Что такое экономика и какие науки её изучают

Видеозапись доклада на Заседании № 3 Концептуального Экономического Форума, состоявшегося от 3 ноября 2025 г.: https://vkvideo.ru/video-146842769_456240845

Текст доклада приведён ниже.

Итак, что такое экономика. Я не буду делать обзора взглядов на экономику, от Аристотеля до наших дней. Нет времени. Возьму быка за рога и выражусь нормативно: что надо понимать под экономикой и чем мой подход лучше других. Рассматривая иные подходы, я буду сразу фокусироваться на том, в чём их подход не дотягивает до идеала, который даю я.

Исходим из позиции каждого отдельного человека, как мыслящей реальности, называющей себя словом «Я». Он есть конкретный Разум, непрерывно фокусирующий Внимание на себе и своих отношениях с окружающимися объектами.

В его внутреннем мире идёт непрестанная борьба разных сущностей, идей и желаний за власть над его Вниманием и ходом мыслей:  http://proza.ru/2014/12/23/690 .
Эта власть направляет его то на одни, то на другие действия, которые могут складываться в некую целесообразную деятельность, а могут и разрушать эту деятельность, прерывая её на другую.

Человек, рассматриваемый изнутри, есть как бы молекула Общества, - мельчайшая частица, сохраняющая все его свойства. То есть, Человек есть уже и Общество, и Производство, и Рынок, и Война: http://proza.ru/2014/12/23/675 .

Первая проблема, с которой имеет дело каждый человек — это проблема власти над собой, своим поведением и своими действиями.

Вопрос власти над собой — это вопрос выживания в окружающем мире, условия которого для разных людей, даже в одной и той же семье, различны. Они с разной степенью необходимости навязывают людям те или иные понятия, требования определённых культур и стремления к реализации определённых целей.

Власть над собой — это первое условие власти над вещами окружающего мира, над другими людьми и ходом событий.

Власть — это ключевой атрибут Разума, как феномена биосферы, социосферы и ноосферы. И реализация этого атрибута есть экзистенциальная проблема каждого человека.

Независимо от того, изучал человек философию, или не изучал, он находится в состоянии хронической проблемы, выраженной Основным вопросом философии: Что первично — Дух или Материя?, Что чем определяется: Сознание Бытием или Бытие Сознанием? И — познаваем ли Мир?

И каждый человек выстраивает свою жизнь, по своему реализуя ответы на эти вопросы: одни утверждают свой Дух и Разум над окружающим Миром, властно творят своё Бытие и своим Познанием раздвигают границы своей Ойкумены. Другие смиряют Дух перед внешней Материей, к которой они относят и чужой Разум, ограничивают своё Сознание обстоятельствами Бытия, и познают не столько Мир, сколько правила поведения, навязанные властью чужого Разума.

Что такое экономика — этот вопрос для разных людей имеет один и тот же смысл, но существенно разное содержание.

Общий смысл: экономика — это всё то, что существует независимо от моей воли и сознания, предшествует моим решениям и определяет мою волю и сознание.

А что в мире остаётся сверх этого? - Остаётся та часть Мира, что существует по моей воле, порождается мною, и зависит от меня, то есть, всё, что составляет мои властные пределы. Это, в той или иной мере, - моя техника, мои изобретения, мои подчинённые люди, соратники и сотрудники, мои дети, мои идеи и решения.

Отсюда следует, что экономика разных людей имеет очень разное содержание.

Чем шире и глубже ваши властные пределы, тем меньшее значение имеет для вас экономика и, наоборот.

В общем виде, экономика — это система отношений зависимости человека от обстоятельств внутреннего и внешнего мира, в том числе его зависимости от других людей и от общества в целом.

В этом свете, термин «экономические отношения» является синонимом терминов "материальные отношения", отношения "объективной собственности" и, наконец, это синоним марксистского термина «производственные отношения», - понятия, открытием которого Маркс гордился, как главным научным открытием своей жизни.

Почему он им гордился? Да потому, что через это он вышел на самую общую аксиоматику для построения общей теории развития человеческого общества.

При построении своей теории Маркс допустил ряд катастрофических ошибок, которые запрограммировали гибель СССР, я их раскрою не сегодня, а на следующих заседаниях Форума.

Но эти ошибки не должны заслонять нам фундаментальность направления социологической мысли, которое дало ключи от будущего, утерянные, к сожалению коммунистами.

Вовсе не случайно, при Сталине, треть планеты Земля встала под знамёна марксизма. Это именно то направление, куда Иосиф Виссарионович Сталин пытался вести СССР, вопрошая советских экономистов: дайте теорию, без которой нам смерть! Эта идеология и сегодня имеет колоссальный, но скрытый от непосвящённых, потенциал.

Вопреки ряду современных апологетов Сталина, утверждающих, будто Сталин лишь подыгрывал марксизму, как официальной легенде, оправдывавшей организацию власти в СССР, а на деле, якобы, Сталин его отбросил, я ответственно заявляю: Сталин глубже понимал реальность и был более последовательным марксистом, чем сам К. Маркс. И решение проблем социализма в СССР состояло не в отбрасывании марксизма, чем занялись горе-коммунисты. Надо было преодолеть катастрофические ошибки марксизма, но сохранить фундаментальную концепцию производственных отношений, дающую идеальный методологический скальпель для всех социальных наук, но практически полностью утраченную советскими экономистами.

Факт этой утраты я обнаружил на собственном опыте в 1976 году. Я поступил тогда в Новосибирский Госуниверситет на экономический факультет для получения второго образования. До того я прошёл четыре курса чистой математики и прервал учёбу для основательной практики: поработал много кем: от строителя до грузчика, но основательную практику обрёл в двух качествах: во-первых,, слесарем-сборщиком на Красноярском комбайновом заводе, где достаточно глубоко постиг истины пролетарского труда. Во-вторых - в КБ СП (легендарном КБ 1), - программистом системы противоракетной обороны СССР, в рамках проекта «Алмаз»: получил уникальную возможность осознать, в чём состоит главное богатство Родины, - в творческих коллективах, способных решать задачи высшего уровня сложности. Там я привык работать на уровне выше мирового.

И вот, поступив на экономический факультет Университета, я обнаружил, что почти все преподаватели не имеют понятия об истинном смысле категории «производственные отношения». Почти все. Я встретил лишь одного (по фамилии Леонтьев), кто понял меня и позволил мне, явно чего-то опасаясь, написать курсовую работу "О тождественности понятий материальные, экономические и производственные отношения в марксизме". А опасения он выразил вопросом: "Валентин, почему ты копаешь под Власть??? Тебе это кто-то поручил, или как?..."

Смысл этой категории нетривиален, - это первичное понятие, раскрываемое лишь последовательностью примеров, как «точка» в геометрии Евклида. И я не раз буду, по ходу Форума, раскрывать смысл этой категории.

Она открыта Марксом путём интерпретации основного вопроса философии на практику судебных процессов и конфликтов, выплеснувшихся на заседания Шестого Рейнского Ландтага в 40-е годы 19-го века в Германии, где начались процессы, что сегодня захватывают Россию. Тогда лесные общие угодья вдруг приватизировались и в ранг преступников попадали все, кто пытался ходить в лес и собирать, кто хворост, кто ягоды, а кто грибы.

К. Маркс, был тогда главным редактором Рейнской газеты. Исходно ярый антикоммунист, он повыгонял с работы всех левых журналистов и потому вынужден был сам собирать новости для своей газеты. И решил посещать заседания Рейнского Ландтага, где столкнулся с нелепостью законодателей и судей, защищавших права новоявленных частных собственников против естественных прав других людей.

Не буду углубляться в историю марксизма. Повторю тезис, который я дал в своём докладе на 1-м Заседании нашего Форума:

«В основе формационного подхода к анализу общества лежит идея Разума, терзаемого основным вопросом философии (ОВФ) и, в силу этого, объективно расколотого на разумы идеалистов и материалистов. Причём общество живёт и развивается этим расколом, претерпевая периоды эволюций в рамках очередной общественно-экономической формации (ОЭФ) и революционных (квантовых) переворотов, меняющих господствующий способ общественного производства. (Понятие способа производства и как он формируется я детально ввёл на 1-м заседании Форума)

Исходя из ОВФ, Маркс выявил в составе политэкономии особый раздел: гносеологию (теорию познания), - которую он вырвал из лона философии и превратил, с одной стороны, в инструмент социологии, с другой — в орудие классовой борьбы. Её предмет - производственные отношения, как то, что предшествует Разуму и даёт базис волевым, политическим и правовым решениям …"

И, теперь скажу к сегодняшней теме: главная слабость формационного подхода в том, что марксисты абсолютизировали раскол между идеалистами и материалистами, не заметив Разума, как их общего знаменателя. Они абсолютизировали тезис, будто все общественные теории классово ангажированы. И этим обрекли себя, при переходе к практике, обязательно выбирать одну из классовых сторон, на которую, якобы, надо делать ставку в классовой борьбе. И это сразу же превращает их в контрреволюционеров.

Истинно революционный подход состоит в возвышении над узостью аксиоматик противостоящих классов и в выработке новой аксиоматики, снимающей накопившиеся противоречия.

Но марксисты, делая ставку на один из классов господствующего строя, программируют неизбежность реинкарнации этого строя, что наглядно показано опытом СССР.

В своём Первом докладе я дал тезис, что «Манифест коммунистической партии» Маркса и Энгельса явился самым антикоммунистическим произведением мировой литературы. Он сбил с толку мировое коммунистическое движение и на 180 градусов развернул его цель: вместо защиты трудящихся от впадения в пролетарское состояние призвал сделать ставку на пролетариат, чем подменил путь к коммунизму строительством общества-фабрики.

Сегодня я дам более широкий исторический тезис, раскрывающий слабость марксистского формационного подхода.

В том же Манифесте классики марксизма, провозглашая революционную роль классовой борьбы, тенденциозно встали на стороне класса угнетённых. Мол, патриций и плебей, феодал и крепостной, мастер и подмастерье, буржуа и пролетарий, - это исторический ряд противостояний угнетателей и угнетённых. Мол, с одной стороны — грабители (экспроприаторы), с другой — ограбленные (экспроприируемые). Но пробьёт час, и экпроприаторов экспроприируют. То есть, грабители будут ограблены.

Это, с одной стороны, даёт ассоциацию: грабь награбленное, - что ничуть не продвигает нас к светлой цели коммунизма, когда грабёж должен быть искоренён.

С другой стороны, это демонстрирует отказ от истинно научного подхода. Требующего взглянуть на ситуацию беспристрастно и заметить, что из природной дикости человек часто выходил в двух лицах: либо как покоритель природы, либо как часть природы, покорённая другими людьми.

Если бы Маркс последовательно применял гносеологический подход, как открытый им особый раздел политической экономии, то он констатировал бы факт, что, изначально, людям свойственно (и это до сих пор сохраняется в менталитете многих племён и кланов современного мира) считать людьми только тех, с кем тесно переплетены их жизни, - это члены их семьи или дружественные соседи. Всех остальных, особенно говорящих на чужих языках, - они людьми не воспринимают, а, сталкиваясь с ними в диком лесу, принимают за разновидность дичи, объект охоты для поедания или приручения, как диких животных.

Изначальное рабство формировалось путём приручения захваченных людей через ласку и таску, - так же, как приручают любой животное.

За необычной приветливостью, демонстративным дружелюбием и обходительностью незнакомого вам восточного или южного человека часто скрывается намерение приручить вас, как дикое животное. Наши современные девушки не раз пленялись этим чарам и не успевали опомниться, как ласковый ухажор вдруг берёт в руки хлыст и загоняет их в загон для овец.

В более древнем менталитете, выходя из лона дикости, племена считали всех обитателей природы, включая членов других племён,по-прежнему животными, которыми можно питаться. При этом они не считали себя людоедами. Если вы с ними встретитесь, как гость их племени, они пленят вас милыми и обаятельными улыбками и кротким нравом. Они – в своих глазах — разумные существа и вовсе не людоеды, но это не значит, что в рамки человечества они включают всех людей.
Так, дружелюбные полинезийцы столетиями считали белых людей разновидностью свиней, и охотились за ними, устраивая засады на морских путях. Народная память полинезийцев отпечатала этот факт в названиях проливов: на карте Полинезии до сих пор есть название - «Пролив длинных свиней». Это о белых людях, на которых полинезийцы охотились.

Миклухо Маклай описал характерный эпизод, который его потряс. Однажды он увидел из-за дерева красивую девушку-папуаску, собиравшую ракушки на каменной косе, вдававшейся в море. Она была обнажённой. И он затаился, стоя за деревом. Вдруг он увидел юношу-папуаса, который вышел из леса и, крадучись, стал подбираться к девушке. Миклухо-Маклай ожидал, что юноша подойдёт и случится любовное общение. Но произошло страшное: подкравшись, юноша взмахнул копьём, убил девушку и с диким восторгом потащил её тело к себе в деревню, как пойманную дичь. Оказалось, что эта девушка была из чужого племени, чьи члены здесь людьми не считались, и юноша получил не осуждение, а похвалы, как удачный охотник за дичью...

Этот менталитет не исчез. Уже ныне, в двадцать первом веке были прецеденты исчезновения европейских туристок на острове Фиджи. Какой-то местный гид обаял двух дам своей обходительностью и увёл на экскурсию по красотам острова. Много времени спустя были обнаружены их обглоданные останки.

Не все народы прошли фазы людоедства и рабовладения — некоторые сразу возвышались зрелостью своего Разума.

Города и подчиняющиеся им территории, превращаясь в общие ареалы жизни разных племен, перемешивали людей и приучали считать людьми не только себя, но и «чужаков». Европа шагнула к территориальной общине лишь недавно – 2-3 тысячи лет назад, - через античные полисы. А до этого была людоедской.

Африка и многие районы Азии до сих пор находятся в состоянии перехода от родовой общины к территориальной. Поэтому, для множества населяющих ее родов, члены других племен и народов до сих пор людьми не считаются. Этим объясняются многочисленные «дикие» для европейцев прецеденты геноцида в африканских странах, - когда беспощадно уничтожаются целые деревни и племена, а обширные территории становятся ареной непрерывных «гражданских» войн.

Суть в том, что это вовсе не гражданские войны. Гражданские войны – это войны между гражданами. А здесь мы имеем дикие, животно- истребительные войны между племенами, не считающими друг друга людьми.

В обществе «белых» людей давно осознан и осуждается расизм и расовая дискриминация. Но «белые» люди совершенно не понимают и не дают себе отчета в том, что во многих тысячах современных племен Азии, Африки, Америки и Австралии людьми считаются только члены этих племен. Все остальные – включая «белых братьев» - не люди!!! С вытекающим отсюда снятием «табу» на убийства и даже на людоедство!

Расизм «белого человека» является инфантильной шалостью в сравнении с расизмом «противоположной стороны» – того «дикаря», который, на самом деле, считает Человеком лишь себя.

Этот экскурс я сделал для того, чтобы указать на тенденциозный пробел марксизма: фокусировку внимания на несчастной доле угнетённых — рабов, крепостных или пролетариях, без раскрытия феномена созревания человеческого Разума противоположной стороны — человека-победителя Природы и Общества, постепенно продвигающегося к осознанию космичности феномена Разума и становящегося всё более масштабным защитником, - сначала членов своей семьи и круга друзей, затем своего этноса, затем всех людей и всего живого на планете и в Космосе.

На пути этого осознания люди сталкиваются с противодействием членов своих семей, кланов, корпораций и классов. Их разум обогнал своей зрелостью тот общественный строй, в котором они живут, - и потому их свои же соплеменники выбрасывают из власти и даже из общества, подвергают репрессиям.

Классики марксизма, возвысившись до формулировки формационного подхода, не удержались на уровне истинно революционного аксиоматического подхода, исходящего из применения основного вопроса философии к анализу общества и требующего возвышаться над узостью аксиоматик идеологий противостоящих классов. И потому закрыли себе возможность проектировать хозяйственный строй будущего, сведя перспективы общества к торжеству одного из феноменов капитализма - административного Разума, - главного пережитка капиталистического строя.

Этим же они закрыли себе возможность создания теории зрелого человека и зрелого общества, являющейся одной из основ концепции Империи Разума и начал новой экономики, которая опубликована и будет обсуждаться на нашем Форуме.

Повторюсь из Первого доклада: «Зрелый человек— тот, чьи личные интересы возвышены до заботы обо всех людях, как о своих детях и даже обо всех живых существах, как братьях по Разуму.

Зрелое общество - то, что воспитывает каждого человека быть зрелым человеком и возводит каждого человека в общественную власть в меру его зрелости": http://proza.ru/2025/10/25/78 .

Восхождение людей и обществ по степеням зрелости состоит в воцарении отношений Разума и в выстраивании общественного строя, где власть перестаёт быть фактором раскола и хищнической эксплуатации, становясь фактором духовного единения людей.

Одним из следствий марксистского формационного подхода стал тупик идей диктатуры пролетариата. Марксисты никак не смогли выпутаться из парадокса: если пролетариат стал властителем, упразднившим наёмный труд, но он уже не пролетариат. В чём же смысл диктатуры пролетариата, если пролетариата, как класса наёмных работников уже нет?

Марксисты выпутывались утверждением, будто пролетариат сам себя нанимал и потому, якобы был лишь по форме пролетариатом, но по сути становившимся уже хозяином. При этом марксисты противоречили сами себе в ключевом вопросе: а что такое идеология пролетариата?

Классики марксизма утверждали, что всем ходом развития капитализма рабочие всё более становятся лишь винтиками фабричного производства, из разума которых исключается всякая идеология, они превращаются в обезволенный трудовой ресурс, а их разум, мол, всё более превращается в белый лист, куда можно вписать идеологию любого класса.

Этим рассуждением они обосновывали необходимость создания особой партии авангарда рабочего класса, которая будет вписывать в сознание пролетариев нужную революционную идеологию. Но, спрашивается, идеологию какого класса они будут вписывать в сознание рбочих, если пролетариат, превращаясь в ресурс, утрачивает всякую идеологию?

Маркс как-то заметил, что диктатура пролетариата нужна для формирования нового человека — человека общества будущего, причём, якобы, достаточно пару поколений продержать людей в ежовых лапах диктатуры пролетариата и люди забудут пережитки капитализма и станут новыми людьми. Спрашивается, а чьей будет их идеология? Надо ли указывать, насколько ненаучны эти сентенции Маркса!

Тем не менее, возвращаясь к теме моего доклада, отмечу, что формационный подход Маркса превосходит по его методологической значимости более узкий, так называемый естественно-научный подход, на основе которого сформировалось большинство западных экономических учений, известных под брендом «экономикс».

Это превосходство сводится к тому, что в западных учениях утрачен исторический подход к предмету экономической науки.

Как западные учебники по «экономикс», так и наши российские учебники, основанные на «экономикс», смакуют необходимость объективного подхода к изучению экономической реальности, исследованию фактов, обнаружению причинно-следственных связей и закономерностей и выработке знаний и приёмов, вооружающих благодарных студентов, бизнесменов, чиновников, домохозяек и других участников сложившегося общества так называемому рациональному поведению и решению задач оптимального выбора или выработки оптимальной экономической политики в необсуждаемом предположении, будто вся эта экономическая реальность естественна, как и вся природа и, якобы, надо лишь поглубже её постигать и половчее использовать получаемые знания.

Главным недостатком, якобы объективного, «естественно-научного» подхода, стала абсолютизация позиции учёного-наблюдателя, мол, он лишь исследует объективную реальность и выводит истины и рекомендации из объективных фактов. При этом, выводится за скобки социальная определённость Разума этого наблюдателя.

Классики марксизма говорили о классовой сущности этого "научного" Разума, погружённого в реальные производственные отношения и потому непрерывно и незаметно даже для себя соскальзывающего с позиции независимого наблюдателя на позицию апологета и лоббиста чьих-то частных или общих классовых интересов, либо на полный отрыв от исторической сути наблюдаемой реальности и на абсолютизацию и мистификацию сложившихся экономических категорий как неких вечных сущностей.

Эти утверждения я базирую на моих реальных встречах в начале 90-х годов с наезжавшими к нам профессорами и консультантами с Запада.

Раскрою дефект так называемого «естественно-научного подхода» на примере трактовки его последователями одного из ключевых феноменов современной экономики — феномена денег.

Одним из главных заблуждений большинства западных и наших взглядов на природу денег является версия, будто феномен денег явился результатом появления и развития товарного производства, будто деньги есть товар особого рода, выделившийся из среды других товаров благодаря особым свойствам, делающим его удобным для выполнения функций меры стоимости, средства обращения, накопления сокровищ, платежа и мировых денег и будто наилучшим из всех видов денег является то ли золото, то ли доллары, то ли энерго-часы, то ли криптовалюты, то ли будущие цифровые деньги или ещё какой-нибудь материальный или цифровой суррогат.

Этим заблуждением оказался пленён даже Карл Маркс, поддавшийся, с одной стороне, парадигме «естественно-научного подхода», а, с другой стороны — явно изменивший диалектике в рассмотрении эквивалентной и относительной форм стоимости товара в Первой главе Капитала - придумыванием мистической сущности «кристаллизованного в товаре труда» (ради апологетики фабрикантско-капиталистических идей «трудовой теории стоимости»).

В реальной жизни, и исторически, и логически, - деньги возникают, как продукт творческого Разума активных людей, притом не просто раньше фактов обмена и формирования товарного производства, но и как непосредственные причины обмена и развития товарного производства.

В эту истину меня обратил замечательный философ, безвременно ушедший из жизни, - Сергей Евгеньевич Шилов. Я изложу эту истину по-своему.

Весь фокус в том, что реальный человек есть реальное активное сознание, непрестанно различающее и отождествляющее окружающие его сущности и соотносящее их со своими потребностями. А последние многогранны, - одна и та же вещь может рассматриваться как инструмент удовлетворения совершенно разных потребностей.

Например, женщина в крестьянском хозяйстве смотрит на «лишнего» народившегося ягненка как на дополнительный залог устойчивости её очага, гарантию сытости завтрашнего дня. Мужчина на того же ягненка нередко смотрит, как на «деньги, которые жгут ляжку». Да и не только на «лишнего» ягненка, а и на пару необходимых – прикажет жене затянуть пояс и отнесет трех ягнят «налево», чтобы выменять на них то, что желанно его прихоти.

Тождественность вещей самим себе, как внешним сущностям, не исключает их различения как потребительных стоимостей для человека.

Наш Разум умеет, по законам математики, из одних и тех же стартовых тождеств, в сочетании с дополнительными тезисами, делать разные логические выводы, например, то женские выводы, то мужские выводы.

Традиционные экономические учения подходят к изучаемому предмету в парадигме «объективности» истины и стремления выявить истину такой, какой она является «сама по себе», то есть, занимают пассивную позицию «объективного» наблюдателя. И, естественно, обнаруживают, будто раньше был простой обмен, а затем возникли деньги. На это, мол, указывают все факты. И потому склоняются к пассивной теории происхождения денег, соответствующей женской парадигме.

Если бы они были правы, то деньги бы никогда не возникли!

Реальную экономическую историю творили активные мужчины, которые порождали свою истину и несли ее в мир, не считаясь с той «объективной» истиной, которую, как истину фактов, скрупулезные ученые полагают в основы своих теорий.

На деле, активные мужчины грузили на корабли тюки стеклянных бус, самовольно давали им толкование: «деньги»! - и отвозили к дикарям, жившим в эпоху матриархата. И получали, в обмен то, что отвечало их прихоти.

Хуже того, нередко мужчины, разрывая воспроизводственные обороты своих натуральных хозяйств, выдергивали из них необходимое, трактовали как «деньги» и бросали в обмен, разваливая натуральное хозяйство.

Стакан наполовину полон или стакан наполовину пуст – это два тождественных утверждения, имеющих противоположные смыслы.

Аналогично, деньги – это не просто платежное средство, признаваемое продавцом. Признание продавца есть лишь пассивный акт согласия с истиной, которую еще до согласия продавца порождает активный покупатель, изначально полагая нечто деньгами и навязывая продавцу роль продавца.

Роль денег, в этом свете, играет вещь, отдаваемая активной стороной сделки.

Получается, что деньги – это первичные персонажи в пьесе хозяйственной деятельности человека. Мужчина – режиссер-продюсер. А золото, серебро, рубли и доллары, и, вообще говоря, любые вещи – лишь артисты, которые могут более-менее удачно претендовать на исполнение роли денег.

Деньги, таким образом, предшествовали обмену, а не наоборот!

Деньги изобретались возникали как орудие захвата ценностей, инструментом заведомо неэквивалентного обмена, при котором идея эквивалентности была производной, порождаемой деньгами.

Это не отрицает идею эквивалентности обмена. Это указывает на сотворенный, производный характер эквивалентности, на активную синтезирующую роль денег, объединяющих прежде изолированные хозяйства, страны и народы через навязывание им идеи эквивалентности, продуцируемой из денег подобно воинской команде: «равняйся на меня!».

Причиной и движущим мотивом изобретения денег было их использование в качестве инструментов захвата чужого имущества, то есть, деньги изобретались, как форма оружия, заменявшего откровенный грабеж мирной торговлей. И явились не следствием развития обмена, а его началом.

Это не противоречит тому, что деньги использовались как средства накоплений, платежа, образования сокровищ, инвестиций и, наконец, как мировые деньги.

Но дело обстояло не так, будто деньги, по результатам развития сферы обмена, возвысились до уровня мировых денег. Напротив, это мир был связан деньгами и выстроен ими до уровня целостной и экономически взаимозависимой системы экономик разных стран.

Интересный пример из истории происхождения денег привёл в одной из своих лекций Олег Григорьев (развивавший вместе с Михаилом Хазиным оригинальный подход к исследованию экономики, названный неокономикой).

Когда в древности армия некоего завоевателя захватывала город, то его воины сдавали на общий склад всё награбленное ими имущество. А взамен получали ту или иную форму "складских расписок", вплоть до монет, напечатанных их властителем. Воинам, расквартировавшимся в захваченном городе, нужно было питаться, иметь кров, женщин и иные блага, на роль которых награбленное имущество не очень-то годилось. А вот складскими расписками они вполне могли расплатиться в кабаках и других учреждениях города - с местными жителями за получаемые от них блага. А те либо тоже использовали эти расписки в качестве платёжных инструментов, либо шли на склад и выбирали себе нужные вещи, в том числе получали назад ранее отнятое у них.

Так возникал феномен оборота денег, как правового инструмента доступа к ресурсам.

Та же логика действует и в современном мире.

США, с времён Бреттон-Вудского соглашения, стали весь мир рассматривать как склад награбленного и печатают доллары, фактически, как складские расписки, дающие право доступа к ресурсам этого склада. А люди или структуры, через чьи карманы вливаются доллары в мир (прежде всего это карман госбюджета США), уподоблены древним воинам, якобы завоевавшим мир и сдавшим завоёванное на склад...

США весь мир поставили в положение дикарей, которым, вместо прежних стеклянных бус, предъявляют зеленые бумажки, объявляемые деньгами.

При этом апеллируют к необходимости обслуживания системы обменов мирового рынка. То есть, навязывают «партнерам» пассивную, «женскую» парадигму восприятия истины.

Традиционные теории, согласно которым понятие денег логически выводится из обмена, а не наоборот, являются, следовательно, идеологическим прикрытием колониальной экспансии.

Бреттон-Вудские и последующие мировые форумы и встречи, посвященные развитию мировых денежных стандартов, проводимые в либеральной парадигме, недалеко ушли от исторических встреч европейцев с дикарями, на которых дикари напрягали интеллект, выстраивая теории божественной ценности стеклянных денег, в то время как первые ломали голову над изобретением новых стеклянных бус. Зрители, при этом, боготворили и тех, и других, как участников плодотворного интеллектуального процесса.

На самом деле, деньги — это правовой инструмент, изобретаемый той стороной сделки, которую Маркс ассоциировал с «эквивалентной формой стоимости».

Деньги — это не ресурсы и не товары, а лишь правовые инструменты освобождения людей от материальной зависимости в системе общественного разделения труда. Они позволяют людям специализироваться на делах, отвечающих их способностям и призванию.

Целесообразная деятельность складывается из решений людей посвятить себя ей, - отдать ей себя на время, - в обмен на ценность, получаемую от неё. В этом решении человек выступает как первичные деньги, отдаваемые ради ценности, являющейся целью этой отдачи. Любая деятельность осуществляется, только если есть хотя бы один человек, вкладывающий себя в неё.

Если для некоторого дела, затеянного человеком, нужны комплектующие условия, - ресурсы, как продукты других дел, - то человек должен, по идее, отдать себя и этим смежным делам. Чтобы не отдать себя всему, что комплектует начатое дело, человек вынужден изобретать себе, как первичным деньгам, заместителей.

Золото, доллары и т.д. есть, в историческом итоге, лишь суррогатные заместители человека, изобретённые быть инструментами его освобождения от необходимости отдаваться всем смежным делам.

Универсальная способность и универсальный ресурс, - Человек - есть прямая и истинная форма Денег. И, обратно, истинные Деньги – это Человек. Все иные формы денег – лишь суррогаты, его замещающие.

На роль суррогатных заместителей денег годится всё, что можно навязать кому-нибудь в обмен на то, что нам требуется.

Исторические общества складывались из племён, живших первобытным коммунизмом, где хозяйства базировались на общих угодьях. На роль обменных эквивалентов годились лишь индивидуально присвоенные вещи, - а ими были, с одной стороны, собственные военные способности, а с другой - военные трофеи, захваченные силой. Главными трофеями сначала, в силу неразвитости производства, были пленники, - прежде всего, женщины.

Поэтому, первыми заместителями Человека, как Денег, стали другие люди. Человек-захватчик распоряжался ими, пуская их, вместо себя, в дело – либо как рабов-работников, либо отдавая их другим в обмен на то, что требовал себе. Он мог и вернуть пленников на родину, требуя за них выкуп. Так сложилась одна из целей военной деятельности – добыча пленников, как уже Денег.

Человек-захватчик и сам выступал, как Деньги - навязывал себя - свои военные способности и покровительство - эквивалентом, за который требовал дань.

Поэтому, первая экономическая формация, в которой общество явило себя целостной цивилизацией, оказалась строем разбоя, работорговли и рабовладения. Этот строй - лишь фаза становления денег, как сущности, отделившейся от человека в качестве средства, отдаваемого им в обмен на требуемую ценность.

По свежей памяти порождения денег из Человека, древние греки считали, что человек есть истинная мера всех вещей. Эта истина сосуществовала с невольничьими рынками, где главными деньгами и главными товарами были люди.

Общественное разделение труда стимулировалось изобретением денег и навязывалось деньгами, используемыми в качестве формы оружия, заменявшего явное порабощение вымогательством дани за навязанные услуги. Наряду с натуральными хозяйствами землепашцев, скотоводов, рыболовов и т.д., по мере формирования территориальной общины и с развитием городских ремесел, - сразу развивались и сугубо денежные хозяйства, это:

- военные дружины, навязывавшие своё военное покровительство деревням, городам и купцам в качестве формы денег в обмен на дань и кормление, а также добывавшие у окрестных племен пленников, дань и трофеи, как уже деньги;

- властители и государства, чеканившие суррогатные деньги из золота и серебра;

- купцы, менялы и ростовщики, порождающие деньги из всего, – и из продуктов, и из чьей-то нужды в продуктах.

Деньги, как внутренняя сущность Человека, выходя и отделяясь от него, порождали обмен и многоотраслевое общество, связывали мир денежными узами разделённого труда.

Развитие обмена и разделения труда, обратно, развивало Человека, вычленяя в нём всё новые и новые способности, свойства и потребности, углубляя общение людей и развивая их язык, как инструмент схватывания, анализа, синтеза, изобретения и заселения в него всё новых и новых культурных сущностей.

Деньги, по исторической сути, есть заместители человека, призванные освобождать время его жизни от погружения в дела, на которых специализируются другие люди.

В развитом обществе каждый достаточно сложный производственный проект, - включая жизни людей, как основные проекты любого хозяйственного строя, - приходится комплектовать продукцией и услугами смежных производств (смежных проектов). В одиночку человеку пришлось бы самому делать все комплектующие изделия. Но в обществе он может сэкономить своё время, отдавая в смежные производства не себя, а деньги.

Деньги соизмеряют ценности - атрибуты и идеалы - разных культур и обслуживают господствующий способ общественного производства человеческой жизни.

Все фазы исторического развития общества, включая рабовладельческую, феодальную, капиталистическую и будущую - есть фазы становления и развития денег, как сущности, замещающей человека, функции которой расчленяются и развиваются с развитием производственных отношений.

Деньги всегда являются символом власти и инструментом её осуществления, выполняющим функции обособления собственности, соизмерения ценностей культур, присвоения благ и развития общественного разделения труда и отношений обмена.

Во властно расколотых обществах деньги становятся отчуждённой сущностью, запускаемой в общественный оборот социально незрелыми властителями, которые монополизируют выпуск денег и порабощают своих подданных.

Максимальная отчуждённость денег достигается при товарном производстве, особенно при капитализме, где деньги встают над самими властителями и порождают самовозрастающего идола, - капитал, возносящийся над всеми сторонами общества.

Предлагаемый проектом «Империя Разума» хозяйственный строй снимет отчуждённость денег, - вернёт деньги людям как их исконное право на властный доступ к ресурсам системы общественного разделения труда, - каждому зрелому человеку будет дано право целевой эмиссии денег под гарантии хозяйственного строя, ведомого государством.

Гарантия обеспеченности любых денег сводится к способностям и возможностям эмитента погасить выпущенные им деньги, как его долговые обязательства.

Целью эмиссии (выпуска) любых денег является немедленное комплектование некоего-то проекта какими-то благами (ресурсами) в обмен на обещание вернуть поставщику в условном будущем условный эквивалент ныне присвоенного.

В рабовладельческом обществе главной формой эмиссии денег была непосредственно власть, заставлявшая рабов трудиться вместо рабовладельца в обмен на приостановку насилия. А главными деньгами были люди, которых брали в плен, чтобы заставлять работать вместо себя либо чтобы выменивать на них нужные блага.

В феодальном обществе главной формой эмиссии денег, решавшей задачу комплектования жизни феодала, играли его обязательства будущей защиты подданных в обмен на дань. Гарантией их обеспеченности были военные способности феодала.

В домонополистический период развития капитализма главной формой эмиссии денег были векселя, которые выпускались зрелыми людьми своего времени под коммерческий или производственный проект с известным сроком его отдачи. Гарантией их обеспеченности были ценности проектов, финансировавшихся векселями под ответственность векселедателя. Банкноты выпускались банками в обмен на векселя, по операциям учёта векселей и играли роль вторичных денег, обеспеченных учитываемыми векселями и золотом.

В монополистической фазе капитализма банки совершили переворот и перехватили у зрелых людей функцию эмиссии денег: вместо операций учёта векселей и выпуска банкнот под них, стали давать кредиты под залоги материальных ценностей. Этот переворот нарушил ориентиры развития экономики: вместо новых ценностей, реализуемых проектами, деньги стали обеспечиваться продуктами прошлых проектов, принимаемых банками в качестве залогов. Возник тупик финансового рынка, разгоняющего дурную бесконечность вторичных и третичных ценных бумаг.

На этом остановлюсь.

На примере категории денег я показал неполноценность так называемого «естственно-научного подхода» к экономике.

В заключении раскрою вопрос, какие науки изучают экономику. Я исчерпал время, поэтому буду предельно краток. Подробнее вопрос раскрыт мною в книге "Империя Разума. Начала новой экономики", конкретно в её разделе "Начала экономических наук".

Раскрытие вопроса о том, какие науки изучают экономику, требует, для начала, развенчания философии, как, якобы, матери всех наук. Я утверждаю, что философия есть феномен культуры мышления, любви к истине. И она стоит в стороне от истинной матери всех наук, которой является феномен, скрывающийся под термином «политическая экономия».

Политическая экономия, это ключевой инструмент Разума, служащий исследованию материальных основ Власти, как главного атрибута Разума.

И во все века политэкономия была тайным орудием жречества, гарантировавшим его власть в обществе.

Первыми научными дисциплинами, порождёнными политэкономией, стали геометрия и астрономия.

Как это произошло? В Древнем Египте ежегодные разливы Нила смывали границы между земельными участками земледельцев. И каждый раз вставала проблема заново разметить все участки, не нарушая справедливости, - то есть, восстанавливая прежние границы. А это требовало, во-первых, особой системы учёта границ участков, и, во-вторых, знания геометрических законов ("теорем"), позволявших по учитываемым исходным данным восстанавливать все границы.

Геометрия возникла как система приёмов землемерия, сделавших носителей этих приёмов и геометрических знаний уважаемыми людьми, "нужниками", к которым все обращались за помощью. Владение геометрическими знаниями позволило этим "нужникам" создать астрономию, а это дало им возможность взять власть над душами людей и превратиться в жрецов, якобы причастных к высшим существам и способных предсказывать затмения и другие "сверхъестественные" явления...

Далее. Практически все основные инструменты естественных наук, - измеряющих массу и время, - взяты из экономической практики.

Через это и физика, и химия и другие естественные науки обязаны своим происхождением экономике и подчинены главной науке о ней - политэкономии.

Вывод. Экономику, как материальную основу власти Разума над Природой, призваны изучать все науки.