Мы тогда отступали

Советский Cоюз. Название этой страны в тысяча девятьсот сорок первом году наводило страх на «цивилизованную» Европу. А уж полное имя Союз Советских Социалистических республик, включая прибалтийские и азиатские народы, приводило очевидно неискушенных европейцев совсем к неверным выводам. Почему-то считалось, что по улицам городов СССР бродят медведи, а самой популярной, да и основной одеждой советских людей являются фуфайка, ушанка и валенки. Ломоносов, Пушкин, Менделеев считались у этих необразованных европейцев потомками их явных предков, когда-то привезённых Петром Первым для того, чтобы «прорубить окно в Европу» и позволить европейцам грабить нашу Россию с тысячелетней и героической историей. Героев Суворова, Ушакова, Потёмкина громивших заносчивых врагов на всех полях сражений европейцы старались не вспоминать, а раздухарившись на вечеринке, даже утверждали, что победили русских.

Утро двадцать второго июня тысяча девятьсот сорок первого года стало самым горьким в советской истории СССР, потому что никто из живших в нём народов не знал, придётся ли ему долее продлить свой род и сохранить идентичность после такой страшной Великой Отечественной войны 1941 года; и не знал, чем, когда, как она закончится. Надежда и вера сопровождали солдат на поле боя, оставивших дома свои семьи, работу, учебу, искусство, любимую науку, стихи, мечты и чаяния своего поколения.

В самом большом селе России жизнь продолжалась, и бригадир Иван Хоружев постепенно осваивался в должности исполняющего обязанности председателя колхоза «Путь к социализму», потому что ему каждый день подсказывали сельчане, как бы поступил в этом случае ушедший на фронт лейтенант Василий Романович Сидоренков. Иван не обижался, уж больно неожиданно стал он председателем. Село как бы притихло с тех самых пор, как началась война. На полях грянула уборочная, а автомашин для неё становилось всё меньше: шофера один за другим уходили на фронт вместе со своими автомобилями. Мальчишки перестали гонять мяч на деревенском футбольном поле с самодельными воротами и все стали возчиками на телегах с поля к элеватору. Девчонки - подростки стали вести хозяйство и нянчить малых в семье, потому что матери заменили мужей на тракторах и комбайнах.

А девочки из пограничного с Украиной рабочего поселка Клинцы всё еще старались упросить военкома узловой станции Унеча отправить их на фронт, потому что они военнообязанные и должны спасать раненых на поле боя. Военком был не так уж стар, но первые дни войны его так сгорбили, что девчата думали лет ему уже шестьдесят. На самом деле военкому было сорок, и он сам рвался на фронт, но его не отпускали. Враг был совсем близко.

- Дяденька военком, поймите нас, мы можем уже лечить, мы фельдшера уже хорошие, на пятерки окончили, - канючила Лидочка Самохина пока её не выставляли за дверь призывники, у которых девчонки путались под ногами. Татьяна была не такая смелая, но всегда соглашалась с подругой, потому что уже на станцию шли и шли эшелоны с ранеными, есть им было нечего, одеть и обуть тоже было нечего, а убить могли не только на передовой, но и в любом другом месте.
Уже фашист бомбил Орел и Брянск. Когда бомбёжки стали частыми не только ночью, но и средь бела дня, военком наконец сдался и сам позвал медсестёр в кабинет.
- А вот что, дорогуши, надоели вы мне как горькая редька. Надо вас куда-то определять… пропадёте ведь ни за что, а так может в тылу поработаете для страны, - девчонки стояли по стойке «смирно», как будто это решалась их судьба; боялись проронить слово. Военком порылся на столе в бумагах, нашёл какую-то, прочитал, снова отложил. В ящике стола отыскал какую-то затертую папку, открыл её тоже и стал искать что-то. За дверью военкома шумели и часовой отчаянно сдерживал солдатский натиск мобилизованных, чтобы дать время военкому определить медсестер девчонок. Наконец нужная бумага нашлась.
- Подойдите, распишитесь…здесь всё написано. Девчонки метнулись к столу, не глядя расписались около пальца военкома и выскочили из кабинета такими счастливыми, как будто получили подарок. Если бы они знали, что их ждёт впереди!
- Танька, вот говорила я тебе, а ты не верила: без нас не могут обойтись, мы очень сейчас нужны… а ты не верила, - тарахтела подружка Лидочка Самохина, а Таня думала: как там отец стрелочник на железной дороге и где сейчас старший брат Николай. Наверно брат сразу из Орла призвался, он же инженер.

Эвакогоспиталь ТППГ № 2610 формировался где-то за самым Брянском и как его найти, девочки не знали, а кушать хотелось прямо сейчас, потому что деньги у них вчера ещё кончились, а сказать военкому они об этом боялись.
- Давай, подойдем к командиру какому-нибудь и спросим, как добраться, - неуверенно предложила Таня подруге.
- Давай, больше никак не узнаем. Пойдём к офицерской столовой, командиры там обедают, я видела вчера.
Около столовой девочкам не сразу удалось дождаться командира, шли всё больше, как им казалось, не очень важные люди и притом всегда спешили, были угрюмые, уставшие, не обещавшие беседовать с девочками и решать их проблемы.
Капитан подъехал на грузовике, выскочил из кабины и сразу приказал солдатам в кузове
- На погрузку тридцать минут. А я к заведующей. Лидочка подскочила к капитану.
-Товарищ капитан, разрешите обратиться? Капитан не растерялся и сразу обратил внимание и на молодость, и на красоту, и на неопытность.
- Разрешаю, - без улыбки ответил капитан Лидочке, которая даже и не готова была к докладу командиру, но очень уж хотела ему понравиться.
- Товарищ капитан, мы фельдшера… и запнулась под взглядом командира в военной форме с иголочки, молодого, стройного и очень даже уверенного в себе.
- Товарищ фельдшер, доложите по форме, без мямли, мне дорого моё время.
- Получили назначение в ТППГ №2610, не знаем как добраться. Билетов нет…и денег тоже, - совсем смутившись тихо закончила Лидочка и сама испугалась своего «доклада по форме».
- Следуйте за мной вместе с подругой, - приказал капитан и девчонки начали подчиняться уставу. Они были рады любой помощи, но такого не ожидали, чтобы их накормил в офицерской столовой капитан-интендант В.Р.Сидоренков, а потом усадил в кабину своего грузовика, сам разместился в кузове с грузом и солдатами и привез прямо в эвакогоспиталь № 2610.

- Товарищ начальник госпиталя, принимайте пополнение, привёз вам фельдшеров-отличниц, красавиц и умниц.
- Всё шутишь, Василий, а мне не до шуток, продукты привёз?
- Так точно, продукты привёз и военных фельдшеров тоже привёз, шутить не время, просто девчонки понравились, - и капитан представил начальнику госпиталя
- Рядовой военфельдшер Лидия Самохина, рядовой военфельдшер Татьяна Павлова, прошу любить и жаловать, - с улыбкой добавил Василий Романович, он не любил грустить попусту.
Подружки уже доставали свои военные предписания, а начальник госпиталя, ничего не спросил.
- Товарищи военфельдшера, немедленно на станцию, эшелон с ранеными на разгрузке, - а сам затушив сапогом папиросу, молча, не глядя на них, вернулся в операционный корпус. Он там был для всех и начальником госпиталя, и хирургом, и завхозом, и сменным дежурным терапевтом, и психологом одновременно, и навсегда. Терапевтический госпиталь, ещё не родившись как медицинское учреждение, уже воевал вместе со всеми на передовой.

Девчонки бежали на станцию и по пути договаривались
- Танька, ты вставай на капельницы и внутривенные, у тебя это хорошо получается, а я остальное, - Лидочка Самохина уже была на посту, а Таня Павлова была согласна и рада, что всё становится на свои места. И хорошо, что капитан В.Р.Сидоренков накормил девчонок в офицерской столовой…

Война наступала на пятки и госпиталю ТПП № 2610 и стрелковой части шестой армии Брянского фронта, где служил капитан-интендант.

04.11.2025г. Мытищи