Он просто любил

Он шёл домой после очередной встречи. Намеренно выбрав путь чуть подлиннее, он, не торопясь, прошёлся по хорошо знакомым тротуарам, проводил взглядом уезжавшие автобусы и напоследок взглянул на розовый закат, который, как казалось, один только любил его. Зайдя домой, он не стал включать свет ни в кухне, ни в коридоре и направился в спальню. Достав из-под кровати какую-то потрёпанную книжицу, он вырвал из неё страницу и, прихватив табурет, побрёл в гостиную. Он положил исчёрканный листок на стол, поставил сверху стакан, наполовину налитый водой, опустил табуретку и, подвинув её так, чтобы точно над ней оказалась люстра, встал на край. Закинув на шею петлю, он закрыл глаза, будто от страха, перекрестился и, убрав одну ногу, а другой надавив на угол табурета, повис в безмолвной темноте. На пожелтевшей странице в аккурат было выведено: «Любовь моя, прости. Я знаю, ты будешь счастлива. Не стоит жалеть о мне. Я ухожу в тишине, но не в одиночестве. В смерти моей прошу никого не винить. Похоронить меня прошу рядом с матерью. Прощайте…»

Три дня спустя были похороны. Как полагается, отпевания не было. Могилу вырыли по завещанию покойного. В квартире, помимо записки, найден был и дневник. Заметки велись около полугода. В предисловии сказывалось следующее: «Решил писать журнал. Верно, буду прежде о себе, но, может, и о других что-то да выйдет. Кстати, вчера она сказала мне да. После столь долгих моих признаний и она наконец поклялась мне в любви. Видимо, это начало чего-то поистине большого и значимого…»

Идущая следом запись была датирована только двумя днями спустя: «Сегодня мы вновь свиделись. Господи, кто бы знал, как она меня любит! А с какой только силою я люблю её! Сегодня ночью мы порхали, словно бабочки, насколько же нам было хорошо! Мы, верно, в скором времени уже обвенчаемся, и она переедет ко мне. О, с каким нетерпением я только жду этого!»

Затем лист вырван, после него страница с датой в четыре дня, прошедших с предыдущей записи: «Сегодняшний вечер не позволил нам встретится. Теперь увидимся только завтра. Не представляю, чтобы разлюбить её, она мне точно послана свыше. Послезавтра делаю ей предложение. Уже представляю, как мы будем жить вместе».

Двумя днями позднее: «Через пару недель она переезжает ко мне. Поверить только, неужели мы будет видеться и любить друг друга впредь ежечасно, не переставая ни на минуту! Как же я люблю её! Она однозначно лучшее, что только могло быть в моей жизни, как мне представить только судьбу свою без неё!»

После ряд пропущенных страниц, следующая запись идёт лишь полутора месяцами спустя: «Страсть между нами чуть угасла. Но оттого мы не меньше любимы друг другом, и потому нам вместе так хорошо. Я люблю её и иначе быть не может. Она меня тоже любит, в этом сомнений никаких. Просто нам, верно, нужно развеяться, отдохнуть. Пожалуй, возьму отпуск…»

Парой недель затем: «Какой чудесный отдых! Как мы только любили друг друга, как мы летали! Никогда прежде мне так не было с ней хорошо! Она мне каждый день признавалась в том, что меня безмерно любит, и я говорил ей точно то же! О, Боже, как же я люблю её, воистину люблю! Как только мне не быть с ней вместе, Господи!»

Последняя из оставленных записей была начеркана будто в бреду. Она была написана ровно за месяц до гибели покойного, и было в ней вот что: «Моя дорогая словно совсем меня не любит. Мы уж как неделю разъехались, дабы друг от друга передохнуть, а я всё ещё даже ни разу с ней не повстречался. Но ведь я знаю, что я люблю её! Всем сердцем, всем телом, всей душой никогда не смогу разлюбить её! Мне пусть и кажется, будто бы я её ненавижу, будто бы нам уже ничего не суждено, но я знаю, я точно люблю её! И она не может не любить меня тоже. Но… хотя а так ли оно? Может, она уже и разлюбила меня, может, и потому она не хочет видеться со мной… и вообще, может, у неё уже другой? Может, она кого-то теперь больше любит, чем меня? А вдруг и я сам никогда не любил её? А она меня? А что же было между нами тогда такое? Боже, о, как же тяжко…»

Далее записи обрываются. На оборотной стороне обложки лишь указано число, подле которого выведена аккуратная подпись. Сама книга хранится у гражданской жены покойного, брак с которой так и не был узаконен.


27 октября 2024 года