Татмос Плохо хорошо

Это продолжение того: http://proza.ru/2025/10/15/66

– Если бы вам сказали, что не надо больше делить все события на «плохо» и «хорошо»?
– Типа Праздника Непослушания в детском саду! – весело подхватил Татмос, подыгрывая Клие. Он просто физически почувствовал, что ощущение радостной безмятежности стягивают с него как теплое одеяло в момент самого сладкого утреннего сна. В конце концов, пусть все закончится хорошо, раз он в кои-то веки и совершенно неожиданно, чувствует себя "своим" в этом нереальном месте. А может он сам не более реален, чем это место. «Не безнадежен!» – ухмыльнулся мамин голос в голове.

–  К примеру…Неизбежное и бездушное нечто, физический объект, несется на тебя стремительно, а ты… цепенеешь, застываешь, не в силах пошевелиться, а вот глаза успеваешь закрыть, зажмуриваешься даже. Не понимаешь почему, но делая это, ты упрямо отрицаешь очевидную опасность. И делаешь ты это, чтобы…спастись.

Когда Клие начала говорить, она сделалась похожей на врача, которому приходится говорить пациентам неутешительные диагнозы: холодной и отстраненной: ни вашим, ни нашим. Татмос с удивлением смотрел на нее. Все это было как игра какая-то.   Ему хотелось встряхнуть ее встормошить, сжать, смять, чтобы она хотя бы ойкнула, или исторгла из себя хоть одну нелогичную человеческую эмоцию.

– Как спастись-то? Если оно несется на тебя? – информация портилась на глазах как погода.
–  Оно несется на твое физическое тело, надо понять, а спасти надо…
– Душу! Хе-хе! – Татмос не дал ей договорить и засмеялся неестественным, нарочито саркастическим смехом.
                Это вышло довольно грубо, Клие должна была обидеться, а ему все равно, плевать ему. Сказочки всякие тупые рассказывает – водит его по кругу, не объясняя ничего.
               
«А тебе все разжуй, да в рот положи! Сам-то соображай!» – прикрикнул мамин голос в его голове. Клие, то ли услышала его каким-то непостижимым  образом ( кто ее знает, какие у нее возможности, если она ничего не рассказывает), то ли догадалась по его судорожному движению головы ( он дернулся, как будто в ухе «стрельнуло»,  у него каждый раз одинаковая «отитовая» реакция на мамин голос в голове),  и примирительно сказала: «Учебников по этому предмету нет ».

– Следуя вашей теории, о сверхэнергии могущей создавать материальные объекты силой своего воображения… Нет, об этом неприятно даже думать – вмешался Сом, за несколько минут до этого давший себе зарок не произносить ни слова больше и быть лишь безмолвным свидетелем всего происходящего. – Тем не менее, что же – люди обладающие сверхэнергией сами в силах создать физический объект, как-то: «неизбежное и бездушное нечто» и дальше что… принять последствия, принять смерть?

– Я так и знал. Слишком сладко все начиналось.  В этом холодильнике есть еще лимонад?  Проговорив это, Татмос резко встал, подошел к пузатому ЗиЛу и рывком открыл дверцу – все внутренности холодильника были забиты стеклянным бутылками Лимонада «Буратино» 1969 года.

Сом внимательно наблюдал за Клие. В ней есть неуверенность, это если и хорошо, то только тем, что она не менторствует. Что он ожидал увидеть, когда шел сюда, он и сам толком не понимал.  Скорее он представлял Клие как некую туповатую самоуверенную матрону, которая вещает своим адептам и последователям нечто, что не проверить, не попробовать на вкус. А она как… как классная девчонка, которая не будет твоей никогда.