Медведь Мансур

История из реальной жизни наших дней.



Они называют меня «медведь». И ещё — «Мансур».

А сами они — «люди». И ещё — «лётчики». А если один, то «человек». Я больше всех люблю человека лётчика Андрея. Ещё люблю валяться на траве, купаться в озере и есть вкусное.

У меня когда-то была мама. Она была большая и тёплая. Я помню, как мы бежали с ней по лесу, и она толкала меня носом, чтобы я бежал быстрее. А потом что-то загрохотало, она упала и больше не встала. Даже не шевелилась. К ней подошли люди, но не лётчики. Другие. Я очень испугался и побежал, потому что мама хотела, чтобы я бежал.

Ночью тоже было очень страшно. В лесу кто-то ухал и выл. И ещё стало холодно, я замёрз и дрожал. Потому что раньше я зарывался в тёплый мамин мех, а сейчас мамы не было. Совсем. Но я брёл и брёл дальше.

Деревья вдруг расступились, и я вышел на поляну. Очень большую. Там росла короткая трава и были широкие тропинки. Очень широкие. На тропинках стояли странные штуки. Неживые. Потом я узнал, что они называются «самолёты». Если туда залезают люди, самолёты начинают летать, как птицы, только крыльями не машут почему-то.

Люди вышли из этих птиц и ещё откуда-то и стали подходить ко мне. Они говорили: «Медвежонок, медвежонок». Я потом узнал, что это слово про меня. Я ведь уже сказал, что я — «медведь», но когда был маленький, то «медвежонок».

Я снова испугался и прижался к земле, у меня уже не было сил убежать. И тогда один человек, самый высокий, взял меня на руки. Он был тёплый, как мама, и такой же большой, с добрыми глазами. Это был Андрей.

Мне дали молока с хлебом в большой миске, и я заснул на подстилке в месте, которое называлось «ангар». Там было много железных штук, они невкусно пахли, но я привык и потом даже начал с ними играть. Ещё я играл с ведром, лошадкой-качалкой, жестяными банками — одна из них, правда, однажды залезла мне на морду, и я чуть не задохнулся. И Андрей очень испугался. А ещё я играл с собакой, её зовут Хаски, и её я тоже очень люблю, я с ней всё время спал, пока не вырос и Андрей сказал, что я могу Хаски нечаянно во сне задавить.

Ну вот, я вырос, я это сам понял. Потому что когда вставал на задние лапы, то мог положить передние на плечи Андрею. И тут все лётчики почему-то забеспокоились, особенно их «начальник», который откуда-то приехал посмотреть на меня, и они сказали, что это «начальник». А когда он уехал, они стали очень грустные, особенно Андрей, потому что начальник велел меня куда-нибудь «пристроить».

Я не знал, что такое «пристроить», но когда увидел, какие они все грустные, то начал беспокоиться. И не зря. Андрей пришёл ко мне вечером, долго чесал меня и гладил, а потом начал объяснять, что я теперь буду жить не здесь, а далеко-далеко, в настоящем лесу, в «заповеднике», как положено большим настоящим медведям.

Я очень расстроился, я не хотел быть большим настоящим медведем и жить в лесу, я хотел всегда жить с лётчиками. С Андреем. Но я не мог ему этого объяснить, я мог только смотреть на него. Тогда Андрей сказал, что обещает: они будут часто меня навещать, и я немножко успокоился.

Но на другой день я опять расстроился, потому что из «заповедника» за мной приехали два человека. От них пахло собаками. Но чужими, не Хаски. Она тоже их испугалась и начала скулить. Я бы тоже скулил, если б мог, когда эти люди стали толкать меня в железную холодную «клетку» с толстыми прутьями. Андрей стоял и гладил меня сквозь прутья, а я лизал ему руки, как всегда это делал. Потом эти люди велели Андрею отойти и поставили клетку в «грузовик». Там было темно и очень страшно, как тогда ночью в лесу, когда я потерял маму.

Мы ехали очень, очень, очень долго. Один из этих людей поставил мне в клетку жестяную миску с водой и вторую такую же с кашей. Но я не хотел ни есть, ни пить, я хотел вернуться к лётчикам и к Андрею.

Потом грузовик остановился, клетку вытащили наружу, и я увидел то место, куда меня привезли. Это был совсем не лес, а несколько домиков и клеток. Пустых. Но где-то страшно лаяли собаки, и один из людей, вышедших навстречу, засмеялся и сказал: «Покажи им его».

Я понял, что «его» — это меня, и забился в угол клетки. Люди привели много больших собак и отпустили. Они начали бросаться на прутья, рычать и лаять ещё громче.

Люди продолжали смеяться, очень довольные. Потом они увели своих собак, а я так устал и испугался, что сразу заснул.

Прошло несколько дней. Меня так и не выпустили из клетки, но давали еду и воду. Но было очень скучно, никто из них не подходил ко мне, не чесал, не гладил и не разговаривал со мной. Я очень, очень, очень хотел к лётчикам и к Андрею.

А потом меня вытащили из клетки, пристегнув к ошейнику цепь, и привели на поляну, на краю которой росло несколько деревьев. Меня привязали цепью к одному из них, и тут началось самое страшное.

На поляну выбежали те, давешние, собаки и стали бросаться на меня, но ведь меня уже не защищала клетка, которую я ненавидел. Я прижался к дереву, а они рычали и лаяли так, что уши разрывались. У них с клыков падала пена. А я ревел от ужаса.

Потом один из людей что-то выкрикнул, и собак оттащили от меня. Я продолжал прижиматься к дереву, но меня дёрнули за цепь и повели обратно в клетку. Я даже обрадовался, но понимал, что в следующий раз собаки начнут рвать меня своими клыками.

Я упал на пол клетки и быстро заснул, мне снились лётчики и Андрей, самолёты и Хаски. Я понял, что никогда-никогда больше их не увижу. Никогда. И скулил во сне, как собака.

Но утром когда я проснулся, то подумал, что мой сон всё ещё продолжается. Потому что к домикам подкатила машина, а потом ещё одна, и из них вышли Андрей, лётчики и Хаски. И все они побежали к моей клетке. И я лизал им руки, которые они просовывали сквозь прутья, и нос Хаски и был так счастлив, что сердце разрывалось.

А потом Андрей стал громко кричать на людей, которые меня привезли, что они обманули всех и вместо обещанного заповедника отправили меня на «притравочную станцию». Те сперва огрызались, а потом смотрели вниз и молчали. И ничего не сказали, когда Андрей отпер клетку и выпустил меня. А я обнял его передними лапами и навалился на него так, что он покатился по земле. Но он смеялся и тоже обнимал меня, и теперь Хаски лизала мне нос.

Меня посадили на заднее сиденье одной машины, и мы все вместе поехали.

Домой.

Теперь я живу возле самолётов в большом «вольере». Там у меня есть домик, куда я прячусь, если холодно и дождь. Но меня часто выпускают наружу, когда приезжают люди с детьми, чтобы на меня посмотреть.

Они приезжают специально ко мне, потому что, как сказал Андрей, я теперь — звезда Интернета.

Я не знаю, что такое этот «Интернет», но узнаю.

Обязательно.