Оптимальный маршрут

У Аркадия Петровича был водитель, Олег. Не просто шофер, а рукастый технарь, помощник по всем вопросам и вообще, телохранитель. Потому что десантник. Хотя, если быть точным, морпех. На пенсии.

Человек с руками размером с камазовское колесо, который мог в темноте, на ощупь, разобрать и собрать любой агрегат их внедорожника. Он молчал, как рыба, видел насквозь и, казалось, знал в Донбассе каждую тропку. Это «казалось» оказалось ключевым.

Ехали они из Луганска в Донецк. Дело было в двадцать втором, поздней осенью. Та самая осень, когда слякоть уже не высыхала, а смерзалась в колдобинах, и серое небо давило на плечи, как бронеплита.

Аркадий Петрович, человек по натуре своей тревожный и въедливый, журналист до кончиков ногтей, спросил на выезде из города:

– Олег, маршрут продумал? Там же, говорят, на трассе сегодня неспокойно. Ну и смотри, опять же, к хохлам на позиции не завези.

В последней фразе, кстати говоря, стеба не было совершенно: заплутать и выехать на позиции (или даже за них) в ДНР тогда было проще пареной репы. С неочевидными, мягко говоря, последствиями.

Олег, не отрывая глаз от дороги, хрипло буркнул:

– Аркадий Петрович, все под контролем. Не заблудимся. У меня навигатор.

Эта фраза должна была бы вызвать у сановного пассажира приступ паники, но он почему-то успокоился. Таков был гипнотический эффект личности Олега: Аркадий Петрович верил в него, как в гравитацию.

Навигатор, надо отдать ему должное, действительно повел их достаточно быстро и бодро.

И привел… в Ясиноватую.

И это был провал.

Просто... месяц назад навигатор впервые подвел их по-крупному. Олег тогда бодро сказал: «Короткую дорогу построил, гениально!» и привел их прямиком в Ясиноватую, под щедрый, как на празднике, вечерний обстрел.

За полгода работы в зоне СВО Аркадий Петрович никогда еще не видел такого пустынного города, наполненного страхом – и нагоняющего его.

Пустые глазницы окон, на улицах – ни души. Только изредка промелькнет, прижимаясь к побитым домам, фигура в камуфляже. И тишина. Такая густая и звенящая, что отзывалась в ушах фантомным гулом. И эта тишина разрывалась – где-то за углом, в двух-трех кварталах, вдруг грохало так, что стекла машины начинали вибрировать. Потом снова тишина. Олег не сворачивал, лишь сильнее вжимался в руль, его пальцы белели. Казалось, они едут по улицам города, который умер вчера.

– Олег, может, все-таки не надо тут? – тихо спросил Аркадий Петрович.

– Короткая дорога, – сквозь зубы процедил шофер. – Спутники не врут.

В итоге они уходили оттуда, петляя между разрывами, с заложенными от страха сердцами.

Аркадий Петрович тогда, уже на безопасном удалении, дал Олегу строгий наказ, даже в порыве чувств по отчеству его назвал (что означало высшую степень его нервного возбуждения):

–  Олег Владимирович, поклянись – только не через Ясиноватую. Ты мне слово даешь? Больше никаких «коротких маршрутов»!

Олег, все еще бледный, мрачно кивнул:

– Дал. Головой отвечаю. Только по безопасной дороге.

И вот теперь, глядя на до жути знакомые, щемяще-пустынные улицы, Аркадий Петрович почувствовал, как холодная змея страха заползает ему под ребра.

– Олег, – тихо сказал он, – мы же договаривались. Мы же вроде по нормальной дороге ехали?

Тот, не отрывая глаз от дороги, был бледен и сосредоточен. Он яростно тыкал пальцем в экран навигатора.

– Он опять! – хрипло выдохнул водитель. – Опять этот… «оптимальный маршрут» построил! Я же вручную все выставил!

В этот момент где-то за углом, в двух-трех кварталах, грохнуло так, что стекла машины задребезжали. Пустые глазницы окон смотрели на них с немым укором. Этого было достаточно.

Олег, обычно воплощение хладнокровия, сломался. Он резко вывернул руль и рванул в первый же проулок, подальше от этого гиблого места. От ужаса он погнал напрямик, через огороды, засыпанные серой шлаковой пылью.

За Ясиноватой внезапно кончилось и то жалкое подобие асфальта, что еще было. Их «Тойоту» начало мотать по грунтовке, изрытой глубокими, как ущелья, колеями. А потом и грунтовка неожиданно уперлась в поле. Не поле даже, а нечто, напоминающее лунный пейзаж после особенно усердной бомбардировки. Сплошные воронки, залитые коричневой жижей. Дороги не было. Совсем.

Машину подбрасывало на колеях, днище с душераздирающим скрежетом цепляло за землю. А потом, как назло, на телефоне и навигаторе дружно пропал сигнал. Они остались одни в белом шуме эфира и в звенящей тишине выжженного поля.

В этот момент где-то совсем недалеко, с противной, сырой густотой в воздухе, ухнул тяжелый снаряд. Земля под колёсами вздрогнула. Аркадию Петровичу показалось, что у него под лопатками зачесалось.

Олег, обычно каменный, заметно побледнел. Его могучие пальцы, обхватившие руль, побелели в суставах.

– Все, – просипел он. – Мы в ж***. Это же «аллея смерти». «Их» любимый полигон.

Он резко свернул вправо, пытаясь объехать непроезжаемое, и их машина нырнула в кусты. Они медленно, проваливаясь в осеннюю грязь, поползли через поле. Страх был густой, липкий и абсолютно материальный. Он висел в воздухе, как запах гари от разбитых домов вокруг. Аркадий Петрович начал мысленно писать заголовки к собственному некрологу.

И вдруг, впереди, из-за куртины обгоревших деревьев, появилась она.

Бабушка. На велосипеде. Старом, допотопном «Урале». На ней был клетчатый платок и темное пальто, подбитое фетром. Она не спеша крутила педали, легко объезжая воронки, как будто это были не следы войны, а просто кочки на деревенской улице.

Олег, глаза у него были круглые, как пятаки, резко остановил машину в двадцати метрах от нее. Он высунулся из окна, и его могучий бас, вдруг ставший каким-то срывающимся и писклявым, прозвучал в звенящей тишине:

– Бабушка! А мы… правильно на Донецк едем?!

Бабушка, не останавливаясь и даже не поворачивая головы, махнула рукой:

– Да, сынки, правильно! Главное – доехать вам.

И, вставив это не более чем деловое замечание, она так же спокойно и плавно покатила вперед. Ее велосипед мелькнул между берез и исчез из виду.

Обалдевшие от всего происходящего пассажиры «Тойоты» не успели даже моргнуть.

Они сидели в полной тишине минуту. Потом другую. Где-то снова ухнуло, но уже как-то по-другому. Не так страшно.

Олег медленно повернул голову к Аркадию Петровичу. На его лице читалось нечто среднее между стыдом и благоговением.

– Ну что, – хрипло сказал он. – Поехали, что ли. Бабка сказала – надо доехать.

Он тронулся, и они поползли дальше, уже не так боясь ям. Аркадий Петрович смотрел в лобовое стекло на ухабистую дорогу и думал о том, что есть в этом краю какая-то особая, необъяснимая физика. Где удары снарядов весом в полтонны – это временно и поправимо. А слово бабушки на велосипеде, катящей через выжженное поле после пустынных улиц Ясиноватой, – это закон. Закон, который сильнее любого навигатора и любой войны.

Он достал телефон и записал в заметках: «Главное – доехать. Остальное – приложится».