Опушка

      Чем-то воздух наполнен в каждый вечер. День напитывается ароматом, запахом, смердящей мыслью повторения, избыточного желания наблюдать себя из вне. Но так не случается, не умеется. О себе пишу, извольте остыть в своём возмущение, вы праведны как никогда и мыслью, и своим сегодняшним поступком.
      Опушка появилась относительно недавно у меня. И она существует в реальности. Она бывает в огромных сугробах чистейшего белого снега. На этой опушке порой паркуют автомобили. Там и я парковал свой. Опушка имеет железный шлагбаум, но он ничего не закрывает по своей сути. Кто-то из жителей ближайших домов приносит мусор. Вдоль той самой границы растут шиповник, сосны и ещё лиственные деревья. Отчего-то не могу вспомнить их, а так для слова красного и не хочу сейчас приписать. Вы и сами сможете продолжить ряд своих деревьев. А может у вас никогда не случалось встретится на опушке.
      Опушка появилась, как мне кажется, как часть страсти, почти звериного желания обладать, вдыхать страсть. Так не было до этого момента. Я только, что хотел написать, как защита от страсти, словно уравновесить. Но понял неожиданно, что это не так, враньё станет с этими словами. Не хочу так. Итак, когда слова текут под воздействием клавиш, получается задержка с оценочностью. На опушке существовала жизнь. Клятвы. Обещания. Полу немые признания в любви. Влажные пальцы. Пытаться вдохнуть жизнь в опушку нелепо в этом тексте. Это не случается вот так. Так же не сможет случится если сейчас я напишу «люблю тебя». Что эти слова. Слова чувства? Нет. Это слова. В них нет жизни. Вы можете себе придумать страсть, ложь, счастье и так далее. Но во все не то, что я написал. Поэтому я просто пишу об опушке. Она стала часть моей жизни, часть моего образного мышления. Я возвращаюсь к ней, рассматриваю её, будучи не там, и далеко от того места. Здесь нет религии, мистики и неоязыческого фальша. Есть опушка, я и моё сейчас, моё путешествие.
      На этой опушке я не раз копал могилу в мёрзлой земле, там случался ельник для гроба. Опушка говорила со мной словами страсти и похоти. Но всегда говорила моим языком иным, чтобы стравить ожидания невозможного. Чтобы взять на себя часть моего фанатзийного аппарата, чтобы я спрятался от своих слов. Чувствуете, как воняет пафос и ложь? Непристойное зловоние моих слов, потому что текст. Вот как я напишу. Я честно не знаю, как она появилась и почему я выбрал этот образ. Мне так захотелось в какие-то моменты своей жизни. И теперь так есть. Я могу сидеть в кофейне, или идти по городу и вдруг всплывает опушка. Не настроение, не эмоции. А просто тот образ, настоящий, зримый. И я говорю с собой глядя на неё.