И так бывает

Двое суток без сна. Суточное дежурство по району, а в завершении – убийство. На его зоне. Тяжело не спать двое суток, особенно когда мозг уже отказывается функционировать, а тело просит лишь одного – покоя.
– Мужики! Я хоть полчасика прилягу на задних сиденьях, больше не могу, – прохрипел оперуполномоченный уголовного розыска, размещаясь на заднем сиденье старенького УАЗика. Его лицо было бледным, под глазами залегли темные круги, а взгляд казался стеклянным.
Не прошло и пяти минут, как из глубины машины раздался мерный, утробный храп. Я посмотрел на часы. До полуночи оставался час. Тишина, нарушаемая лишь храпом коллеги и шелестом шин по асфальту, казалась неестественной.
Внезапно фары выхватили из темноты три фигуры, медленно бредущие по обочине. Приблизившись, я разглядел девичьи силуэты.
– Куда это они, на ночь глядя, собрались? – задал я вопрос, скорее себе, чем своему приятелю-водителю, Саше.
– Сегодня у нас суббота, – отозвался Саша, не отрывая взгляда от дороги. – Вероятно, из клуба домой идут. Здесь рядом деревня Поповские хутора, а клуба там нет.
– Ну, так давай подбросим, – предложил я. – Не дай бог собьют девчонок.
Я открыл дверцу.
– Куда идем? В Поповские хутора? – поинтересовался я, обращаясь к девушкам.
– Идем, уже час идем, – ответила одна из них, ее голос звучал устало.
– Так садитесь, подвезем. Еще километра три осталось. Мы в райцентр, – предложил я.
Девушки, с облегчением вздохнув, сели в машину. Расселись на трех передних креслах. Одна из них, оказалась особенно внимательной и любознательной.
– А вы из милиции? – задала она нам вопрос, ее глаза блестели в полумраке.
– А почему вы так решили? – вопросом на вопрос ответил Саша.
Аргументы девушки были железными:
– Во-первых, на крыше машины синий маячок, антенна. А под передней панелью рация, вон красные лампочки мигают.
– Из милиции, – согласился Саша, признавая очевидное.
– А кто у вас на задних сиденьях лежит? – в разговор вступила другая девушка, ее голос звучал немного настороженно.
– Труп! – Саша опередил меня.
– На опознание везем в районную больницу, в морге уже ждут, – подыграл я Сашке, стараясь придать голосу как можно более будничный тон.
– И не страшно вам по ночам трупы возить? – спросила третья девушка, ее голос дрогнул.
– А куда деваться, – пояснил я, – служба наша такая. Опасная, трудная и довольно часто неприятная.
В этот самый момент наш автомобиль угодил в самую обыкновенную русскую колдобину. Таких на наших дорогах столько, что даже звезды вселенной могли бы позавидовать их количеству. Заднюю часть подбросило сильнее, чем переднюю, амортизаторы были слабее.
"Труп" подбросило вверх. По его собственным словам, он сначала ударился о крышу салона. Было больно. А стало еще больнее, когда он приземлился не на сиденья, а на пол кузова, где лежал "кривой ключ", то есть стартер.
– Чёрт, как я ушибся! – пытаясь встать, прорычал своим басом опер.
Эти крики я запомнил на всю жизнь. И могу с уверенностью сказать, что три женских вопля, раздавшиеся в ответ, в три раза превышали мощность ревуна оперативной милицейской машины. В салоне повисла оглушительная тишина, нарушаемая лишь испуганным дыханием девушек и стонами нашего "трупа". Ночь, казалось, только начиналась.