роман Победитель трилогии Благодарю... Гл. 2

Глава 2
Афганистан *

Мирная жизнь СССР была нарушена в 1978 году. В информационной программе “Время” прозвучало cообщение об оказании помощи дружественному Афганистану и в том числе в форме защитников революции послали туда наших ребят. Общество сразу встревожилось.

Совершенно не разбираясь в политике, старалась на эту тему не думать. Но глубоко в сердце осела боль – русские люди подставляют себя под пули из-за чьей-то революции. У России самая кровавая история, позади остались революция и Великая Отечественная война, зачем ввязываться во что-то на стороне?..  Позже стала тихо подозревать, что военная операция по оказанию помощи дружественной стране очень похожа на оккупацию. И вообще нечестно – раз в Афганистане группировки красных и белых, как у нас в революцию, так пусть они между собой и разбираются.

Потом выяснилось, что одной стороне помогает советская сторона, а другой – американцы. Подобного развития событий следовало ожидать, и это самое страшное, поскольку война из местной заварушки могла перекинуться на две великие державы. Совершенно безрассудно действовать таким образом! Только перестали трястись, что на нас пойдёт войной Китай, так теперь придумали себе новую заботу!..  Сначала надеялись, что война на месяц-два, не больше, и я предполагала, что посылают только офицеров. Солдаты люди почти гражданские и почему они должны погибать за чужую землю? Но военная операция продолжилась и дальше.

Искусство ведения войны всегда существовало только для избранных. Простому солдату знать стратегию совершенно необязательно, а иногда даже вредно, поскольку в армии находятся инородцы, которые могут стать перебежчиками и выдать тайну предстоящей операции врагу. Но даже дослужившиеся до верхов командиры находились в неведении относительно всех нюансов сражения – это считалось слишком опасным. Такое же табу распространялось и на женщин, цель жизни которых прямо противоположна истреблению людей – рождение и воспитание потомства. В этой связи самое удивительное заключается в том, что в мифах самых разных народов богиней войны была женщина. Всё объясняется исключительно просто – например, древнегреческая воительница Афина все конфликты стремилась решать переговорами, не доводя дело до боевых действий. Война – нецивилизованный способ решения проблем, который присущ варварам. Высший пилотаж стратегии – договориться сторонам за столом переговоров и выйти из противостояния с компромиссными вариантами решения вопросов.

Как истинная женщина, главную ставку она делала на дипломатию и поддержание закона мирными средствами. В мирной жизни Афина не носила оружия, а когда оно ей нужно – одалживала на время у Зевса. Богиня войны, каким бы это ни казалось парадоксальным – со всеми чрезвычайно вежлива и снисходительна, никакой воинственности нет ни в её манерах, ни в речах. Но если ей всё же приходится участвовать в сражении – пощады от неё не жди и Афина всегда оказывает верх над противником, поскольку в области тактики и стратегии равных ей нет.
Именно поэтому мудрости у Афины учатся военачальники, обращаясь за советом и помощью. Таким образом, истинная стратегия ведения войны заключается в психологии, а не в сугубо материальных вещах, таких как техническая оснащённость, например, и бесконечное последовательное наращивание вооружений.  Стратегия – это вопрос ума, а не грубой физической силы, способной уничтожить врага. Сунь-цзы утверждает – “Непобедимость заключена в тебе самом”.

Неужели руководители страны не могут найти другой путь решения конфликта, чем непосредственное участие в войне? Если разумный диалог, о котором говорилось выше, невозможен, то можно снабжать афганцев всем необходимым – от боевых потребностей до элементарного медицинского и продуктового обслуживания. Взять на себя всю техническую сторону и обеспечить страну всем необходимым, только ради одного – исключить в войне человеческий потенциал, не расходовать и не разбазаривать русский генотип. Неужели люди настолько глупы и необразованы, что не могут найти решение проблемы, не привлекая человеческий ресурс? Я раньше думала, что в рассудительности и мудрости нашему военному руководству не откажешь – Великая Отечественная война показала всю мощь русских полководцев. Так куда она теперь подевалась? Почему не представляется возможным избежать участия людей в чужой нам по духу арабской войне? Действовать, повинуясь эмоциональному порыву – не по-мужски. Эмоциональные всплески исходят от женщин, но даже Афина нашла в себе силы и волю для решения военных вопросов и победы без кровопролития. Это высшая цель воинского искусства!

Хорошо помню страх войны в детстве.* Самый настоящий комплекс. Тогда ещё много по улицам ходило фронтовиков, искалеченных войной. Кто-то из них был без рук, а некоторые передвигались с помощью костылей. Были и такие, которые ездили на плоских досках вместо ног – двумя руками  с зажатыми в них дощечками они отталкивались от земли. Героев войны боготворили, на них равнялись. Патетика общественных праздников сводилась к борьбе за мир. Такие взаимоисключающие слова как “борьба за мир” выражались в том, что страна наращивала военную мощь. Патриотическое воспитание сделало нас идейными борцами за дело процветания родины и готовности в любой момент дать отпор врагу. Но простые человеческие чувства, такие, например, как боязнь, уничтожить

*   Не прошло и сорока лет, как вопрос о войне опять как неизбежная реальность, встал перед человечеством. Ядерная война – а другой сейчас и не может быть – означает не что иное, как уничтожение всего мира. И тем не менее, находятся “умники”, которые провоцируют развитие конфликтов. Сейчас мерилом ценностей войны является не только раздел территорий и борьба за сферы влияния, но и обычное прозаическое отмывание денег, т. е. обогащение. И никого не смущает такой принцип жизни некоторых людей – людей ли? В советское время мы боролись за мир, отстаивая свои идейные принципы, и тогда действительно сложно было избежать противостояния. Но как оказалось, и теперь, когда мы встали на другой путь – Россия снова кому-то мешает. В 2017 году мир как никогда близко приблизился к всемирной катастрофе. Как будто нет других забот – нет климатических проблем, нет голода на планете, нет смертельных болезней, нет жилья и хорошей работы, нет достойной жизни для всех возрастных категорий, нет астероидных атак, способных и без участия человекоподобных особей и непомерной алчности некоторых из оных, погубить Землю. Люди, опомнитесь, что вы творите!               

в себе было невозможно. Гипотетически осознавая весь ужас прошедшей войны, и ставя себя на место переживших её людей – как на фронте, так в оккупации и в тылу – становилось страшно. Когда из-за ухудшающихся отношений с Китаем стала нагнетаться обстановка в стране – наступила фаза настоящего вполне осязаемого страха. И вот опять нас поставили к барьеру...

В 1979 году прошёл слух, что много русских солдатиков гибнет в Афгане и матерям в Союз вместо живых сыновей приходят цинковые гробы. Волновалась за друзей, но, к счастью, их пронесло. К концу второго года войны терпение у народа стало лопаться – сколько можно? – ведь говорили же – “для кратковременной поддержки”. Почему наши ребята продолжают гибнуть неизвестно за что?!?               
Раза два я приставала к Александру с вопросами, но он предпочитал отмалчиваться. Когда в очередной раз пришли друзья, вновь затронула непростую тему уже с ними.

–   Как хорошо, что вы избежали Афганистана!
После моих слов все как-то сразу замкнулись. Из чего можно было сделать вывод, что тема запрещённая. Но я всё равно их раскрутила, и кое-что выведала – оказалось, что у одного друг туда попал, у другого родственника забрали. И понеслось…
–    …Ребятам не разрешают ни фотографироваться,  ни писать, где они и что. А первых вообще посылали и ничего не говорили. Тайна за семью печатями! Ночью подняли по тревоге дивизию и по приказу Верховного Главнокомандующего – в дальнюю дорогу... Похоже, что и сами офицеры были не в курсе – куда и зачем перебрасывают отряды.
–   Объясните – зачем это нужно? Неужели не жалко ребят, за что головы кладут? – взываю я к справедливости.

–  Начальству виднее! Значит, так надо. Но не все боятся, некоторые даже просятся, – вступил в разговор Саша Конюшков.
–   Я думаю, таких дураков мало.
–   Молодые, глупые, не понимают, что вся жизнь впереди, жить бы ещё да жить…
– Там ещё по несколько сроков ребят держали! Сказали: после учебки – это 150 дней – будете в зоне боевых действий столько-то дней. Пацаны ждут своего часа и вот он приходит, а им командир, сам такой же обескураженный, объявляет: Приказ остаться ещё на срок... До четырёх сроков доходило!!! Не присылают новых и не присылают. И эти пашут! А что сделаешь – приказ есть приказ!..
Меня охватил ужас. В комнате воцарилось зловещее молчание. У друзей играют на скулах желваки. Избежали мясорубки, а вот кому-то не удалось! 

После обсуждения щепетильной темы, решила затронуть её и при встрече с Сашей. Когда он пришёл, я как бы между прочим, сказала:
–   C ребятами об Афганистане говорили…
Молчит.
–   Я сказала: слава Богу, что они избежали такой страшной участи. Мы вчера обсуждали, но так и не смогли разобраться, зачем наши люди там находятся?
–   Кира, давай не будем? – в приказном тоне сказал Саша.
–   Ну почему, ведь это очень серьёзно!
–   Поэтому и не будем!
–  А тебя могут послать? – решила я свести разговор в практическое русло, расслабив тем самым строгого вояку.

–   Нет.               
–   Точно?
–   Точно.
–   Тогда объясни, почему так долго идёт война, – принялась я за своё, – ведь каждый день там гибнут наши мальчишки.               
Я говорила о том, что лучше бы афганцы сами разобрались друг с другом. Говорила о том, что со стороны военное вторжение выглядит как советская оккупация и, как следствие, – о вполне понятном бешенстве американцев. Постаралась спровоцировать Сашу на разговор по существу, он упирался и отвечал односложно: “Так надо”, “Нет, не оккупация” и всё в таком же духе. Наконец, Александр сказал:

–  Советскому военному руководству в этой войне нужны две вещи. Во-первых, по географическому положению Афганистана, если ты помнишь карту, можно говорить о надёжном плацдарме при подступах к Союзу. То есть, это буфер, и нам лучше иметь этот буфер социалистическим, чем капиталистическим, – пояснил Cаша.
–    Но, получается, что мы вмешиваемся в дела другой страны и диктуем свою волю.
–  Ну почему же, там есть соцлагерь, наша страна его и поддерживает, – заметил Cаша.
–  Ты же умный человек и понимаешь, что автоматически противоположный лагерь будет поддерживаться другой стороной.               
–   Всё правильно, – согласился он.
–   Меня просто убивает твоё спокойствие.

–   Кира, команды принято не обсуждать.
–  Вот это и ужасно! А в это время ни за что ни про что гибнут русские ребята. Ведь обещали, что быстро закончат, а прошло уже два года…
Я удовлетворена была тем, что разбор ситуации всё же состоялся. Вынужденная жертвенность моих соплеменников, – когда речь идёт об общих идеалах – представлялась мне роковым стечением обстоятельств. Изначально странной мне также казалось то, что помощь оказывается восточной стране, которая находится очень далеко от СССР и с которой по идее не может быть взаимопонимания по многим пунктам. Запад с его цивилизационным уровнем развития и общими духовными корнями был ближе и понятнее во всех отношениях. Да, сильные должны поддерживать слабых – невозможно это отрицать – но маленькая страна с первобытным укладом и отличными от нас традициями никак не вписывалась в моё мировосприятие даже в плане дружбы, не говоря уже о безрассудных человеческих жертвах с советской стороны.

Фатальность войны и неизбежность участи многих и многих масс, вовлечённых волею судьбы в соревнование крупных держав, бряцание оружием и ярмарка тщеславия  – поражала воображение, затуманивала мозг, и не в силах совладать с эмоциями, упавшим голосом я задала последний вопрос:    
–   ...Ну, а вторая причина?
–  А вторая – там испытываются последние достижения военной техники.
–  А что, на полигоне испытать нельзя, всю жизнь испытывали, а сейчас нельзя?
–  Полигон это полигон, военная обстановка – это совсем другое.
–   И ты хочешь сказать, что это очень важно.

–  Ну конечно. Они испытываются в условиях войны, это проще и результаты сразу налицо. По времени быстрее, – сухо заключил он.
–   Просто  изуверство какое-то,  у меня в голове не укладывается. Ребята сотнями гибнут за чью-то революцию и для того, чтобы генералам легче было испытать оружие. Маразм! – произнесла я дрогнувшим голосом и замерла в оцепенении от его невозмутимости.

Я отдавала себе отчёт в том, что лично он, офицер ВВС, не мог остановить чудовищную резню на другом конце света, но меня возмущало спокойствие, с каким он аргументировал её целесообразность. Может быть, в своей душе Александр был и против, но как официальное лицо и представитель доблестных Вооружённых сил, он не мог говорить иначе...
Вскоре моё уважение к Советской Армии пошатнулось. На ней была кровь безусых мальчишек, которые служили пушечным мясом в этой бессмысленной бойне.