Феи, fatum и зелёные лабиринты

Вечер опускался на город. Я сидел в маленьком кафе на окраине Буэнос-Айреса и перечитывал страницы Борхеса — те самые, где он пишет о феях, как будто они существуют где-то рядом.

Феи — мифологические существа, связанные с судьбой человека. Само их имя происходит от латинского fatum — жребий, судьба. Интересно, что эти создания могут быть не просто сказочными персонажами, а отражением наших собственных желаний и страхов. Древние верили, что феи вмешиваются в человеческие дела, и их красота часто оказывается опасной для тех, кто с ними встречается.

В греческой мифологии нимфы очаровывали путников своей красотой, но эти встречи редко заканчивались благополучно. Согласно преданиям, нимфа могла влюбить в себя смертного, а затем превратить его в дерево или источник.

У северных народов есть легенды о духах, которые подменяют человеческих детей. Эти истории рассказывали, что духи оставляют вместо ребёнка своё чадо, которое вскоре исчезает, не оставляя следа.

Индейские племена Северной Америки верили в духов ветра и прерий. Воины, которые пытались завоевать расположение этих духов, часто теряли себя в этом стремлении.
Общая тема этих мифов: обещание удачи или любви, которое оборачивается потерей.

В Ирландии вера в фей была особенно сильной. Считалось, что они живут под землёй, в холмах и курганах. Крестьяне находили в земле древние кремневые наконечники стрел и называли их «стрелами фей». Этим стрелам приписывали целебные свойства — ими натирали раны и больные места.

Уильям Батлер Йейтс собирал ирландский фольклор и записывал рассказы крестьян о феях. Один из его информантов рассказывал о женщине, которая не верила в ад и чертей, считая их церковными выдумками. Но в фей она верила безоговорочно — они были частью повседневной жизни, такой же реальной, как дождь или урожай.
Йейтс отмечал, что феи в ирландских легендах любят зелёный цвет, а их размеры могут меняться — в одних историях они крошечные, в других — ростом с человека или даже выше.

Я вспоминаю, как в детстве в Аргентине, гуляя по лесу, я услышал странный звук — будто звон маленьких колокольчиков. Всё вокруг было зелёным: листва, мох, трава. На мгновение показалось, что это место не совсем обычное.

В Шотландии в конце XVII века жил священник Роберт Керк. Он написал трактат под названием «Тайное содружество» (The Secret Commonwealth), где описал верования шотландцев в фей, духов и оборотней. Керк утверждал, что некоторые люди обладают «вторым зрением» — способностью видеть невидимый мир.

Книга была переиздана Вальтером Скоттом в XIX веке. По легенде, сам Керк после завершения работы был унесён феями в наказание за то, что раскрыл их тайны.
Это напоминает произведения Борхеса, где раскрытие тайны часто ведёт к исчезновению того, кто её раскрыл. Лабиринты Борхеса — метафора знания, из которого нет выхода.

Фата Моргана — это не только фея из легенд о короле Артуре, но и название оптического явления, часто наблюдаемого в Мессинском проливе у берегов Италии. Миражи создают в воздухе призрачные замки и острова, которые исчезают при приближении.
Это явление хорошо иллюстрирует природу фей в фольклоре: они обещают нечто прекрасное, но это оказывается иллюзией. Борхес упоминал Фату Моргану как символ обманчивости.

Похожие существа встречаются в мифологии разных народов. В Японии есть юрэй — призраки, которые могут очаровывать живых. В русском фольклоре это лешие и русалки — существа, красота которых таит опасность.

Музыкант по имени Эмилио жил в Буэнос-Айресе и играл на скрипке по вечерам в уличных кафе. Однажды лунной ночью он увидел в парке незнакомую женщину. Она танцевала одна, и её движения завораживали.
Они начали встречаться. Женщина научила его новым мелодиям, которые трогали слушателей до слёз. Эмилио был счастлив. Но однажды она просто исчезла, не оставив адреса или номера телефона.
Он искал её по всему городу, но находил только зелёный шарф на скамейке, или ему слышалась знакомая мелодия в переулке. Постепенно он понял, что, возможно, создал её образ сам — идеализировал случайную встречу до такой степени, что реальность растворилась в фантазии.
Эмилио отправился в путешествие. В Ирландии местный фермер подарил ему найденный в земле кремневый наконечник: «Говорят, помогает от душевной болезни». Наконечник не излечил Эмилио, но вдохновил его на новую музыку — в его мелодиях звучало аргентинское танго с ирландскими мотивами.

Борхес создавал тексты, которые меняли восприятие читателей, уводили их в лабиринты смыслов. Йейтс собирал истории у ирландских крестьян и превращал их в поэзию. Роберт Керк записывал верования своего народа.
Все они, в каком-то смысле, «похищали» истории — брали их из устной традиции и переносили на бумагу, трансформируя в процессе написания. А читатели становятся «похищенными» — однажды войдя в мир этих текстов, они уже не могут полностью из него выйти.
Феи в ирландских легендах часто описываются как падшие ангелы — существа, изгнанные из рая, но не попавшие в ад. Они остались между мирами, красивые и опасные одновременно.

Можно провести параллель с современным цифровым миром. Социальные сети обещают связь и признание, но часто крадут время и создают иллюзии. Алгоритмы, как древние феи, влияют на наши судьбы способами, которые мы не всегда осознаём.
Знакомый программист как-то сказал: «Я создал алгоритм для генерации текстов, и он начал так точно предсказывать мои предпочтения, что стало немного жутко. Как будто я сам для себя создал судьбу — fatum».

Эмилио в своём путешествии добрался до Шотландии, до городка Аберфойл, где жил Роберт Керк. Там он нашёл старое издание «Тайного содружества». Читая о «втором зрении», он понял: возможно, его фея была не галлюцинацией и не реальным существом, а чем-то промежуточным — проекцией его собственных желаний и страхов.
Он вернулся в Буэнос-Айрес и продолжил сочинять музыку. Теперь его мелодии звучали глубже, в них слышалось что-то новое. Люди останавливались послушать и уходили задумчивыми.

В Мексике, среди руин майя, рассказывают о кукум — духах джунглей, похожих на фей. Они якобы являются художникам и вдохновляют их, но эта одержимость может быть разрушительной.

Один скульптор вырезал из нефрита статую крылатой женщины. Работа заняла месяцы, и он настолько погрузился в неё, что почти перестал спать и есть. Когда статуя была закончена, он увидел её во сне живой. После этого он создавал всё более странные работы, пока не потерял связь с реальностью.

Творчество может быть похоже на встречу с феей — оно даёт и отнимает одновременно.

Вавилонская библиотека из рассказа Борхеса — бесконечное собрание всех возможных книг. В каком-то смысле это похоже на царство фей: бесконечное, лабиринтное, где можно заблудиться навсегда, ища свою книгу — свою судьбу.
Борхес знал, что пишет об опасных вещах — о бесконечности, о времени, о лабиринтах сознания. Но он продолжал, как Роберт Керк продолжал записывать легенды, зная, чем это может закончиться.

Допив кофе, я вышел из кафе. Улица в свете фонарей казалась зеленоватой. Ветер подхватил лист с моими заметками и унёс его.
Феи остаются в культуре, потому что они — метафора чего-то важного. Они символизируют то, как желания и иллюзии могут управлять жизнью. Они напоминают, что красота может быть опасной, что не всякое везение — благо, что судьба (fatum) не всегда приходит извне — иногда мы создаём её сами.

Эти истории живут в разных культурах потому, что они говорят о чём-то общечеловеческом — о стремлении к чему-то большему, о цене этого стремления, о границе между реальностью и фантазией.
Возможно, в этом и заключается их главная функция: они помогают нам задуматься о собственном выборе и его последствиях.