, который служит в моем батальоне. Она поможет и с посылкой для сына.
- А Вам что прислать, Вам лично?
- Ничего мне не нужно! Вы пацанов своих порадуйте вкусняшками. Мы, старики, обойдемся!
- Нет, ну а все-таки, что Вы любите? Пожалуйста, скажите, а то пришлю совсем не то. Уж лучше скажите сами, что доставит Вам удовольствие?
- А я - скрытый сладкоежка. Признаюсь, очень люблю сладкое. Мне нравятся конфеты "Коровка".
- Отлично!..

Вот так, в переписке друг с другом, день за днем, по чуть-чуть, по словечку, мы начали узнавать друг друга. Кто что любит, чем интересуется, чем занимается по жизни, о чем мечтает, что ненавидит.  О прошлом, о настоящем, о будущем. Оказалось, мы до войны жили почти рядом. Я часто ездила мимо него за грибами по Выборгскому шоссе в сторону Выборга. Там, на севере, и у него много любимых грибных мест. Вообще, мы все это время жили очень близко друг от друга. Но занимались совершенно разными делами, жили непохожими жизнями и поэтому не могли встретиться раньше. И вот, эта война свела нас.
Все в жизни происходит так, как это нужно. И тогда, когда это должно произойти. Нет ничего случайного, неважного, мелкого, несвоевременного. Все является маленьким шагом на очень важном, большом пути. Каждый человек выполняет в этой жизни свою миссию, очень нужную для всего мира. Просто мы это не всегда и не сразу понимаем. Когда же ты начинаешь сопоставлять факты, задумываться о смыслах всего происходящего, понимаешь, насколько сложен, продуман и интересен наш мир. Жизнь наполняется новыми красками, светом и глубиной.
Возможно, если бы мы встретились с ним раньше, ничего бы и не произошло между нами. Возможно, не возникло бы ни интереса, ни симпатии друг к другу. Прошли бы мимо, пропустили важное. Поэтому, все своевременно. Об этом мы тоже рассуждаем в нашей переписке.
Саша очень серьезно мыслит, много думает, хорошо говорит. Разговаривать с ним очень интересно.
- Саша, Вы поэт?
Я спросила его об этом, потому что он очень ярко и красочно описывал их солдатский быт, заботы, события и местные достопримечательности. Он вообще очень грамотно и неординарно выражает свои мысли. Я за свою жизнь встречала только несколько мужчин, способных так глубоко и серьезно мыслить, так думать и так интересно говорить. Это наводило на мысль, что передо мной очень образованный, начитанный, эрудированный человек, и очень непростой.
- Нет, я строитель. Могу построить любой дом.
Слишком он разносторонний для простого строителя, слишком умный. Определенно, загадка, этот мой лейтенант Саша.

Наша переписка с каждым днем становится сложнее, глубже, охватывает все больше сторон наших жизней. Я уже отправляю голосовые сообщения, чтобы не набирать тексты вручную. Мой голос ему понравился, я это почувствовала. В ответ получаю Его Голос. Да, этот его голос удивительным образом проникает прямо в мою Душу. Как ключ к замку. Взял и сразу подошел! И открыл! Ящик Пандоры ведь открыл! Эх, Александр, осторожнее!
Я не замужем. В разводе уже пять лет. Так сказать, в поиске. А вот он? Я же ничего про него не знаю! Вдруг он женат? Или вдруг у него есть любимая женщина, которая его ждет? Для меня это табу. На чужом горе свое счастье строить нельзя. Поэтому ничего лишнего себе в общении не позволяю. Только дружеская переписка и все.

На днях Саша познакомился с моим сыном! Я так этого ждала. Никита со своим взводом располагался рядом, в соседнем ангаре. Саша нашел его там, они долго разговаривали, душевно, по-взрослому. Никита потом мне рассказал про их встречу. Сказал, что лейтенант - серьезный мужчина, уважаемый здесь командир взвода, порядочный и опытный. И совсем не мягкий, и пушистый. Строгий командир. Настоящий.
Странно, но мне было очень приятно услышать о нем все это. Эх, кто ты и какой ты, мой товарищ Лейтенант!?



Моя первая гуманитарка

Я связалась с волонтерами, которые начали помогать Сашиному подразделению. Ольга обещает помочь отправить посылку сыну. Это замечательно! Саша доверяет именно этим людям, значит они того достойны.
На сбор посылки у меня две недели. Волонтеры собирают груз по спискам, это очень дорогие вещи, их много, требуется время на поиск, сбор денег, закупку. А с этим грузом и мою посылочку сыну доставят. Очень хорошо.

Волонтерское движение сейчас еще только в начале своего становления. Война показала, что наша Армия оказалась абсолютно к ней не готова. Это не шапками закидывать, не красивые отчеты рисовать. Мобилизация вскрыла нарывы на теле нашего общества, как военного, так и гражданского. Десятки лет разрушалась система государства во всех ее областях: медицина, образование, промышленность, экономика и Армия. Не стало пограничной службы. Не стало Армии как таковой. Военные склады опустели, все разворовано, растаскано по карманам. Современное вооружение существует только на бумаге или на какой-нибудь показушной выставке в единственном экземпляре. Приписки, ложь, воровство, отчеты, парады вместо настоящей деятельности стали нормой во всех структурах государства. Маршалы - фанерные, города - Потемкинские. Это было всегда, но сейчас достигло своего пика. А во время войны эта грязь способна погубить всю страну.
Со всей страны, по копейке собираются людьми средства на поддержку нашей Армии. Простыми гражданами закупается одежда для солдат, инструменты, материалы для строительства блиндажей, лекарства, еда, вода... Списки бесконечные, огромные, безумные! В этих списках есть все - от воды до прицелов, прикладов, бронежилетов и касок. Скоро в этих списках появятся уже и дроны - беспилотники, РЭБ, тепловизоры, прицелы и много чего военного. Министерство обороны оказалось не способным самостоятельно обеспечить Армию всем необходимым, вести разумные, продуманные военные действия. Это повлекло за собой огромные человеческие потери с нашей стороны, неоправданные и невосполнимые. Это опять политика, не хочу о ней. Кому война - горе, кому - бизнес. Бизнес на крови лучших людей страны.

Я начала собирать все, что может пригодиться там сыну, что он попросил и больше того. Термобелье, стельки, носки, трусы, шапки, перчатки, рабочие перчатки, спальник, сапоги, нож, фонарики, батарейки, пауэрбанк, салфетки, лекарства, нитки, иголки, сладкое, печенье, мед, колбаса... Нет, всего даже не перечислить! Я собираю все только самое нужное, и все равно это гора вещей! Получилось четыре тяжеленых коробки! Я сама еле-еле дотащила их до машины! Как же я рада, что скоро сын получит все это добро! И не только сын. Я собрала коробочку и Саше. Постаралась положить туда самое нужное для военно-полевых условий, теплые вещи, вкусняшки. И конфеты "Коровка", конечно!
Только в середине октября подготовили к отправке мы весь этот груз к Саше. На дорогу около трех дней, приблизительно. Мои огромные коробки, туго обтянутые ярким красным скотчем, будут видны издали. Специально, чтобы не потерялись. Коробки подписала и для сына, и для Саши. Теперь я знаю его полное ФИО. Кстати, фамилия у него хорошая... Кравченко.
Передала посылочки Ольге. На душе полегчало. Но собрать груз на СВО это еще полдела. Надо его еще туда доставить. А это согласования, получение разрешений, военные конвои, кордоны, документы, пропуска, ожидание и время. Самое ценное – время. Уже и машины собраны, и люди готовы, но снова ждем, согласовываем, снова ждем, ждем... Проходит еще неделя...
Только первого ноября машина ушла к ребятам.



Срочники на СВО

В приграничье особое отношение к нашим мальчишкам, солдатам срочной службы.
С одной стороны, официально их там вообще нет. Даже в Белгороде в госпиталях удивляются, когда к ним попадает раненый срочник. Откуда? Ведь их на границе нет! Про это везде в СМИ говорят! И нам, матерям, обещают, что в зоне боевых действий наших детей нет и не будет! Они, мол, станут служить в военных частях в безопасности, вдали от военных действий. Но нет. Это еще одна ложь. Они там есть, с самого начала войны они там. По сути, только они и есть вдоль всей нашей границы, на самом "нуле" – мальчики-срочники. Необученные, полуголодные, полураздетые, полубольные, а порой и вовсе физически не годные для службы, тем более в таких трудных условиях на границе. Что их ждало там? Сырые землянки, которые еще только предстоит выкопать и утеплить, ежедневные обстрелы, отсутствие возможности высушить одежду, отогреться, помыться, отдохнуть, покушать горячую пищу, страх и раненные на твоих глазах товарищи, грубость и хамство командиров, неоднозначность приказов, не понимание происходящего. Эти дети в отчетах значатся боевыми единицами, и всем кажется, что Армия у нас большая и сильная. Опять, только кажется…
Идет первый год войны, уже осень, а у нас все еще не налажено снабжение войск даже на нашей территории! Что уж там говорить о вновь присоединенных областях. Там нашим солдатам вообще невыносимо тяжело. Поэтому все стараются, конечно же, прежде всего, помогать именно им. Там труднее, и там опаснее. А здесь, у себя наши срочники крутятся и вертятся сами, как могут, чтобы выжить. Школа жизни такая.
Кстати, ежемесячная выплата срочникам - около двух тысяч рублей. Этого мало даже на сигареты. А они служат под минометными обстрелами, атаками дронов, ракетными и танковыми ударами, выходами ДРГ... Служат наравне с теми, кто здесь находится по контракту, кто мобилизован, кто получает за свою работу в сотни раз больше. А отношение к ним – как к бесплатным и бесправным работникам. Справедливо ли это?
С другой стороны, есть жители деревень и сел, рядом с которыми выброшены в поля вчерашние мальчишки, где и окапываются в пролесках наши пацаны. Со всех сил сельчане стараются им помогать. Они самостоятельно организовали опеку над нашими детьми, стараясь никого не забыть и никого не пропустить. Они ежедневно готовят им горячую еду, "первое, второе и компот", передают ее на позиции, порой - втайне от их командиров. Они стирают и чинят им одежду. Они покупают им форму, обувь. Они приглашают их к себе домой помыться, согреться, постираться, покушать. Каждое село занято этим великим делом - помощью нашим ребятам. Это для нас срочники - дети. Для местных же они - единственная защита, надежда на мир и покой. Для них они - воины, для них они - свои. Поэтому помогают, хотя сами работают, у них есть огороды, дети, проблемы и заботы. Не говоря уже о том, что наши села с начала СВО постоянно находятся под обстрелами, гибнут люди, страдают постройки, машины. Вскопать огород, поехать на работу, в школу - это уже подвиг! Но люди бросили все силы на помощь стране, нашим детям, нашим защитникам. Они их не оставляют. И на вот этих простых людях сейчас все держится, и СВО, и Армия, и вся страна. Их и называют - Народ.
А ведь никто им не выделяет денег на помощь. Все это они делают добровольно, щедро, искренне и безвозмездно. Не переоценить их роль в этой войне. Это не просто поддержка фронта. Это и есть сам фронт. Фронт нашего тыла. Если бы не эта помощь и поддержка, наших ребят уже бы не было. Не было бы уже и нашей Родины.
А те, кто эту войну затеял, тихо умыли руки, отошли в сторону, и, похоже, находятся в глубоком обмороке от происходящего... Или деньги считают, прибыли, выгоды… Заняты…




Первое "ты"

И вот, наконец, свершилось! Пятого ноября гуманитарка пришла к нашим ребятам! Этот трудный путь пройден! Второй раз будет проще. Теперь мы понимаем и знаем, что и как делать.
Весь груз получил Саша, и мои коробки с красным скотчем тоже. Правда, только три. Четвертую, с колбасой, кофе, шоколадом, сухофруктами, фонариками и теплым бельем не нашел. Пропала. Ну, ничего, зато три другие, главные коробки дошли.
- Ты не представляешь, как я тронут твоей посылкой!
Он впервые сказал мне "ты"!
- Спасибо! Так все подобрано, с пониманием, все нужное, ничего лишнего. Ты замужем за военным?
Ого! Видимо, моя посылка и правда ему понравилась, раз вызвала такие эмоции! Но тема затронута очень важная для меня, и начал ее именно он.
 - Нет. Я не замужем и абсолютна свободна. А ты?
- Мы с женой уже три года не живем вместе. Она не хочет развода. А мне некогда было, да и все равно. Она даже не знает, где я сейчас. Ни к чему. Вот такой я фрукт.
- Так. А есть любимая женщина, которая тебя ждет? Кто-нибудь тебя ждет вообще?
Нужно идти до конца! Сразу узнаю все о нем, и станет понятно, как общаться дальше. Поэтому, прочь робость, задаю свои вопросы смело, но в шутливой форме.
- У меня есть сын Богдан. Он живет с матерью. Я его очень люблю. Он знает, где я, переживает и ждет.
- Замечательно! Тогда я тоже буду тебя ждать! В лес сходить, погулять и кофе выпить в кафе можно ведь? Новые места грибные покажешь мне. Так что, все, договорились! Я тебя жду!..
Да! Пусть знает, что его ждут. Я буду ждать и сына, и его! Обоих!
Так мы перешли на это уже совсем близкое "ты".

Да, трудно что-то планировать в таких условиях. Тем более, идет война. Гуманитарка пришла, но у наших ребят – новая передислокация! Никиту с его взводом экстренно, в один день, перевели на другое место. Теперь он от Саши далеко. Теперь нужно понять, где он, найти людей, готовых доехать до него. Никитин взвод оказался вдали от мест, знакомых волонтерам, в каком-то сложном аппендиксе, в стороне, куда фронтовым помощникам добираться очень сложно, а своих машин у ребят нет.
Совершенно случайно, можно сказать «через вторые руки», появился контакт с местным жителем, волонтером из тех мест. Виктор помогает нашим воинам в приграничье. Вместе с дочерью Алиной. Они вместе собирают помощь, развозят ее по позициям. У дочки маленький ребенок, но она находит силы, время для помощи другим людям. Она собрала друзей, и они вместе готовят солдатам сухие супы, борщи, компоты, фрукты и овощи. Даже создали свою собственную методику производства всего этого. Удивительные, замечательные люди! Хотя делать это очень непросто и опасно. На волонтеров открыта охота. И враги, и предатели внутри устраивают им засады, мешают работать, ломают машины, портят вещи. Многие из них получают ранения, даже гибнут. Это тяжкий, рискованный труд. Но великий и бесценный.
На второй день после получения гуманитарки Саша созвонился с Виктором и договорился передать с ним посылки Никите. Помимо доставки сыну моих коробок, тот повез нашим мальчикам еще и продукты, одежду, обувь, средства гигиены. Ведь парни там оказались полуодетыми, в прежней рванине, на ногах - летняя обувь или вообще резиновые галоши у многих.  Без слез не взглянешь! А волонтеры им привезли теплые легкие сапоги "дутики» и утепленные костюмы «горки». Спасибо: одели, обули, накормили, обогрели!



Дед Мороз

Вечером мне позвонил Виктор. Он рассказал про то, как нашел сына, и прислал мне его фотографии с места. Это такая радость, увидеть своего ребенка живым и веселым! Никитка, с коробками в руках, улыбающийся, повзрослевший – мой сыночек! Счастью моему не было предела! Я так давно его не видела, так переживала за него! И вот, первые фотографии, первые улыбки с границы. Мое сердце немного успокоилось, я поняла, что рядом с сыном хорошие люди. Да, ему трудно. Да, ему опасно. Но, он стал мужчиной. Он выдержит, я уверенна в этом. А добрые люди ему помогут.
Виктор рассказал про его поездку к Саше и к сыну. Подробно, образно, интересно, с юмором. Я словно вместе с ним там побывала.
- Кстати, Вам от Деда Мороза огромный привет!
- От какого Деда Мороза? Это кто? Я не знаю такого.
- Дед Мороз – это позывной того самого лейтенанта Александра, у которого я забрал посылки для Вашего сына. Кстати, очень интересный человек, между прочим. Мы хорошо пообщались с ним.
- Ну, надо же! Я и не знала, что он - Дед Мороз! Вот здорово!

Действительно, это было еще одно странное, удивительное событие - знак: на том ж/д полустанке жизнь свела меня не с простым мобилизованным лейтенантом. Жизнь послала мне самого Деда Мороза! Это ли не Чудо? Я снова начинаю верить в волшебство, как в детстве! Как же это все удивительно, как все сложно… И интересно!

А еще, сегодня днем, волонтер Ольга прислала мне видео, где Саша со своими бойцами благодарит за помощь. Это был отчет для их волонтерской группы. Это мое первоем видео с Сашей. Там они все в масках, лиц не видно. И я опять не знаю, какой же он, мой Дед Мороз, как он выглядит?
Но я снова слышу его удивительный Голос. Бархатный, глубокий, сильный, уверенный. Определенно, этот голос мне очень нравится. Он прямо в душу мне проникает. До мурашек….
Признаюсь, я очень долго привыкала к тому, что при каждой передаче бойцам гуманитарной помощи волонтеры просят записать видео с благодарственными словами в адрес тех, кто им помог. Мне так жалко бывает смотреть на то, как плохо одетые, усталые люди говорят спасибо за воду, за хлеб, за одежду, за доски, за носки, за трусы - буквально за все. Мне становится как-то неловко из-за этого. Но нужно привыкнуть. Я, конечно, понимаю, что так необходимо делать. Эти видео и фото отчеты нужны для волонтерских групп. Люди должны понимать, кому они помогают, они должны убедиться, что их помощь доходит до конкретных людей. Они должны верить этим людям. Они должны знать, как они сами необходимы и важны. Тогда появляются новые силы и желание помогать дальше.
 А еще, эти видео и фото могут посмотреть родители, родные. Для них это тоже очень важно – видеть своих близких живыми…

Вечером, как всегда, пишу Саше:
- Ну, привет, Дед Мороз!
- Да, у меня позывной такой.
- Я случайно это узнала, от Виктора. Ничего себе! Это как же мне повезло - познакомиться с самим Дедом Морозом! Чудо какое-то! Сегодня Никита получил посылку. Он так обрадовался! Их там Виктор приодел, накормил. Я просто счастлива! А еще, мне Оля прислала видео с тобой. Хоть ты и в маске, но было очень приятно тебя увидеть и услышать. Поэтому у меня сегодня - прекрасный день!
- Да, мои снеговики тоже сегодня довольные и счастливые!
- А почему у тебя такой позывной? Вроде бы он должен состоять только из одного слова, мне так говорили.
- Дедом Морозом я стал в январе 1995 года. В Чечне моя группа выводила из-под обстрелов беженцев из одного села. Мирные люди, женщины и дети. Одна девочка сильно плакала. А у меня в кармане была конфетка, с Нового Года осталась. Я же и сам сладкоежка.  Ну, и угостил ее конфеткой, чтобы успокоить. А она сказала, что на Новый Год Дедушка Мороз ей тоже подарил такие же конфеты. Так ко мне и «прилипло» - Дед Мороз. А мне нравится! У Деда Мороза всегда есть подарки для хороших девочек и мальчиков. Также есть подарки и для плохих…
- Ты молодец! Удивительная история.
- И вот теперь у меня взвод снеговиков. Учу их уму-разуму…
Наш первый «200»

15 ноября 2022 года у срочников погиб товарищ. Это первая смерть среди наших мальчиков.
Погибших в Армии называют двухсотыми, раненых - трехсотыми. Сколько горя и боли стоит за этим коротким – «груз 200».  Невозможно представить, какая это боль, трагедия для матерей, как это пережить близким. Это страшно…
Погибший мальчик был из соседнего с сыном взвода. Когда начался очередной обстрел из минометов, все ребята начали прятаться, кто куда мог. Прыгали в окопы, в ямки, прикрываясь броней и чем попало. Все были в бронежилетах и касках. Для них это был уже не первый обстрел, но так яростно по ним еще не работали. И этот мальчик, как и все, спрятался в окопе, был в каске и в жилете. Но осколок от мины прилетел сверху, почти отвесно, вошел в тело прямо между жилетом и каской.  Мгновенная смерть. Судьба.
Когда все закончилось, ребята увидели, что парень мертв. Сидит рядом, но уже не живой. Несколько часов ждали эвакуацию. Несколько часов рядом с мертвым товарищем.
В одночасье наши мальчики изменились. Все. Даже те, кого не было тогда рядом. Сарафанное радио быстро разнесло эту печальную новость. Саша сказал, что ребята сразу стали другими, серьезными, взрослыми. Они уже не просто копали окопы и строили блиндажи в чистом поле. Они вгрызались в эту землю, побеждая чернозем и свои страхи, свою лень, словно пытались одними только своими саперными лопатками защитить друг друга от смерти. Им не нужно было больше приказывать, они сами понимали, что нужно делать.
Целыми днями, с утра до вечера роют они эту землю, строят спасительные укрытия. Автомат и саперная лопатка стали их верными друзьями. Никита говорит, что он теперь одной только саперной лопаткой может себе выкопать все, что угодно, даже дом.



Родительские чаты, Лена

С момента отъезда сына на границу я задалась вопросом поиска родителей, отправленных вместе с ним мальчишек для объединения и совместной помощи им в трудное время. Совершенно случайно я нашла группу, в которую входили мамы срочников из военных частей Саперного, Каменки. И там оказались родители многих наших ребят, отправленных из-под Громово в тот самый промозглый вечер 29.09.2022. Администратор группы, замечательная Елена, стала поддержкой для всех нас на все время службы на границе. Ее сын уже отслужил, вернулся домой в начале осени 2022. Но весной именно он оказался в числе тех первых мальчишек срочников, брошенных на Украину в самые первые дни войны. О том, как они выживали в мерзлых полях, без воды и еды, без одежды, без поддержки, без управления, без цели и задачи, говорить не буду. Это было страшно. И вернулись не все. Много пацанов погибло, много было ранено. Лена геройски пережила это время, помогала и мальчишкам, и их родителям. Она создала чат, в котором можно было решать больные вопросы и помогать друг другу. Ее советы, ее личный опыт, ее спокойствие, ее человечность были крайне необходимы нам, отправившим своих детей в опасную неизвестность. Мамы волновались, истерили, плакали, потом успокаивали друг друга. Мы делились своими чувствами, мыслями, информацией о детях, новостями о ситуации там. Мы жили в этом чате круглосуточно. Родители объединялись между собой по принципу близости наших мальчиков друг к другу. Из чата мы узнали, что наши парни распределены жить в разных местах. Кто-то жил в помещениях бывшего завода, в ангарах, кто-то жил в палатках на улице, кто-то в полях - в окопах. По крупинкам складывалась картина их военного быта в приграничье.
Также, из чата, мы узнали и о первой гибели первого нашего мальчика. Это было очень страшно. Люди все разные, с различной психикой, воспитанием. Кто-то склонен паниковать, а кто-то может контролировать эмоции, помогая другим, поддерживая и успокаивая. Я заметила, что со стороны ситуация всегда воспринимается иначе, порой даже более эмоционально, чем если бы ты был там, внутри нее. Нам реально стало страшно за детей. Мы не могли уже сидеть, сложа руки, и просто ждать, чем все закончится.
Нам нужно спасти наших парней!



Вперед, в Москву!

События на фронте к осени 2022 развивались для нас трагически. Колоссальные военные потери, мясные штурмы, горе - командиры, криво проведенная частичная мобилизация, отправка неподготовленных мальчишек - срочников на границу под пули, отсутствие минимально достаточного обеспечения в Армии, грубое, порой скотское, отношение к мобилизованным и добровольцам, преступные приказы и очевидная несостоятельность всей военной системы – все это вызвало волнения по всей стране. Проходили выступления несогласных с методами ведения СВО, матери и жены выходили на пикеты с плакатами «Спасите наших детей!», «Срочники на границе!», «Дайте бревна нашим солдатам!». 
В этом почти всегда не было политики.  Люди просто пытались донести до верхов информацию о том, что происходит в стране. Они верили, что там, скорее всего, не знают правды, и ее нужно и важно сообщить самой высокой власти! Ради спасения Родины.
Они рассказывали о том, что больных, необученных солдат отправляют на штурм и верную гибель, что не хватает снабжения, еды и воды солдатам.
 Матери плакали и кричали, что срочники служат под пулями и обстрелами на самой границе, что они не обучены, не умеют стрелять, не могут себя защитить, что нет материалов и элементарных бревен для строительства защитных сооружений, и что гибнут там наши мальчики.
Жены просили помочь их мобилизованным мужьям, которые без должного обучения и подготовки, экипировки и поддержки были брошены на убой. 
Мобилизованные записывали видео обращения из военных частей, с полигонов, демонстрируя преступные действия военных начальников, показывая ложь о проведении обучения, говорили о плохом качестве снабжения и снаряжения, о невыплатах им обещанного денежного довольствия, о людоедах - командирах, о предательстве, о воровстве… 
По всей стране стоял вой людей. Они просили, они требовали разобраться, помочь, наказать виновных, спасти живых, помочь солдатам воевать, поддержать раненных и покалеченных... Ждали ответов на вопросы. Но реакции от властей не было. Ни ответов, ни объяснения происходящего, ни попытки успокоить людей, ничего. Это еще больше раздражало людей. Равнодушие и ложь - это вообще страшное оружие. Оружие против самого себя.
И потянулись в Москву вереницы жаждущих справедливости, помощи и правды людей. В основном, женщин. Матери, жены, сестры, подруги. Поехали и полетели они за этой правдой в Москву. С верой в доброго царя, так сказать. С надеждой на помощь, с убежденностью в великой важности их знания о том, что происходит на самом деле…

Мне в Телеграмм пришло сообщение от женщины, которая занимается помощью участникам СВО, их родным. В том числе, и срочникам. Она сама входит в Комитет Солдатских Матерей. Сообщила, что собирается группа людей, жен и матерей солдат, для поездки в Москву. Там будет происходить встреча с журналистами наших смелых свободных каналов, готовых осветить ситуацию с происходящим в стране произволом. Она предложила присоединиться к этой группе - для озвучивания проблемы участия в СВО срочников из первых уст и получения помощи нашим мальчишкам.
Я рассказала об этом предложении в нашем родительском чате. После гибели нашего мальчика напуганные матери были готовы хвататься за любую соломинку, чтобы помочь своим детям. Долго думали, совещались, искали подвох, боялись и все же решили: надо ехать! Надо спасать парней!
Но, кто поедет? Оказалось, все участники чата живут очень далеко от столицы, кто-то болен, у кого-то работа не отпустит, кто-то боится...  С кем посоветоваться? Так не хочется попасть в заваруху какую-нибудь, и вместо помощи ребятам - навредить им!  И как-то так получилось, что ехать должна я! Больше некому. Я и живу ближе, и мыслю здраво, и говорить умею… В общем, послали меня гонцом в Москву, почти к царю, почти на амбразуру бросили. Но ради мальчишек я готова на все. Лишь бы удалось им помочь. Лишь бы разобраться, исправить чьи-то ошибки. Лишь бы навести порядок. Я искренне верила, что эту нашу правду ТАМ ждут! И нужно ее туда довезти.
Всем чатом, каждый по сто рублей, наскребли мне на самолет до столицы туда и на поезд обратно. Еще на чай с пирожком мне подсобрали наши добрые мамочки!
И вот, я лечу в Москву!
Первый полет

Дело в том, что я никогда раньше не летала на самолете. Я не бывала в других городах и странах, не ездила на море и куда-либо еще. Хотя я всегда мечтала о путешествиях, полетах и приключениях. Но я родилась и всю свою жизнь прожила в Санкт-Петербурге. Безвылазно! Это важно, для понимания того, что я не умею заказывать билеты, не знаю правил перелетов и ж/д путешествий. Для меня это все - темный лес. Я очень волнуюсь, переживаю, но я уверенна в необходимости данной поездки. Поэтому, наступаю на горло своим страхам и собираюсь в путь.

Пока все складывается очень удачно: билеты на нужное время в продаже были, я купила их через интернет - на ТуТу.ру. Причем, я сама легко смогла все оформить за 15 минут! Хотя делала это впервые. Очень удобный сервис. Рейс до Москвы был в пять утра, как раз в ночь, под конец моих дежурных суток. Пришлось только отпроситься на пару часов пораньше и все.
Друг привез меня в аэропорт. Пулково - это целый город, отдельный мир, живущий по своим строгим, очень четко прописанным законам. Я боялась что-то сделать неправильно, не понять, перепутать, заблудиться, опоздать. Но здесь все так продуманно, что даже новичок разберется. А язык и до Киева доведет! Шутка, но мне туда пока не нужно. Даже страх перед неизвестностью, перед полетом куда-то улетучился. Некогда бояться. Все безумно интересно!
Я очень быстро прошла этап оформления на рейс, и вот уже сижу в зале ожидания напротив своего выхода. Так все просто и быстро оказалось, а ждать мне еще целый час! Вот такой запас времени я себе дала, с перепуга. Но зато, есть возможность понаблюдать за окружающими людьми, за этой новой для меня атмосферой. Люди обычные, как и везде. Только сонные в пять утра и медлительные. А вот работники аэропорта смотрятся очень достойно: форма строгая, лица внимательные. Стюардессы и пилоты, конечно, красавцы! Макияж, форма, улыбки – все в меру, все говорит об их важности для этого мира, об их избранности, что ли. Но без высокомерия, без снобизма. Просто, со вкусом, стильно. Честно, мне пока все очень нравится! Вот готова хоть ежедневно летать! В душе даже гордость за наш Питерский аэропорт Пулково появилась. Правда, мне не с чем сравнивать, я впервые в подобном месте. Но этот порядок, чистота, четкость работы и доброжелательность меня порадовали. Молодцы!
Объявили посадку на мой рейс. Ну, с Богом!
Следуя за людьми, попала в автобус, который везет нас по взлетному полю к самолету. Под открытым небом вокруг нас стоят сонные разноцветные птицы. Мы проезжаем мимо красно-белых, сине-белых, цветастых, серебристых самолетов. Как их много! И такие все разные! Мне интересно, который из них - мой? А вот и он. Огромный, сверкающий, с флагом России, готовый взметнуться ввысь красавец. Кажется, что он уже в нетерпении, он уже еле сдерживается, чтобы взлететь в это утреннее свободное небо. Подожди! Я с тобой!
Если коротко описать мои впечатления от моего первого полета, то это будет одно лишь слово - восторг! Я в восторге! От стремительного разгона по взлетной полосе, от смелого отрыва от темной, надежной земли, от сильного и уверенного набора высоты, от волшебного рассвета на высоте и от первых лучей солнца, от белоснежных пуховых облаков, от замирания сердца при смене высоты полета, от удивительно яркой синевы высокого надоблачного неба, от игры красок этого свободного мира и блеска встающего из-за горизонта светила… Это просто восторг и все…
Несколько часов полета от Питера до Москвы пролетели на одном дыхании. Раз, и мы летим уже над огромным светящимся островом. Под нами переливается гирляндами огней бескрайний искрящийся город, пронизанный реками, опушенный лесами и раскрашенный яркими трассами дорог. Москва!
С высоты вся земля выглядит сказочной и прекрасной.
Как чудесен этот мир! Посмотри!



Наша столица - Москва

Москва встретила меня хорошей погодой. Небо чистое, довольно тепло для конца ноября. Гораздо теплее, чем в Питере. Воздух очень мягкий, словно сам в меня входит, без труда, без усилий. Не я его вдыхаю, а он сам залетает в мои легкие. Приятное ощущение.
И почему-то нет страха, потеряться здесь и сгинуть. Казалось бы, впервые, одна поехала в огромный мегаполис, можно пропасть здесь, запутаться. Но страха нет. Я уверенна, что я здесь неспроста, так нужно, что мне помогают Высшие Силы. А значит, все получится.

Только вышла из аэропорта, звонит моя подруга, Таня. Вся в волнении за меня. Мол, видела сон про меня! Плохой сон. В нем меня проглотила огромная змея.
- Будь осторожна! Этот сон - предупреждение! Змея - это опасность, скорее всего, от какой-то женщины. Таня, возвращайся! Чую, что-то там не так!
- Ладно, не волнуйся. Все будет хорошо. Буду на чеку!
Вот, что может случиться? Я же в своей стране, я не делаю ничего плохого, я несу правду и хочу помочь людям, но почему-то тоже нервничаю. Ощущение, словно я разведчик в тылу врага. А ведь я - свой, среди своих. Странное чувство. Но сигнал получен, буду наблюдать, остерегаться подвоха.

Экспресс-автобус довез меня до первой станции метро. Довольно быстро и удобно. Сел у аэропорта за городом и поехал. Через час я уже в метро. Знаю, что оно в Москве огромное. Больше нашего, Питерского. Ну, все, думаю, запутаюсь, заплутаю. Но нет, все очень понятно, схемы ясные, люди вокруг доброжелательные, объяснили. Еду.
Московское метро поражает своим размахом. Вагоны современные, красивые, удобные. Мне понравилось то, что везде есть возможность зарядить телефон. И в метро, и в автобусах, везде. У нас такого нет. По крайней мере, я не видела у нас этого комфорта. Но вот по красоте станций наше метро лучше, красивее Московского. И чище.
Жаль, на знакомство со столицей у меня совсем не было времени. Эх, еще бы пару часов до встречи, я бы хоть успела ее осмотреть чуточку. Но нет, надо спешить. В следующий раз!
Заметила, что из огромного количества людей, встреченных мною этим утром, только человек десять, может двадцать - русской наружности. Остальные множества людей - приезжие, в основном из южных республик. Их тысячи. Они везде. По-русски почти не говорят, тебя не понимают. Чтобы спросить что-либо, приходится очень долго искать, у кого. Местных вокруг просто нет. Только мигранты спешат в разные стороны, кто куда. Грустно...



Конференция. Конспирология и другое

Вот я и почти на месте. Опять мой друг Навигатор выручает, ведет к нужной точке. Так, вот и адрес, где мы все встречаемся. На улице уже стоят несколько женщин. Здороваюсь с ними.
Одна из женщин мне показалась очень знакомой. Где же я ее видела? А! Это же та самая женщина "Дайте бревна солдатам"! Я видела ее на фотографиях в интернете. Она выходила на одиночные пикеты в Воронеже, Белгороде с плакатами, требуя дать срочникам бревна для строительства блиндажей, укрытий. Вот молодец! Смелая. Это Марина. Женщина - танк. Настоящая, русская Женщина.
Руководит группой Ольга, уже позже я узнаю ее фамилию - Цуканова. Внешне очень симпатичная женщина, спокойная, уверенная в себе. Взгляд глубокий, внимательный, пронзительный, куда-то вглубь тебя. Представилась - глава Совета Солдатских Матерей. Не знаю почему, но как-то зябко стало вдруг. Да и Танюхин сон из головы не идет. Змея - это женщина. Не эта ли Ольга...
Невысокая, подвижная Оксана - помощница Ольги. Она успокаивает, настраивает на искреннее, доверительное общение. Я настороже, наблюдаю, анализирую. И Оксана, и Ольга не вызывали антипатии, но и дружеского восприятия их тоже не возникало.
Остальные несколько женщин были такими же простыми людьми, как и я - матерями, женами, сестрами мобилизованных мужчин, попавших в беду. Приехали спасать своих мужчин. Чувствуется, что все они долгое время живут в состоянии стресса, плачут, переживают.
Нас всего около десяти человек. До начала конференции, как эту встречу назвала Ольга, еще около получаса. Ждем журналистов, которые будут в режиме онлайн вести разговор. Заходим внутрь здания. То ли клуб, то ли помещения для проведения различных занятий. Для конференции нам отвели здесь комнату на несколько часов. Просто, но чисто, уютно, атмосфера доброжелательная, люди понимающие. Я даже перестала волноваться. Так по-доброму все общались, спокойно, без понтов и пафоса.
Фоном слышу из разговоров Ольги, Оксаны и журналистов про слежку, преследование участников конференции. Делаю вывод, что эти женщины уже известны в определенных кругах. Возможно, попали в черные списки нашей правоохранительной системы. За что? Да, интересно девки пляшут. Наблюдаю, думаю...
Ну, все, начали. Аппаратура работает, журналисты на месте. Поехали.  Открывает конференцию Ольга. Говорит она грамотно, смело, открыто, без лишней воды. Говорит эмоционально, по-человечески, доступно для понимания. Рассказывает про то, что происходит в стране. Про мобилизацию. Про ее ошибки, даже трагедии, связанные с ней. Потом, про какую-ту Светлану Лада-Русь, руководительницу ОСВР, находящуюся в бегах из-за преследования нашими спецслужбами. Про задержания, наказания и пытки последователей этого движения. Если честно, я всегда была далека от политики. Меня сейчас волнует лишь то, что я вижу, знаю и переживаю сама, что мне близко, так как меня лично затронуло. Это не близорукость. Это реальность: люди так устроены, волнуются из-за того, что касается их самих. Прежде всего. Уж потом они раздвигают рамки своих интересов, начинают видеть шире и думать глубже. Я в начале этого пути. Меня волнуют наши срочники. Эту тему я знаю, я в ней живу. Остальное не понятно и далеко.
Микрофон передают следующим выступающим. Снова про то, о чем я не знаю лично. Но масштабы происходящего произвола в стране шокируют. Если это все - правда, то о какой правде и кому мы тут будем говорить? Даже мурашки бегут по спине от того, что я слышу. Конспирология? Действительность? Чудовищное закулисье нашего мироустройства? Влияние жидов - евреев, Хаббад, теория золотого миллиарда, заговор против человечества, причины войн, цели тайных управителей мира, мировой обман, доказанная опасность прививок от Ковид... Это все кажется выдумкой сумасшедших людей. Опять кажется? Но, если задуматься, то все вышесказанное очень логично, и объясняет многие процессы и события в мире. Невероятно, но факт. Последнее время замечаю, что самое невероятное порой оказывается правдой, а самое доступное для понимания – ложью. Так было с Ковид, так есть и с СВО.



Специальная Военная Операция

Переходим к нашей СВО. Это уже близко, это мое, больное, выстраданное. Выступают матери и сестры мобилизованных мужчин. Рассказы их страшны и печальны.  Женщины рассказывают лишь то, что пережили сами, что узнали от своих мужчин, которые чудом остались в живых и вышли на связь. Все – как под копирку, с мелкими отличиями:
- Мобилизовали, даже больных и непригодных к службе, отправили без подготовки и обмундирования, одежды, еды и воды куда-то, бросили в поле или лесу и забыли. Командиры почти сразу сбежали. Парни тут же попали под обстрел, как будто их там уже ждали. Окружение, выход к своим... Потери... Пленные, раненные и убитые... Еле вышли, а их опять куда-то отправляют - на убой, без управления, без целей и задач, без поддержки и помощи...
- Муж пошел добровольцем. Пропал без вести. Искать его никто не хочет. Министерство Обороны бездействует. Ищу мужа сама. Прошла все круги ада, официальные службы не помогают и даже мешают. Полгода искала, нашла...  Сама нашла, сама вытащила из плена, сама лечу. А государству все равно, использовали, бросили, предали, забыли.
- Мать потеряла связь с мобилизованным в сентябре 2022 года сыном. Искала его, посылала запросы в военную часть. Без ответа. Пропал. Уже в октябре пришло сообщение от его командира - о гибели сына. Подтвердили и сослуживцы, товарищи. Видели, мол, сами. Мать похоронила сына, увидела его в гробу, еле пережила. А в ноябре, перед самой поездкой в Москву, пришел бодрый ответ из военной части: «…с вашим сыном все хорошо, он проходит обучение на территории части в городе Н*..., проявляет себя с положительной стороны и бла-бла-бла…»! Какое чудовищное равнодушие! Вы бы видели эту женщину… На ней нет лица от пережитого горя, от происходящего, от этой наглой лжи, от боли.
Все эти рассказы в целом похожи между собой. Их всех объединяет одно: в Армии бардак и хаос, командиры или трусы, или полные профаны, или реальные предатели. Причем, про предательство во власти, среди верхних военных чинов я слышала и раньше, и услышу потом еще не раз. Эта тема должна расследоваться нашими следственными органами! Причем, без срока давности. Чтобы даже посеребренный сединой старичок понимал, что за ним, сволочью, придут! Обязательно придут! И накажут! Непременно и неотвратимо. Жестко. Пусть живет и трясется, ожидая возмездия. Пусть вся жизнь этого предателя станет адом от этого ожидания! Пусть знает – ответ дать придется, спросят, оценят, накажут. Всегда.

Вот говорят матери солдат срочной службы. Да, опять везде одно и то же. Призвали, ничему не научили, автомат держали в руках только на присяге, стреляли пару раз на полигоне. Никакой подготовки. Два месяца в военной части - и отправили на границу. Там, в чистом поле, без материалов и инструментов пришлось сразу окапываться, чтобы защититься от прилетов мин и снарядов. Минометные обстрелы, расстрел из танков прямой наводкой, снайперы, дроны, диверсионно-разведывательные группы (ДРГ), паника и неразбериха среди командиров, их безумные распоряжения, порой противоречащие сами себе - со всем этим пришлось столкнуться нашим мальчишкам сразу по приезду в приграничье. При этом, никакой поддержки военным от Министерства Обороны там нет. От Министерства - только ржавые автоматы АК, для подготовки которых к работе необходимо масло, чтобы они стреляли. Масло пришлют мамы, позднее. Наборы для чистки оружия покупаем и отправляем в Армию тоже мы, родители! Даже бревна для строительства укрытий добывают ребята себе сами, кто и как может! Кто покупает у местных, кто ищет волонтеров, кто просит своих знакомых помочь, кто разбирает старые постройки, а кто - просто ворует. Жить захочешь - еще не так раскорячишься...

Конечно же, родственники стали помогать своим детям. Начали собирать гуманитарную помощь, отправлять посылки. А что делать? Кадровые офицеры апатичны. Им ничего не нужно. Активны мобилизованные, вчерашние гражданские мужчины и их родственники. Они хотят жить, хотят вернуться домой и не могут смириться с тем хаосом и бардаком, которые существуют в Армии. Им не до погон, им тут карьера не нужна. Они не стараются выслужиться за должность и награду. Им нужно выжить. Поэтому и не молчат, шевелятся, борются.
По моему мнению, приход гражданских лиц в замкнутую, закрытую ранее систему наших вооруженных сил оказался очень полезен для нашей страны. Для очистки этой структуры понадобилась гласность, вынесение проблем во вне ее. Долгое время, десятки последних лет, в нашей Армии формировалась бездушная система бюрократии, продажи всего и вся, подъема по карьерной лестнице за деньги, получения откатов, выгод, льгот. Продажа нового звания, наград, должности - стали такими же нормальными и обыденными, как продажа дома, земли, машины. Создалась мощная структура, нацеленная не на укрепление обороноспособности страны, а только на извлечение личных материальных выгод, высасывание денег из государства и растаскивание их по карманам каждого, кто был в этой структуре. Этакая машина по изъятию денежных средств у государства под благовидным предлогом. При этом происходил тотальный развал Армии со всех сторон. Распродажа военной техники, оружия, земель, построек, заводов... Убийственная для Армии бездеятельность, отсутствие настоящего военного опыта и практики, профессионального военного обучения, приведшие в итоге к тому, что у нас попросту нет тех, кто знает, как воевать, и умеет это делать. Казалось бы, наша страна постоянно с кем-то воюет. Были Афганистан, Чечня, Сирия. Но, везде важной проблемой вставали коррупция, воровство, предательство, ложь. Красивый отчет стал заменять настоящие факты. Оптимизм вместо реализма. Слова вместо дела. Картинка вместо содержания. Фотоотчеты и глянец, скрывающие пустоту реальности. Настоящие толковые военачальники - где они? Их нет. Им не дают подняться наверх. Их съедают, пачкают в грязи, уничтожают физически. Бездарность, купившая себе чины и звания, никогда не допустит расцвета таланта, прихода гения. Лицемер, лжец и подхалим никогда не будет думать о пользе дела, о Родине, о людях. Он будет защищать только себя. Защищаться от талантов, от честных и умных, от благородных и порядочных людей. Они ему опасны. Поэтому и всплывает наверх дерьмо.
Зачем уметь хорошо воевать? Зачем беречь личный состав, побеждать врага, прилагать какие-либо усилия для достижения Победы малой кровью, эффективно и глобально? Зачем, если всегда можно договориться с врагом и, положив в карман деньги, предать своих же? Поделился с вышестоящим генералом, и все - тебе ничего не будет за кровь на твоих руках и пятно на твоей совести. Деньги стали приоритетом, мерилом всего.
Я не сомневаюсь, что эта война нам послана именно для очищения нас от всей этой грязи. Только тогда, когда мы поймем, что главное в жизни - не деньги, не материальные блага и выгоды, мы заслужим жить в ином, более справедливом и правильном мире. И мир этот построить должны только мы сами. Построим вновь дерьмо, будем в нем жить до тех пор, пока не захлебнемся. Мы уже сейчас захлебываемся этой грязью. Все по делам нашим. Мы это заслужили...



"Дайте бревна солдатам!"

На конференции выступила и Марина. Она сама - учитель математики. Вышло так, что она не знала, куда отправили из военной части ее сына срочника. Призвали, не обучали, в часть не пускали, однажды куда-то увезли. Связи с ним долго не было, а в его военной части "Мосрентген" никакой информации не давали. Она его на какое-то время потеряла из виду. Марина сама начала поиск сына: ей пришлось уволиться с работы и стать волонтером. Она надела военную форму и ездила по всему приграничью: возила солдатам воду, одежду, еду, стройматериалы, инструменты, печки...  Она видела их нужды, их проблемы, их быт. Знала, что им нужно. И привозила нашим воинам все самое необходимое. Прошло почти два месяца неизвестности. И вот, в очередной раз, выгружая гуманитарку на чьих-то позициях, она протянула коробку маленькому худенькому солдатику. Он повернулся к ней. Это был ее сын... Плакали все. Даже мужчины. Так она нашла своего сыночка и стала помогать его взводу. У него на позиции совсем не было материалов для строительства блиндажей. Не было этих пресловутых бревен. И она дралась за них, как могла: трясла администрацию, ездила по инстанциям, стояла с плакатом, плакала, просила и умоляла. Я ее увидела в интернете именно такой: стоящей в слезах под дождем перед администрацией города с плакатом "Дайте бревна солдатам!" Вот такая мать! Настоящая!




Вопросы без ответов

Я тоже говорила. Рассказала и свою историю. Старалась не повторяться, ведь сказано было уже очень много. И все очень похоже. Я поделилась, как живут сейчас наши срочники в полях приграничья, как прячутся они от обстрелов, как затапливает дождями их блиндажи, как сгорает их скромное имущество от пожаров после обстрелов. О том, как их одевают и кормят местные жители, а не армейские снабженцы, как они болеют и не имеют возможности лечиться, как они получают ранения и как они погибают. Рассказала многое. Не скрывала номера частей, только города и села не называла. Опасно.
Я обратилась к нашему президенту: попросила его принять нас, матерей, жен. Просила поговорить лично с ним, рассказать ему лично про все, что происходит в действительности, а не в докладах его помощников и друзей. Я хотела привлечь внимание к проблеме нахождения срочников на границе. Ну, не место это для прохождения срочной службы: под разрывами мин и под пулями невозможно обучать солдат.
И еще, я задала ему один вопрос. Один, но очень важный для меня вопрос, на который я не могла тогда ответить сама:
"Почему, если по данным нашей разведки мы знали о готовящемся нападении Украины на нашу страну, о какой-то чудовищной провокации с их стороны - почему мы не готовились к этому заранее, все эти восемь лет?»
 Бардак и хаос, растерянность и неготовность в рядах нашей Армии очевидны и подтверждают отсутствие какой-либо готовности наших вооруженных сил. Так почему мы не готовились? По-настоящему!
И еще: «А если мы не знали заранее об их планах, что же за разведка у нас такая? Кто понесет наказание за такой промах в информационной защите нашей страны?»
Возможно ли, чтобы Президент, сам бывший разведчик, не знал о вражеских планах?..  Или знал, но...?

Как в мозаике, если складывать пазлы, получаешь целую картинку. Если не складывается, значит где-то ошибка, взят не тот пазл. Так и с вопросами. Складываешь факты, как пазлы, и видишь, что получается. Я искала ответы, но у меня в итоге получалась только одна страшная картинка. Картина предательства и сдачи нашей Родины врагу. Сознательной и продуманной сдачи. Сверху. Я так хочу ошибиться в этом выводе! Я так хочу, чтобы все оказалось не так!

По прошествии времени я смогу ответить на многие свои вопросы. Мозаика сложилась. Ответы есть. И мне очень больно осознавать ту глубину трагедии, которая сейчас разворачивается на наших глазах. Крушение страны. Очень хочу, чтобы это крушение нашего нынешнего, подгнившего государства, стало началом возрождения Великой Державы, моей Родины, моей России. Через боль, кровь, жертвы. Да, цена велика. Но надеюсь, что именно за это сейчас проливается кровь наших лучших людей - за очищение Родины, за ее новую жизнь. И пусть все эти жертвы будут не зря! Дай Бог...



Домой! В Питер!

Конференция завершена. Мы так все устали! Эти грустные, трагические истории, которые нам всем пришлось сегодня еще раз пережить, эта боль и человеческое горе не могут не оставить следа в сердце и в душе. Было очень тяжело. Но, в то же время, появилась надежда, что нас услышат, что начнут что-то менять, исправлять.
Мы все рассказали, задали свои вопросы. Мы ждем ответов. Ольга и Оксана остались в Москве. Они решили отправить и Президенту, и представителям Министерства Обороны и власти приглашения встретиться всем и поговорить по душам. Не нужно нас бояться! Мы просим помощи и сами готовы помогать стране.
Мы такие наивные! И все же, именно эта чистота мыслей, детская вера и наивность, готовность к самопожертвованию делают маленького человека большим. Делают его Человеком.
Идем все вместе в ближайшее кафе. Голодные с самого утра, усталые, но воодушевленные. Рядом с метро нашли забегаловку, и с удовольствием съели там по пирожку с кофе. Все второпях, бегом, ведь нам еще домой ехать. Кому куда. А мне - на вокзал, поезд в Питер через три часа, надо успеть. Расстались, полные веры в добро и надежд на будущее.

Ленинградский вокзал в Москве мне не понравился сразу. При входе стояли полицейские, хмурые лица, резкие слова. Я спросила про ближайший продуктовый магазин, чтобы в дорогу хоть воду купить с бананом. Махнули куда-то в сторону, набычились на меня. Да, у нас они другие, хотя бы делают вид, что нормальные люди.
На вокзале полно народа. Сесть в ожидании поезда негде, скамеек мало, все заняты. Люди с вещами сидят на полу, на корточках, прижавшись к стенкам, стоят в проходе, переминаются с ноги на ногу. Кто-то присел на брошенных на пол вещах. Обычные люди, пассажиры, не беженцы. От столицы я ожидала большего комфорта. На Ладожском или на Московском вокзалах, всегда есть места для ожидания. И покушать там можно и вкусно, и рядом.
Я вышла на перрон, там скамеек тоже мало. Сидеть холодно, ветер, ведь уже почти ночь. Не стала рисковать здоровьем. На улице долго так не выдержать. Так и ходила я почти два часа, ждала мой поезд: то в тепло на вокзал, то в холод на перрон.
Поезд прибыл вовремя. Железнодорожное путешествие тоже стало для меня первым после долгих лет оседлой жизни в городе. И мне опять все понравилось! Я человек простой, ничего особенного мне не нужно. А в поезде было все необходимое: тепло, чистое белье, горячий кипяток, хорошие попутчики в плацкарте. Ночь пролетела не заметно. Я отдохнула, даже выспалась. Утром я уже была в родном Питере.



Розовые очки и правда жизни

Первое, что встретило меня утром, это сообщения в нашем чате. Девочки писали, что в прессе нашу конференцию уже назвали сборищем фальшивых матерей и проамериканских агентов! Мол, мы - не настоящие матери, никаких детей срочников на границе у нас вообще нет, нас спонсирует Америка, мы расшатываем страну изнутри, нас купили враги и т.п.! Особенно отличилась газета «Комсомольская правда». Какая ложь! Если бы я сама не была среди этих женщин, я поверила бы в нее. Ведь так все было грамотно и уверенно изложено в этих статьях. Так вот как это делается! Как же легко извалять в грязи честных людей!

В истории нашей страны уже было такое время, когда людей уничтожали по выдуманному навету, по клевете. Система научилась бороться с теми, кто с ней не согласен, кто идет против нее или не в одну с ней сторону. Давно существует отлаженный механизм по уничтожению репутации человека, его имени, его памяти. Про физическую ликвидацию можно даже не говорить. Это вообще самое простое. И не только у нас. Человечество достигло высочайшего уровня по сотворению зла. Зла, которое его и убьет в итоге. Цивилизация самоубийц.

Признаюсь, сначала я испугалась. Ну, думаю, все, вляпалась ты, Таня, в историю! Придет сын из Армии, а ты – сидишь в тюрьме или в колонии. И будет уже его очередь ждать тебя. Вот дела!
Но по приезду меня не арестовали. Не случилось этого и через три дня. Не уволили с работы. Хотя начальник пошутил:
- Что, вернулись, Татьяна Юрьевна? Не посадили Вас там?
Шутка, а как-то неприятно стало. Очень уж близок он был к возможной действительности. Холодок по спине пробежал. Тем более, я не знаю, что будет завтра. А вдруг... Эх, а будь, что будет! В тюрьме тоже люди живут. Как там говорят? От сумы и от тюрьмы не зарекаются.
Я старалась быть позитивной и гнала дурные мысли. А что переживать то уже? Дело сделано. Теперь только отвечать за свои слова и дела нужно. А я ничего плохого не сделала. Хотя, и это ни от чего не гарантирует и не защищает. Чтобы попасть в ДТП не надо быть самому плохим водителем или совершить ошибку. Достаточно, чтобы рядом оказался идиот.  Так и в жизни.
Но, как должно быть, так и будет. А как будет, так и должно. Еще одна истина, понятая мною за это время. Не нужно спрашивать, почему и за что все так происходит со мной. Надо спрашивать, зачем и для чего это все мне посылается. Тогда ответы приходят сами, жизнь становится интереснее, осмысленнее.
И так, я на свободе. Немного успокоилась. Живем дальше!




Второй поход «до царя!»

Вторая поездка в Москву состоялась через несколько дней. И, если честно, я не хотела ехать. Уже было понимание того, что произойдет далее. Глаза открылись. Ничего мы никому не докажем. Никто нас не хочет слышать. Власть все знает. Никакой тайны мы ей не откроем. Мы для нее - нежелательные свидетели ее полной несостоятельности.
Меня убедили, что нужно довести начатое дело до конца. Тем более, ожидалось провести встречу с представителями власти, Министерства Обороны. Это мог получиться диалог, была надежда совместно решить важные вопросы. Ведь наши парни все еще нуждались в помощи.

Также после рабочей смены, рано утром, я вылетела в столицу. Все было почти так, как в первый раз. Почти. Летела я самолетом другой авиакомпании. Авиакомпанией "Победа". Это дешевле. Комфорт не тот, что в "Аэрофлоте". И пассажиры другие. Мигранты и их семьи. Это еще тот контингент. Их манеры очень сильно напрягают воспитанных иначе людей. Хорошо, полет всего несколько часов длится. Но восторга от неба у меня уже было меньше.
По прилету получила сообщение от Оксаны. Она пишет, чтобы я была осторожнее. За всеми могут следить, район встречи может быть не безопасен. Нас пытаются не допустить на эту встречу, Ольгу в Самаре уже задержали по надуманному поводу. Так, это уже интересно! Нас делают врагами! Нам нужно остерегаться в своей стране! Как же это подло – воевать с женщинами…
Действительно, когда я вышла на нужной станции метро, заметила то тут, то там мужчин и женщин, внимательно рассматривающих всех выходящих из метро людей. Они изучали людей, смотрели в телефоны. Я, проходя мимо, успела увидеть - они смотрят на фото людей, кого-то ищут. Нас! Были разосланы ориентировки на женщин, участвовавших в той первой конференции, а также засветившихся на митингах и пикетах.
Ну что же, придется играть в шпионов! Я глубже натянула берет и пошла в противоположную от нужной сторону. Пойду кругами, время есть. Ветер, холодно, долго кружить не хочу. Если что, в кафе посижу где-нибудь. И правда, нашла тихое местечко, взяла кофе, булочку, сижу, жду сигнала от Оксаны. Через полчаса она позвонила, сказала осторожно подходить к точке сбора, они уже тоже рядом. Я пошла дворами, по навигатору. За несколько кварталов до адреса мне на пути стали попадаться странные пары, внимательно изучающие всех прохожих и сверяющие их с фото в телефонах. Как же открыто они действуют! Даже такие обычные люди, как мы, их раскрыли. Или это специально, чтобы нас напугать. Возможно все. Но, так или иначе, мы дошли до места и встретились. Почти все дошли. Ольги не было.

Пришли наши знакомые журналисты, канал "Спец". Смелые люди. У нас в России нет свободных СМИ. Таких СМИ, впрочем, нет нигде. Но есть разная степень свободы. Все журналисты служат тем, кто им платит. Личное мнение они высказывать не будут, опасно. Даже информационная бомба их тоже не интересует. Поэтому пишут заказную, оплаченную свыше, ложь. Поэтому и транслируют нам ложь с полигонов, где проходят обучение участники СВО, все такие позитивные, готовые горы свернуть, с отличным снаряжением, на современной технике, всем довольные и зовущие за собой: присоединяйся к СВОим! Все, что мы видим с экранов ТВ - ложь, постановка, заказ, показуха. Все, что мы слышим из официальных докладов и речей - ложь. Ее задача - усыпить внимание народа, предотвратить волнения, убаюкать, создав чувство комфорта у населения. Мол, у нас все хорошо, все идет по плану, все под контролем. Зачем? Так проще продолжать заниматься своими делами или вовсе бездействовать. Так нет никакой ответственности. А что будет со страной, лжецов не интересует. Это и есть предатели. Они мигом чемоданы соберут и улетят. У них здесь ничего важного нет, все давно там, за границей - и счета, и бизнес, и дети.
Вторая наша конференция состоялась. Но те, кого мы так ожидали увидеть сегодня, к нам не пришли. Это, конечно же, было сделано целенаправленно и демонстративно, мол - кто мы такие, чтобы с нами встречаться. Если бы кто-то из МО или власти пришли, они бы тем самым признали существование указанных проблем, нашу горькую правду. А так, они всем показали - нас вообще нет. Мы – неправильные, не настоящие матери. И наши заботы их не интересуют.

Наши обе конференции получили определенный резонанс в обществе. И в газетах, и в Телеграмм каналах, и в ВКонтакте о нас писали, появлялись отрывки из видеоконференций. Простые люди поддерживали, выражали солидарность, нас поняли, волновались за нас. Многие пытались оболгать, извратить смысл наших слов. Это или купленные властью, или недалекие, полуслепые люди. Но волна пошла. Все ждали, состоится ли встреча женщин, матерей с Президентом Путиным.
И да, такая встреча произошла! Через несколько дней после нашей второй конференции. Но только не с нами. Владимир Владимирович Путин встретился с другими матерями, подставными и удобными. Его помощниками спешно была подготовлена группа лояльных власти женщин. Возможно, у кого-то из них действительно были дети. Но эти "матери" уж точно не имели никакого отношения к СВО и к тому, что происходило на фронте. Почти актрисы. Этакие показательные мамочки, всем довольные, за все благодарные, без особых проблем и забот. Такая красивая картинка: как у нас все хорошо, мы счастливы и довольны, мы согласны с вами, спасибо за все, давайте еще.... Опять ложь. Наглая и бесстыдная.
У этих «мам» нет сына - срочника в затопленной землянке на Белгородской, Курской, Брянской границе. Они не собирают посылки для солдатиков, не переводят деньги для помощи фронту, не ищут для них солдатскую форму, бронежилет и каску.
У этих «мам» нет раненного брата, брошенного умирать под Купянском. Они не бегают по аптекам в поисках нефопама, спасающего жизни, марли, бинтов, шприцев. Они не шьют ИПП бойцам. Не плетут маскировочные сети.
У этих «мам» нет мужа, попавшего в плен, забытого там, списанного, не нужного уже его стране.
У этих «мам» нет нашей боли. У них другая жизнь. Сытая, мирная, спокойная и счастливая. У них есть все для этой жизни.
Поэтому эти «мамы» - не часть нашего Народа. Они не СВОи.

Когда я узнала про эту показушную встречу с подложными матерями, мне стало противно. Так, поганенько, мерзко на душе стало, а потом- смешно. Вот, правда, смешно! ВВП так сильно испугался нас? Побоялся лично встретиться с настоящими мамами, не захотел нас по-человечески выслушать, поддержать, успокоить, помочь нам, постараться разобраться с проблемами и его страны тоже? Или, скажете, ему так нас представили, как врагов и провокаторов? Он снова не причем? Он опять не знал? А он сам хочет ли с людьми хоть иногда общаться без переводчиков, без посредников, без друзей и помощников? С живыми людьми, настоящими, не подставными? Ему самому правда нужна ли?
В общем, ничего у нас не получилось, думала я. Никому ничего не нужно. И правда никому не нужна. И мы. И наши мужчины. И страна наша тоже. Все зря.



Последствия полетов в Москву

Но оказывается, ничего не бывает зря!
Через несколько дней после всех этих событий, наших Московских встреч, пошла реакция в войсках. И наши рассказы, и смело перечисленные номера военных частей, и фамилии и должности виновников событий – все сыграло роль.
Саша говорит, срочников начали вывозить с границы на полигоны для стрелковой подготовки. Ребят начали учить стрелять! Появились первые проверки действительного состояния быта наших солдат срочной службы. Большие дяди в погонах приезжали на позиции к ребятам, смотрели на их условия жизни и службы, расспрашивали, что-то обещали. Конечно же, это вновь была лишь видимость бурной деятельности. Командиры на местах были вынуждены начать наводить порядок у себя в подразделениях, проявлять активность и заниматься своими прямыми обязанностями. Начали шевелиться, работать с волонтерами, с местными жителями, заниматься наконец-то обеспечением своих солдат. До генералов дошло, что как раньше уже не будет. Женщины существа непредсказуемые. Лучше подстраховаться и что-то сделать, или хотя бы изобразить, что работа кипит.
На деле, многим нашим парням пригрозили серьезными расправами и последствиями, если они будут рассказывать своим матерям о том, что там с ними происходит. Были угрозы. Реальные. Там, где над головой постоянно летают осколки и снаряды, эти угрозы не бывают пустыми. Один из командиров роты прямо сказал своим солдатикам:
- Смотрите, будете выступать, прилетит мина, никто ничего не докажет. Так что, молчите, здоровее будете, живыми домой вернетесь...
Чтобы показать и пацанам, и матерям, что лучше успокоиться и замолчать, использовали разные способы. Где-то парней заставляли копать окопы и день, и ночь почти без отдыха. Где-то ограничили контакты с местными жителями, и ребята остались без горячего питания, без возможности помыться, постирать одежду. Есть много рычагов влияния на людей, находящихся в зависимости. Использовали все возможные. Но... шило в мешке не утаишь...

И даже не смотря на такой побочный эффект от наших действий, было в этом и нечто положительное. А именно: мы поняли, что нас услышали, нас хотят напугать и усмирить. Значит - нас остерегаются. А это уже признание нашей силы. Мамочки молодцы! Все верно делаем. Прорвемся!
Я обсуждала все наши поездки в столицу с Сашей. Он считает, что нами все сделано правильно. Он уверен, что положительный результат уже есть, он его видит. Ох, оптимист! Но я рада, что не зря ездила. Хочется верить только в лучшее.




Подарок

Завтра у меня день рождения. Как-то еще в октябре я спросила Сашу, когда он родился. Мне было интересно, кто он по гороскопу. Поэтому я знаю дату его рождения.
Интересно, а помнит ли он про мой праздник? Посмотрим.

Наступил вечер. Время долгожданной связи по Телеграмм. От Никиты узнала, что он заболел. Опять высокая температура и кашель. Их врач дал какие-то таблетки, обещал организовать машину в госпиталь. Бедный мой мальчик, опять болеет. Условий там для лечения нет. Как же я хочу сейчас оказаться рядом с ним, помочь ему, лечить его! Тяжело быть вдалеке от родного человека, зная, как ему сейчас тяжело. Я хочу быть рядом с сыном. Хочу к нему. Хочу ему помогать. И да, лично познакомиться с Сашей хочу.
Я настолько бредила идеей поехать к сыну, что эта мысль случайно вырвалась в разговоре с Сашей:
- Я так хочу к вам... Скучаю, волнуюсь. Вот увижу вас, мне на душе легче станет... Это был бы самый лучший подарок мне на Новый Год!..
Его ответ удивил:
- Танюша, в ближайшее время наш батальон займет уже постоянные позиции. Тогда я посмотрю, насколько будет возможность обеспечить тебе безопасность и увидеться с Никитой. Когда будет четкое понимание этого, я тебе напишу. Если захочешь и сможешь, то я постараюсь помочь тебе с приездом сюда.
Саша, что ты говоришь? Конечно, хочу! Конечно, смогу! Да я горы сдвину, до неба достану - все смогу, лишь бы оказаться рядом с вами!
- Здорово! Буду надеяться, что все получится!
Я отправила ему несколько фотографий - меня и Никиты. Пусть у него они будут, на память.
- Саша! У меня нет твоей фотографии! Я даже не знаю, как ты выглядишь! Я тебя видела в темноте, в маске. Пожалуйста, пришли мне свое фото!
- Я не люблю фотографироваться на войне, я не фотогеничный. Приду, сделаем вместе мирное фото.
- Ну, пожалуйста! Сделай мне такой подарок на мой день рождения!..
Вот, проговорилась, ляпнула в запале....
- Я как раз думал спросить, а когда у тебя день рождения?
Забыл! Видимо, тогда это не было для него важным.
- А я про твой день рождения помню, первое мая... И год даже знаю...
- Откуда? Это же секретная информация!
- А вот! В самом начале нашего общения мы говорили про гороскопы, тогда и сообщили эти даты друг другу. Я помню, а ты забыл...Саша, сделай мне подарок: пришли мне завтра свою фотографию, пожалуйста!
- Хорошо. Завтра сделаю, сейчас уже почти ночь...
- Буду ждать, это будет мой лучший подарок!

И снова полетели птицами строчки - от меня к нему и обратно. Смайлики, сердечки, вопросы, ответы, рассказы о себе... Кто и где родился, где жил. Про родителей. Про домашних животных, какие у нас были. Про увлечения и вкусы... Какое тут прощание на ночь? Нас не успокоить, не оторвать друг от друга…
- Саша, какое твое любимое блюдо?
- Плов.
- О! Я умею готовить очень вкусный плов и борщ!
- Танька! Ты где раньше скрывалась от меня?
- Мимо ездила, это ты прятался...

Наши разговоры с Сашей завели нас в наше прошлое. Он официально еще женат, но с женой давно не живет и не общается. Пересекаются только для решения каких-либо финансовых вопросов. Есть сын Богдан, ровесник моему Никите. Саша его очень любит. Нравилась когда-то одна женщина, но ничего у них не получилось, ничего у них не было, и остались они просто друзьями, договорились об этом обоюдно. А я знаю самое важное: сейчас его сердце свободно. Это означает, что мы имеем полное право позволить себе новую жизнь, строить новые отношения, полюбить.
А прошлое… Прошлое всегда будет с нами. Это ценное богатство, без которого не построить будущее. Это опыт, мудрость, знания. Мы учились всю нашу жизнь. И я очень хочу, чтобы мы сделали правильные выводы из всего пережитого. Прошлое нужно помнить, тогда оно нам поможет…
Только около полночи мы смогли расстаться, отпустить друг друга спать. Можно разговаривать бесконечно. Нам все интересно, столько всего хочется узнать, рассказать. Но я понимаю, что завтра рано утром ему нужно вставать. Хочу, чтобы он выспался. Поэтому, спокойной ночи, мой лейтенант! До завтра…

С семи утра в Телеграмм ко мне начали стучаться его цветы...
- С днем рождения, Танечка!
- Представляешь, у меня сегодня день рождения, а у Никиты - двести дней до дембеля! У него тоже праздник.
- Да, они здесь каждый день считают.  Даже счетчики в телефоне есть такие, дембельские. Там и месяцы, и дни, и часы показаны до дома…
Болтаем ни о чем, про приятные пустяки и мелочи. Про фотографию специально не напоминаю. Не забудет про нее?
Около десяти часов утра пришла фотография. На ней мужчина в военной форме, с аккуратной бородкой, очень умными и добрыми глазами, стоит и улыбается, сложив из пальцев рук сердечко. Сердечко для меня! Очень милый и симпатичный этот мой Дед Мороз! Прекрасный подарок - самый лучший!




ЗИМА. ДЕКАБРЬ.


Новые позиции

Никита болеет. Его все же положили лечиться в некий импровизированный госпиталь - в отдельную палатку в ангаре на территории неработающего завода в небольшом городке неподалеку. Какой там врач, не знаю. Надеюсь на лучшее. Уже хорошо, что из окопов забрали. Все же условия лучше, не так сыро и холодно. Да и спокойнее, все-таки не на границе под минами. Температура у Никиты немного упала, но очень сильный кашель. Похоже на бронхит. Пока он лечится, его взвод отправили на новые позиции, вблизи села Тишанка. Скорее всего, уже на постоянку. Но загадывать сейчас ничего нельзя. Война же…
Я ищу в интернете названия этих деревенек, где сейчас окапываются наши дети. Они везде. Вдоль всей границы в полях, пролесках. Смотрю на карты, пытаясь почувствовать, как они там. Кажется, порой, что я там рядом с ними.
Саша тоже занимает новые позиции. От Никиты он будет уже не так далеко, как сейчас: километров десять по прямой. Очень хорошо. Мне спокойнее, что они почти рядом.
Появились слухи, что в конце месяца начнут группами выводить срочников с границы. То ли будут менять на таких же, зеленых солдат, то ли на мобилизованных солдат, уже обученных. Так хочется, чтобы это была правда! Но внутреннее чутье говорит: не верь!
Из Никитиной военной части к ним приехал их замполит, Максим Букин. Возможно, это опять отголосок той конференции, ведь я назвала номер части и некоторые факты службы в ней. Пошел отклик. Сын говорит, что Максим нормальный человек, и в части был таким, и по приезду на границу вел себя прилично. Посмотрел на их условия службы, сам попал под прилеты мин, почувствовал на себе всю опасность этой военной жизни там. Увидел, что ребятам нужно, чего им не хватает, обещал помочь. Даже дал свой номер телефона, вдруг что. Конечно же, я его выпросила у сына. Может, пригодится. На всякий случай, пусть будет и у меня тоже.
Я так поняла, что в военной части даже не представляют, как тут на границе служится солдатам. Замполит был поражен и уровнем опасности, и плохими условиями с полной нехваткой всего, и мужеством наших мальчишек. Они на самом деле проявляют и выдержку, и смелость, и выносливость, которыми порой не отличаются многие их командиры и офицеры.
Замполит похвалил наших мальчиков, обещал их всех наградить медалями за стойкость и мужество. Не в медалях счастье, конечно. Хотя,  как факт признания их роли, их заслуг – это справедливо. Но важнее - помощь в улучшении снабжения и обеспечения. Я очень надеюсь на поддержку из их части. Но, поживем – увидим, как помогут на самом деле…



Снегурочка

То, что я наблюдаю сейчас в стране, на войне и на гражданке, в медийном пространстве и «на кухне» простых граждан, все наводит на грустные размышления. Мне интересно делиться своими мыслями с Сашей. Он смотрит на все изнутри событий, с другой, военной стороны.
- Скажи, вот ты видишь бардак в Армии, нечистоплотность вышестоящих военных чинов и так далее. Ты не сомневаешься в том, что нужно быть там, где ты сейчас? В нашей правоте в вопросе СВО?
- Я считаю, правда на нашей стороне. Против России Запад всегда вел и будет вести экспансию и грабительскую захватническую политику. СВО была неизбежна. На Украине пустили ростки фашизм, нацизм и сатанизм. Как в Германии в тридцатых годах прошлого века. И если наше поколение сейчас не сломает этой чуме зубы, это придется делать нашим детям и внукам. А вот здесь у меня большие сомнения, будут ли они способны на это… Так что, это наш последний и решительный бой!
- Так ты – идейный?
- Я люблю свою Родину. Я Русский Человек.
- Ты меня очаровал! Ты замечательный. Но какой же у тебя изъян, недостаток? Он обязательно должен быть!
- Я же Дед Мороз. У меня нет никаких недостатков!
Саша смеется.
- Знаешь, мы очень хорошо поговорили с тобой, по душам. Скажи, ты будешь моей Снегурочкой?
- Да, буду…

Вот так я получила свой позывной «Снегурочка». Повезло мне, что мой лейтенант оказался Дедом Морозом. А то бы и меня звали как-нибудь иначе, не так сказочно и не так красиво…

Баня

Никиту на днях возили в местную больницу - делать флюорографию. Сильный кашель, температура держится. Решили все-таки везти на осмотр. Но, оказалось, что аппарат не работает! Зря только ездили. Саша снова встречался с сыном, разговаривали, шутили. Он предложил сыну перевестись в его взвод, но Никита отказался. Сын подружился со своим командиром взвода, помогал ему, поддерживал. Не мог он его и товарищей оставить. Все правильно.
- Танюша, твой Никита на хорошем счету у командиров роты и взвода. Он хороший солдат. Ты его правильно воспитала. Это хорошо, когда взводный может положиться на Никиту. Сейчас трудное время. Такое доверие важно и ценно, особенно на войне.
Как же приятно это слышать! Прямо бальзам на душу. Любой матери приятно, когда хвалят ее ребенка. Мне это было особенно приятно, ведь его хвалил Саша, опытный боевой командир, умный мужчина, сам Дед Мороз.
- А еще, у нас завтра будет баня!

Для людей, постоянно занятых физическим трудом на свежем воздухе, в грязи, в дождь, в снег очень важно иметь возможность привести себя в порядок: помыться, постираться, согреться, расслабиться, отдохнуть. Это очень нужно и для физического здоровья, и для поддержания нормального психологического состояния человека. Поэтому на войне баня – это нечто большее, чем просто помывочная. Это ритуал возвращения Человека в себя, в Человека!
По телевизору я видела суперсовременные бани на колесах. Выглядит круто. Удобно, комфортно, космически красиво. Но…  Никто на войне их не видел. Скорее всего, они где-то есть, на парадах, на показательных смотрах, на выставках. Но не в реальности у солдат. Как всегда, показуха для СМИ и только.
В жизни все совсем не так. ТАМ, на фронте, бани строят, в основном, в земле, в окопах, выкапывая их в блиндажах. Делают грамотно, вдумчиво, с правильной теплоизоляцией, отводом дыма и пара. Кто во что горазд, но с умом и любовью. Умельцы мастерят печи из подручных материалов, порой создавая настоящие шедевры из привычных вещей. Сколько построено таких банек в местном черноземе, в лесочках и полях нашего приграничья! Сколько души, знаний и опыта вложено в эти армейские баньки! Сколько жизней спасли эти горячие печечки и вода! Сколько тел они согрели и душ сберегли!
Целый день можно копошиться в земле, под дождем и минами выполняя поставленные задачи. Но когда знаешь, что вечером тебя ждет горячая вода, печка и березовый веник, становится легче на душе, работа спорится быстрее и хочется жить.
А после баньки, ты, распаренный и расслабленный почти как в мирной жизни, переодеваешься во все чистое и сухое, развешиваешь постиранное белье над печкой и пьешь горячий волонтерский чай или кофе с чем-то очень вкусным…. Да…  Что можно пожелать еще?  Это и есть счастье, простое и такое незамысловатое - солдатское счастье…




От идеи к делу

На дворе декабрь. Скоро праздник, Новый Год. Настроение не предпраздничное совсем. Дети наши на войне, в опасности. Какой уж тут праздник, когда сердце не на месте?
Сегодня уже десятое число. В Питере снег идет уже неделю, не переставая. Сугробы намело! Моя маленькая собачка выбегает на две минуты на улицу, идет строго по тропинке в снегу. Шаг в сторону – все, утонул. Поэтому гуляем мы с ним очень быстро.
Каждый выезд на машине – целый квест. Сначала нужно откопать свою машину, почистить. Потом раскопать выезд во дворе, затем проезд со двора к улице. Едешь медленно, осторожно, дорога везде заснежена, машину ведет из стороны в сторону. Чистить не успевают, снег валит и валит. Зато, красота! Деревья в снегу, как в сказке, стоят в шубках и шапочках. Чисто, светло, тихо, морозно… Я люблю такую зиму, настоящую, живую зиму.
Саша говорит, у них снега почти нет. Довольно тепло, по сравнению с Питером. Удивительно, одна страна, сутки пути, а такая разная погода. Я очень хочу туда, к ним. Мною овладела эта идея фикс, в голове роятся варианты воплощения идеи в жизнь.
В очередном полуночном разговоре я рассказала про эту мою манию.
- Очень хочу приехать к вам! Никакого подарка на Новый Год не хочу! Только это. Как определишься, как узнаешь логистику, давай рискнем! Хотя бы на неделю, увидеть сына, познакомиться с тобой. У меня отпуск только летом, поэтому возьму дни за свой счет, получится дней восемь, два из них - на дорогу.
- Может, получится приехать к тебе на Новогодних праздниках, если нет – приглашу тебя сюда.
- Здорово! Давай надеяться на лучшее. Пусть все сбудется!
- Если честно, очень боюсь, что напридумывал все себе опять. И тебя тоже. Я ведь думал, что таких Женщин не бывает – добрых, романтичных, умных, красивых…
- Для счастья недостаточно обоим быть хорошими людьми, должно быть что-то еще, химия какая-то, внутреннее сродство душ. Вот мы и проверим, что это такое между нами. Не зря же я именно тебя выбрала у тех эшелонов, именно к тебе подошла.
- Проверим, моя Снегурочка! Возможно, это Судьба…

Через несколько дней от Саши пришло сообщение:
- Я предварительно договорился с жильем! С транспортом здесь тоже решим. Дай знать, на какие числа все это бронировать?
Так быстро все решил! Вот молодец! Я даже испугалась такой быстроте его действий! Мало того, и деньги мне на дорогу уже перевел! Вроде, и неловко как-то, но, с другой стороны, передо мной Великая Цель - увидеть сына. И не только. Возможно, это еще и моя Судьба вершится сейчас.
С работой вопрос решу, проблем не будет, договорюсь. Мне начальник обещал помочь, если понадобиться. Тем более, дети для матери – это свято. Он поймет, не откажет, когда узнает, куда и зачем я еду.
Уже опытная путешественница, ведь я уже дважды летала и ездила в Москву, я без труда оформила билеты Санкт-Петербург – Белгород и обратно. А там возьму такси. Чего мне переживать? Моя страна, наши люди, не пропаду.
Поэтому, прочь страхи и сомнения, стеснение и скромность, и вперед – навстречу своей Судьбе!



Еду на границу - 1

Итак, на работе все согласовано. Отпустили. Мой поезд в Белгород из Питера идет вечером восемнадцатого декабря. Еду прямо с работы, меня даже подвезут до вокзала мои сослуживцы. Уже легче. На сборы есть несколько дней. Нужно все продумать, купить и собрать необходимое.
Кстати, это же мой сюрприз Никите! Я не сказала, что еду к нему. Только его командир взвода знает о моем приезде, он обещал его отпустить ко мне под благовидным предлогом, не говоря обо мне. Надеюсь, что не выдаст мой секрет.
Так хочется привезти сыну и полезное, и нужное, и вкусное! Я пытаюсь узнать у Никиты, что ему нужно, чего ему хотелось бы. Но он говорит, что ничего не надо, все есть. Чувствую сердцем, что не хорошо ему, болеет. Но не хочет меня пугать, волновать.

А мои крылья уже расправлены, я сама - почти птица, в крови - адреналин, мне все - по плечу, и все - ни почем! Прекрасное ощущение себя такой сильной, смелой, легкой, бесшабашной…
Собираю все по списку. По ходу сбора сумок приходится что-то оставлять, не смогу довезти все, что хочу: не влезает или уже не поднять.
Когда на моей работе узнали, куда я собираюсь, многие мне помогали. Кто отдал свои сапоги, кто шапку - балаклаву, кто термобелье принес, кто деньги перевел. Собирали всем миром! Вот, работала рядом с ними много лет и не знала, какие они замечательные!
Беру теплые носки, шапки, стельки, перчатки теплые. Пригодятся и сыну с ребятами, и Саше. Никите взяла сапоги «дутики» взамен порванных. Фонарики и батарейки, нож, газовые баллоны и зажигалки, лекарства, носки, трусы, сухофрукты, их любимые сладости… Места уже нет, а еще хотела взять им веники березовые для бани в подарок! Но нет, не сейчас, не лезут уже. А нужно еще и свои вещи положить, хотя бы минимум. И одно платье. Обязательно надо взять одно платье, чтобы и сын, и Саша увидели меня женщиной, человеком из другой, мирной жизни, спокойной и счастливой.
Получился полный чемодан на колесиках, плюс рюкзак и еще спортивная сумка через плечо. Все - битком. Все - неподъемное! И ничего лишнего. Только самое необходимое. Саша говорит, приезжай налегке, ничего не бери! Но это совершенно невозможно! Мне все это просто необходимо привезти им туда!
Если бы вы только могли видеть, как я поднимала и тягала свои сумки в пути! Сейчас я даже не понимаю, как я это все делала. Видимо, крылья за спиной и адреналин в крови помогали мне тогда. Или сам Бог меня поддерживал и вел вперед. Одна бы я точно не справилась…

Еле дожила до восемнадцатого декабря. Работала, как в тумане. Все проверяла, не забыла ли чего взять, все ли успела сделать дома перед отъездом. Думала, планировала, мечтала…
Ну, все, пора ехать. Хорошо, меня подвезли до Московского вокзала, помогли с сумками. Теперь дальше я уже должна сама. 

Московский вокзал. Так далеко я одна поездом еще не ездила. Первая трудность возникла, когда я поняла, что насколько тяжелы мои сумки. Чемодан на колесах катится, но поднять его на ленту для проверки багажа я не смогла! Пришлось просить мужчину, оказавшегося поблизости. Он с трудом поднял мой чемоданчик, потом сумку и рюкзак, положил все это на ленту, и в ужасе посмотрел на меня:
- Женщина! Как Вы это все понесете? Это даже мне тяжело!
- Ничего, мне только до поезда, а там до такси. Может, поможет, кто-нибудь. Спасибо Вам, не волнуйтесь! Вы мне только помогите рюкзак на плечи закинуть, пожалуйста, я сама не смогу…
Представляю, что он подумал обо мне тогда! Сумасшедшая, наверное.
Самое сложное позади. На вокзале я посидела полчаса: отдыхала, ждала. Потом, также с помощью сильных пассажиров, снова надела рюкзак, взяла свои котомки и медленно пошла к поезду. А там мне опять помогали, качая головой, причитая, и думая обо мне что-то очень хорошее. Спасибо вам, добрые люди! Я вас всех помню. Без имен, без лиц. Душой…

Я в поезде. Я начинаю свой путь в новую жизнь. Это и не должно быть легко. Ведь это дорога моей Судьбы: через тернии - к звездам…


В Питере снег и пурга,
Нас небеса засыпают!
Еду скорее туда,
Где я тебя повстречаю.


Еду туда, где теплей,
Где снега нет и в помине,
Где средь зелёных полей
Рвутся снаряды и мины...

Где пирамидки – грибы
Выросли нынче в полях.
Ямы, окопы и рвы
Ценятся в ваших краях.

Мимо холмов и степей,
Мимо преград и препятствий,
Мимо военных людей,
Еду сказать тебе: "Здравствуй!"

Поцеловать и обнять,
Крепко прижаться к тебе!
Еду тебя защищать
От непогоды в душе...



Дорога дальняя…

Поезд скорый, плацкарт, нижняя полка. Ехать мне около семнадцати часов. Путешествие – это мое. Это не просто перемещение из пункта А в пункт Б. Нет, это полная смена привычной жизни, как полное переливание крови: другой воздух, другой ритм жизни, другие картины мира вокруг, другие люди. Даже небо над тобой становится иным. Ты сам уже другой.
Я так хочу скорее приехать, что решаю сразу лечь спать до утра. Но сон не спокоен, я постоянно просыпаюсь, слушаю стук колес, слышу шорохи вокруг, смотрю на блики фонарей за окном. Нет, хочу видеть этот меняющийся за окном мир, хочу его слышать. Не сплю…
Думаю - о сыне, о Саше. Как пройдет наша встреча? Никита не знает о моем приезде. Что он скажет? Как отреагирует? Ведь он так переживает за меня. Он был против моих поездок в Москву, предполагал реакцию власти, военных на наши выступления. Никита уже столкнулся с тем, как легко в Армии ломают человека. Волнуется и за меня. Представляю, как он будет с укоризной смотреть и выговаривать: зачем ты сюда приехала, здесь опасно! Ну и ладно, пусть ругается. Я делаю то, что считаю правильным, чего не могу не делать.
А Саша? Как мы вживую будем общаться? Ведь в переписке, в голосовых сообщениях мы так сблизились, почувствовали друг друга. Мы так похожи, так родственны душевно. Я это почувствовала. А вдруг все окажется иным при встрече? Вдруг не пробежит между нами искра? Вдруг он мне не понравится - внешне, энергетически, на уровне сердца? Мне тогда придется ему сказать об этом, ведь я не смогу притвориться и сыграть «в чувства». Нужно будет сказать, что мы можем быть только друзьями, я – мама срочника, он – командир, офицер, и все…  А вдруг он мне понравится, а я ему нет! Ведь и такое может быть! Искра – это свыше, ее нельзя предугадать… А вдруг…
Как же это все сложно! Прямо трясет всю от этих мыслей. Нет, будем решать проблемы по мере их поступления. Как будет, так и должно. Все, нужно расслабиться. Запрещаю себе думать о встрече, представлять, переживать. Просто наслаждайся путешествием, смотри вокруг, думай.

Женская голова это нечто неописуемое, непостижимое и неизученное. В ней одновременно проносятся десятки мыслей, противоречащих друг другу, спорящих друг с другом, требующих внимания и ответа. И это постоянно, ежесекундно. Выделить важное, основное, первоочередное порой очень непросто! А необходимо, иначе можно сойти с ума. Тараканы в голове – это про нас, женщин. Они есть у каждой. Важно найти ту даму, тараканы которой смогут подружиться с твоими собственными. В моем понимании, нормальная женщина именно та, которая умеет свои тараканы укладывать спать, хотя бы иногда. Я умею. Но от сбоев и я не застрахована.

Вот и утро, наконец! Конечно, я не выспалась. Ворочалась, проваливаясь в некое подобие сна, просыпалась, смотрела в окно, и снова провал… Ничего страшного, потом высплюсь. Уже скоро…
Проехала Заречное… Тула… Орел… Какие же красивые эти небольшие ж/д станции, в них чудом сохранена их неповторимая старинная индивидуальность, душевность. Они все отличаются друг от друга, остаются в памяти, вызывая потом ностальгию. Мне очень понравились станции в Орле, в Курске. Как будто на сто лет назад вернулась, в нашу Россию 19 века. При этом все чисто, заботливо ухожено. Красота!
Я выезжала из заснеженного Питера. Еле пробиралась по нечищеным просоленным дорогам и дворам. А сейчас еду и вижу, как по мере удаления от города, снег стал исчезать, бледнеть, деревья растут все реже и ниже высотой. Появился зеленый цвет! Я проезжаю бескрайние пространства по-летнему зеленых полей, не тронутых морозом, не прикрытых снегами. Появилась непривычная для меня холмистость. Вообще, очень красиво вокруг. Лесов уже не видно, только узкие пролески изредка напоминают о существовании деревьев. Да и они, вроде и знакомые мне, но уже другие, не привычные для глаза. Сосны ярче, переход от нижней темной коры к верхней, солнечной оранжевой более резок. Березы гораздо белее, а черные крапинки и черточки контрастно выделяются на них, делая их еще более красочными. Появились какие-то странные деревья, с фиолетовыми побегами в виде пирамид или свечей. Я таких вообще никогда раньше не видела. Клены тоже другие, незнакомые. Да, какой интересный мир вокруг! Такой разный, такой удивительный. А мы живем, отгородившись от него стенами, экранами, заботами, проблемами, искусственным пластмассовым комфортом, и не видим всего его многообразия, его цвета, не ощущаем его вкуса и аромата. Живем в клетках. Сами себя ограничиваем, отупляем, кастрируем…
Пока еду, написала Никите. Мол, как самочувствие? И он огорошил меня новостью: у него опять высокая температура, и его положили в лазарет. А лазарет этот находится в…Волоконовке! А я ведь туда и еду! Именно там Саша снял домик на неделю! Вот так совпадение! Мне будет гораздо проще добраться до сына, чем я ожидала. Как же все хорошо складывается пока! Господи, спасибо тебе! Ты мне снова помогаешь.

Скоро Белгород. Несколько часов всего осталось. А там нужно искать такси до Волоконовки. Мне подсказали, что «бомбил» у вокзала брать нельзя, их цены зашкаливают. Дали телефон Белгородского такси. Говорят, проблем не будет, все быстро, четко и по цене реально. Ничего, разберемся.
Саша тоже нервничает, это заметно. Рано утром уже пожелал мне доброго утра, спросил, где я еду. Я его чувствую на расстоянии, его волнение, его тревогу. Как тугая леска протянута между нами, каждое движение друг друга ощущается даже вдали. Или я себе это придумала? Посмотрим. Уже скоро…

Вот на песчаном, почти белом холме появилась надпись: «БЕЛЫЙ ГОРОД», это въездной знак Белгорода. Смотрится как HOLLYWOOD, здорово придумано, красиво, торжественно.
Еще минут пять - десять, и мы будем на вокзале. Ой, поджилки мои трясутся, руки дрожат, голова кружится. Вот они, нервы!

Все, приехали. Пора выходить. Проводник замечательный! Помог мне вынести все мои вещи, надел мне на спину рюкзак, покачал головой, пожелал удачи. Теперь только такси дождаться и все, останется пара часов пути по приграничью до незнакомого городка Волоконовка.

Такси приехало быстро. Я вызвала его еще в поезде при подъезде к городу. Сказала, во сколько прибывает поезд, чтобы не ждать долго. Девушка мне пообещала машину, сразу сказала цену. Все очень удобно, быстро, не очень дорого. Поэтому я уже уверенно шла, мимо этих «бомбил» у вокзала, предлагающих довезти до любой точки втридорога.
Таксистом оказался молоденький паренек, Сергей. Он с трудом загрузил мои вещи, удивившись их весу. Сергей обрадовался, узнав, что я из Питера. Он давно уже хотел побывать в нашем городе, но до войны так и не получилось. А сейчас уже не до экскурсий. Он вообще очень разговорчивый малый, постоянно что-то рассказывает, показывает, шутит. Говор у него своеобразный, с украинским акцентом. Ему очень хочется меня удивить, даже напугать: я же из мирного Питера, а тут война, бойся!
Уже на выезде из Белгорода я услышала звуки выстрелов, напоминающие раскаты грома. Похоже на грозу, также мощно, гулко, до дребезжания стекол, сотрясения воздушных масс. Очень громко. Сергей объяснил, что это «вылеты» - наши бьют по хохлам.
- Час назад они по нам били, грохотало сильно. Сейчас мы бьем. Так всегда, по очереди, то они нас, то мы их. Испугались?
- Нет, не успела. Далеко было, да и не долго.
- Тогда мы поедем через Шебекино, так будет быстрее. Не страшно?
Определенно, он жаждет увидеть на моем лице страх и ужас. Ведь про Шебекино знает вся страна. Этот город постоянно упоминается в новостях, по радио. Помимо знаменитых макарон, «тех, что с птичкой», которые производят в этом городе, Шебекино известен своей многострадальной историей нынешней войны: он ежедневно подвергается обстрелам со стороны Украины, там каждый день гибнут мирные жители, там идет война. Поэтому я, видимо, должна испугаться ехать мимо него.
- Нет, мне не страшно. Поехали. Мне и нужно быстрее.
Зря ты пытаешься меня напугать, молодой человек. Не получится. Я уже выбрала этот путь, я уже переборола все свои страхи, свою неуверенность. Не на ту напал. Я не Питерская мамзель. Я мама солдата, и я еду к сыну. Я ничего уже не боюсь. Через Шебекино, через Киев, лишь бы скорее… Жми, Сережа!

Дорога шла вдоль самой границы. Правее простирались бескрайние поля, еще зеленые. За ними, на расстоянии примерно пяти километров, была уже Украина. Кое-где я видела знаменитые Зубья Дракона, каменные пирамидки для защиты границы от возможного вражеского наступления. Впечатление такое, будто кто-то на полном серьезе думает ими остановить врага. Смешно и наивно.
Я ожидала увидеть на границе больше военных. Я думала, здесь сосредоточено множество нашей боевой техники, солдат, пушек, ракет. Была уверенна, что построены рвы, оборонительные укрепления и всякое такое – опасное для врага, нужное нам, надежное. Но нет, пока я два часа ехала вдоль границы, я увидела всего несколько военных машин Урал с солдатиками, скорее всего срочниками. Еще несколько раз я замечала таких же солдатиков в полях, устало бредущих по грязи с катушками проводов для прокладывания телефонной связи. Технологии времен ВОВ! И этими допотопными средствами мы воюем с современной армией Запада! Слов нет…
Сергей показывал лесополосы, где наши военные окапываются, строят блиндажи. Он рассказывал про заминированные поля, куда уже нельзя ходить и ездить. Никакой военной тайны. Местные жители знают обо всем: кто, что и где находится. Никакой особой защищенности наших рубежей я не заметила, как ни старалась. И солдаты, которых я встречала на своем пути, это были только солдаты срочной службы. Никого другого я не видела. Только они, плохо одетые, полуголодные, грязные и усталые - мальчишки с испуганными глазами. Сердце щемит от такой картины. Бедная моя Родина…
Уже начинает темнеть, хотя время только послеобеденное, около трех часов дня. Навигатор показывает, что почти приехали. Я написала Саше, что почти рядом. Уже скоро…

Встреча с Сашей

Медленно едем по сельской улочке, чтобы не пропустить нужный дом. Вижу впереди силуэт человека в военной форме. Стоит прямо, замер, не двигаясь, как на посту. Ждет меня. Это он, Саша! Господи, сердце сейчас выпрыгнет из груди!
Высокий мужчина, стройный. Даже на расстоянии чувствую, как он волнуется. Воздух вокруг него заряжен этим нервом. Серьезное, сосредоточенное лицо, напряженная фигура, руки крепко прижимают к груди букетик цветов. Хризантемы. Яркие бордовые звезды на фоне черно-белого сумрака вечера. Цветы! В декабре! Здесь! Откуда? Вот это да. Подготовился, товарищ лейтенант…

Мы подъехали, остановились. Саша быстрым шагом подошел к машине, открыл дверь. Наши взгляды встретились….
Удивительные у него глаза. Очень добрые, умные, внимательные. И очень знакомые. Такие глаза были у моего отца и брата. Родные глаза.
Я смотрю на него и улыбаюсь. Голос пропал, меня всю трясет. Саша протянул мне руку и просто вытащил меня из машины. Ого, да он очень-очень высокий! Под два метра ростом!
- Здравствуй, Танечка! Я так тебя ждал!..
Голос у него низкий, чуть севший от волнения, проникновенный.
Я даже не успеваю что-то сказать, как он уже прижал меня к себе. Через все многочисленные слои нашей одежды ощущаю его напряжение.
- Привет, товарищ лейтенант!

Не знаю, как себя вести, что говорить, что делать. Просто обняла, почувствовала тепло, исходящее от него, подняла голову, и его поцелуй тронул мои губы. Смелый, решительный, стремительный, но такой нежный поцелуй.
Ладно, нужно забирать вещи из машины, рассчитаться с водителем. Саша все сделал сам. Я с интересом наблюдала, как по-хозяйски достает он мои сумки из машины, и … сгибается под их весом:
- Ты как это все тащила? Я же просил, ехать налегке! Таня! Это же ужас, как тяжело!
- Так получилось, это все - нужное. Пошли домой, Сашка!

По узенькой дорожке подходим к воротам деревянного домика, входим. Старенький домик, где никто, похоже, толком и не живет. Возможно, его используют только для сдачи в аренду, или намереваются когда-нибудь продать. Все очень просто, ничего лишнего, только самое необходимое. В комнате есть две кровати, тумбочки, столик, телевизор. На полу ковры и коврики. В кухне - холодильник, плитка газовая, два стула. Даже ванная есть и горячая вода. Относительно чисто. Имеется посуда, немного правда, но вполне достаточно на первое время. На стене висит отопительный котел. Тепло. Вполне нормальные условия для жизни. Я была готова к более спартанским условиям.

Мы стараемся быть спокойными, осторожно изучаем друг друга глазами, присматриваемся, прислушиваемся, наблюдаем. За разговором о погоде, о дороге происходит знакомство с голосом, мимикой, жестами. Переписка это одно, а живые люди – совсем другое. В наших движениях и робость, и стеснение, и любопытство, и поиск ответной реакции на слова, на движения, на прикосновения…
- Саша, давай пить чай! Я привезла с собой замечательное варенье – фейхоа, а еще имбирь в сахаре. Надеюсь, тебе это понравится. А вот – и твоя любимая «Коровка» …

Я веду себя так, словно мы у себя дома, будто давно живем вместе и готовимся пить чай, как обычно, как это мы делаем каждый вечер. Это позволяет нам обоим немного расслабиться, и вот мы уже шутим, смеемся. Я рассказываю Саше про свою дорогу сюда, про попутчиков, про погоду в Питере, про таксиста… Он смеется. Как же все оказалось легко! Саша сам взял ситуацию в свои руки там, у машины, обнял, поцеловал. По-настоящему, по-взрослому, в губы. Решительно и смело. И я уже тогда, целуя его, ощутила: это Мой Человек! Вот сердцем, душой это почувствовала! А голос его, такой уверенный, бархатный, глубокий…. Магнит, а не голос…
Мы пьем чай, болтаем, смеемся. Мы на одной волне, понимаем друг друга с полуслова. Я рассказала ему, что Никита сейчас в каком-то ангаре в Волоконовке, там лазарет, есть врач. Я переживаю, что теперь найти его будет сложнее, но Саша улыбнулся:
- Так я знаю, где это. Полчаса пешком, почти рядом…
- И мы даже можем туда пойти? Сегодня? Нас пустят туда?..
Я не верю своим ушам: я так близко от сына, я смогу его увидеть? Сегодня? Неужели, это возможно?
- Да, вечером сходим, прогуляемся. Я позвоню, договорюсь, чтобы его отпустили к тебе. Скажу, мол, волонтеры продукты привезли ребятам, нужно забрать. Про тебя не скажу. Будет ему сюрприз…
- Спасибо, Саша! Спасибо!..
Даже слов других не смогла сказать, только повторяла без конца это «спасибо» и все. Какой же он замечательный! Добрый, искренний, настоящий.
- Таня, не нужно благодарности. Мать – это святое. Мне хочется тебе помочь, мне это приятно. Пойдем к нему вечером, не волнуйся…
Конечно, я волнуюсь! Для этого у меня есть все основания. Но это уже другое волнение. Оно радостное, светлое, счастливое. Сердце бешено стучит, в голове сумятица, но это уже от счастья!

Отпали все вопросы, которые я задавала себе все эти дни: а что, если мне Саша при встрече не понравится, не произойдет той самой «искры», как мне себя тогда вести с ним, что делать, если будет приставать, или, а вдруг я ему не понравлюсь… Эти сотни вопросов терзали меня много дней, четких ответов не было, вариантов множество...
Но… Саша мне очень понравился, и я ему – тоже. Это стало ясно сразу, еще на улице. А чайная пауза подтвердила это уже точно. Все читалось по нашим взглядам, легкой нервозности наших движений, слегка севшим от волнения голосам, дрожанию рук…
Поэтому, что будет дальше, мы оба понимали. Нужно просто разрешить себе начать новую историю своей жизни. Нужно рискнуть и попробовать снова стать счастливым… Нужно позволить себе полюбить…
И мы смело пошли на зов наших сердец, без оглядки на условности и правила. Просто взялись за руки и прыгнули вниз со скалы, в неизведанное и неизвестное. Или нет - мы взлетели в небеса, к звездам…. Вдвоем… Вместе…

Глаза закрою: ты стоишь
На сельской земляной дороге,
Прижав к груди цветы, дрожишь,
Как школьник пред училкой строгой.

Стоишь один и ждёшь меня,
Не зная, что же будет дальше:
Понравлюсь ли? Какая я?
Не будет холода иль фальши?..

И этот нерв, волненье, страх
Вокруг кружился и читался
В движении рук, в твоих глазах
И мне самой передавался.

Увидел! Замер... Взгляд, рука...
Сердце стучит, дыханья мало...
Обнял, прижав к себе слегка...
И сразу все понятно стало!

Мы встретились с тобой не зря,
Не мимолётно, не транзитом,
Тогда - в тот вечер сентября,
На полустанке позабытом,

И вот теперь, в такой дали
От дома и знакомых лиц,
На краешке родной земли,
Под гул небес и свет зарниц.

Два сердца вместе, в унисон,
Заволновались и забились!
Прекрасный миг, счастливый сон -
Наши мечты, желанья сбылись




Встреча с сыном

Ближе к вечеру мы отправились туда, где был мой Никита.
Уже стемнело. В маленьких городах не так, как у нас, в Питере. Это там светло, даже ночью: везде горят фонари, сияют и переливаются вывески магазинов, сверкают фары машин. Здесь же нет таких источников света. Только в окнах маленьких деревянных или кирпичных домов кое-где горят тусклые огоньки. Люди тут экономят электричество, поэтому рано ложатся спать. Кроме того, здесь, в приграничье нужно проявлять особую осторожность, ведь возможны обстрелы, так называемые «прилеты». Поэтому окна местные жители завешивают плотными шторами и света почти не видно. От того и на улице становится темно рано, часов в пять - шесть вечера здесь уже темнее, чем у нас в Питере глубокой ночью.
К вечеру похолодало, уже около нуля градусов и довольно ветрено. Мы идем вверх по улице мимо частных домиков. Они тоже не такие, как у нас в области. На окнах узорчатые белые ставни, внизу палисадник, огороженный ярко выкрашенным невысоким забором. Там видны остатки летних клумб, какие-то кусты былых цветов. Везде чисто, убрано. Дорога тоже аккуратно подметена, заботливо посыпана песком. Чувствуется, что люди здесь ухаживают за своими домами, за своими улицами, за своим городом. У нас такого впечатления не возникает. А тут любовь к своему месту жительства и видна, и ощущаема в каждой мелочи.
По пути встречаем интересное сооружение, похожее на башню. Оно выкрашено в ярко-голубой цвет, на нем нарисованы ласточки. Красиво. Я не понимаю, что это такое, для чего оно предназначено:
- Что это?
- Это водонапорная башня. Здесь таких много. Они помогают качать воду из глубины земли и подавать ее к домам. Кстати, вода здесь другая, минерализованная. Ты это почувствуешь.
Мы идем уже минут пятнадцать. Я даже устала от этого долгого подъема. Видимо, город стоит на холме, и мы поднимаемся к его центру. Проходим памятник князю Волконскому, основателю города Волоконовка. Так вот откуда это название! Это практически и есть центр города, главная улица проходит здесь. Вижу автовокзал, привычный магазин «Пятерочка», почта, аптека. Даже «Вайлдберриз» и «Озон» есть! Вот это меня удивило. Я не ожидала встретить в маленьком городке, почти поселке, микроструктуру, обычную для большого города, столицы.
Проходим ж/д пути, то ли вокзал, то ли перегон какой-то. Рядом здание заброшенного завода. Идем туда. Так вот где размещаются наши срочники, которых не отправили жить в окопы на самую границу! Это и есть те самые «ангары», как мы их называем в нашем родительском чате. Подходим к одной из проходных. Внутри лежат мешки с песком, создавая некое подобие укрепления, за которым стоят дежурные солдаты. Саша пошел с кем-то договариваться. Я слышу, как кашляют ребята, утирают носы, видимо они тоже болеют. Я стою в уголке и жду. Неужели получится увидеть Никиту? Сегодня я обниму своего сына? Я боюсь поверить в такое исполнение всех моих желаний в один день. Господи! Помоги! Пусть все исполнится!
Вернулся Саша. Сказал, что сейчас придет Никита. Ждем. Как же все долго! Нервы опять на пределе. Снова начинает бить озноб, и от холода, и от напряжения… Саша чувствует мое состояние, сам тоже очень сильно нервничает. Он стоит рядом, поддерживая меня за локоть, пытается успокоить. Но это просто невозможно. И все-таки рядом с ним гораздо легче…
- Идет!

Я вижу Никиту. Мой сын медленно выходит из глубины помещения, ищет глазами того, к кому его вызвали. Какой он худой! Под глазами темные круги, на щеках легкая щетина. Взгляд усталый, больной и какой-то смиренный, покорный. Видно, что он уже привык выполнять любые приказы, невзирая на свое самочувствие и боль.
Сердце заныло. Как же я его люблю! Он – часть моей Души! Я всегда, даже на расстоянии, ощущаю его состояние, знаю, когда ему плохо, когда он заболел. Между нами с самого его рождения установилась эта удивительная связь, словно крепкая нить соединила нас однажды и держит вместе. Я физически чувствую его, понимаю, как ему сейчас плохо.

Никита увидел Сашу, улыбнулся ему. Сделал несколько шагов к нему навстречу. И вот тут он увидел меня…
Кажется, что он не верит своим глазам. Возможно, он решил, что это бред или галлюцинация, вызванные высокой температурой. Он стоит и не моргая смотрит на меня. Потом он медленно перевел взгляд на Сашу. Затем снова на меня. Это был шок.
Меня уже трясет. Слезы ручьем хлынули из глаз. Я сама бросилась к нему, крепко прижала к себе.  Я чувствую дрожь его тела. Он обнял меня, втискивая в себя, молча, беззвучно…
Слышу:
- Мама! Ты? Зачем? Зачем ты здесь? Не нужно было, здесь опасно!..

Он не говорит. Он шепчет, тихо-тихо, только мне. Потом он слегка отстранил меня от себя и заглянул в лицо. Он словно сомневается, я ли это. Или это сон. Снова прижался ко мне, как когда-то в детстве, когда ему было страшно или больно…
- Мама! Ну зачем ты, это опасно… Сюда нельзя… Мама… Зачем…
Он не находит других слов. Он твердит только это, снова и снова, повторяя их, как заклинание.
Я прижимаю его к себе, плачу, тоже дрожу и не могу сказать вообще ничего. Нет никаких слов. Есть только силы - судорожно сжимать его в своих объятиях, защищая от этой проклятой войны, от этой военной службы, от всех людей и от всего мира…
Где-то, словно вдалеке, пролетел шепот:
- Это его мама! Мама приехала к нему! Мама…Его мама!
Вокруг нас стоят такие же мальчишки, как и мой сын. Их матери далеко. Никто не ожидает увидеть здесь, почти в красной зоне, своих родных. А им всем так бы этого хотелось!
Боковым зрением я вижу и ребят вокруг, и Сашу. Я вижу слезы на лицах этих юных солдатиков, на щеках их командира, в глазах Саши. Даже мужчины плачут. И это не позорно. Это - по-человечески…

Наша встреча длилась всего минут десять. Никите нужно возвращаться обратно. Саша уже договорился с врачом, чтобы он отпустил завтра Никиту «домой». Мол, пусть там сын и полечится, и отлежится, и выспится. Врач не возражает, если комбат разрешит. Этот вопрос мы будем решать уже завтра, с утра.




Увольнительная на сутки

Очень рано, часов в шесть, Саша уехал на позиции. Он обещал поговорить с комбатом, подготовить наш с ним разговор про Никиту. Я надеюсь на лучшее. Буду ждать его команды и сразу побегу за сыном.
Вечером Саша тоже должен вернуться домой. Он согласовал с комбатом и свои отъезды с позиций по вечерам. Сказал, что приехала жена, всего на неделю. Представляю, какие лица были у его сослуживцев!
Я встала вместе с Сашей очень рано и уже не ложилась. Мне нужно успеть приготовить обед, чтобы накормить моих мужчин вкусной домашней едой. Это будет борщ и плов! Вчера вечером, после встречи с сыном мы с Сашей зашли в магазин и купили все необходимое. Оставалось только приготовить.
В восемь часов Саша скинул мне номер телефона комбата, Марата, попросил позвонить ему. Нужен лично мой звонок.
Комбат общался вежливо, даже галантно. Сказал перезвонить в десять часов. К этому времени он все устроит и сына можно будет забрать на один день, до вечера. Только на один день!
Но я рада и этому. Пусть только один день, пусть. Хотя бы это! Как же интересно устроены мы, люди: хотим так много, но готовы довольствоваться самым малым.

Обед готов. Вкуснятина получилась! Вода здесь действительно другая, известковая, и при кипячении выпадает осадок, образуются белые хлопья, да и вкус ее непривычный. Поэтому готовить лучше на бутилированной воде. У меня она, к счастью, есть.
Помимо обеда, я приготовила Никите сюрприз. Когда-то в разговоре он обронил, что соскучился по суши и роллам. Я узнала, что в Волоконовке можно достать японскую еду. Даже говорят, она тут вкусная. Вот и попробуем. Доставка за час, к вечеру закажу.
В девять утра позвонил Никита:
- Мама! Я не знаю, как ты договаривалась и с кем, но меня сегодня выписывают, и я уже в обед уеду на позиции!
- Как? Ты же не выздоровел? У тебя же температура, кашель!
- Приедут за нашими ребятами, заодно заберут и меня. Машину гонять несколько раз не будут. Поэтому поедем все вместе…
- Никита! Комбат обещал мне лично, только что. В десять часов мы с ним созвонимся еще раз, я все ему скажу, попрошу задержать тебя здесь, отпустить на денек отогреться и отдохнуть. Я договорюсь! Не волнуйся, жди меня!

Ну как это вообще возможно? Я видела вчера сына, он болен, он еле стоял на ногах. А его снова увезут в сырые окопы, без врача, лекарств? Что за издевательства! Какая такая острая необходимость в этом?
В десять часов я снова разговариваю с комбатом. Марат подтвердил, что сына отпустят до вечера. В залог я должна оставить свой паспорт. Видимо, чтобы я не выкрала своего собственного ребенка у Армии РФ. Да я готова в залог мою почку оставить, не только паспорт!
Бегу к Никите. Опять вверх, по холму, к заводу. Вокруг все изменилось: ночью выпал снег, запорошил улицы, изменил и без этого малознакомый мне город. Я боюсь, что будет скользко, и будет трудно подняться на холм. Но нет, все дорожки уже с утра старательно почищены и бережно посыпаны песком. Спасибо вам, люди!
По дороге в аптеке купила лекарства для мальчишек и фрукты. Они там все сопливые все, больные. Им тоже нужна помощь.
Наконец-то я на месте. Передаю парням пакеты, звоню Никите:
- Позови своего командира, я ему свой паспорт отдам в залог. Комбат разрешил и договорился. Беги, собирайся, жду тебя!
Пока Никита согласовывал свою увольнительную, я разговариваю с дежурившими на проходной солдатиками.

Перед самой поездкой в нашем чате я рассказала о ней другим мамочкам. Я понимаю, как они хотят увидеть своих детей, узнать про их состояние. Поэтому записала фамилии тех ребят, кто может находиться в этих ангарах, а также личные послания от их мам. Я зачитываю на проходной этот мой список, и действительно, почти все они были тут! Как же обрадовались мальчишки весточкам от их родных! Я передаю им приветы от их мам, жен и девушек. Рассказываю про наше общение в чате, делюсь новостями из дома. Конечно же, я многое добавила от себя, сочинила, придумала. Я хочу порадовать каждого, подарить им кусочек домашнего тепла. Не расстраиваю их рассказами о том, как мы все не спим ночами, волнуясь за них. Как мы постоянно заглядываем в наш чат, боясь пропустить какую-нибудь новость с границы. Каждая тревога, каждое волнение наших детей долетает до нас, усиленное расстоянием и непониманием происходящего. У страха глаза велики. Мы себе насочиняли больше, чем это было на самом деле. Мы же – женщины, создания тонкие, ранимые, нежные и немного сумасшедшие. А тут наши дети. Голова идет кругом от разных мыслей.
Мы разговариваем, шутим, смеемся, к нам подходят все новые ребята. Если мальчишка не в моем списке, я сочиняю и для него тоже что-то очень приятное и нужное. Пусть и ему станет чуть теплее, чуть легче от нашей встречи! Я буду приходить к ним сюда по возможности каждый день. Буду приносить вкусняшки, фрукты, лекарства. Сейчас это еще одна моя миссия – подарить им капельку заботы, нежности, дома…
А вот и мой Никита. Сегодня глаза у него уже другие. Ушла вчерашняя печальная покорность и грусть, появился блеск, заиграла улыбка.
- Меня отпустили, но только до вечера…
- Поживем – увидим! Может, повезет, и отпросимся до утра!
Я ведь уже знаю, наглость города берет. Уже проверено. Прорвемся!




Семеновна

Мы вызвали такси, ждать его надо двадцать минут.
Пока есть время, зашли в «Пятерочку». Хочу купить Никите что-нибудь вкусное. Да и ждать такси лучше в тепле, на улице уже холодно и ветер. А у Никиты куртка не застегивается, молния без собачки.
В магазине к нам подошла женщина, из местных. Маленького роста, лет шестидесяти, ладненькая такая, с добрыми светлыми глазами. Она мне сразу понравилась. Чувствуется, что это по-настоящему хороший, добрый человек. Она издали увидела сына в расстегнутом бушлате и предложила свою помощь в ремонте. Мы разговорились. Зовут ее Людмила, здесь в городе ее все знают, как «Семеновна». Она – волонтер, уже давно занимается помощью нашим солдатикам: собирает деньги и покупает мальчишкам одежду, еду, строительные материалы и вообще все, что нужно. Она удивлена тому, что я приехала к сыну из самого Питера. Здесь такого еще не бывало, сюда редко приезжают с «большой земли», ведь это очень опасно. Семеновна смотрит на меня с уважением и каким-то детским восхищением, как смотрят на динозавра в музее: из Питера приехала, сюда, на войну, к сыну, одна! Мне и приятно, и как-то неловко от этого ее внимания. Она дала мне свой номер телефона, на всякий случай, пусть будет. Я не могла тогда даже представить, что эта встреча станет началом нашей большой и долгой дружбы.
Семеновна подсказала, где можно срочно и не дорого починить молнию, предложила принести нам какую-нибудь теплую одежду. Она дала множество дельных советов по жизни здесь, в приграничье. Ее речь эмоциональна, порой даже резка, когда затрагиваются темы обеспечения и условий службы наших срочников. Видно, как наболело у нее на душе, как сильно она переживает за своих «сусликов», как близко ей все происходящее вокруг. Слушая ее, я понимаю, что это не только слова и эмоции. За ними стоят дела, настоящая и реальная помощь нашим солдатам. Вот он – наш тыл, надежный, крепкий, верный тыл.
Все-таки удивительных людей посылают мне Высшие Силы! Честных, искренних, добрых, горящих любовью и преданных своей Родине и своему народу. Светлых Людей.
Вот и такси, нам пора ехать. Мы с Людмилой договорились созвониться позднее. А сейчас нам нужно скорее лететь «домой»!



Наконец-то мы все вместе!

Дом Никиту удивил. Целый дом и только для нас! Несколько комнат, правда жилая и теплая только одна, но и это нормально. Есть ванна, горячая вода, газ! Да после сырых окопов это просто рай!
- Ничего себе! Это откуда такие хоромы?
- Саша снял для…нас…  Кстати, он вечером приедет…

Никита вопросительно взглянул на меня.  Я посмотрела ему в глаза, почти в упор, смело, даже дерзко, стараясь своим взглядом ответить на его немой вопрос:
- Да, мы с Сашей - вместе. Мы уже взрослые люди. Свободные. Может быть, это Судьба. Почему бы нам не попробовать начать новую жизнь?
- Согласен. Ты человек умный. Только будь осторожна, очки розовые снимай иногда, воспринимай действительность реально, без шор. Я за тебя переживаю, ты очень доверчивая. Но я вижу, что ты сейчас счастлива. Это важно для меня. Пусть у вас все будет хорошо!

Милый мой сынок! Не переживай за меня! Я живу сердцем, оно у меня сильное и глазастое, все отлично видит. Но я очень рада, что ты все правильно понял, что не воспротивился появлению в моей жизни другого мужчины. Спасибо тебе за это.
Сын не увидел в этом событии никакой трагедии, не создал мне проблему на ровном месте, не проявил себя собственником, не был категоричен в суждениях, не заревновал. Наоборот, он очень рад видеть меня счастливой. Он отодвинул юношеский эгоизм и посмотрел на ситуацию с позиции того, как будет лучше мне. Он желает мне счастья. Это является для него определяющим фактором. Именно эта способность и отличает подростка, не сформировавшегося еще как личность, от взрослого: умение подняться над собственным ЭГО ради счастья другого, любимого и дорогого ему человека. Никита вырос и стал мужчиной. На моих глазах.

А потом у него была ванна. Никита долго отмокает в горячей пенной воде, наслаждается теплом, запахом шампуня, музыкой в наушниках, как когда-то давно дома. Хорошенько насладившись всем этим, вышел в кухню:
- Как же хорошо! Мам, не представляешь, как этого здесь не хватает!
Я была счастлива видеть его таким: довольным, веселым:
- Давай уже скорее обедай, и спать!..

Сын уснул. Чистый, сытый, спокойный. Я сижу напротив и просто смотрю на него. Смотрю и улыбаюсь. Как же это хорошо: вот так просто сидеть рядом с сыном, живым и невредимым. Смотрела бы и смотрела на него, не отрываясь, чтобы навсегда запомнить эти счастливые минуты. Отдыхай, мой солдат! Я посторожу твой покой. Спи…

Вечером вернулся Саша. Он знает, что дома Никита, поэтому очень волнуется. Он боится его реакции, его возможного непонимания и непринятия. Мне кажется, Саша готов в любой момент уехать ночевать обратно, на позиции, только бы не вставать между мной и сыном. Он заметно нервничает, готовится к худшему. Я встречаю его в коридоре:
- Саша! Мы поговорили. Никита все понял. Он хорошо относится к тебе, и он не против наших отношений. Не переживай. Все нормально.
Я стараюсь его успокоить. похоже, что мне это удалось. А когда сын и Саша пожали друг другу руки и обнялись, стало понятным – все действительно хорошо.

Ужин удался на славу! И борщ, и плов шли на ура! Саша меня удивил своими восторженными оценками моих кулинарных способностей. Он ест и просит добавку за добавкой. Он наслаждается борщом, словно раньше никогда такого не ел. И это так искренне, тепло и эмоционально – любо дорого смотреть! Столько похвал за мою готовку я никогда еще не получала! Мне очень приятно. Никита реагирует спокойнее. Он знает, что я готовлю вкусно. Сашина реакция его забавляет и радует.
А потом привезли роллы. И они просто бесподобны! Наверное, это самые лучшие роллы в моей жизни! Никогда я таких вкусных роллов не ела, ни раньше, ни потом. Волоконовская «Сакура» удивила меня. Не ожидала такого, честно.
Никита на вершине счастья.

Мы сидим за столом, разгоряченные едой и бойкой беседой. Маленькая кухонька звенит от наших голосов. Вспоминаем прошлое, рассказываем истории из жизни, шутим, смеемся, мечтаем. Саша и Никита делятся тем, как они там живут в окопах, как воюют, как копают и строятся. Они показывают фотографии и видео их быта, наперебой объясняя те или иные моменты. Это так весело, так душевно и тепло, так по-семейному!

Я смотрю на этих двух моих мужчин и наслаждаюсь ими. Еще вчера, это были просто солдатик и офицер, закинутые из дома в военное приграничье, а сегодня они соединились и стали друг другу чем-то одним, общим, почти родным. Они так заразительно смеются, так по-доброму общаются, что я невольно ловлю себя на мысли: Никита никогда так откровенно не разговаривал со своим собственным отцом. Не было у них этого взаимопонимания, этой искренности и доверительности. Я смотрю на них и улыбаюсь: смеются мои мужчины, счастливы, довольны. Словно настоящие, родные сын и папа, близкие друг другу люди. Семья…

Вечером мне удалось договориться с комбатом, и Никита остался ночевать с нами до утра. У нас в комнате только две кровати. Одна досталась ему, другая – нам.

День выдался волнительный, событийный. Мои мужчины быстро уснули, а я все не могу успокоиться.
Вспоминается самое яркое, что болью отзывается в душе, от чего щемит сердце. Вспышками всплывают картины:
…Полустанок в лесу, где я провожала сына с мальчишками на границу в пугающую неизвестность… Дождь, озябшие руки маленьких солдатиков, ревущие в грозном небе самолеты, звенящие в темноте голоса: «…здравствуйте, тетя Таня…   здравствуйте, мама Никиты…»
…Вот Саша стоит на проселочной дороге, словно часовой на посту, застыв с нервно прижатым к груди букетиком ярких хризантем…
…Вчерашние глаза сына, полные печали, покорности и слез. Жар его лба, дрожь его тела…
…Заводская проходная. Плачущие солдатики, их мокрые лица, их шепот: «… мама, это же его мама…»
Я никогда не смогу всего этого забыть. Я не хочу это забывать.
Это останется со мной до конца моей жизни…



Волоконовка

Утром мы с Никитой идем пешком к ангару, откуда он скоро поедет к себе на позиции. Идем не спеша, медленно поднимаясь по холмистой дороге, и разговариваем. Просто болтаем о пустяках, ни о чем серьезном, только чтобы не думать о новом расставании. Нам не хочется портить это утреннее настроение, прекрасное после горячего ароматного кофе с кусочком торта. Мы вдыхаем в себя этот еще чистый воздух, щуримся на яркое солнце, удивляясь синеве неба и тишине небольшого городка, о котором совсем недавно мы даже не слышали.

Волоконовка. Село или поселок? Город? После Питера он кажется крохотным, уютным и спокойным. В центре города дома панельные, не высокие, в несколько этажей. К периметру дома становятся ниже, в основном одноэтажными, кирпичными или деревянными. Это частный сектор. Дороги и тротуары убраны от снега. Много магазинов, кафе. Есть все, к чему я привыкла у себя в городе, все, что нужно для нормальной жизни. Я снова везде вижу странные, не знакомые мне деревья с пирамидными бордовыми, почти фиолетовыми побегами. Этот цвет очень красиво смотрится на фоне синего неба и белого снега. Какой-то новый оттенок живого мира, ранее мной не виданный.
Мне так не хочется отпускать от себя сына! Одного дня нормальных человеческих условий было достаточно, чтобы ему стало лучше. Кашель стал реже и мягче, температура снизилась, ушла слабость. Всего один день, а разница очевидна. А сейчас его отправят обратно в сырые землянки, в поля, в декабрьский чернозем.  Как же нам продержаться этот бесконечно долгий год? Всего один год, но какой же он трудный…

Мы пришли. Остановились у входа. Молчим, боимся смотреть друг на друга, чтобы не заплакать. Не глядя мне в глаза, Никита тихо сказал:
- Мам, я тебя очень люблю. Но, пожалуйста, не приезжай ко мне больше…  Знаешь, здесь важно привыкнуть ко всему. А когда приезжают из дома, невольно начинаешь вспоминать ту, свою, другую жизнь, и становится еще тяжелее, чем было. Пойми меня. Ты уедешь, а мне будет гораздо сложнее здесь жить дальше. Труднее, чем до твоего приезда. Мне нужно выдержать это время, продержаться. Мне нельзя расслабляться. Не обижайся… Пойми меня…
- Я понимаю тебя. Прости. Не буду ничего обещать. Ведь я не могу жить вдали от тебя, зная здешнюю ситуацию. В голову лезут разные страшные мысли. Возможно, это эгоизм. Но эта поездка была нужна, прежде всего, мне самой. Мне стало легче. Прости, если тебе я сделала хуже…
- Нет, я был счастлив в этот день! Это как из ада в рай на один день попасть, а потом снова вернуться в ад. Тяжело будет завтра, послезавтра. Нужно опять привыкать. Хочу, чтобы ты меня поняла правильно, без обид… Пожалуйста!..

Он пошел, не оглядываясь назад. Словно боялся увидеть мои слезы, мои глаза. Будто боялся, что у него не хватит сейчас сил уйти…
А я стою и не знаю, что мне теперь делать. В моей голове все еще звучат его слова «…не приезжай ко мне больше…мне нужно выдержать… не приезжай…»  Как трудно ему было сказать мне эти слова! Самому, сознательно и добровольно, отказаться от самого дорогого, близкого – от встречи с мамой! Ведь для меня эта поездка – путешествие в рай, каким бы он там ни был: я же увижу сына. Для него -  все гораздо тяжелее. Это я прошлась лишь по краю реальности, я ее, по сути, даже не видела еще. А он в ней живет, он знает все изнутри. Как же ему тяжело! В какой-то момент мне показалось, что я стою в пустыне, вокруг никого, дорог нет, куда идти – неизвестно. Я словно в пустоте, в вакууме. И только кровь в висках пульсирует, и сердце бешено стучит. Боже! Как же трудно сейчас нашим детям, оказавшимся в подобной ситуации! Как же нелегко моему сыну! Что мне делать дальше, как жить, что правильно и что нет?
Сынок! Как же совместить твою просьбу с моим непреодолимым желанием видеть тебя хоть изредка, иметь возможность тебя обнять, поцеловать, согреть, накормить? Тем более, теперь у меня вас двое - есть еще и Саша. Я просто не смогу жить без таких встреч.  Ничего не буду обещать. Будет так, как должно, как не может не быть… Но, я тебя услышала, поняла. Я не причиню тебе боль. Обещаю…

Я иду домой длинным путем, через весь город. Нужно успокоиться, подумать о многом, переключиться и перезагрузиться…
Хочу посмотреть на этот город изнутри, увидеть людей, живущих здесь, не уехавших от войны, не испугавшихся врага и верных своему дому.
 
На первый взгляд, близость боевых действий, да и сама война здесь не очень заметны. Люди, как и везде в тылу, спешат по своим делам, магазины полны товара, народ свободно гуляет по улицам, ходит в кафе и парикмахерские. Лица спокойные, доброжелательные.
Только несколько признаков выдают реальное положение. Много людей в военной форме. В основном это – мальчишки-срочники в утепленных камуфляжных костюмах, часто отличающихся друг от друга по расцветке. Скорее всего, их одели волонтеры, а не Министерство Обороны. Как смогли, так и утеплили. Эти солдатики встречаются везде. То тут, то там замечаешь худеньких ребят в форме не по размеру и не по уставу, несущих в пакетиках лимонад, булочки, кофе, шоколадки, конфеты. Отношение к ним со стороны местных очень доброе. Их жалеют, им помогают, их берегут.




Бабушка Лида с проспекта Гая

Впереди на проспекте Гая вижу уже второй магазин «Пятерочка». Перед входом стоит пожилая женщина, просит милостыню. Я с собой в поездку взяла не много наличных денег, так, на всякий случай. Они при мне всегда. Проходя мимо бабушки, кладу ей в коробочку сто рублей. Это по нынешним временам вообще не деньги, а мелочь.
Захожу в магазин. Хочу купить что-нибудь вкусное Саше. Он сладкоежка, и мне нужен торт. Нужно поднять настроение и себе, и ему. Тем более, у меня есть авантюрный план проехаться на позиции к Никите, посмотреть на всю эту войну с еще более близких расстояний. Я запомнила его слова. Но побывать в приграничье и ничего не посмотреть - глупо. Раз уж я тут, хочу увидеть реальную жизнь этих мест. Хочу познакомиться с хорошими людьми. Может быть, через них я смогу потом помогать и сыну, и Саше, и другим ребятам. Чтобы надежно, из рук в руки. Я хочу вечером уговорить моего милого лейтенанта отвезти меня к Никите, или хотя бы показать, где это.
Нашла торт «Киевский», это Сашин любимый. Беру. Иду дальше, смотрю ассортимент, цены, сравниваю с Питером. Интересно, тут не продается черный ржаной хлеб! Спросила продавца, он меня не понял даже, он не знает такого хлеба!  Хотя магазины той же сети, что у нас – «Пятерочка». Очень жаль. Я так люблю эту тонкую кислинку ржаного круглого хлебушка!
За спиной слышу какой-то шум, голоса, суета. Оглянулась. Бабушка, та, что стояла у входа и просила милостыню, ходит по магазину и кого-то ищет, что-то спрашивая у людей. Я подхожу к кассе, покупаю торт. И тут ко мне подбегает та самая бабушка:
- Это Вы мне сто рублей дали? Я Вас ищу! Зачем так много? Что Вы! Не нужно! Заберите обратно!..
Мне даже неловко стало из-за ее извинений. Сто рублей много? Она шутит? На это только хлеб или молоко купить можно. Цены тут не ниже Питерских, поэтому сто рублей и здесь не большая сумма.
- Ну что Вы! Возьмите, пожалуйста! Не обижайте меня отказом…
Я еле уговорила ее взять эту сотку. Мы вместе вышли из магазина, разговорились. Зовут ее Лидия. Она часто стоит здесь у входа. Просит помощь, потому что пенсии не хватает. Она верующая, ходит в церковь. Я рассказала ей, что приехала из Санкт-Петербурга к сыну – срочнику, что он в окопах на самой границе, под обстрелами, что он заболел и находился несколько дней здесь, в Волоконовке… Она слушает меня очень внимательно. В ее глазах столько нежности и тепла, столько света и лучистой силы, что мне самой стало немного легче на душе. Казалось бы, люди просто постояли рядом минут десять, поговорили о жизни, о музыке, о радиопередачах, а настроение изменилось. Еще один светлый человек на моем пути.
Мы распрощались, пожелав друг другу всего доброго. Бабушка Лида обещала молиться за моих мужчин, Сашу и Никиту. Пусть им это поможет…

Наступил вечер. Саша приехал домой. Мы сидим с ним в маленькой теплой кухоньке, пьем чай с фейхоа, едим хрустящий торт, и говорим, говорим, говорим…

Впоследствии это уже станет нашей традицией: вечернее чаепитие с чем-то вкусным, с семечками и пряниками, с обзором прожитого дня. Мы сидим напротив друг друга, я поднимаю свои ноги на его стул, он гладит их, согревая своими ладонями, и мы разговариваем, смеемся, радуясь тому, что мы есть друг у друга…

У нас с тобою - карие глаза!
В них растворилась ночь, в них закипает кофе...
И шоколадный бархат в них, и летняя гроза,
В них тайная печаль, космические вздохи...


Они манят, пугают, притягивают взгляд,
Они порой кому-то кажутся чужими...
Мы просто смотрим ими, но ведём обряд
По покорению душ, сердец навеки и отныне...

Наш черный взгляд магически силен:
Способен он убить - спасти одновременно!
В нем сила прошлых лет, таинственных времён.
В нем Будущее наше, мудрость всей Вселенной.


Мои глаза тебя согреют, сберегут,
Дадут надежду и поддержат силы.
Мои глаза с тобой всегда идут,
Чтобы помочь и защитить тебя, любимый!



Будни

Я несколько дней уговаривала Сашу разрешить мне поехать в село Тишанка, рядом с которым располагаются позиции Никиты. Я очень хочу увидеть своими глазами, что там происходит, какие люди там живут. Хочу познакомиться с теми, кто помогает там нашим парням.
Сначала Саша был категорически против этого:
- Танюша, пойми – это очень опасно! Там до границы всего несколько километров, любая военная машина - под прицелом у врага. Любое скопление людей – цель для их ракет. Там постоянные прилеты.
- Но, там живут люди! Там служит мой сын. Значит, я тоже смогу туда поехать, хотя бы ненадолго. Я осторожно, на рожон не полезу!
- Нет! Нет, я сказал!
Коротко и ясно. Сказал, как отрезал. Ладно, ему виднее. Подождем…
Спустя некоторое время Саша смягчился:
- Давай так, если это будет возможно – поедем туда вместе. Одна в Тишанку ехать не смей! Обещай, что не поедешь без меня!
- Обещаю…

А пока моя жизнь в Волоконовке протекает, согласно определенному распорядку:
Ранний подъем с Сашей, совместный завтрак и его проводы на позиции. Домашние дела по мелочам.
Затем я иду по магазинам и покупаю ребятам в ангары лекарства, фрукты, сладкое, соки. С полных продуктов пакетами я плетусь на проходную завода и передаю мальчишкам все покупки.
После этого я снова спешу в магазин и покупаю продукты уже нам с Сашей. Или просто гуляю по городу.
К обеду я возвращаюсь домой. Готовлю, прибираюсь, жду Сашу.
Он приезжает с позиций домой часов в пять – шесть вечера, усталый, но довольный. Словно огромный двухметровый медведь, вваливается он в дверь, снимает густо испачканные черноземом берцы. Я целую его. А затем, прислонившись к стене, наблюдаю за тем, как Саша торопливо раздевается и идет в ванную мыть руки…
Дальше то ли обед, то ли ужин, не знаю. Горячий борщ со сметаной, с обязательной добавкой, кусочек хлеба с салом и чесночком. Второе идет уже не всегда. Просто оно в нас не помещается.
Потом снова отдыхаем. Валяемся, болтаем, смеемся…

Вечером мы вместе идем гулять по городу.  На холм – с холма, вверх – вниз. Над нами удивительное вечернее Волоконовское небо – темно синее, почти черное, полное ярких звезд. Над Питером небо практически всегда затянуто облаками, дымом или какой-то непроглядной пеленой. Здесь же оно чистое, высокое, прозрачное, словно бездонное. А еще оно живое: в нем постоянно что-то движется, мигает, светится. Созвездия видны отчетливо, нарисованы, как в учебниках по астрономии. Удивительное, сказочное небо! Смотришь в него – как портал в космос. Кажется, вот сейчас оттолкнешься ногами от земли, подпрыгнешь – и ты уже там, в безграничной высокой дали, среди звезд и комет.
Замерзшие и довольные прогулкой мы возвращаемся домой. Греем чайник, достаем варенье, семечки, еще что-нибудь вкусное и… наслаждаемся этим вечером.

Да, мои ноги! Мои ноги обязательно лежат на его стуле, они в его теплых руках… Только так.
И нам очень хорошо вместе…

Согрей мои ножки!
Поближе садись!
Глаза, как у кошки –
А ну, берегись!

Не сможешь сбежать ты
От ласки моей!
Снимай свои латы –
Ты не на войне…

Расслабься! Не бойся,
Защиту сними!
Поверь и откройся
Для чистой Любви!

Я – мир твой и радость!
Я – счастье и свет,
Подарок - не малость -
За трудности лет.

Согрей мои ножки!
Поближе садись!
возьми же в ладошки
Мою крошку - Жизнь!






И авралы

Прошло еще три дня. Мой маленький «отпуск за свой счет» подошел к концу. Одна неделя всего. Из нее два дня на дорогу. И вот эти пять дней заканчиваются. Завтра вечером уезжаю. Если честно, надежды на поездку к Никите в Тишанку уже нет. Я почти смирилась с этим. Да и слова сына сидели в мозгу, лишая желания активничать и спорить.
День двадцать третьего декабря начался обычно. Саша, как всегда, рано утром уехал на позиции. Я приготовила обед и собираюсь в город. Может, к ребятам зайду, что-нибудь необходимое им принесу, попрощаюсь. А если ничего не нужно, погуляю просто так.
Вдруг слышу: автоматные очереди совсем рядом! Господи! Что это может быть? Не взрывы, не ракеты, а автоматы! Это значит, ближний бой! Единственное, что пришло мне в голову – враг прорвался к нам, и идет бой рядом с нами! В любой момент дверь может распахнуться, и сюда войдут вражеские солдаты. Я хватаю нож. Никакого другого оружия не нашла, даже топора нет. Конечно, я понимаю, что из меня воин так себе, особого урона я врагу причинить не смогу, но хоть одного уничтожу, пораню. Загрызу, если надо! Но просто так, без боя, я им не дамся!
И вот, такая вся грозная, с кухонным ножом в руке, в халатике и мокром полотенце на голове я вылетаю на двор, а потом за ворота на улицу. Там все спокойно, никого нет. Но выстрелы еще слышны. Да что же это такое? Кто мне расскажет, что происходит?
Саше пишу в Телеграмм:
- У нас тут автоматы стреляют совсем рядом. Что это может быть? У тебя все в порядке?
Ответ пришел через несколько минут:
 - У нас все хорошо…

В это время замечаю через несколько домов машину, из которой вышли два человека в военной форме. Не хохлы. Соседи. Я их раньше уже видела тут. Бегу к ним.
- Здравствуйте! Простите, что это за выстрелы? Это хохлы к нам прорвались?
Они смотрят на меня, как на сумасшедшую. Да и как иначе: полуодетая женщина с угрожающим выражением лица, да еще и с ножом в руке, на снежной дороге – это еще та себе картинка! Но засмеяться они не посмели: нож - это все-таки опасно.
- Не волнуйтесь! Это на полигоне стреляют, срочников учат. Полигон совсем рядом, ветер дует с той стороны и поэтому так слышно.
Спасибо, братцы, успокоили! Можно расслабиться, еще рано грызть врага. Не сегодня. Пишу Саше, чтобы успокоить и его:
- Все хорошо, это на полигоне стрельбы, наших мальчишек учат.
- Ох…. Отлегло!..
Представляю, как сильно он волновался эти несколько минут. Саша ведь от меня достаточно далеко, защитить ему меня издали сложно. Рядом граница, все может быть. Хорошо, обошлось. Но он заметно понервничал. Волнуется за меня. Приятно…

Вечером за ужином Саша рассказал, что пришла гуманитарная помощь из Питера, от Ольги. Ее Компания отправила Саше бронежилеты, каски и еще что-то важное, и ценное. Качественное, дорогое, настоящее. Один такой комплект, бронежилет плюс каска, Саша хочет подарить Никите, а его командиру взвода – хорошую качественную каску. Как же это здорово! Он подумал о моем сыне, хотя лишнего там не бывает, каждый комплект нужен его мальчишкам.
- Ольга сказала, что она специально для Никиты комплект добавила. Так что, это ее инициатива.
- Как же я вам благодарна, и тебе, и ей! Слов нет! Спасибо! Я Оле сама напишу, все скажу, поблагодарю. Какие же замечательные люди появились в моей жизни!..
Я сейчас в таком радостном настроении, на таком подъеме, что не сразу понимаю и осознаю следующие Сашины слова:
- Завтра утром встречаемся с тобой на проходной завода, где ты уже была, я заберу там вещи, и мы вызовем такси. А потом вместе прокатимся до Никиты. Отвезем ему подарки. Должны успеть до твоего поезда.
Я не верю своим ушам! Мы завтра поедем к Никите? Вместе? Неужели? Вот это да! Я уже перестала верить, что это возможно!

Уже завтра вечером я уезжаю домой, в Питер. Поеду налегке, всего один чемоданчик на колесиках, и тот полупустой. Тяжело мне не будет. Все собрано сегодня, чтобы не отвлекаться на это завтра. Постаралась ничего не забыть важного. Мелочь все равно какая-нибудь останется, но я уже к этому привыкла. Так всегда бывает. А вот важного забывать нельзя.

Последняя ночь в Волоконовке. Крайняя перед моим отъездом. Сегодня мы не пойдем гулять с Сашей по ночному городу. Мы будем дома. Будем разговаривать, кутаясь в одеяло на кухне. Будем пить горячий кофе с пирожными. Будем смеяться и шутить. Будем просто смотреть друг на друга и улыбаться.

О завтрашнем дне мы оба молчим. Его для нас еще нет. Мы не разрешаем себе сейчас думать о нем. Сегодня мы рядом, вместе. Не будем омрачать это счастье грустью расставания. Это все потом. Не сейчас…

К тебе сегодня сном приду:
Тихонько лягу рядом,
Поглажу нежно, обниму,
Согрею теплым взглядом.

Я буду рядышком лежать,
Твой сон, покой храня,
Слова молитвы повторять..
И ты увидь меня:
Я рядом! Видишь? Я с тобой,
Тебя я обнимаю,
Тебя целую, мой родной,
Тебя оберегаю...



Тишанка

Когда Саша позвонил мне утром и дал отмашку на выезд, я была уже собрана и готова. Вызвала такси и поехала на завод, где мы ранее встречались с сыном.
Каждый день пешком я ходила по этой дороге, сегодня еду с вещами на такси. Уезжаю из этого гостеприимного городка Волоконовка, но, надеюсь, не навсегда. Я обязательно сюда вернусь!
Подъезжаем к уже знакомой проходной. Оказывается, гуманитарка для Сашиного взвода пришла сюда. Он уже ждет меня. Забираем коробки - подарки и едем в Тишанку.

Водитель нам попался очень интересный. Зовут Александр. Пока едем, он, словно экскурсовод, рассказывает нам про места вокруг нас, про их историю, про бои во время ВОВ, которые велись здесь. Много нового узнали мы за эти полчаса пути.
Дорога извилистая, постоянные повороты, то вверх на холм, то вниз. Вокруг поля, чернозем, деревьев мало, в основном они растут вдоль дороги и узенькими пролесками в полях. Мы едем до адреса в Тишанке, где живет некая Любовь Васильевна. Местные жители между собой поделили наших мальчишек и помогают им с починкой одежды, со стиркой, готовят им горячие обеды, дают им возможность помыться. Нашему взводу помогает Люба. Я как-то попросила у Никиты ее телефон, и с тех пор с ней изредка переписывалась. Через нее я узнавала о том, что у них там происходит, могла помочь ей деньгами для наших срочников. Ведь местные за свой счет кормят мальчишек, никто особо им в этом не помогает. А зарплаты в маленьком селе не большие. Я пыталась подключить к этой помощи и других родителей, но не получилось. Многие даже не знают о том, где сейчас их парни, думают – они в своей части служат. В итоге помогают далеко не все. Но ничего, справимся.
Я утром позвонила Никитиному командиру взвода Максиму и попросила его отпустить сына на часок к Любови Васильевне за обедом. Объяснила, что перед отъездом хочу передать им подарки. Но это должен быть сюрприз для сына. Он обещал мне помочь.

А вот и Тишанка. Небольшое село, как сотни других вокруг. Уютное, спокойное, тихое, с любовно ухоженными палисадниками перед окнами, чистыми проселочными дорогами и доброжелательными жителями. Так было до войны. Сейчас эти села находятся под постоянными обстрелами со стороны Украины. На улицах люди встречаются редко, все сидят по домам. Подвалы оборудованы под бомбоубежища, там все всегда наготове для того, чтобы переждать очередной обстрел. Местные жители уже научились различать «вылеты» и «прилеты», понимают, что нужно делать в тех или иных случаях. Привыкли…
Мы подъезжаем к одному из домов. Я осталась в машине, Саша пошел в дом. Через некоторое время из ворот вышли солдатики и с ними мой Никита. Я выскочила навстречу:
- Привет! Сюрприз! Давно не виделись!
Увидеть выражение лица моего сына в этот момент – дорогого стоит! Уже не тот полуобморочный шок, что был недавно в Волоконовке. Нет. Но удивление сверх крайней степени. Не даю ему опомниться, обнимаю и целую его. Пусть не злится на меня! У меня есть уважительная причина, почему я тут. Вижу, как он старается быть серьезным и даже сердитым на меня:
- Мама! Ты здесь? Я же говорил тебе, что сюда нельзя! Здесь очень опасно! Мама!

Никита взволнован. Он переживает за меня.
Саша подошел к нам, встал рядом и сказал, как бы защищая меня и выражая некую солидарность со мной:
- Ну, разве можно остановить твою маму? Невозможно. Даже я не смог. Мы ненадолго.
- Никита, я сегодня уезжаю в Питер. Заехала еще раз на тебя посмотреть, обнять. А еще у нас для тебя подарки!
Саша вытащил из машины две тяжелые коробки с бронежилетом и касками. От себя лично он Никите подготовил шикарную разгрузку под автоматные магазины. Сын только мечтать мог о подобных подарках!
У Никиты даже голос пропал, когда он увидел такое богатство:
- Ничего себе! Вот это да! Круто! Очень крутые вещи! Это же очень дорого, мама!..
Никита рассматривает подарки, удивляется. Его товарищи с легкой завистью смотрят на новенькую военную амуницию, но рады за друга. Мне стало немного спокойнее за сына. Ведь теперь, при помощи волонтеров, Ольги, и Саши мой Никита экипирован почти как Рэмбо! Пусть все это защитит моего сына от опасности, пусть хоть чуточку поможет ему здесь, в «красной зоне». Как хотела бы я укрыть всех этих мальчиков от мин и снарядов, от пуль и осколков!



Любовь Васильевна

Пока мы стояли у машины и передавали вещи, начался обстрел села.
Что такое «прилеты»? Сначала я решила, что просто где-то далеко гремит гроза. Этакие приближающиеся раскаты грома. Но мальчики и Саша всполошились не на шутку. Они узнали эти звуки. Это не гроза!
- Это начало! Сейчас прилетит! Куда попадет, неизвестно. Нужно торопиться! На улице опасно… Нам надо скорее уезжать…
И Никита, и Саша окружили меня, защищая от возможной опасности, и заставили войти во двор. Раскаты стали еще громче. Где-то рядом громыхнуло, ударило, стекла в доме задрожали, земля содрогнулась. И еще раз. И еще. Еще. Все ближе и громче. Птицы во дворе, только что громко щебетавшие на все лады, вдруг замолчали. Ни лая собак, ни криков птиц. Как-то сразу, в один миг, вокруг наступила странная, неживая тишина, в которую надрывно вторгались свистящие звуки ударов с неба.
Для меня это было чем-то непонятным, и я не успела осознать всей опасности происходящего. Меня больше напугали даже не эти звуки и удары где-то рядом. Я испугалась реакции людей вокруг меня: все стараются укрыть меня собой, заслонить и защитить. Они так переживают за меня, что и я тоже заволновалась.

В этот момент я увидела бегущую к нам по полю женщину небольшого роста, с большими испуганными глазами. Она машет руками и издали кричит нам:
- Началось! Уезжайте! Опасно! Уезжайте!..
Это и есть наша Любовь Васильевна. Здешняя няня для сотен мальчишек, брошенных на защиту границы из военных частей со всей нашей необъятной страны. Она им здесь заменила мать, заботливую и строгую. Люба постаралась создать нашим детям островок тепла и уюта, подарила им кусочек дома. Нам не удалось толком познакомиться с ней в этот раз. Обстрел сломал нашу встречу, превратил ее в сумбур, скомкал и сократил до коротких пяти минут.
Но даже этого времени мне хватило, чтобы ощутить: рядом с моим сыном замечательные люди. Способные любить и готовые помогать. На сердце стало спокойнее.

А обстрел все набирал силу. Удары приблизились. Воздух стал каким-то тугим и напряженным. Земля перестала быть неподвижной и надежной: она дрожит, как живая. Никита крепко прижал меня к себе и сказал на ухо:
- Пока ты не слышишь свист, не страшно. Значит, еще не в тебя.
- А если услышишь свист, что делать?
- Надеяться, что все еще не в тебя. Бежать уже поздно. Мама, уезжайте! Опасно! Мы тоже пойдем сейчас.
Таксист в машине заметно нервничает, но молчит и терпеливо ждет нашего сигнала на отъезд.
Я обняла Никиту. Без слов. Времени на них у нас уже нет. Просто сильно прижала к себе и поцеловала. Все. Повернулась к Любе:
- Спасибо Вам за все! За сына, за ребят! Берегите себя! Мы еще обязательно с Вами увидимся! Обязательно! Звоните! Я всегда рада Вас слышать! Спасибо Вам!..
Грохот ударов нарастает, мои слова теряются в его раскатах.
Никита тянет меня к машине. Саша прикрывает собой мою спину. Они, как спецназовцы, как телохранители защищают меня от вражеских пуль, оттесняя к машине.
- Никита! Там одна каска Максиму, командиру твоего взвода! Это подарок от Саши! Передай! Берегите себя, ребятки! Удачи вам! Увидимся! Обязательно...
Тяжело находить нужные, важные слова, когда вокруг все грохочет, тебя тянут куда-то, толкают, зовут, ждут, торопят… Придет время, мы все встретимся в иной, более спокойной обстановке. Все впереди. Я уверенна в этом.
Мы с Сашей садимся в машину и быстро уезжаем прочь из села. За спиной слышу звуки все новых «прилетов». Страшно за тех, кто остался там, за нами. За сына, за мальчишек, за Любу. Господи! Помоги им…



Пули

Мы едем: я – на вокзал в Белгород, а Саша сейчас выйдет и пойдет на свои позиции. И я поеду дальше уже без него. Даже попрощаться нормально у нас времени нет. Таксист и так молодец, ждал, не торопил, не возмущался. Хороший человек, понимающий.
Мы молчим. Не можем говорить. Какая-то пустота внутри. И Саша молчит. Серьезен, сосредоточен. Ему тоже тяжело. Эта неделя пролетела, как один миг. Неделя счастья. Неделя, изменившая наши жизни. Как мало, и как много всего произошло за это время…
Борисовка. Здесь Саше выходить. Долгие проводы, лишние слезы, так говорят. Мы поцеловали друг друга, обнялись, замерли на мгновенье…
Саша отстранился, с трудом отпуская меня от себя:
- Все, пора. Мне будет тяжело без тебя. Танюша, прошу, дождись меня! Дождись!
- Я буду тебя ждать. И я тебя дождусь! Обещаю…

Снова вокруг замелькали поля, полетели навстречу холмы. Бесконечные просторы моей страны проносятся мимо меня. Но я не вижу их. Мои мысли далеко отсюда. Я думаю о том, что моя жизнь теперь совсем другая. Она наконец-то обрела свой смысл. То, что раньше казалось важным, стало мелким и смешным. Появилось понимание того, что мне нужно, что дорого, что ценно. Даже видение мира стало глубже, жизнь заиграла новыми красками, яркими, сложными. Я словно проснулась от долгого сна.
Мне грустно от расставания с Сашей. Но это чувство светлое, ведь теперь у меня есть ОН. А у него теперь есть я. Мы обязательно встретимся вновь. Все будет хорошо, я чувствую это…

На вокзал мы приехали за час до поезда. Это хорошо. Я не люблю спешить, переживать. Я иду к пункту досмотра. Кладу на ленту чемодан. И вдруг… Я вижу, как меняется лицо у женщины, сканирующей мой груз. Она встрепенулась, вскочила с места и закричала во весь голос:
- Внимание! Код…! Код…!
Какой-то там код… Я даже не поняла, что она кричит. К ней со всех сторон поспешили дежурившие рядом полицейские. Что такое?
И тут холод пробежал по моей спине… Пули! В моей сумке, на самом ее дне, лежали две пулеметные пули! Я как-то попросила Сашу подарить мне на память что-то военное, например, патрон, гильзу. Я в этом не разбираюсь, мне не важно, что это будет. Главное, чтобы что-то военное. Он мне говорил, что такое нельзя носить при себе, тем более перевозить. Но я же женщина! Я же уговорю, кого угодно! Вот и уговорила. Он мне подарил две замечательные, очень красивые пули. Я их бросила в сумку и забыла про них. И вот их нашли…
Что тут началось! Меня скрутили, словно я вражеский шпион. Хорошо, в землю головой не воткнули. И понеслось!
- Откуда у Вас это? Кто Вам их дал? Где взяли? Фамилии…
Я испугалась. Не за себя даже. А за Сашу и сына. Думаю, сейчас перед Новым Годом эти молодчики себе захотят палку поставить о раскрытии великого преступления, сделают из меня террористку, докажи потом, что это не так. И, не дай Бог, еще Сашу накажут! Поэтому я решила, никого не сдавать! Сама виновата, сажайте меня!
В общем, если коротко, «крутили» они меня и пугали целый час! Тот самый час, который у меня оставался до поезда. Несколько раз допрашивали, писали протоколы, брали отпечатки пальцев, снова допрашивали, пугали…. Я уже смирилась, что сегодня в Питер не еду, сажусь в тюрьму. Остаюсь здесь, короче…
Мне повезло, что дежурный полицейский, который должен был заниматься именно мной, оказался нормальным человеком. Выяснилось, что у него самого был похожий случай с его мамой, когда он служил срочную службу. Поэтому он меня понял и просто по-человечески пожалел, и не стал прессовать, раздувать из этого случая целое дело.
Уладив все формальности, все записав, попугав на прощание и предупредив о возможных последствиях, меня, наконец, отпустили. До отъезда поезда всего пять минут! Замечательный полицейский схватил мой чемодан в руки, и мы вместе с ним со всех ног бросились к моему поезду. Еле-еле успели! Но успели, только благодаря ему.

Когда я села в свой вагон, меня еще трясло. Вроде бы, все было уже позади, но волнение от пережитого не ушло, а наоборот накатилось с новой силой. Даже зубы стучат от нервного возбуждения!
Уже из купе я звоню Саше:
- Все хорошо. Я в поезде. Знаешь, эта идея с пулями была очень глупой и неправильной с моей стороны. Признаюсь, не всегда нужно меня слушать…
Дрожащим голосом я рассказала о том, что со мной произошло. Мне казалось, что сейчас Саша обрушится на меня с упреками, начнет меня ругать, но он засмеялся:
- Не переживай! Ничего страшного! Знаешь, сколько всякого военного «добра» пытаются вывезти отсюда? Наши пули – мелочь, по сравнению с этим. Они профилактически тебя попугали, чтобы помнила. Ничего не будет! Не волнуйся!
- Я расстроилась, что могла невольно навредить тебе!
- Все хорошо. Успокаивайся, отдыхай. Не бери в голову…
- А знаешь, на столе в полицейском участке я видела много отобранных полицейскими пуль. Так вот, представляешь, наши пули - самые красивые!..

Меня потряхивало еще час, наверное. Я ругаю себя за беспечность. Заигралась, ты мать! Не понимаешь еще, что идет война, настоящая, не где-то там, а вокруг тебя. Пора тебе это осознать уже. Хорошо то, что хорошо кончается. Надеюсь, и эта история закончилась хорошо, и последствий не будет. Дай Бог!

И снова я в пути. Белгород, до свидания! Я счастлива, что познакомилась с тобой. Пусть и коротко, пусть мимоходом, но я увидела твои холмы и белые меловые горы, узнала твоих верных своей земле жителей, почувствовала твой гордый, свободный дух. Белый Город, я не прощаюсь с тобой! До свидания! Еще увидимся!
Обещаю!..




Замполит военной части

Мой Питер встретил меня снегом и соленой кашей на дорогах. Я снова вернулась домой, но все стало другим после моей поездки на границу.  Я заметила то, на что раньше не обращала внимания: идет война, гибнут наши люди, но в северной столице ничего не напоминает об этом. Как в мирное время, сверкают афиши концертов и тусовок, открываются выставки непонятного современного «искусства», рестораны зазывают клиентов. С экранов ТВ поют очумевшие от вседозволенности и пресыщенности артисты и певцы, миллионеры – ведущие различных ток-шоу учат нас жизни, душевно спящие и живущие в комфорте аналитики рассказывают нам о войне, а лживые политики вещают о правде и преданности стране… Все перевернуто с ног на голову. Миллиарды тратятся на строительство чего-то пафосного и не нужного никому, а Армия просит подаяния у простого народа. Миллиардами и триллионами растаскивается по личным карманам бюджет страны, заработанный ее гражданами. По ТВ показывают красивую войну, рисуют нам красивую жизнь. Все ненастоящее, ложное, не живое, пластмассовое. Любовь к красивой картинке затмила собой даже чувство самосохранения.
Реальность иная. Порой кривая, неприятная и больная. Порой - страшная и печальная. Ее не покажут – это не красиво. Зато будут говорить, какие хохлы вруны, глупцы и воры. А ведь это все про нас самих! Мы сами – такие!

После увиденного мной на границе, я не могу продолжать просто ждать сына и ничего не предпринимать для улучшения ситуации со срочниками. Раз нет иного выхода, раз некому защищать границу страны, и наши мальчишки отправлены в опасную зону, так дайте им все необходимое для обеспечения своей безопасности и несения службы! Почему с ними не стоят подготовленные и обученные воины, почему у них нет стройматериалов и инструментов, почему не выдается теплая одежда, а вышедшая из строя форма не меняется? Почему больные ребята не могут получить нормальную медицинскую помощь?  Почему вообще в окопах оказались астматики и язвенники? Почему до сих пор нет качественного обучения ребят? Почему отправка на границу названа командировкой, но без оплаты и четких сроков, без записи в военный билет? Вопросов очень много. Я решила написать замполиту нашей части Максиму Алексеевичу Букину. Нашла его в Телеграмм:
- Скажите, пожалуйста, есть ли информация по возвращению наших ребят обратно в часть? Прошло уже почти три месяца этой «командировки», сейчас там стало крайне опасно, хохлы собрали силы для наступления как раз напротив наших позиций, все говорит о готовящемся ударе по нам. Мальчишки стоят первыми, опытных солдат с ними нет, им не продержаться там, в случае чего. Да и без этого там постоянные прилеты и налеты ДРГ. Пожалуйста, посодействуйте их выводу!
Через несколько часов я получила ответ:
- Ждем принятия присяги молодых солдат, скорее всего, именно они будут менять наших парней.
- Так это же не скоро! И они же совсем «зеленые»!
Призыв был осенью, только-только набрали новых ребят. Пока их обучат, пока пришлют, это еще месяца четыре! Да и неправильно сюда отправлять этих молодых и не опытных юнцов, таких же, как наши дети! Я надеялась, что на смену пришлют подготовленных мобилизованных - взрослых людей. Слышала от местных, что за спинами наших пацанов, на расстоянии десяти и более километров стоят части мобилизованных и контрактников. Их ничему не учат, они от скуки просто «бухают» и «кошмарят» местное население. Так пусть они едут на границу, поменяются местами со срочниками. Но нет, видимо, наших детей менее жалко потерять.

Перед самым Новым Годом я снова написала замполиту:
- С наступающим Новым Годом Вас! Есть ли решение вопроса вывода ребят? Они там уже три месяца. Должна быть ротация! И не на вновь призванных зеленых мальчишек, а на уже подготовленных и обученных мобилизованных солдат, которые все это время стоят за их спинами на безопасном расстоянии от границы. Вы поднимаете эти вопросы? Или нам, матерям, снова нужно ехать в Москву и опять шуметь там с указанием фамилий, должностей равнодушных командиров и номеров частей? У нас уже потери. Есть убитые и раненные. Вчера у соседских срочников ранили еще нескольких ребят, их подстрелили снайперы!  Наши мальчики стоят первыми, щитом, без опыта и без современного оружия. Одели их тоже не вы, не военная часть, а гражданские волонтеры. Каски и броня ваша – сплошная фикция, не защищающая их от пуль и осколков. Может быть, нам и оружие им начать закупать и поставлять, вместо вас? А может, нам нужно создать свой, материнский отряд, для защиты и наших детей, и наших границ? Мы встанем рядом с сыновьями, будем защищать нашу Родину, но без тупых приказов трусливых командиров! Ответьте, найдите слова! Вы же офицер. Передайте выше: мы поедем в Москву или на позиции к детям, нас никто не остановит! Жду Ваш ответ.
Я была очень зла и на него, не способного ничего объяснить и решить хоть какой-то значимый вопрос, и на Министерство Обороны, не несущего ответственность за своих солдат, и на весь этот несправедливый мир. И поэтому высказала ему все. Я не подбирала слова, не смягчала их. Уже было ясно, что все обещания военных начальников – ложь, направленная на успокоение общественного мнения. Хотелось хотя бы расшевелить их, заставить заняться обеспечением безопасности наших ребят. Пусть знают, что есть люди, которые потребует отчет за их действия или бездействие. Безответственность и равнодушие – всегда приводят к страшным последствиям.
Замполит мне тогда не ответил. Нечего ему было сказать. Не в его власти повлиять на процессы, запущенные и контролируемые верхними военными чиновниками.
Только вечером тридцать первого декабря он мне написал, поздравил с Наступающим Новым Годом, и грустно сообщил:
- Информации по ребятам у меня нет… Простите…




Прощай, 2022! Добро пожаловать, 2023!

Вот так заканчивается этот мой 2022 год.
Трудный год. Год крушения надежд, сброса «розовых очков», погружения в печальную реальность происходящего. Год осознания сложности мироустройства, важности и связанности между собой всех событий в этой жизни. Я поняла главное: ничего не происходит просто так, случайно. Все имеет смысл, абсолютно все. Каждая мелочь и пустяк являются звеньями в длинной череде жизненно важных проявлений Судьбы. Нужно только научиться замечать этот смысл. Надо не просто жить, необходимо жить осознанно, видя и слыша этот мир вокруг себя.

Если бы не война, начавшаяся в этом году, мне не пришлось бы провожать сына на границу на том полустанке в Громово. Я не познакомилась бы там с лейтенантом Сашей и не встретила бы свою Любовь. Моя Родина внутри меня так и осталась бы маленькой, ограниченной и слабой. Этот год принес мне такие переживания, что моя жизнь стала ярче и богаче, а душа - чище и сильнее. Я узнала сама себя и поняла, на что способна. Я преодолела свои страхи, поднялась над своими слабостями.

Спасибо тебе, 2022 год! Ты очень важный год для всех нас, для нашей страны, для всего мира. Спасибо за твои уроки, за боль, за счастье, за очищение душ и переосмысление жизни, за новых нас.

Здравствуй, Новый 2023 Год! У нас все еще остались вопросы без ответов, неизвестность и пугающие мысли и предположения. У нас сохранились наши нерешенные проблемы и надежды на лучшее. Мы изменились, учимся на ошибках, делаем выводы, растем и развиваемся. Мы понимаем, что будет трудно. Но нам и не нужно легкости. Просим тебя о милосердии. Не о справедливости, нет. Она порой жестока. А о милосердии. Именно этого сейчас нам всем очень не хватает…

Думай о хорошем, только о хорошем…
Как бы ни болело сердце вдалеке.
Думай о рассветах, о закатах тоже,
О делах, заботах – думай обо мне…

Ты мечтай, не бойся, о Великом Чуде,
О Возможном Счастье, о Большой Мечте…
Пусть это не скромно, но все так и будет –
Думай о хорошем – думай обо мне…

Если вдруг однажды станет невозможно
Боль терпеть и тяжесть сдавит грудь  тебе –
Думай о хорошем, только о хорошем –
о весне, о солнце – думай обо мне!

Сразу станет лучше, сразу станет легче,
Силы светлых мыслей защитят тебя:
Из беды поднимут, сделают лишь крепче,
Радостью наполнят, сберегут, любя…

Пусть такие мысли – светлые, простые –
Вытянут из боли, отведут беду!
Пусть они приблизят чистые, родные,
Любящие Души, добрую Судьбу.

Ничего не бойся! Думай о хорошем –
О прекрасном Завтра, о святом Вчера…
Обо мне подумай, и я буду тоже -
О Любимом, нежном – о тебе… всегда…


______________________________________________________

Продолжение следует…