Красные алмазы. Суджанская повесть. 15

15.

«Красные алмазы». Заключение.

Пышные залы президентского дворца встретили нас ярким светом, подтянутыми холёными фигурами гвардейцев почётного караула в отполированных сапогах, холодным шампанским в бокалах и не менее холодным обращением таких же отполированных и холёных сотрудников протокольной службы:
- Пожалуйста, на стойте здесь!
- Прошу вас, не покидайте помещение!
- Освободите стул, пожалуйста, это место стенографиста!
- Нет, только один бокал!
- Нет, курить здесь нельзя!
В конце концов, уставшие от окриков и замечаний, мы сбились в кучу в углу зала и переговаривались вполголоса, как тогда, перед атакой.

- Господа, - обратился к нам только что вошедший в зал какой-то важный господин, - через пять минут мы начинаем, прошу занять свои места!
И через пять минут другой, ещё более важный господин в великолепных золотых очках, вышедший из другой двери, громогласно произнёс:
- Его превосходительство  господин Президент!

Первый залп ракетной батареи разметал всё, что находилось перед мостом и полностью обрушил несколько зданий. Нас чудом не завалило, но, выбравшись на свободное пространство, мы увидели, что взбешённые упущенной удачей солдаты врага бросились на нас в отчаянной попытке добить наш истаявший отряд.

- Огонь! - закричал  Картас, и мы стали стрелять по чёрным фигуркам, появляющимся над завалами. Сзади вдруг возник нарастающий шипящий звук, от которого всё внутри сжалось, так как было понятно - это летит смерть.
- Ложись!

И - новый круг ада: перед моими глазами один за другим вдруг начали вырастать огненно-чёрные столбы разрывов реактивных снарядов, в ушах стоял бесконечный звон, дышать стало нечем - над нами повисло огромное облако дыма и кирпичной пыли.
- Огонь!

Уже было непонятно, где наши солдаты, а где - противник: все были одинакового красно-коричневого цвета, и, казалось, только по направлению стволов автоматов можно было отличить обороняющихся от наступавших.
Кто-то резко рванул меня за плечо. Это был Картас.

- Назад! Отходим! Назад! - орал он. Оглушённый, я его почти не слышал, но понял по движению руки.

С трудом пробежав пару десятков шагов, я обернулся и обмер: капитан, израсходовав все патроны, стоял во весь рост и, взяв автомат за ствол, поджидал приближающихся к нему солдат в чёрной форме. На миг он посмотрел на меня и я увидел: он прощался со мной, прощался одним взглядом. Я рванулся назад, к нему и, на бегу передёрнув затвор своего автомата, несколько раз выстрелил в крайнего чёрного солдата...

Шипящий звук и следом - стена чёрно-красных взрывов.
Там, где только что стоял, ожидая врагов, капитан Картас.


- ...истинные герои, освободители нашей земли! Это событие войдёт в историю нашей страны как великий самоотверженный подвиг, как образец величайшего героизма, как свидетельство огромной любви к своей родине! Я горд тем, что вручаю сегодня награды истинным защитникам отечества, людям, о которых и я, и многие наши сограждане будут рассказывать своим детям, внукам и правнукам. Об этом подвиге и об этих людях, о вас, я уверен, сложат песни, напишут романы и повести, снимут кинофильмы...

Наши главные силы успели. Вражеская контратака захлебнулась, оборона алеманцев опрокинулась и наши войска вытеснили остатки чёрного воинства за пределы страны. Баркст был освобождён. Санитарная команда обнаружила меня среди груд битого кирпича, израненного, лишённого одного глаза, но живого. Много дней я провёл в госпитале, а когда выписался и вернулся в свою столичную квартиру, то в почтовом ящике обнаружил государственную бумагу с сообщением о присвоении мне звания героя. В день вручения за мной заехали на машине люди из министерства обороны и отвезли меня в президентский дворец. Там я впервые с проведения той контратаки увидел кое-кого из моих боевых товарищей. Из тех, кто выжил.

Первым делом мы зашли в буфет и помянули капитана Картаса. Никто не говорил длинных речей, просто взяли наполненные коньком рюмки, и когда кто-то тихо скомандовал «за капитана», выпили их до дна, поставили на стойку и вышли из буфета.

На войне мы научились разговаривать одними губами, а то и вовсе понимать друг друга по взгляду, без слов, и со стороны непосвящённому человеку могло показаться, что вот стоят люди в военной форме, смотрят друг на друга и молчат - наверное потому, что им просто не о чем поговорить. При этом почему-то их головы,  плечи и руки все время находятся в движении, как будто бы они ведут оживлённый разговор.

Наверное, контуженные...

В этот день Президент награждал очень много людей, отличившихся при отражении нападения: военных, политиков, врачей, добровольцев, партизан, простых рабочих, шахтёров и крестьян. Разные группы награждаемых, которых уже ввели во дворец, располагались в огромном вестибюле, каждая в своей нише, где для удобства ожидания были установлены диваны и стулья. Естественно, начались разговоры, завязались знакомства, как из рога изобилия полились различные истории: героические, трагические, смешные, загадочные...

Оказывается, например, накануне нашествия наши армейские подразделения, находившиеся в этом районе, по чьему-то приказу в полном составе были выведены в соседнюю область. Кто отдал этот приказ, оставалось пока загадкой. Много говорили и по поводу оборонительных сооружений, на которые из казны были отпущены огромные деньги, но сооружений этих по факту не оказалось.
- Видать, кто-то задумал продать оптом все наши красные алмазы! - посмеивались ребята.

 Интересным было и то, что в первые же дни нашествия, наше правительство получило предложение от Северных Штатов о немедленной военной помощи по отражению алеманской агрессии. С одним, правда, условием: рудники, в которых добывались красные алмазы, перейдут к ним в долгосрочную аренду. На пятьдесят лет.

Правительство ответило отказом, и, как по команде, штурм шахт многократно усилился. Но алеманцы, как не рвались, но так и не дошли до красноалмазных рудников: на узких горных участках дорог их остановили шахтёры-добровольцы, собранные под командованием капитана Картаса,  а потом подошла и армия. Стремясь во что бы то ни стало уничтожить шахты, алеманцы ещё несколько недель бешено бомбили их и обстреливали из дальнобойных орудий, но большого урона нанести не смогли. Отчаявшись, они даже пытались затопить рудники, взорвав дамбу, но стояло жаркое лето, вода была низкая, и из этой затеи у них тоже ничего не получилось.

Президент вручал награды, глядя прямо в глаза и с глубоким выражением говоря  «спасибо» каждому человеку. Играл небольшой оркестр. Мы подходили, отдавали честь, получали награду, вновь отдавали честь и строевым шагом направлялись к своему месту. Фотографы и телевизионщики незаметно и бесшумно сновали по залу, выискивая выигрышные ракурсы. В отдалении стояла большая  группа мужчин и женщин: и в военной форме, и гражданской одежде. Это были представители министерства обороны, министры, помощники, секретари, работники наградной службы, пресса, - словом, свита Президента. Они бодро аплодировали награждённым и всем своим видом подчёркивали торжественность момента. Все работали, и мы, видя, как они стараются для нас, стали даже испытывать какую-то неловкость. Хотелось побыстрее отсюда удрать: за пределы этих стен, на улицу, на воздух, расстегнуть воротничок и выпить большой стакан холодной воды.

- А теперь, уважаемые господа, - сказал человек в золотых очках, - настало время общей фотографии. Президент хочет сфотографироваться с героями!
Нас расставили и я оказался плечо к плечу с Президентом. Он повернул голову и улыбнулся мне.
- Внимание! - сказал фотограф, и тут я услышал женский шёпот:
- Молодой человек, вы не позволите мне стать рядом с вами?
Я повернул голову и увидел женщину из свиты. Подвинулся. Она стала между мной и Президентом. «Ладно, - подумал я, - пусть с этой милашкой лет пятидесяти постоит, это же лучше, чем с одноглазым журналистом!»
- И мне позвольте!
А это уже кто-то в хаки, минобороновский! Протиснулся, стал рядом с женщиной.
В гулкой тишине зала равномерно щёлкал затвор фотоаппарата.
- Ой, простите, я - с ними! - какой-то очкарик из свиты.
- И я!
- Нас тоже пропустите! - сразу две тётки рванулись в образовавшийся просвет в ряду фотографирующихся.
«Да уж! Ну и порядки здесь!» - удивился я, развернулся и пошёл к выходу.
- Куда вы, господин герой! Нельзя же! - зашипел на меня стоявший у выхода человек в золотых очках, но я даже не посмотрел на него.
У меня и так один глаз остался, нечего его на кого зря тратить!

Наконец-то я вышел в сквер, на воздух, расстегнул воротничок, и выпил полный стакан такой холодной-прехолодной воды, что аж зубы свело. В ожидании своих товарищей присел на скамейку под липами, закурил. И тут заметил, что ко мне, сильно прихрамывая, направляется огромный человек, личность которого кажется мне очень знакомой...

- Андреа!
- Здравствуйте, Петрош! - Андреа так стиснул меня в своих объятиях, что у меня чуть последний глаз из орбиты не выскочил.
- Живой!
- Как видите!
Широченная улыбка шахтёра затмила собой полнебосвода.
- Какими судьбами здесь, Андреа?
- Пришли награждаться. С шахтёрами-добровольцами . А вы?
- Уже наградился. - я показал на свой отсутствующий глаз.
- Не очень хорошая шутка, Петрош!
- Ну, есть и кое-что получше. - и я вытащил из кармана коробочку с наградой.
- Ух ты! Орден Героя?
- Именно. За освобождение Баркста.
- Вы там были? - Андреа выкатил глаза.
- Да, в самом пекле. - спокойно ответил я.
- Знаете, Петрош! - Андреа стал вдруг очень серьёзным. - Я горд тем, что знаком с вами!
- Андреа, ради меня вы чуть не погибли и едва не потеряли ногу! Это я вам благодарен по гроб жизни!
- Пустяки! - сказал Андреа. - Я очень рад вас видеть, Петрош!
- А я - вас!
Андреа внимательно оглядывал меня.
- А вы очень изменились, Петрош! - сказал он. - И выглядите теперь и впрямь, как настоящий герой!
- Почему же «как», Андреа? Вы меня обижаете!

Мы дурачились и смеялись, а из глаз готовы были хлынуть слёзы. 
 - Знаете, Петрош! - Андреа вдруг замялся. - Я хочу.... Я хочу... Хочу сделать вам подарок!
Он сунул руку в карман, вытащил что-то и протянул мне.
- Вот! Это - вам от меня в знак нашей дружбы!

На огромной ладони шахтёра лежала, отсвечивая на солнце, маленькая капелька крови. Я сразу понял, что это, но всё смотрел на неё, не в силах оторваться, и чувствовал, что эта капелька, вызывая восхищение своей нереальной красотой,  одновременно пробуждала где-то на дне души какой-то глубинный смутный страх.

- Я снова работаю в шахтах. - тихо сказал Андреа. -  Мы скоро всё там восстановим и возобновим добычу. Я уже несколько раз спускался вниз, и однажды нашёл там его. Полагается сдавать, но я не смог, оставил себе. Теперь он ваш.
 
И  Андреа вложил мне в ладонь этот красный алмаз. 

***

- Мы очень рады, что у нас печатаются такие известные писатели и такие герои, как вы, мистер Н., - с любезной улыбкой на потном лице сказал мне директор типографии Баркста. - Из-за военных действий, мы, к сожалению, задержали ваш тираж, как и многие другие, но, лишь только стало возможным продолжить работу, все сотрудники типографии взялись за дело с удвоенной энергией. И вот,  я с радостью сообщаю вам, что ваша книга - готова! Я распорядился, чтобы тираж подготовили к выдаче, а мы пока с вами выпьем по чашке чая, если вы не против.
Я был не против и директор распорядился принести чай.
 
- Да-а! Вот так дела приключились в нашем тихом Барксте! - сокрушался он, отхлёбывая чай из тонкой фарфоровой чашки. - Никто о нас и не знал, а тут - в мгновенье ока стали мировой знаменитостью!
- Знаете, лучше бы Баркст так и оставался никому неизвестным городком. Уж слишком дорого обошлась нам эта знаменитость! - мрачно ответил я.
- Да, да! - согласился он. - Такие разрушения. Такой урон, убытки...!
- Я говорю о людях! - уточнил я.
- О да, и это тоже! - поспешил исправиться он. - Люди - это самые большие наши потери!
- Невосполнимые... - вздохнул я. А перед глазами были  бледная холодная Лакия и капитан Картас, стоявший ко мне вполоборота и держащий автомат за ствол, как дубину. А во взгляде - прощание...
- Как точно вы сказали: невосполнимые! - печально закатил глаза директор. - Слышали же, на днях застрелился руководитель строительных работ по укреплениям? Кошмар!
- По укреплениям, которых не было? - со злостью спросил я его.
Возникшую паузу разорвал треск телефонного звонока.
- А вот и ваш тираж подготовили! - облегчённо воскликнул директор. - Можете забирать, Марго вас проводит!

Я кивнул директору и отправился за его длинноногой секретаршей по имени Марго получать тираж своей второй книги, которую сдал в печать еще до поездки в Баркст, до того памятного спора с Лакией о «Мадамъ», до встречи с отставным капитаном Самюэлем Картасом, до войны...

Как это было давно!

Книжка вышла красивая, приятная на ощупь, напечатанная на хорошей белоснежной бумаге в твёрдом переплёте. С прекрасным моим портретом и предисловием знаменитого писателя, лауреата государственной премии. Я пролистал её, просмотрел оглавление: всю мою рафинированную психологию, которую так любят читать столичные домохозяйки.

У меня были большие надежды на этот сборник - он должен был окончательно сделать меня известным писателем, которого модно знать и читать. Модным известным писателем. И с ним меня обещали номинировать на «Букера». А, может быть, не только номинировать...

И было это всего полгода назад.
Боже, как давно!

Аккуратно заклеенные и перевязанные, снабжённые красивыми этикетками коробки с книгами погрузили в нанятую мной машину, я залез в кабину на пассажирское место, и вот - мы едем, везём мой заветный, мой долгожданный тираж!

А мой красный алмаз, та самая капелька земной крови, подаренная мне Андреа, обрамлённая скромной оправой, висит у меня на груди, касаясь кожи. Я его чувствую. Он говорит с моим сердцем, с моей душой, наполняя их каким-то особым светом. И сердце бьётся ровнее и сильнее, и душа дышит свободно, и я необычайно сильно чувствую невероятную красоту окружающего мира, и радость этого чувства, огромная радость, заполняя душу, не умещаясь в ней,  стремится наружу, стремится к людям, стремится делать добро...               

Минут через сорок шофёр привёз меня в заранее намеченное мной глухое место у речки, с трёх сторон окружённое гранитными скалами.

Там я сгрузил на землю, облил бензином и сжёг весь тираж.

Ради любви к Лакии.
Ради нашей дружбы с капитаном Картасом.
Ради моей верности им и во имя памяти о них.


Окончание: http://proza.ru/2025/11/05/1532