Тайна писателя. Роман-коллаж

Тайна писателя
(Роман-коллаж)



Сцена 1.

Ранний вечер. Не слишком оживленная улица города. Светятся витрины, горит неон. По улице не спеша идет мужчина (тип Уго Тоньяцци). Он останавливается перед какой дверью, заглядывает внутрь. Это художественная галерея. Он входит внутрь.
Галерея респектабельная, богатая. Мужчина неторопливо рассматривает картины, скульптуры. У какой-то картины задерживается. Рядом с ним возникает Служащий Галереи.

СЛУЖАЩИЙ:  Могу я чем-то помочь?
МУЖЧИНА: Что это за художник? (Указывает на картину).
Сл. Марк Теннант.
МУЖЧИНА: О, Марк Теннант!
СЛУЖАЩИЙ: Да, отличный Марк Теннант. Вы знакомы с этим художником?
МУЖЧИНА: О, да.
СЛУЖАЩИЙ: Классный.
МУЖЧИНА: Да-да, я знаю. Несомненно. Сколько стоит эта картина?
СЛУЖАЩИЙ: 12 Тысяч.
МУЖЧИНА: М-да!.. Ясно. (Продолжает смотреть на картину, но понятно, что она ему не по зубам). Это ведь тоже Теннант? (Указывает на картину рядом)
СЛУЖАЩИЙ: Точно. 15 тысяч.
МУЖЧИНА: Прекрасный.
СЛУЖАЩИЙ: Вы разбираетесь.
МУЖЧИНА: Да, разбираюсь. Если позволите, я поброжу тут еще немного, с вашего позволения.
СЛУЖАЩИЙ: Да, пожалуйста. (Удаляется)

Мужчина продолжает осматривать картины, Перед некоторыми задерживается.
Подходит к огромной раскрытой папке с художественной графикой, на спец. подставке - для свободного просмотра. Некоторое время мужчина перекладывает листы графики, останавливается на одном из них, рассматривает, наконец решается купить.

МУЖЧИНА: (Подходит к стойке обслуживания, протягивает лист.) Сколько это будет стоить?
СЛУЖАЩИЙ: О, Карзу! Отличный выбор! Всего сто долларов.
МУЖЧИНА: Что так дешево?
СЛУЖАЩИЙ: Да, совсем недорого за Карзу. Вам повезло.
МУЖЧИНА: Можно вставить в рамку?
СЛУЖАЩИЙ: Да, разумеется. Какую вы хотели бы?
МУЖЧИНА: (Рассматривает выбор на специально стенде) Пожалуй, вот эту.
СЛУЖАЩИЙ: Отлично. Завтра будет готово.
МУЖЧИНА: Отправьте по этому адресу (пишет адрес на листке, затем протягивает кредитку. СЛ. подсчитывает общую стоимость, обрабатывает кредитку.)
МУЖЧИНА: Во сколько мне вас ждать?
СЛУЖАЩИЙ: Примерно к 12.
МУЖЧИНА: Хорошо. (Берет кредитку и уходит).

Сцена 2.

Тот же вечер. Улица, бар.
МУЖЧИНА: (Заходит в бар, подходит к стойке) Налейте чего-нибудь.
БАРМЕН Чего бы вы хотели?
МУЖЧИНА: Да чего угодно. Скотча. Сто пятьдесят. (Кладет деньги на прилавок)

БАРМЕН обслуживает МУЖЧИНУ. МУЖЧИНА окидывает взглядом помещение, взгля его останавливается на одинокой молодой девушке, сидящей неподалеку за стойкой. Затем он допивает свой скотч,

Сцена 3.

Утро. Интерьер квартиры М. Современный, хорошо обставленный, по стенам картины, графика. Это квартира писателя. М. разглядывает себя в зеркало, затем подходит к столу, на котором расположен монитор, разложены бумаги. В это время звонит настольный телефон. М. берет трубку.

МУЖЧИНА: Алло! (Слушает) Да, я уже заканчиваю. (Слушает) К полудню будет готово.

В то время как он говорит, на заднем плане - какое-то движение. Из ванны выходит полуодетая женщина - судя по всему, это та самая девушка из бара. Она удаляется в спальню и через некоторое время появляется снова, уже полностью одетая.

ДЕВУШКА Так я пойду.
МУЖЧИНА (Это Эд (Эдвард) ХОФФНЕР, писатель): Да, пожалуйста. Все в порядке?
ДЕВУШКА: О, да.
ХОФФНЕР Буду рад увидеть тебя как-нибудь снова.

ДЕВУШКА улыбается, поворачивается и уходит.

ХОФФНЕР (говорит в телефон, провожая ее взглядом) Да-да, но вы сами понимаете… Я же не машина… Ну да, срок есть срок… Словом, я сегодня приду и принесу всё. Увидите сами. (Кладет трубку. Закуривает, включает компьютер, некоторое время просматривает редактируемый текст на экране монитора, затем гасит сигарету и начинает работать с текстом).

Сцена 4.

Издательство. Кабинет редактора отдела Моник Эйдель. День.
Присутствуют - Моник, богатый предприниматель Барри Качино и его 25-летняя дочь Глори Качино. Моник - за своим столом начальницы. Барри и Моник - на диване. Они обсуждают предстоящее в скором времени награждение литературной Букеровской премией.

МОНИК Да, премия неплохая.
БАРРИ Пятьдесят тысяч фунтов? По-вашему, это деньги? Ну, это как сказать. Хотя для какого-нибудь писателя, наверно, неплохо. За какую-то книжку получить пятьдесят тысяч…
МОНИК  Чтобы поддержать независимого творческого человека - весьма и весьма...
БАРРИ Если роман Глории будет напечатан, я вам говорю - она получит Букеровскую премию прямо от меня.
ГЛОРИ Папа, не задавайся!
БАРРИ Клянусь!
МОНИК Вы так щедры (вежливо улыбается)
БАРРИ Ну, и вы тоже в накладе не останетесь. Это я гарантирую.
Глори (умоляюще) Папа!
МОНИК Не уверено, что ваш роман нам подойдет. Он… мм.. не вписывается в наши обязательные критерии. (Кладет рукопись Глории на стол - возвращая ее)
БАРРИ Какие такие критерии?
МОНИК Ну, как вам сказать… Во-первых, мы не печатаем романы-фэнтези. Это наш принцип.
БАРРИ Но это же чепуха! Если это приносит деньги…
МОНИК Таковы установки наших работодателей. Кроме того.,.
ГЛОРИ Ох, все это мелочи! Вы хоть прочли роман?
МОНИК Разумеется.
ГЛОРИ Ведь он совсем не банальный, скажите?
МОНИК Да, оригинальный… по-своему.
ГЛОРИ Много вы видели книжек с такой темой?
МОНИК (примирительно) Тема оригинальная.
БАРРИ Ну вот! Что вам еще нужно? Напечатайте, а потом увидим, как его примут.
МОНИК Мы не можем рисковать. Извините.
ГЛОРИ Может, вы сомневаетесь в его литературном качестве?
МОНИК И это тоже.
ГЛОРИ Рукопись же можно доработать!
МОНИК Сомневаюсь. Самому автору это обычно очень сложно.
БАРРИ  Ну так найдите кого-нибудь, кто бы согласился… У вас тут сотни талантов, попросите кого-нибудь! Разумеется, это не за спасибо! Работа будет оплачена.
МОНИК Не знаю... (с колебанием) Ладно, оставьте рукопись.

Сцена 5.

Квартира Эда Хоффнера. День. Он заканчивает редактуру, распечатывает результат на принтере. Раздается зуммер - кто-то у входа в дом. Хоффнер нажимает кнопку связи.

ХОФФНЕР Да, кто там?
ГОЛОС Это посыльный. Ваш пакет с картиной прибыл.
ХОФФНЕР Ох, совсем забыл. Прошу, входите! Квартира на четвертом этаже, справа от лифта. (Отпирает посыльному дверь вестибюля, продолжая между тем собираться - складывает листки готовой редактуры в стопку, стопку - в папку, папку укладывает в изящный портфель.)

Стук в дверь.

ХОФФНЕР Входите, открыто.

Входит посыльный с пакетом. Эд дает ему на чай, посыльный уходит. Эд разворачивает пакет, ставит картину к стене, любуется ею. Затем вспоминает, что ему нужно спешить, торопливо надевает куртку и с портфелем выбегает из дому),

Сцена 6.

По дороге из кабинета, где он сдал свою редактуру, в бухгалтерию, за чеком и подписью, Хоффнер наткнулся на Моник Эйдель, заведующую Редакционным отделом. Это была женщина лет двадцати восьми, миловидная, с короткой прической и хорошей фигурой. Для него она была здесь свой человек, и притом весьма полезный.
Моник узнала его, и приятельски ему кивнула.

- Эд? Ты здесь по делу?
- Да, и по самому неотложному. Денежки.
- И как, выходит?
- Думаю, что да. Сдал очередной «кирпич». Чудесно выглядишь, Моник.
- Спасибо. Если будет время, загляни ко мне.
- Обязательно.

Моник удалилась по коридору, а Хоффнер проводил ее задумчивым взглядом. Если удастся получить деньги, неплохо бы пригласить ее на ланч, подумал он. Ведь это именно она снабжала его всевозможными приглашениями на встречи, конференции и писательские застолья. Впрочем, дело было даже не в этом – Моник Эйдель ему по-настоящему нравилась. Насколько он знал, она уже год как была разведена. Почему бы ему слегка не приударить за ней? Деликатно, элегантно. Если, конечно, у нее не появился уже кто-то другой. Но как раз это ему и предстояло выяснить.

Покончив со всеми делами, Хоффнер прошел по коридору и приоткрыл дверь в Отдел главного редактора.

- Можно?
- Входи.

В кабинете, кроме Моник, никого не было, остальные работники ушли на обед. Похоже, все складывалось удачно.
Они обменялись новостями и обычными шуточками, после чего Моник, как обычно, вручила ему несколько проспектов и парочку пригласительных билетов. Один из пригласительных был на церемонию вручения Букеровской премии года.
Усевшись на краешке стола, Хоффнер шутливо помахал билетом в воздухе.

- Интересно, кого собираются осчастливить на этот раз?
Моник с удивлением посмотрела на него.
- Ты, что же, не в курсе? Шорт-лист претендентов вроде опубликован.
- Да, конечно. Несколько книженций я уже прочел.
- Успел уже прочесть несколько? Молодец... Ну и?..
- Не знаю, что тебе сказать. По-моему, на пятьдесят тысяч ни один из них не тянет.
- Написал бы сам что-то достойное, вот и получил бы свои пятьдесят тысяч, - усмехнулась Моник.
- Точно, срочно пора засесть за работу. – Хоффнер изобразил мину глубокой серьезности. - Иначе что же получается? Денежки комитета тратятся напрасно.
- Правильно, – поддержала его шутливый тон Моник. – Должен же найтись такой, кто показал бы, что такое настоящая литература!
- Ох! настоящая литература... – Он издал притворный вздох сожаления.
По мнению Хоффнера, времена настоящей литературы, Литературы с большой буквы,  давно уже миновали. Наступили времена Толстых Бумажных Томов. Где те писатели, чье творчество оправдывало потраченную на их книги бумагу? Те, кем он восторгался в юности? Они все уже ушли и забыты - Харди, Троллоп, Форстер, Конрад, Моэм... 
- Да, с ними не возникало вопроса - кому все это нужно.
Хоффнер внимательно присмотрелся к Моник. Кажется, момент подходящий.
- Э-э... тут у меня возникла идея. Не знаю, что ты на это скажешь...

К его удивлению, уговаривать ее не пришлось, Моник сразу же согласилась с ним поужинать.
- Наверно, где-нибудь в районе Пикадилли? - уточнила она. – Там вроде есть парочка приличных заведений. Или в Сохо. Ни к чему тащиться в дорогой ресторан.
- Как пожелаешь. Мне заехать за тобой или ты на машине?..
- Пожалуй, лучше, если ты заедешь. Если тебе не трудно.

Сцена 7.

Вечер. Интерьер ресторана. Интимная атмосфера, приглушенный свет. За столиком - ЭД ХОФФНЕР и МОНИК. Они продолжают разговор о претендентах на премию, о достойных писателях.

- Конечно, и сегодня есть ребята, пишущие неплохо, говорит Хоффнер. -  Бестселлеров на прилавках - невпроворот. Но всё пишется так, словно писатель пытается срисовать с натуры. Изобразить жизнь как она есть, один к одному... Но ведь искусство – не зеркало, и даже не фотоаппарат!
Хоффнер оторвался от своих мыслей и улыбнулся Моник. Что ни говори, с ней ему было легко.
- Так или иначе, жизнь прекрасна! – провозгласил он, поднимая бокал.
- О да! – рассмеялась Моник. – Особенно, когда в ней все тихо и не плавают крокодилы вокруг.
- И когда есть деньги, - добавил Хоффнер. - А когда их нет… - Он вздохнул.
- Тебе не хватает на жизнь?
- Ну, не то чтобы…
- Значит, много тратишь.
- Ну что ты, я человек скромный. Живу один…- Он снова вздохнул.
- А почему один? Ты уже не молод.
- Ну, почему… Очень просто. Был женат. Развелся. Сама понимаешь, не всем везет.
- М-да… У всех одно и то же.
- Увы.
- Тогда-то ты и стал писать?
- Да. Примерно так и было. Стал зарабатывать этим.
- Был мужем, стал писателем. Кстати, романы у тебя тебя совсем неплохие. Особенно этот, последний.
- «Росчерк звезды»? Тебе правда понравился?
- Очень.
Хоффнер втайне доволен услышанным, но продолжает изображать скромность.
- Пустяки. Я знаю цену своим романам.
- Нет, правда, Эд! Прекрасная вещь! Ни в коем случае не прекращай писать.
- Да уж… Писательством не озолотишься. Приходится заниматься всей этой ерундой - редактировать чьи-то романы.

- Да, совсем забыла... - вспоминает Моник, отставляя бокал. - Ты ведь занимаешься этим? Могу тебе кое-что предложить. Тоже роман. Нужно капитально отредактировать. Написала одна… ну, скажем, моя знакомая. Девчонке 20 лет, это ее первая попытка. Рукопись, признаться, совсем сырая, но если ты возьмешься…
- Новая Франсуаза Саган?
- Она дочь одного крупного бизнесмена, может быть, ты слышал: Барри Качино. Постройка судов по частным заказам. Собственно, деньги его, он и будет платить.
- Папаша-спонсор?
- Примерно так. Он ей пообещал, что если она худо-бедно сможет написать роман, и его реально опубликуют, то он сам лично выступит в роли Букера и выплатит ей премию. Хотя она обеспечена и пишет не из-за денег. Впрочем, кто знает?
- Могли бы напечатать и за свои кровные. Как, ты говоришь, ее зовут?
- Глория Качино...
- Нет, ну что за времена! – желчно восхитился Хоффнер. - Юные девчушки пишут романы! И при этом на что-то рассчитывают...
- Да, времена изменились, - шутливо поддакнула ему Моник.
Хоффнер покачал головой.
- Не знаю, можно, конечно, попробовать, Но ты говоришь, что рукопись необходимо довести до уровня, подходящего для публикации? На уровень Букера? Задачка непростая! Это тебе не обычная прочистка...
- Но и деньги немалые. Если, конечно, сумеешь, договориться с папашей.
- Хм... И на что там можно рассчитывать?
- На две-три тысячи как минимум. А может и больше. Барри для дочурки ничего не пожалеет.
- Ты хорошо знакома с ними?
- Не слишком. У них апартаменты в центре, в Мэйфере.
Хоффнер задумчиво поковырял вилкой в остывшем бифштексе.
- Ладно, ничего пока не обещаю. Сначала нужно убедиться, что девочка написала что-то осмысленное. Из полной чепухи шедевра не создашь. Ну, а тогда уж и все остальное. - Он внимательно смотрит на Моник. - Ладно, к чему здесь все эти разговоры о деньгах? Не будем портить вечер, лучше выпьем.
Он подливает вино в бокалы, в то время как Моник смотрит на него. В ее глазах видна явная симпатия, а может, и нечто большее.

***
(Продолжение следует)