Социализм или капитализм?

Вас, господа-товарищи, не являющиеся ни господами, ни товарищами, приучили мыслить в двоичной логике. Да – да, нет – нет. Всё прочее от беса.
Если вы не откажитесь от  такого мировоззрения, вы никогда не повзрослеете, всегда будете оставаться наивными ожесточёнными людьми.
Соответственно, вы искренне полагаете, что существует лишь две зрелые политические системы – капитализм, или социализм. И поэтому думаете так же, как думал Михаил Сергеевич и Борис Николаевич, а именно: «Поскольку нам неуютно, или, по крайней мере, нас убедили, что там, за бугром, людям уютнее, то нам надо строить  то, что там у них. А поскольку социализм – это то, где нам недостаточно уютно, его надо отменить и разрушить. А поскольку капитализм – это  полная противоположность социализму, то, следовательно, для создания капитализма надо просто разрушить социализм».
Ну и наразрушались. До основания. Но вот ведь какая загогулина получилась! Разрушить – разрушили, но почему-то «А затем» не наступило. «Мы наш, мы новый мир построим» пели те, а потом точно также думали эти. Но строить никто не собирался. Потому что мышление двух-битовое. Если сломаем «Нет», получается «Да», если сломаем «Да», получится «Нет». Третьего не дано.
К вашему сведению, уже в логике от двух-битового мышления зачастую отказываются. Наряду с «правда» и «ложь» существует «может быть».
Журналисты за бугром уже поняли, что «весьма вероятно» воспринимается читателями как «достоверно известно». И что если написать «я располагаю доказательствами, которые предоставлю позже», это почти то же самое, что предъявить эти доказательства прямо сейчас и доказать, что  они подлинные. Потому что  никто не обладает памятью о том, что «доказательства» всё-таки надо сначала предъявить и доказать, что они не подделка, не фейк, и лишь только после этого можно будет согласиться с выдвинутым утверждением, обвинением, предостережением и так далее.
Так что в СМИ вовсю действует правило «Ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад», и, напомню, что хотя СМИ называют сейчас четвёртой властью, она реально является первой и наипервейшей. Ведь в очень многих странах (если не во всех) от мнения большинства зависит, кто будет впоследствии им править, руководствуясь собственным мнением и полностью позабыв все свои обещания этому самому большинству.
Господа, выборы руководства происходят и в странах, называющих себя демократическими, и в странах, называющих себя социалистическими. И хотя капиталистические страны называют социалистические страны «диктаторскими», это уже не работает. Почему-то этот самый коллективный Запад называет демократическими странами все европейские страны. А там на минуточку несколько монархий! И почему-то  они называют диктаторскими такие страны, как Россия, Беларусь, Северная Корея, Китай, и многие другие.
То есть уже понятно, что если у их руководства, которое полностью контролирует  СМИ, кроме тех, которые загнаны в безденежье, в подполье, или в обе эти крайности, есть зуб на какую-то страну, поскольку у них имеется очень большое желание прибрать к рукам ресурсы этой страны, тогда такая страна объявляется диктаторской. А если с какой-то страной, пусть даже и монархией, имеются общие интересы, которые держатся на декоративном сотрудничестве, тогда такую страну называют демократической, или, по меньшей мере, никак не характеризую политический строй в ней.
Разберёмся. Я утверждаю, что чисто социалистических стран не существует, как и не существует чисто капиталистических стран. Всё это попросту жупелы. Когда-то во времена Карла Маркса, когда не существовало ни одного государства, называющего себя социалистическим, этот термин имел  смысл. Это как с бозоном Хигса. Сначала изобрели название, а потом стали оглядываться в поисках того объекта, к которому это название подошло бы.
Ну, кстати, Парижская коммуна считала себя коммунистической и даже, возможно, таковой и являлась. А кто из вас хотел бы жить в такой стране? Если такие есть, то они просто плоховато знают, что там происходило.
Между прочим, в Израиле существовали когда-то  кибуцы, где жили тоже вроде бы как по-коммунистически. Уж не знаю, сохранились ли они, и если сохранились, то каково им там.
В учебниках истории мы также можем встретить утверждение о том, что в первобытнообщинном обществе существовал первобытный коммунизм. В том смысле, что  денег не было, и действовал принцип «кто первый встал, того и тапки».
У нас и сейчас некоторые блага распределяются по такому принципу. Кто  первый взял, тому принадлежит. Ибо не может конкретная вещь или очень отдельное благо принадлежать всем сразу. Или хотя бы двум, если она неделима.
Ну в Греции всё побережье принадлежит не только всему народу Греции, но и всем вообще. Любой человек вне зависимости от гражданства может бесплатно пользоваться берегом и морем. То есть лежать на берегу, загорать, купаться. Но если там есть  лежак, зонтик, раздевалка или биотуалет, то хозяин этого блага может получить  денежку за пользование этим благом.
Замечаете? Что-то совершенно общее, а что-то совершенно частное!
Так бывает везде, всюду, иначе быть не может.
И как только кто-то где-то захочет, чтобы всё было совершенно общее, его надо в палату номер 6 помещать. А также того, кто захочет, чтобы всё совершенно было только в частных руках. Вот  пусть они там сидят и спорят  до хрипоты.
Разберём.
Если всё в частных руках, то новорождённым не принадлежит ничего. Планете каюк. Кирдык. Трындец.
Конечно, дорогие родители могут отдать своим милым деткам всё и даже больше. Но те, у кого нет богатых родителей, получается, и рождаться-то на свет не должны. Ибо им ничего не светит. Никто с ними делиться не собирается.
А сироты вообще не получат даже пелёнку, подгузник и соску. Так что им ничего в этой жизни не светит.
Вывод: что-то  обязательно должно даваться по потребностям, а не по праву собственности!  Любой житель Земли имеет  право на что-то. И надо добавить, что к этому надо обязательно присовокупить – право на жизнь. Потому что  если не права на жизнь, тогда остальные права ничтожны.
Если человек имеет право на жизнь, он обязательно имеет право на одежду, жилище, еду, медицинскую помощь хотя бы в каком-то минимальном размере. И уровень этого минимального  размера определяет уровень цивилизации в данной стране. А когда этот уровень будет гарантирован на всей планете, это будет определять уровень цивилизации на планете.
Не буду развивать эту мысль, пока не затрону противоположную сторону. А если всем всё раздать  по потребностям, тогда чем это  плохо? А плохо это тем, что это уничтожает заинтересованность людей в результатах своей деятельности. Это превращает человечество в общество потребителей и также закономерно ведёт к вымиранию населения. Всякий впадёт в ничтожество, если ему давать всё, что требуется, и, самое отвратительное – если его уровень жизни перестанет зависеть от эффективности его деятельности.
Итак, в своих крайностях и капитализм и социализм плохи. Если мы будем это понимать, то должны согласиться, что  идеальное общество – то, где есть гармоническое соответствие двух элементов – социализма и капитализма.
Пособие по безработице – это явный элемент социализма. Собственность на недвижимость, включая квартиру – это несомненный элемент капитализма.
В капитализме право собственности превыше всего. В социализме право на равный уровень жизни любого гражданина – превыше всего. Эти два права не могут сосуществовать тотально, но они могут сосуществовать раздельно по сферам социальной и трудовой деятельности людей.
Тут же очень важной компонентой является право наследования. Если в капиталистическом обществе право наследования не ограничить хотя бы прогрессивным налогом, тогда со временем вся собственность сосредоточится в руках небольшой группы людей, а остальным останется нищенская доля. Если же наследование запретить вовсе, тогда у родителей теряется возможность помочь своим детям материально, а это – жёсткое препятствие выполнения одного из основных инстинктов любого живого существа и, следовательно, основного права любого человека – подарить или оставить в наследство свою собственность.
Выручает прогрессивный налог. Если собственность велика, тогда налог будет большим, чем она больше, тем выше налог. Как бы это ни казалось несправедливым тем, кто богаче всех, другого пути просто нет. А если наследование запретить, тогда собственность будут передавать дарением или фиктивной продажей, или иными не законными путями. Если же поставить жёсткие препоны этому, тогда у многих людей в возрасте пропадёт интерес эффективным управлением бизнесом даже в том случае, когда они умеют это делать лучше всех прочих.
Самым несправедливым видом капитализма является собственность на страну в целом, или то, что мы называем монархией. Так что все те, кто  рыдает по сверженному царю Николаю Второму, должны понимать, что, во-первых, его свергали не большевики, во-вторых, он вполне заслужил это, в-третьих, невозможно было оставить его и его потомков живыми, и Ленин это понимал. Также понимали аналогичную ситуацию те, кто совершил Французскую революцию. Англичане, свергнувшие Карла Первого, также его казнили, но до его сыновей они добраться не смогли. Или не до всех. Таким образом, Карл Второй воцарился и возродил монархию. Кстати, во Франции монархия также была возрождена, несмотря на уничтожение Людовика Шестнадцатого, его супруги и его сына. Нашлись другие родственнички. Да и Наполеон, строго говоря, также стремился возродить монархию, только установив при этом собственную династию. Как вы знаете, ничего хорошего из этого не получилось, что не мешает французом чтить и Наполеона, и Французскую революцию.
Итак, монархия – плохо, анархия – плохо, демократия – тоже плохо, но лучшего способа правления, как говорится, ещё не изобрели. Кроме того, если бы даже мы знали лучший способ, это мало что дало бы. Потому что для того, чтобы лучший способ правления установился, недостаточно, чтобы он существовал, и недостаточно, чтобы о нём знали лучшие умы человечества. Требуется ещё, чтобы те, от кого зависит изменение политического строя страны, желали бы установить именно этот способ правления, и чтобы у них это получилось, а также, чтобы со временем этот способ управления не переродился в другой, в его полную противоположность, например.
Шарль-Луи де Монтескьё (похоже, что дальний родственник д’Артаньяна!) придумал принцип разделения властей. Должны, по его мнению, существовать на равных три ветви: законодательная, исполнительная и судебная.
Законодательная власть даёт законы, но не вмешивается в их исполнение.
Исполнительная власть обеспечивает руководство страной в соответствие с законами, но не издаёт их.
Судебная власть следит за тем, чтобы эти две власти не узурпировали права друг друга.
Следовательно, судебная власть не должна подчиняться ни одной из этих двух ветвей. Она должна быть независимой, не так ли? То есть она должна быть неподсудной? Но если судебная власть будет неподсудной, тогда она фактически узурпирует власть двух других! Так что не выходит ничего. А если судебную власть в отставку может отправить, например, исполнительная власть, тогда вообще она не нужна, ведь она не может ничего указать или приказать исполнительной власти, она лишь прикрывает её, придавая ей видимость законности.
Опять-таки, законодательная власть, которая не подчинена исполнительной, может  творить любые законы, не имея для этого никаких серьёзных оснований, так как, прежде всего, она не имеет опыта управления страной. Кроме того, она очень инерционна, так как это – коллегиальный орган. Следовательно, она либо полностью зависима от исполнительной власти и тогда она в целом как бы и не особо нужна, или она просто является совещательным органом, придатком, рабочим комитетом при исполнительной власти, которая и есть главная, а при условии её сильной централизации это мало чем отличается от монархии, пусть даже и не наследственной.
Так что Монтескьё пофантазировал, ну и Бог с ним.
Так что же мы имеем в сухом остатке?
Ленин вовсе не требовал обобществления всего. Он говорил лишь об обобществлении средств производства. И к этому необходимо отнести также банки, инфраструктуру государства (дороги, энергетику, связь, промышленный транспорт), во всяком случае, основные элементы инфраструктуры.
Социализм допускает личную собственность, которая отличается от частной тем, что  она не может быть средством эксплуатации человека человеком.
То есть вы можете иметь жильё, но если вы зарабатываете на этой собственности, сдавая его в аренду по драконовским ценам, вы присоединяетесь к классу эксплуататоров. Вы можете иметь личный транспорт, технику для возделывания сельскохозяйственных угодий, и землю тоже. Но при тех же условиях, то есть если вы не используете ваше особое положение к средствам производства для получения особой доли в национальных богатствах, то есть не получаете ту долю, которую не создавали ничем, кроме вклада в её создания вашей собственности. Вот что такое капитал.
Если вы хотите одалживать деньги кому-то и получать с этого прибыль, вы – часть капиталистической системы. Что угодно, что вы просто сдаёте в аренду за деньги, делает вас хотя бы чуточку капиталистом. Пушкин поручил управляющему управлять его деревеньками (их было две) и в этом смысле он тоже был капельку капиталистом.
Я не говорю, что это  обязательно  плохо. Просто это – элементы капитализма. Если вы можете заработать что-то, что позволит вам получить стабильный доход, пусть даже небольшой, но хотя бы какую-то защиту от бедности, если вас уволят, если вы по старости или по инвалидности не сможете работать, то вы своими собственными усилиями строите для себя лично маленький социализм на случай того, что вы не сможете или не захотите работать. Кто от этого откажется? Покажите пальцем?
Неприкосновенность вашей собственности – основное право и основной краеугольный камень капитализма. Если ваш банк может забрать себе государство, это уже не капитализм. Если ваши деньги, помещённые в зарубежные вклады, может забрать себе другая страна, это конец капитализма. Если государство помогает крупным банкам выйти из кризиса – это тоже элементы социализма. Ведь государство может помогать только за счёт средств, которые принадлежат всему народу. Если оно помогает лишь избранным владельцам банков, оно тем самым обкрадывает всех остальных. Это надо было бы взять на заметку руководителям США.
Во многих так называемых капиталистических странах имеется множество признаков социализма. И это не плохо для них. Во многих социалистических странах имеется множество элементов капитализма, и это для них тоже не плохо.
Плохо, когда элементы капитализма появляются там, где им быть не следует, и плохо, когда элементы социализма появляются там, где они наиболее вредны.
В Китае допустили, что работник, работающий на государственной службе, может иметь свой маленький бизнес в свободное от работы время. И этот бизнес не должен строиться на эксплуатации. Если в стране нет безработицы, тогда трудно уговорить человека работать в неприемлемых условиях, то есть для эксплуатации нет условий.
А вот если в стране безработица, если условия для работников на государственной службе неприемлемые, тогда уже само государство является эксплуататором, тогда это надо назвать «госкапитализм», и в этом нет ничего хорошего.
Все полюбят монаха, если он не принимает жестоких законов и если в стране высокий уровень жизни. Даже если это достигается эксплуатацией других государств. Это надо учитывать.
И никому не понравится даже социализм, если все ощущают, что их уровень жизни намного ниже, чем мог бы быть, сравнивая его с уровнем жизни в других странах. Даже в том случае, если этот высокий уровень жизни достигается варварскими действиями по отношению к колониям, то  есть зависимым странам. Ведь никто не станет задумываться над источником благосостояния самого себя! Каждый воспринимает собственное благосостояние как, во-первых, заслуженное, во-вторых, недостаточное! И никто не считает, что живёт лучше, чем заслуживает! Таких людей в мире было два – Христос и Иов. Но, кажется, оба – лица мифические.
Так что мифы о том, что  какой-то строй лучше, а какой-то явно хуже, чаще всего основаны на других более глубоких мифах. Есть примеры великолепной жизни народа при капитализме, есть примеры великолепной жизни народа при социализме, и все эти примеры существуют лишь благодаря тому, что и там, и тут, нет предельного понимания и полной реализации лишь одной из этих двух противоположных идей, а есть совмещение.
Плохо жить в пустыне, и не сладко в болоте. Желательно, чтобы была вода, но чтобы была не только одна лишь вода. Плохо жить в изнуряющей жаре, и не сладко жить в невозможном холоде. Лучше где-то посередине. Так во всём.
Капитализм, если он будет тотальным – это гибель для всех, и, следовательно, в итоге гибель и для капиталистов тоже. Кризисы в США это доказали. Пришлось им вводить элементы социализма – прежде всего, влияние профсоюза и пособие по безработице.
Социализм, когда он тотальный, ничуть не лучше. Можешь упираться на работе в три смены, можешь приходить на работу и отбывать время, в первом случае ты получишь на 10-15% больше, во втором случае, скорее всего, просто не получишь премию. Но бесплатное обучение для тебя и членов твоей семьи, медицинское обслуживание и многое другое всё равно останется. То есть будет как в анекдоте: «Начальник заставляет работать за четверых! Хорошо, что нас семеро!»
Ну и, наконец, Карл Маркс.
Он открыл закон прибавочной стоимости. Но он подобен Кассандре. Нельзя предсказать правильно события, потому что предсказания тоже влияют на то, что вызовет или не вызовет эти события. Если Кассандре поверят, тогда её предсказание не сбудется, и, следовательно, она утратит доверие. Если ей не поверят, то её предсказание сбудется, но само это правильное предсказание теряет смысл, ведь она никого не предостерегла. Тут имеет смысл только предсказывать то, что неизбежно вне зависимости от действий людей. То есть предсказать: «Не ходи туда, тебя там убьют» – бессмысленно. А вот предсказание: «Накройте сено, будет дождь» или «Покиньте район, здесь будет землетрясение» – имеет смысл, так как действия людей не могут отменить тот факт, который предсказан.
Карл Маркс предсказал крушение капитализма по той причине, что капиталисты гонятся за прибылью настолько рьяно, что не жалеют своих работников, загоняют их во всё более и более невыгодные условия жизни, доводя их до неприемлемых.
Но капиталисты тоже читают «Капитал», и они не хотят революций. Поэтому они разрешили профсоюзы, придумали пособия по безработице, чтобы не было слишком уж много пролетариев.
Понятие пролетариев кануло в лету, и с ним исчезла вероятность пролетарской революции.
Маркс открыл закон равной прибавочной стоимости. То есть если какая-то отрасль очень выгодна, туда перетекает капитал, и, следовательно, в ней возникает избыток капитала, и отрасль перестаёт быть рекордно выгодной. Если какая-то отрасль невыгода, тогда оттуда оттекает капитал, следовательно, товаров этой отрасли становиться всё меньше, в них возникает дефицит, и те, кто в этой отрасли остались, получают за счёт этого большую прибыль, так что их убытки покрываются. Вот такой закон равенства прибавочной стоимости.
Как только Маркс открыл этот закон, он перестал действовать. И даже раньше. Ведь Маркс изучал экономические труды прошлых лет! А пока он изучал историческую экономику, она не стояла на месте. Возникли монополии. А в монополиях другие экономические условия. Приток чужеродного капитала туда закрыт, следовательно, монополии могут получать сверхприбыли! А Маркс со своей теорией может нервно курить в сторонке.
Как только создали и протащили в основных странах антимонопольные законы, тут же подняли голову военные монополии. То есть в отношении оборонных или точнее военных предприятий антимонопольные законы не действуют. Так что  военные предприятия могут и должны, и всегда будут получать сверхприбыли, и плевали они на теорию Маркса с высокой башни, то есть со статуи Свободы и с Эйфелевой башни тоже.
А возможности получать сверхприбыли не могли не заинтересовать власть. И вот уже члены семей администрации капиталистических стран, или их любовницы, или кто-то ещё, кто особо дорог им, участвуют в оборонных заказах. При Николае Втором в царской России любовница двух великих князей Романовых, балерина Кшесинская, получала дивиденды с военных заводов. Почему вы думаете, что сейчас в каких-то странах это вдруг перестало работать?
Таким вот образом война стала самым выгодным бизнесом. Но лишь до некоторых пределов. За этими пределами она становится разорительной. Так что Дональд Фредович попросту понял, что пора менять тактику. А Владимир Александрович пока ещё не понял. Да ему никто и не позволить менять тактику. Для другой тактики на этом земельном участке будет использован другой человечек. Лопатой копают, молотком бьют. Никто не будет копать молотком или забивать гвозди лопатой, хотя немножко, конечно, можно. Но несподручно. Так что для мирного процесса Владимир Александрович не нужен. И поэтому Дональд Фредович им не дорожит. Как сказал Штирлиц: «Смысл? Отработанный материал… Я бы на всякий случай подержал бы». Типа откормите его и подлечите, вдруг да пригодится. Но не очень-то выпячивайте.
Итак, Карл Маркс. Надо быть недалёким, чтобы считать Карла Маркса глупым. Маркс глупым не был. Другое дело – в чём-то он опередил своё время, в чём-то опоздал со своими анализами. А если он что-то взял у других авторов, так ведь и молодец! Если ты согласен с чем-то, почему надо от этого отказываться? Вы мне ещё скажите, что мы не должны пользоваться теоремой Пифагора потому, что ведь не мы её придумали! Конечно, взял! И правильно! Ведь он не защищал диссертацию на чужих материалах, выдавая их за свои? Нет? А тогда что вас смущает? Лучше получить хорошую теорию, которая опирается на чьи-то труды, чем абсурдную теорию, но зато полностью оригинальную! Так что вы уж определитесь, что именно вам в учении Маркса не нравится – то, что он не оригинален, или то, что он не прав? А если поскрести большинство оппонентов Маркса, то им чаще всего не нравится его национальность, а также то, что  он якобы является дальним родственником одного богатого семейства. Третья вода на киселе. Так ведь это богатое семейство потому и было богатым, что оно с дальними родственниками, такими, как Маркс, своими капиталами не делилось! И не намеревалось делиться! Давайте отличать два понятия – был богатым, или знал о существовании у него очень богатых, но ещё более очень дальних родственников. Это далеко не одно и то же. А они-то о нём знали? Они-то ему помогали? Вот то-то!
Ну и совет, как всегда. В отличие от Михалкова я напоследок не предлагаю вам выпить, а предлагаю всегда думать и иметь своё собственное мнение. Даже если оно не будет совпадать с моим. И даже именно в этом случае! Лучше ошибаться самостоятельно, чем идти на поводу с тем, кого не понял. А я вовсе не уверен, что много  найдётся тех, кто меня понял. Один-два для меня достаточно.
Всех благ!