Непал Индия Пакистан Мальдивские острова

Здравствуй, мамулечка!

Я далёк от мысли, что это письмо прочитаешь только ты, но в первую очередь, я адресую его тебе, потому что знаю, никто не прочтёт его с таким вниманием и интересом, как ты. И хотя, честно сказать, в этот раз ну уж совсем не хочется браться за ручку, все же попытаюсь тебе описать свое последнее путешествие, которое, впрочем, уже подходит к концу, тем более, что обещал это сделать по телефону, однако, чтобы не нарушать хронологию, начну с самого главного — с маршрута. Я его выбрал не сразу, изначально хотел поехать в США и Канаду, но американцы в визе отказали, посчитав меня явным претендентом в иммигранты в их «превосходную и исключительную» страну. С досадой пришлось проглотить эту горькую пилюлю, поскольку в визе мне ещё никто никогда не отказывал. Но особенно не расстроился, так как был уверен, что статуя свободы, подаренная французами и Ниагарский водопад никуда не денутся; скорее собрался туда ехать из-за того, что Северная Америка, это единственный материк, где я не был. Утешив себя мыслью, что скульптурный ансамбль Вучетича на Мамаевом кургане и больше, и красивее, а водопад Игуасу между Аргентиной и Бразилией более впечатляющий, согласно рассказам очевидцев. Я быстро определил два альтернативных маршрута; первый — всё та же Северная Америка — Мексика, второй — более заманчивый: Непал — Индия — Пакистан — Мальдивские острова, 18 дней. Последний перевесил в свою сторону. Постарался быстро оформить визы, 16-го августа нужно было выезжать, всё успел сделать вовремя. Работа в августе из-за отпусков замирает, так, что самое время использовать этот месяц. Итак, сам маршрут и первый перелёт.

Сначала Дубай, где уже в шесть утра на самом рассвете испепеляющая жара. Ближе к обеду прибываем в Карачи, самый большой город в Пакистане, где пересаживаемся на другой самолет всё тех же, более чем скромных, пакистанских авиалиний и летим в Катманду, столицу Непала. Прилетаем уже во второй половине дня и устраиваемся в пятизвёздном отеле Холидей Ин, категорию ему явно завысили, но всё же отель неплохой: с несколькими ресторанами и бассейном, которым так и не пришлось воспользоваться из-за проливных муссонных дождей, поливавших как из ведра всё время нашего нахождения в Непале. Поужинав вечером в одном из ресторанов этой буддийской страны; к слову, почти вся пища там острая, через несколько часов мы получили расстройство желудков. Мы — это я и ещё одна молодая супружеская пара, с которой у меня совпали маршруты с начала и до конца, кроме Мальдивских островов, где я себе выбрал другой отель, С другими мы пересекались, то здесь, то там, но маршруты у всех разнились. К моему счастью, у моих попутчиков оказалась куча всяческих таблеток, так как Кристина была фармацевт; её супруг был экономист. Мы быстро нашли общий язык. Расстройство желудков быстро удалось исправить и больше нас этот недуг не тревожил. Второй день в Катманду, напомню, под проливным дождём, мы героически посвятили осмотру достопримечательностей столицы: дворцовые комплексы, храмы, буддийская ступа Свайямбупат, дворец Кумари, где живёт девочка одиннадцати лет, которая и является этой самой Кумари-богиней. Живет она в заточении с пяти лет до подросткового возраста и является по местным обычаям богиней, пока её место не займёт другая. Выбирают Кумари только из одного региона Непала по целому комплексу стандартов, известному только священнослужителям.
 
Внешне Кумари произвела впечатление симпатичного ребёнка с надменным взглядом и обилием нарядов и макияжа. Из окна её попросили показаться няньки, после того, как в специальной коробочке я оставил пожертвование в один доллар. Ближе к обеду мы направились в соседний город Патан в двадцати километрах от Катманду, где увидели ещё несколько площадей, интересных храмов, дворцовых комплексов. На одной из таких площадей, забравшись повыше, мы пообедали. Многое поражало в этой тибетской стране: и древняя культура и абсолютная нищета, и обилие обезьян возле некоторых храмов, которые шныряли везде и всюду с необыкновенной проворностью и ловкостью. У гида узнал, что в столице врачи, которые обучались в СССР, часто говорят между собой на русском, чтобы больные их не поняли. Многое для нас являлось открытием в этой стране Гималев, но ещё больше так и осталось скрытым.
Далее наш путь лежал в Бенарес, к берегам священного Ганга в Индию.

Нищета, попрошайки, вонь и пыль. Здесь нам предстояло провести два дня. Первая же ночная вылазка нас потрясла. По вечерним тесным пешеходным улочкам идем к Гангу, чтобы посмотреть ритуал сожжения покойников, освещённые улицы и переулки, постепенно перерастают в проходы шириной в полтора-два метра при полном отсутствии света. Гид идет с фонарём, я свой оставил в гостинице, так как никак не ожидал от него такой потрясающей экскурсии во мраке. Нужно внимательно смотреть под ноги, всё заминировано  кучами священных животных, которые мычат то там, то здесь; к счастью, никто не поскользнулся. Люди справляют свою нужду прямо на улице, тут же кушают, продают и спят. Если улица попалась широкая, то можно с помощью мешковины и жердей отгородить себе комнату, и так несколько в ряд, в каждой человек по десять, не влез во внутрь, оставайся за «стенкой», на улице не замёрзнешь, снега здесь не бывает. Дошли мы, наконец, до берегов Ганга, индусы здесь соорудили платформу, на которой составляют из дров-поленей костры в форме колодцев, после чего их сверху коронуют покойниками и поджигают. Мы подошли, когда уже всё догорало, но чья-то нога всё-таки показалась и мы дружно повернули назад.

Утром встали в четыре, чтобы к рассвету успеть всё к тому же священному Гангу, где паломники совершают омовение в его мутных и глинистых водах, всё это наша группа из четырех человек наблюдала с лодки, которую с переменным успехом индус, гребя против течения, вёл вдоль берега. После чего мы вновь углубились в улочки этого двухмиллионного города, чтобы увидеть индуисские храмы и мусульманские мечети. Часов в восемь уже были в отеле, завтракаем и ложимся спать на часок, в 9.30 продолжаем осматривать город — университет города, храм Вхарат Мата, посвященный «Матери-Индии», внутри которого находится большой макет карты страны, выполненной в рельефной форме. Обедаем, ложимся вздремнуть и опять на экскурсию — замечу, что это уже третий раз за день, как мы поднимаемся с постели. Снова все ободранное, грязное, потускневшее, заброшенное, не покрашенное и изветшалое.

 Попрошайки то и дело стучат по окнам машины, когда останавливаемся на светофоре. Когда выходим из машины, от них просто нет прохода — идут за тобой, кто не может идти, буквально ползёт, причём так, что опережает тех, кто идёт. Никаких денег откупиться не хватит. В стране живёт почти миллиард. Вечером меня рикша провёз до центра туда и обратно за пару долларов и был очень доволен за свой титанический труд более часа. Одним словом, Бенарес меня буквально потряс. Когда мы находились на одной из самых омерзительных улиц, я спросил у гида, какой класс здесь живет — низший, средний или богатый, на что он сразу парировал, что здесь живут все, все вместе.

Вылетаем в Дели — 10 миллионов населения и вид несколько приличней за счёт отелей, иностранных представительств, зарубежных фирм и относительно благополучных граждан. Жара угнетающая, но все в брюках, влияние традиций, в шортах одни иностранцы из Европы и Японии. Как и прежде, Индия выпускает больше всех фильмов в мире, порядка девятисот в год, однако не пойму, где можно найти столько красивых и приличных домов для всех их сценариев, а ведь как посмотришь индийский фильм – просто сказка. Что там домов, машин и то приличных нет, все какие-то раздолбанные колымаги. Наша Россия в сравнении выглядит просто процветающей Европой.

Гостиница Тадж Палас отвечала своим пяти звёздам, эдакий островок роскоши среди ошеломляющей бедности. В Дели за два дня увидели минарет Кутаб Минар в 73 метра (в Бухаре более красивые), индуиский храм Бирла - это целый архитектурный ансамбль, поддерживаемый в приличном состоянии, который стоит увидеть и походить по его коридорам и галереям. Оставил след в памяти своей внушительностью и крепостной стеной Красный форт. Храм лотоса, по архитектуре напоминающий Сиднейский оперный театр, разочаровал – просто современное здание, трудно объяснить огромный приток посетителей (почти все из Индии), мы выглядели там почти белыми воронами; тем не менее в Мавзолее Хумаюмс Тамб, сделанном при монголах и заслуживающем обязательного посещения из-за своей красоты и солидности, скопления людей явно не наблюдалось. Не обошли мы своим вниманием также резиденцию премьер министра Индии, Триумфальную арку, мечеть Джама, а также место погребения Махатмы Ганди. Гид был высококвалифицированным и прекрасно владел материалом. Два дня в Дели пролетели как падающая звезда, наш путь лежал на юг, в Джайпур в двухстах километрах, которые можно преодолеть по местной дороге не раньше, чем часов через пять, что мы и сделали в тесной машине типа старого овального «москвича». Кондиционер работал на  минимуме, но как зверь, поэтому окно приходилось постоянно приоткрывать. Дорога жуткая со встречным движением в один ряд; все вместе, повозки с волами или верблюдами, велосипедисты, легковые машины, перегруженные до предела грузовики, мотоциклы и даже небольшие трехколёсные грузовички – по этой причине больше 70 км/ч ехать невозможно, да и мощность нашей машины не позволяет. То там, то здесь встречаются перевёрнутые грузовики в кювете и сбитые собаки; грузовики кувыркались из-за того, что перегружены до неба и их центр тяжести находится достаточно высоко от точки опоры, вследствие чего устойчивость становится очень низкой, а собаки лежат направо и налево просто потому, что их много, кстати, за все пребывание в Индии кошку видел только раз, да и то какую-то необычную.

Наконец, подъезжаем к Джайпуру. Вдоль дороги обгоняем слонов, то одного, то второго, то третьего; я даже счет потерял. По деревьям прыгают обезьяны, а в населенных пунктах повсюду бегают не то свиньи, не то кабаны, потому что это ни то и не другое, а что-то среднее между ними. Я уже давно обратил внимание на этих окабанённых свиней или освиняченных кабанов, которые мирно прогуливались почти везде, где мы не проезжали.

Джайпур. В принципе похож на любой другой индийский город, но его дворец и крепость в Амбере меня восхитили: по небольшим горам растянулись мощные оборонительные крепости и дворцы, всё это растянулось на несколько километров, завораживает и это стоит видеть. Утром следующего дня начинаем восхождение на слонах к дворцу Амбера, все возведено в XVI—XVII веке. По дороге отбиваемся от более чем навязчивых уличных продавцов. Продают открытки, фотоплёнку, куклы - всё, что у них есть. Погонщик моего слона и то мне пытается всучить кусок заточенной арматуры с небольшим крюком длиной 30 см., которым он погоняет слона, причём этот кусок железки он торжественно именует не иначе как control elefant. А внизу под слоном кишат продавцы со своим товаром, первичная цена, как всегда, превышает в несколько раз реальную: если в начале подъёма деревянно-тряпочная кукла стоила 40 долларов, то уже на обратном пути всего доллар. Наконец заходим на территорию дворца, куда продавцов не пускают и можно спокойно отдохнуть. Гид слабый, говорит на непонятном языке, известном только ему самому. А на вопрос о погоде, может спокойно рассказать о своей семье. Но всё равно, нам всё нравится: архитектура, здания, площади, бассейны и даже наглые обезьяны, которые лезут в сумку за печеньем. В самом Джайпуре находится оригинальный дворец ветров 1799 г., другой дворец, где сейчас находится музей города, городской дворец, дворец Мубарак Махал, обсерватория 1727 года, несколько городских ворот, базары. Всё это не потеряло своей привлекательности, хотя и находится в запущенном и весьма плачевном состоянии.

Из Джайпура едем в Агру, по дороге заезжаем в дворцовый комплекс Фатхепур Сикри, построений императором Акбаром, сооружался более двадцати лет, но прожили здесь всего семь, после чего дворец был оставлен из-за нехватки питьевой воды.
Вот мы и в Агре. Именно здесь находится всемирно известная жемчужина Индии – мавзолей Тадж Махал. Действительно грандиозно, красиво и величественно. Народ со всего мира. Торговцы говорят (плохо, но говорят) на любом языке, по крайней мере, запросто расхвалят свои безделушки. Спрашиваю о цене на русском, на нём и получаю ответ и характеристики маленькой копии мавзолея. Ради любопытства перехожу на испанский, тоже никаких проблем. На территории мавзолея камерой снимать запрещено, зато фотоаппаратом, сколько хочешь. Я расстреливаю плёнку десятками кадров, мои попутчики (всё та же пара и наш гид) не разделяют моего восторга и смотрят на меня как на наивного ребёнка. После посещаем Красную крепость в нескольких километрах от Тадж Махала, и хотя она по-своему красива, после первой её грандиозность меркнет в сравнении.

Вот, в общем, и всё об Индии, многое, конечно, упустил, а кое-что опустил, а что-то уже забыл. Но моя поездка на этом не заканчивается, а наоборот в полном разгаре. Из Агры возвращаемся на машине в Дели и вылетаем в Карачи, Пакистан. Уже по пассажирам можно судить, что тебя ждёт. Мой сосед свою рубашку не стирал неделю-полторы, а штаны и того более. Туфли в жуткой пыли и грязи, узнать, что такое обувной крем, им не дано. У всех женщин чадра или платок. Туалет через час превращается в жуткий свинарник, в котором невозможно продохнуть, одним словом, средневековье в полёте.

По прибытии в аэропорт до выхода в город к тебе начинают навязываться как мухи служащие аэропорта и грузчики со своими услугами, чтобы потом без стыда и совести, без всякого достоинства и стеснения ходить за тобой и клянчить чаевые. То же самое в туалете, тебе откроют кран и подадут бумагу, чтобы вытереть руки, а затем протянут руку, скорчив умоляющую гримасу. Мои попутчики остались у паспортного контроля, т.к. не имели пакистанских виз. Поскольку у меня не было этой проблемы, то я прошел в зал и получил багаж, как свой, так и их, а затем остался терпеливо ждать из-за солидарности, пока они не всучат кому-нибудь двадцать долларов. Для них это было дико и в диковинку, пока он решился дать взятку, прошло больше часа; уже стемнело, и увидеть город при дневном свете нам было явно не суждено. Гид был неплохой, но по-русски не говорил ни слова, так что мой попутчик нам всё переводил с английского. Несмотря на поздний час, мы решили сделать обзорную экскурсию по городу. Сначала поехали к мавзолею основателя Пакистана — Мухамеда Али Жинаха, внутри стоит почетный караул морских пехотинцев, который весьма забавно вышагивает. После мы посетили одну из коммерческих улиц и центральную мечеть города... Женщин на улице практически не было видно, напоследок посетили городской пляж, где никто никогда не купается, для живущих здесь иностранцев отвели специальное место.

Вот и все мои впечатления о Пакистане, средневековой стране с ядерным оружием; больше ничего не запомнил кроме, пожалуй, мата наших челноков, их перебранок и орущей попсы из одной из приоткрытых дверей номера в нашем отеле. Мы вежливо поздоровались, и я пожелал им спокойной ночи; предстояло вставать в четыре часа утра, полёт перенесли на два часа раньше. Завалившись в кровать, принялся переключать каналы TV в надежде найти хоть что-то интересное; нашёл свой любимый музыкальный индийский канал и два на русском.

Утром около четырёх часов, когда я спускался завтракать, снова столкнулся в коридоре с челноковской девушкой, они спать ещё не ложились. Челноки закупались изделиями из кожи. В девяностые годы прошлого столетия в России не были избалованы высоким качеством вещей. Наши предприниматели здесь были очень уважаемыми людьми.

Самолёт вылетел, как и предполагалось, на два часа раньше, через три с половиной часа мы уже были в Коломбо, столице Шри-Ланки, а ещё через полтора часа показались голубые атоллы Мальдивских островов. Словарь русского языка Академии Наук СССР так объясняет это слово. Атолл - коралловый остров, имеющий форму сплошного или разорванного кольца. Так оно и было. Посреди Индийского океана вдруг появились эти самые атоллы — красиво, красиво, красиво. Душа рвалась от восторга, скорей вниз к лазурным атоллам и их кокосовым пальмам. Таможенные формальности не заняли много времени – визу здесь не требовали, а порнографию и алкоголь мы с собой не везли. Надо оговориться, что Мальдивы  – это мусульманская страна, где население на 100% мусульмане суниты. Все остальные религии и политические партии здесь запрещены. К туристам относятся хорошо, поскольку они и рыболовство составляют экономику страны, которая растянулась более чем на 800 км между экватором и 7 градусом северной широты. Всего здесь 1190 островов, из которых только 200 с небольшим обитаемые. Население страны составляет немногим более двухсот тысяч человек, пятьдесят семь из которых живёт в столице Мале, небольшом острове, буквально километра полтора на два с половиной. Аэропорт расположился на соседнем острове. Между двумя островами курсируют джонки (местные деревянные моторные лодки), всего за доллар через десять-пятнадцать минут можно оказаться там, где тебе нужно.  В столицу я не поехал, у выхода меня ждал представитель моего отеля, который перевёз меня на другую часть острова в местный аэропорт. Здесь наши пути с  Кристиной и её супругом на пять дней разошлись: им предстояло плыть до острова-отеля 32 километра, а мне лететь до моего 92 километра на небольшом гидросамолёте. Местный аэропорт был совсем крошечным с 3-4 служащими и баром. Выпив какой-то красный газированный напиток, я поудобнее устроился в плетёном кресле и вздремнул часок, пока не появилось моё  аэротакси. Всего было пассажиров пять, а в мой отель Ника я был единственным. Через пятнадцать минут самолёт уже причалил у моего острова, где островитянин ловко подхватил мой багаж, а менеджер рассыпался в улыбках и «добро пожаловать». За кокосовым коктейлем он рассказал мне расписание ресторана, оплате услуг, школе подводного плавания и что-то ещё. После чего проводил до моего бунгало и объяснил, что где находится и как включается. После чего удалился и оставил меня наедине с моим ликованием. Моё бунгало состояло из большой спальни, огромного зала, душевой с садом внутри и туалетной комнаты, все вместе около 70 кв.м. Вокруг бунгало тропический сад, а к берегу выходит твой личный небольшой пляж только для тебя. Я чуть не подпрыгивал от счастья, окунувшись в этот земной рай.
Мам, чтоб тебе легче было представить вышеописанное, высылаю тебе большой проспект моего отеля. Всего на острове находится 25 таких бунгало. Половина из них была не заселена. Хозяин Ники был итальянец, естественно, основной массой его клиентов тоже были жители Аппенинского полуострова. Единственный магазин сувениров на острове держала итальянка, она прекрасно говорила по-испански, на почве чего мы быстро нашли общий язык, и я узнал кучу полезной и бесполезной информации о местной жизни. Ещё на острове проходила практику немка лет двадцати, её испанский был равен моему английскому, так что ее порывы к общению увязли в примитивных фразах и улыбках. Отдыхала на острове также одна молодая пара из Испании, с которой я так почему-то и не познакомился. Средний же возраст отдыхающих был между 50 и 60-тью годами. Сюда долетели явно обеспеченные жители Европы.

Школу подводного плавания вели 2 немца - Роберт и Райнер, которым помогала ещё одна их соотечественница, находящаяся в тот момент в отпуске. Роберт здесь жил уже 8 лет, а Райнер 2 года. Последний, как и хозяйка магазина, был одного со мной возраста, его мне и определили в инструкторы. Необходимо было пройти курс по теории и пять погружений, после чего выдавалось удостоверение подводника и книжка погружений к нему.

Следующий же день был расписан до отказа: завтрак, подводное плавание, экскурсия на соседний рыбацкий остров, обед, рыбалка в открытом океане и ужин. Скучать явно было некогда. К тому же Райнер откопал, не знаю откуда, на русском языке курс начинающего подводника страниц на двести. Изучение последнего и написание этого письма мне просто не оставляли свободного временя. Итак, после нелёгкого завтрака и краткого инструктажа в четверть часа, я с Райнером одеваем акваланги и подбираемся к краю кораллового рифа нашего острова. Постепенно начинаем погружаться, каждый метр выравниваю давление путём продувания носа, не дожидаясь неприятных ощущений. Другой мир, другие измерения. Просто паришь в этом царстве Нептуна, ничего не весишь, движения заторможенные. Нужно постоянно дышать, чтобы выравнивать давление в лёгких, дышу. Душа замирает от новых ощущений, которые раньше никогда не испытывал. Рыбы – разные, разные, прямо как на Красном море в начале года. Кораллов видимо-невидимо, морские звёзды выбираю побольше и примериваю себе на грудь на манер Брежнева. Если в Египте я был зрителем и наблюдателем морской жизни, то здесь я становился её непосредственным участником и действующим лицом, Райнер был всегда за спиной. Первые упражнения под водой, которые мне предстояло выполнить – это вытащить загубник со шлангом и снова вставить его в рот, затем сложнее – запустить воду под маску и с помощью носа опять заполнить её воздухом; со всем справился успешно и без особых трудностей. Когда всплыли наружу, восторг меня переполнял, а на лице сияла радость. Вследствие такого возбуждения от увиденного, экскурсия на рыбацкий остров по ощущениям явно проигрывала в сравнении с увиденным и пережитым всего пару часов назад.

Обед, как и завтрак, были в стиле буфет – подходи к столу и бери накладывай, что хочешь и сколько хочешь. Ужин был организован несколько иначе,  во-первых, ужинали мы уже не в открытом помещении, а на террасе, при фонарях и свечах. Ужин состоял из четырёх блюд - салаты по принципу буфет, на второе суп или макаронные изделия разных видов (каждый день менялись), на третье тоже выбор из двух блюд, это могли быть курица, рыба, мясо с разными гарнирами, потом мусс или мороженое, напоследок чай или кофе. Всё уже было оплачено заранее кроме напитков, за них нужно было платить отдельно и не очень дорого.
Забыл написать про рыбалку, ведь до вечера мы ещё успели порыбачить. На нашей джонке было четыре рыбака, не считая островитян: итальянец, ещё один итальянец с женой и я. Рыбацкая удача нас свела, и позже, по вечерам мы могли расслабиться за итальянской карточной игрой «UNO». Правила просты, почти как в домино. Новичкам везёт, и я выиграл, вторая партия была за немкой. Поскольку играли на интерес, результатом победы было хорошее настроение.

Так вот, про рыбалку. Мне повезло – я поймал первый, но зато другому принадлежала ветвь первенства по величине рыбины, хотя и у остальных они были довольно внушительных размеров. Ловили на кусочек рыбы, закидывали леску с грузилом на глубину метров сорок до дна, потом поднимали крючок с наживкой где-то на метр и ждали. Каждый второй раз был результативный. В основном попадались красные рыбины величиной с полметра и больше. Я вытащил штук шесть. Вскоре рука устала тянуть леску туда-сюда, и стало лень, откровенно говоря, ловить рыбу. Закат был бесподобным, багровое солнце плавно опустилось за горизонтом, оставив сиротливо покачиваться нашу джонку на невысоких, но больших, широких волнах. Мы тронулись в обратный путь к нашему острову.

Все последующие дни проходили в спокойном и размеренном темпе. Завтрак, обед, ужин. Между ними – подводное плавание, валяние под солнцем; а чаще всего просто одеваешь ласты и маску с трубкой и начинаешь осматривать подводный мир окрестностей своего острова. Такое бултыхание, пожалуй, одно из самых основных развлечений отдыхающих на острове. Сил не тратишь практически никаких, а отдых потрясающий. Рыбы тебя совсем не боятся и подплывают совсем вплотную. Один раз рыбин пять небольшого размера сантиметров в пятнадцать, приняли мои пластмассовые часы за что-то съедобное и принялись методично пощипывать их, пока не убедились, что для корма они явно не подходят. Изучив всё близлежащее к моему пляжу, я решил отправиться чуть дальше. В один из дней выдалась прекрасная возможность.

 Невдалеке от нашего острова,  не больше чем в 400-500 метрах, из глубины поднимался коралловый риф. Поднимался почти до самой поверхности, но наружу  не выходил. Своего рода отмель, а точней остров под водой, своеобразный атолл. Такие образования сразу можно определить по светло-голубой воде над ними, ведь если бы глубина была больше, то вода, естественно, приобрела бы свойственный ей темно-синий океанический цвет. Так вот, как-то раз прямо над этим рифом я увидел баркас со спущенным парусом, по всей видимости, со сброшенным якорем. Баркас служил прекрасным ориентиром, я поплыл в его направлении, дыша через трубку, глядя вниз, изредка поднимая голову, чтобы смерить правильность румба. Ширина моего пляжа составляла метров тридцать, мелкая часть его, то есть где можно ещё стоять на дне, примерно, столько же, затем, постепенно начиналась глубина, где дно скрывалось из вида. Основная же фауна подводного мира концентрировалась на глубине 2-12 метров,  где было больше всего жизни и движения подводных обитателей.

Отплыв от своего острова метров семьдесят, подо мной растворились последние очертания рельефа дна, рыб не видно. Какое-то тревожное состояние охватывает на миг. Сознание того, что находишься между небом и землёй, под тобой нет тверди, и ты как бы зависаешь на границе разных миров, вызывает беспокойство и волнение. Плыву к баркасу. Где-то на полпути внизу на глубине метров 10-15 проплыл громадный черный скат, совсем непохожий на тех небольших,  размером с небольшой поднос, что прячутся в песке недалеко от берега. Этот был в несколько раз больше и темнее. Ещё метров через сто из глубины выступал небольшой коралловый риф, но до поверхности ему было далеко, и он снова растворялся в морской бездне. Наконец, показалось дно, которое постепенно стало подниматься всё выше и выше. Баркас уже был невдалеке, но на нём никого не было. Зато невдалеке от него в воде угадывался островитянин, копошившийся в воде. Живой мир этой отмели был намного беднее острова и уступал ему по всем показателям, количеству и разнообразию рыб, кораллов, да и рельеф был более скучный, песчаный. У самого баркаса глубина была самой маленькой, можно спокойно было стоять на дне и вода не доставала выше груди, именно здесь мальдивец и «припарковал» свою «яхту». Его занятие сначала мне показалось довольно несложным, хотя и необычным. Вооружившись совковой лопатой, маской и трубкой, он наполнял мешки морским песком. На первый взгляд казавшаяся простой работа, в действительности была достаточно нелёгкой по ряду причин. Во-первых, он был ниже меня и, естественно его голова находилась ближе к поверхности, во-вторых, вода постоянно двигалась и сбивала с ног, а в-третьих, было очень непросто зачерпнуть песок, донести его до мешка и высыпать, прежде чем вода его смоет с лопаты. Тем не менее, метрах в трёх уже стояло мешка четыре наполненных песком.

Проявив участие, я принялся помогать – держать мешок, чтоб как можно меньше терялось песка. Наполнив пару мешков, я оттащил их в общую кучу и направился назад. Метров через двадцать попался камень, восходивший почти до самой поверхности, я на него встал и стал осматривать всё вокруг. Моё положение мне очень напоминало мальчика и Миронова из комедии «Бриллиантовая рука», разница была лишь в том, что я не мог идти, так как размеры камня мне не позволяли сделать больше шага. Чуть передохнув, продолжаю свое возвращение. Ещё метров через десять на глубине двух метров вижу чёрный бинокль, ныряю и достаю. Видно, провёл он здесь уже не один день, так как внутри его плавает песок, а ремешок покрылся склизким налётом. Вешаю бинокль на грудь и плыву дальше, вдруг обнаруживаю, что из кармана выпала водная камера, оборачиваюсь и облегченно вздыхаю: моя камера спокойно плавает метрах в трёх. Обратная дорога, как всегда, легче и быстрее.

На берегу часа через три отдаю себе отчёт, что вся спина и ноги сзади прилично подгорели, хоть и находились в воде. Обильно растираю себя кремом и делаю выводы для следующего раза.

Мои погружения с аквалангом становились всё более продолжительными и глубокими. Райнер всё больше и больше открывал передо мной интересных вещей; то найдёт и покажет осьминога, прячущегося под камнями, то диковинных креветок, которых я даже на фотографиях не видел, а то и удивит, поглаживая нежно пальцем мурену змеевидного вида с острыми зубами, один вид которой наводит ужас, а о размерах можно было только догадываться, видя торчащий хвост с другой стороны огромного камня, где она скрывалась. Меня подкупала любовь и забота моего инструктора к окружающей нас подводной природе. Как-то я нашёл большой коралл в виде гриба, которые растут на стволах деревьев, и решил на него сесть, чтобы сделать удачный кадр; Райнер терпеливо стал объяснять жестами, что коралл просто обвалится и будет совсем некрасиво. А когда я стал забавляться с раковиной величиной с ведро, подбрасывая вросшему в неё моллюску кусочки кораллов, наблюдая как раковина захлопывается, Райнер просто после меня вытащил все эти кораллы из раковины, чтобы они не причинили никакого вреда её обитателю. Мне стало стыдно, и с того момента я стал придерживаться морального кодекса гринписовца.

После четырёх погружений, изучив основные положения подводного плавания и порешав задачки о перерыве во времени между разными погружениями,  потренировавшись исчислять максимально возможную глубину и время нахождения в ней, я отправился сдавать экзамен. Последний состоял из теста в  пятьдесят с лишним вопросов и задач. К каждому вопросу предлагалось три-четыре варианта ответа, я должен был выбрать правильный. Иногда получалось, что все предложенные ответы правильны, своего рода психологическая ловушка. Хотя, в принципе, тест не показался мне очень трудным, о чём мне заранее докладывала итальянка из магазина и говорила, чтоб я особенно не волновался. Но я волновался. Вопросник, как и пособие, был на русском языке. Для инструктора это не вызывало каких-либо трудностей, поскольку ему не стоило большого труда сравнить в  переводе номер вопроса и букву указанного ответа. Если я где-то сомневался, мой учитель приходил на помощь и старательно объяснял и обосновывал ответ. Сидели мы в баре у причала, пройдя 3/4 вопросов я присоединился к Райнеру, который тянул из трубочки коктейль. Экзамен был сдан, после чего мой наставник вручил мне книжку о погружениях и временное, на три месяца удостоверение. Чтобы получить основное, нужно было направить фотографию и бланк в Швейцарию, чего я пока не сделал, так как жду, когда у меня вырастут волосы после стрижки наголо и голова примет более симпатичные формы, тогда и можно будет сфотографироваться.

Настал последний день – в семь вечера за мной должен прилететь самолёт и отвезти в Мале. Но до вечера ещё целая вечность, и после завтрака мы с Райнером и местными помощниками отправляемся на джонке отеля к рифам одного из соседних островов.  Изначально я хотел сделать погружение возле другого необитаемого острова, но он меня переубедил, объяснив, что там кроме песка почти ничего нет. Подплываем к заданному месту и шагаем в воду. Здесь риф в одном месте круто обрывается и уходит в глубину. Вдоль этой стены бурлит жизнь, в одном месте образовалась своеобразная пещера, куда мы и вплываем, выдыхаемый воздух быстро поднимается вверх, растворяясь в камнях. Ещё одно новое неприятное ощущение – наличие препятствия над головой; посылка в сознание того, что над тобой ничего не должно быть и ты можешь свободно всплыть, вдруг оказывается неверной. Пещерка оказывается небольшой, и мы вскоре выплываем, чтобы разбросать хлеб, заботливо припасённый для рыб, которые тут же почти без страха начинают его есть. Самыми наглыми оказались серые круглые рыбы в диаметре сантиметров 30-50. Плавали они вертикально, их довольно внушительные размеры, честно сказать, вызывали чувство беспокойства, особенно было неприятно, когда пощипывали не только хлеб своими маленькими ротиками, но и пальцы, хотя и не причиняя никакого вреда.

Невдалеке, держась от нас на разумной дистанции, плавал наполеон в полтора метра, с ревностью наблюдая, как мы раздаём корм другим. Тем не менее, сам он не осмеливался подплыть. Наполеон – это такая особь цвета тёмного хаки, которая достигает этих внушительных размеров, причём внешний вид и характер у них весьма безобидный. Тем не менее впечатление производит сильное, когда такая махина плавает метpax в 10-15. Сфотографировать его не удалось, как и многое другое, что видел; дело в том, что подводная фотокамера на глубине более десяти метров блокируется от сильного давления, и чтобы перевести кадр, необходимо каждый раз подниматься, что мы, естественно, не делали.
Меня тянуло на глубину, и хотя чем глубже, тем меньше интересного, желание самоутвердиться и неизведанного пересиливало чувство самосохранения. Я медленно продолжал спуск возле самого дна, а точнее в метре от него. Откровенно говоря, глубину совсем не чувствовал. И когда встал на дно глубиной, как мне казалось, метров 20-22, я позвал Райнера к себе вниз, чтобы взглянуть на его глубинометр. Он завис надо мной на высоте немногим более человеческого роста, подплыв, я его взял за запястье, чтобы взглянуть на показатели небольшого экранчика. Показатель глубины показывал более 29 метров, а я находился ниже него, легко было предположить, что мой максимум превысил тридцать метров, что на земле предполагает высоту десятиэтажного дома. Получив какое-то мальчишеское удовлетворение и неодобрительный жест от инструктора, мы продолжили своё плавание, значительно поднявшись. В воде я выяснил, что писк будильника, а точнее пищалку на моих ручных часах, довольно хорошо слышно. Этот свой звук я сразу же стал использовать, когда хотел привлечь внимание Райнера, например, чтобы он меня сфотографировал и т.д.

Воздух, заканчивался, мы всплыли на поверхность, на джонке нас сразу увидели и подплыли, заботливо спустив лестницу. Уезжать почему-то не хотелось, а собирать чемодан ещё меньше. Я принялся болтаться по острову, сыграл партию с итальянкой в индийскую игру, которая представляла собой синтез бильярда и нашего «Чапаева». Незаметно наступило обеденное время. Пообедав, попрощался со своим официантом, оставив ему чаевые, а затем и апартаменты. Последний в свою очередь, подарил мне несколько открыток отеля и два кулона из лунного камня, подвешенных на незамысловатой толстой нити.

Нужно было возвращаться домой. Соскучился по Юлии, а всё же как-то грустно покидать этих немногочисленных обитателей острова: крохотных миловидных розовых ящериц, шныряющих по дому и вне его, менее симпатичных и более больших их родственниц, каждый раз убегающих от человека, пару небольших цапель у ресторана, пару полууток-получаек коричневого цвета, также нашедших приют поближе к человеческой еде, и даже летучих мышей, точней лисиц, бесшумно перелетающих в сумерках с пальмы на пальму. Внезапно пошёл сильный тропический дождь, часа на два, внезапно – это не совсем так, было видно, как он приближался с запада, море взволновалось. Это был первый дождь за всё мое здесь пребывание. Вскоре всё утихло, самолёт прилетел на двадцать минут раньше, и в Мале мы прилетели засветло. До отлёта оставалось время, взяв в гиды местного представителя своего отеля, я обошёл почти всю столицу за час, по крайней мере, часа мне хватило за глаза для осмотра всех местных достопримечательностей. В аэропорту встретил своих попутчиков, Кристину с мужем, к моему изумлению, им их отель не понравился и они были не в особенном восторге.

Мобилизовав внутренние силы, а точнее настроив себя на длительный и изнурительный перелёт до дома длинной в сутки, мы сели в самолёт ненавистных нам пакистанских авиалиний.

Придя домой, первое что сделал, так это отчертил фломастером свой проделанный маршрут на политической карте мира и поставил новые четыре фишки в странах, о которых теперь имел хоть приблизительное понятие. Поездка была не самая лучшая, но в любом случае яркая, которая оставит впечатления ни на один десяток лет.
Утолив жажду души вечного пилигрима, я осознавал, что это не на долго; и, дай Бог, уже в этом году придётся напиться снова водицы из бездонного колодца путешествий.

Мама, я тебя крепко целую, передавай привет всем родным и близким, особенно моей крестнице Вике.

Целую, твой сын Владимир.

Август-сентябрь 1998 г.
Непал – Индия – Пакистан – Мальдивские острова.