Сухая роза. Молодёжный роман. 9 глава

— Думала обо мне?
—  А должна?

— Мудаки вроде меня встречаются нечасто. Наверняка заинтересовал.

Только его ещё не хватает для полного счастья. Однако усталость и сонливость как рукой сняло.

— Самомнения тебе не занимать.

— Не спорю.

— Могу я поинтересоваться, что тебе от меня надо?

— Поинтересоваться можешь, но вряд ли смогу ответить. Сам не знаю.

Роза невольно поморщилась. С её проблемами этот самовлюблённый хам совершенно не к месту. Ей теперь надо как-то выкрутиться с деньгами, отправить Коську в зимний спортивный лагерь, разобраться с ежедневными визитами матери, а не выслушивать странные и спесивые инсинуации.

Коська принёс кусок творожной запеканки. Заботливо налил чай. И вправду получилась. Пышная, с глазками изюминок, с тонкой воздушной корочкой, совсем как в детском саду. Роза переложила телефон к другому уху и показала большой палец.

— Ты чем там чавкаешь?

— Я только что с работы пришла. Запеканку ем.

— Надеюсь, не твой благоверный готовил?

— Сын.

Роза невольно усмехнулась. Ей-богу, этот тип сведёт её с ума. Такое ощущение, что он ревнует.

— К вопросу о сыне. Ты своего отпрыска можешь сбагрить на пару дней?

— Это ещё зачем?

— Приеду по делам. Покажешь мне город.

— Я так понимаю, это не вопрос, а уже принятое решение.

Ольгерд ответил что-то неразборчивое. И в момент этого недовольного хрюка у Розы неожиданно появилась идея. Если Ольгерд действительно собирается провести в Петербурге несколько дней, то она отправит Коську на турбазу, потом скажет соседям, что уезжает, соберёт вещи и побудет несколько дней вне дома. Отвлечётся от проблем и, может быть, найдёт решение, чтобы мать, наконец, оставила её в покое.

— Собственно, могу.

— Я приеду в субботу в пол восьмого на этот ваш... автовокзал.

— Принято.

— И не жри на ночь мучное. Я не люблю толстых.

— Да иди ты на х*й.

Роза всё-таки сорвалась, и её щёки невольно запылали от неловкости.

— Да он и так при мне, — хмыкнул Ольгерд. — До встречи.


Встать пришлось рано. Автобус прибывал в семь тридцать и Роза ёжась и поминутно зевая выбралась на улицу затемно. Она ещё наполовину спала и почти всю дорогу до Обводного канала провела в неуютной тревожной полудрёме.Зал ожидания на автовокзале был погружён в полумрак и почти пуст. Это место казалось странным и нереальным, словно она неожиданно оказалась в каком-то параллельном мире, где привычное не имело места.
 На самом деле всё было просто — Роза никогда не была за границей и даже мимолётное соприкосновение с другой жизнью волновало и удивляло одновременно. А ещё она притащилась на сорок минут раньше. С ней такое случалось часто. Вечно встревоженная, вечно спешащая она всегда панически боялась опоздать и соответственно показаться невоспитанной. Впрочем, хамоватое и расхристанное визави вряд ли сильно расстроится из-за чьей-то там невежливости.
Поджидая Ольгерда, Роза откинулась в неудобном холодном кресле, надвинула на глаза капюшон и вместо того, чтобы задремать, неожиданно задумалась.
По большому счёту это свидание ей совершенно не нужно. Для неё Ольгерд  посторонний человек да ёщё с замашками абьюзера. Нахал и выскочка. И тем не менее, именно поэтому оно и кажется таким интригующим?

Что притягивает больше всего? Его необычность, конечно же. Он выделяется среди толпы своим поведением, манерами, взглядами. Надо признаться, что рядом с ним мир становится ярче. Это чувство свободы, которое исходит от него, словно ветер перемен, несёт обещание новых открытий и приключений. Настоящей злобы и агрессии в его поведении Роза всё же не нашла, но желание измениться самой, стать настойчивей и решительней неожиданно стало почти навязчивым.

Но вот вопрос: почему Ольгерд вызывает столько сомнений? Может, потому что они слишком разные? Роза привыкла жить спокойно, размеренно, планировать каждый шаг наперёд. А Ольгерд похоже живёт моментом, бросаясь навстречу неизведанным ситуациям, порой рискуя и делая необдуманные поступки. Такая непредсказуемость пугала и восхищала одновременно.

И ещё одно препятствие —  не больно много она о нём знает.  Даже Женя сказала, что Ольгерд редко рассказывает о себе, предпочитая молчать или говорить загадками. Замкнутость и отчуждённость вот наше всё. Иногда складывается впечатление, будто он боится впустить кого-то в свою жизнь. Или, возможно, ему просто комфортно одному...
Возникает дилемма: а стоит ли вообще идти ему на встречу? Ведь Роза не уверена, что готова к такому типу отношений. Как справиться с его непредсказуемостью? Сможет ли она принять его одиночество, как свободу?

Или, может, это шанс изменить себя? Быть может, общение с ним откроет новые горизонты, покажет мир с другой стороны? Признаться честно Роза очень устала от самой себя. Словно загнанная лошадка бегает от одной проблемы к другой по кругу. И её невзрачная,  некомфортная жизнь только добавляет  штришков к давней беспросветной депрессии. В конце концов, что она теряет?
Итак, вывод простой: надо всё-таки попробовать. Хоть немного разобраться в самой себе и в Ольгерде заодно. Горы, конечно, не свернёт,но по крайней мере развлечётся.
— Эй, ты заснула, что ли? Я уже целую минуту стою над тобой...


День был холодный. Первый раз за зиму ударил мороз, и пока они шли по набережной Обводного канала, холодный воздух ощутимо щипал за щёки.

Роза была одета в пуховик, но даже сквозь него она чувствовала, что на улице не июль. В свою очередь, Ольгерд шёл рядом в тонкой чёрной косухе с таким видом, будто погодные условия его совершенно не касаются. Небольшой рюкзак, за спиной гитара в потёртом чехле и неизменный ирокез.

Роза невольно усмехнулась.

Не повзрослевший выпендрёжник.

И да... Она успела посплетничать о нём с Женькой по телефону.

И картинка складывалась не совсем простая.

Ольгерд был одновременно прост и высокомерен. Великодушен и спесив. С окружающими он часто обращался с наглой снисходительностью, раздражая до бешенства. Первое, что приходило на ум при виде этого татуированного субъекта — сатанинский панк-ублюдок, урождённый и взрощённый на грязных улицах мрачного города. Ольгерд был способен на дикие и странные выходки, как, например, прыгнуть с крыши, выжрать на спор полную бутылку виски или искупаться в фонтане. Он был покрыт многочисленными шрамами и ещё более многочисленными наколками. Девушки висли на нём гроздьями, и довольно часто он убирал их щелчком пальца, как надоедливых гусениц. Такое пренебрежение прощалось его надменной красотой. Яркой и вызывающей. А ещё Женя рассказала, что кроме Ольгерда в семье ещё четверо детей. Что он очень способный и умный, но учился из рук вон плохо. Ещё до школы сам начал осваивать гитару. И вообще очень много чего умеет. Проще было перечислить, чем Ольгерд не успел позаниматься в своей не особо длинной жизни. Задиристый и дерзкий, с раннего детства он грезил каким-то невероятным успехом. Под влиянием секундного желания умотал в Лондон и там без труда закончил школу актёрского мастерства. Ольгерд вообще очень часто поступал назло, в конечном итоге раня и травмируя себя. С группой и особенно Мартином его связывала странноватая эгоистичная дружба, где без него не могли обойтись, и Ольгерд пользовался таким расположением со снисходительностью короля.

При этом он мог отдать нуждающемуся последние деньги, мог спокойно ухаживать за больным, готовил, плотничал, ходил в море на рыболовецком судне, а ещё был хозяйственным и чистоплотным.

Но Женя довольно часто замечала в нём инфантильного и несчастного ребёнка. Эдакого переростка, который неудачно застрял в детстве. Какую-то травмирующую ситуацию, которая настойчиво не позволяла Ольгерду повзрослеть.

— Знаешь, тут ветер какой-то холодный... Совсем замёрзла.

Роза потёрла руки. Пальцы заледенели даже сквозь варежки.

— Ну конечно же замёрзла, красотка! Тут ведь даже чайки заледенели!

— Почему ты всё время так тупо шутишь?

— Я? — изумился Ольгерд. — Я шучу? Не заметил, что сказал что-то смешное. И у меня, знаешь ли, с чувством юмора плоховато.

— Извини. Я не так выразилась.

— Да понял я, — неожиданно признался Ольгерд и пояснил: — Потому что музыка моя такая же холодная, как эта зима! Хочешь послушать мой новый трек?

— Что, прямо здесь? С ума сошёл?

— Не забывай, я ещё танцевать умею, — на полном серьёзе пригрозил Ольгерд.

Роза посмотрела на своего приятеля с нескрываемым ужасом. Кто знает этого придурка. Он запросто может пуститься в пляс. И Роза поспешила переменить тему.

— Лучше расскажи, зачем приехал? Концерт организовываешь?

— Да, собираюсь устроить шоу! Всё-таки Питер славится своими сценами и фанатами.

— А почему именно здесь, а не в Москве? Там всё-таки площадок больше.

— Москва — это слишком легко. Здесь, в Питере, настоящая жизнь кипит. Настоящие эмоции, настоящие чувства...

— То есть хочешь сказать, что твои фанаты в Москве недостаточно искренние?

— Я ничего не говорил про Москву! Просто здесь атмосфера особая. Холод, снег — идеальное место для вдохновения.

Роза согласно кивнула, хотя самой откровенно хотелось поинтересоваться: «А про вас в России точно знают?», но, опасаясь его взрывного характера, снова переменила тему:

— А почему ты приехал, а не Женя?

— А ты типа не знаешь?

— Нет, — протянула Роза, — заболела?

— Мартин на всю голову заболел, — презрительно фыркнул Ольгерд, — беременные они. Месяцев пять, наверное. Я в этом не разбираюсь.

— То есть как? — ахнула Роза, — мы только вчера разговаривали. Она мне ничего не сказала.

— Ну, значит, скажет, — Ольгерд беспечно пожал плечами.

Роза только и смогла ошарашенно потрясти головой. Как же так. Столько лет дружбы. Тем паче они дальние родственницы, и даже словом не обмолвиться.

— Значит, город тебя вдохновляет? — Роза постаралась взять себя в руки. В конце концов первый малыш Женьки погиб. Теперь она будет суеверной вдвойне.

— Может, тогда пойдём согреемся кофе?

— Только если купишь ты! У меня все деньги ушли на организацию концерта.

— Как романтично! Рок-звезда, нищая и голодная...

— Слушай, не беси меня. Я и так весь на нервах. Не беси. Трупы уже складывать некуда, — взорвался Ольгерд и, выдержав длинную театральную паузу, великодушно пояснил: — Да ладно-ладно, шучу... Места ещё полно!

Это называется стиль жизни, детка! Жить моментом, ловить кайф прямо сейчас!

— Ладно, идём пить твой любимый двойной эспрессо.

Хмыкнула Роза, а сама подумала. Она тут собралась пожить в уединении, спрятаться на несколько дней, перекантоваться у Ольгерда, а не получится ли наоборот? Ей придётся тащить его в свою общажную берлогу. Спрашивается, ради чего он о ней вспомнил и позвонил?

— Наконец-то поняла мою философию! Главное — наслаждаться жизнью, несмотря на погоду и обстоятельства. Пафосно пояснил Ольгерд и внезапно потащил Розу за рукав куда-то в сторону.

— Ты куда? — опешила Роза.

— На квартиру Женькиной бабушки, — и Ольгерд ловко подкинул знакомый ключ. — Я устал, как собака. Спать хочу. В автобусе особо не поспишь. Кстати, эспрессо я не люблю и буду признателен, если ты сготовишь мне пожрать.

Он приостановился, помолчал и внимательно посмотрев Розе в глаза, поинтересовался:

— А ты что думала, мы трахаться будем? Что ты на меня так смотришь? Пошли скорее. У меня уже яйца звенят.

— Ты просто поразительное хамло... Как тебя только одногруппники не поколотили.

— Я обаятельный, — нагло заверил Ольгерд и поспешил в сторону станции метро.