Книга Еноха

- Вы тоже ее видите? – Ирина Васильевна прищурилась.
- Видим, - отвечали присутствующие.
- И давно? – полнейшее безобразие.
- С утра, - отвечали скучно.
- Верка, почему твоя панночка летает, где попало? Мы спим? – Ирина Васильевна достала из сумочки фумигатор.
- Надоело быть сновидением, - панночка приземлилась на скамью.
- А разве так можно? - Верка ревновала.
- Если можно в одну сторону, значит, можно и в другую, - против логики не попрешь.
- Надеюсь, она не такая зануда, как Ирка, - бросила вскользь Галина Ермолаевна.
- И за постой будет платить, - добавила Мария Ивановна.
- И того… это самое… - Варфоломей забыл, что хотел сказать. – Мы люди маленькие.
- Наконец-то мы узнаем правду, - Верка осуждающе зыркнула в сторону Ирины Васильевны.
- Какую правду хотите знать? – панночка раскрыла книгу судеб Еноха. – Приступим.
- Раньше вода была слаще? – первый вопрос от Верки.
- Тут ничего про это не сказано, - панночка долго шелестела страницами.
- Холодильник в холодильнике? – с некоторым разочарованием в голосе еще раз спросила Верка.
- Понятия не имею, - панночка успела слетать в британскую библиотеку, но и там ничего не нашла.
- Ну, хоть что-нибудь?
- Гримеры не знают как гримировать силиконовое пугало из-за отсутствия оригинала. Поэтому гримируют как лучше. Творчески. Даже, если завтра самозванца загримируют под бабу - скажут это возраст и усталость, а вы чего ждали?
- Дык, мы люди маленькие, - Варфоломей замолчал.
- Это вопрос или утверждение? – с досадой спросила панночка.
- Все ясно, - констатировала Галина Ермолаевна. – Ничего она не знает. Только спать мешает.
- Неправда ваша! – панночка не хотела терять аудиторию. – Аш два о, а Земля круглая.
- Так и живем, - Мария Ивановна кивнула образам в углу.
- Если уж сама панночка не знает, то, что говорить об остальных, - Евпатий не имел в виду себя.
- Вы неправильные вопросы задаете, - панночка захлопнула Еноха. – Уйду я от вас.
- Скатертью дорога, - еще один конкурент ушел с пути Ирины Васильевны. – Будет время, заходи, - заговор против Ирины Васильевны не удался.
- Тетя Ира, - Верка рассуждала просто – король умер, да здравствует король. – Это правда, что народ запугали репрессиями, хотя их капля в море?
- Кто сказал? Первоисточник назови? – Ирина Васильевна была суха и строга. Еще бы. Пять минут назад ее, в который раз, собирались линчевать.
- Должны уже привыкнуть, - объяснила Верка свое предательство. – Трон нужно защищать и днем и ночью. Профессор объяснял, что репрессий пшик, а народишка от страха трясется.
- Заколебал меня ваш профессор и его тупая демагогия. Врет, как сивый мерин.
- Почему? Объясняйте, тетя Ира, - Верка пригласила в свидетели всю компанию.
- Действия простолюдинов никак не связаны с запугиваниями и репрессиями. Сколько бы не было законов против преступников, сроки наказания, вплоть до расстрела – преступность никуда не исчезла. Сотни законов против преступников во все времена не смогли искоренить пять процентов от всего населения, а пара десятков законов с детскими запретами думать и говорить напугали десятки миллионов?
- Но есть факты, - Евпатий недоумевал. - Как такое возможно?
- Нет никаких фактов, есть, да-да, подтасовка, дешевая демагогия и манипуляция. Ваш профессор гордится, что мастер словоблудия, но основной круг его аудитории – дебилы и ослы.
- Ведьма, ругаться мы тоже умеем, - Мария Ивановна весь день на ногах. – Ты пальцем покажи.
- Во-первых, если можно скрутить тыщу бунтовщиков, значит, можно скрутить и десять миллионов. Количество не переходит в качество.
- Не может быть! – Мария Ивановна засомневалась.
- Когда началась война, многие полагали, что как только убитых станет несколько тысяч, страна вздрогнет и проснется. Не проснулась. Тогда сто тысяч – не проснулась. Миллион – не проснулась и не проснется. Аналогично и с бунтовщиками, типа, вот, если сто тысяч выйдут на улице в Магадане, то в Москве падет режим. Даже, если за вашим окном будут пробегать стаи собак – ваш покой это не нарушит. Так было со времен Средневековья, когда знать запиралась в замках, пока под стенами бегали стаи народных масс в поисках демократии.
Ваш визави оперирует к массам, мол, их всего тыща, а вы испугались. Но никто не испугался, всем плевать. Если вы не совершаете преступления, то не из страха, что кого-то наказали. Вы просто не хотите быть преступником, это противоречит вашим взглядам, наклонностям. По тем же причинам, люди не хотят быть бунтовщиками, космонавтами, миллионерами, балеринами. И страх тут ни при чем. Но появляются манипуляторы-мошенники-политики…
- Почему? – Варфоломей было задремал.
- И даже, если гипотетически предположить, что восстанут миллионы – их скрутят и посадят, как сделали это с тысячей. Если тысяча не оказала сопротивление, почему окажут сопротивление миллионы? Это тенденция, такое у нас общество. Оно сложилось не сегодня, не в ходе отрицательной селекции, которая затрагивает лишь претендентов на вступление в банду. Оно результат непрерывной цепочки катаклизмов, которые уже больше ста лет непрерывно сотрясают Россию. Народ и так борется непрерывно и страстно за конкретное выживание, а не за абстрактные обещания молочных рек. Куда уж больше? Причем тут какая-то тыща бунтовщиков или "оппозиция"? Разве они платят вам зарплату, они принимают законы, они обеспечат будущее ваших детей?
Эти яш…ны-фбкашины,"оппозиция" и прочие щеглы пестрожопые – они вас будут только укорять за трусость и бездействие, за нежелание сдохнуть за них, типа они за вас кровь проливают. - В каком кармане? Что они сделали для вас? – Абсолютно ничего. Но при этом считается, что они за народ и озолотят его, только свистни. И таких "озолотителей", как собак нерезаных, за бугром, на бугре, и если не удается народ обокрасть, то виноват народ – он безмолвствует.
- Лучше Еноха почитать, чем тетю Иру слушать, - Верка рассуждала вслух. – Жить в обществе и быть от него свободным нельзя! Вы или за них, или за них!
- Деточка, - Ирина Васильевна наблюдала, как панночка-конкурент растворяется в воздухе вместе с книгой Еноха. – Книгу оставь, теперь она тебе не нужна.
- Я брала ее под запись, - панночка вспоминала, в какой библиотеке ее брала.
- Верни взамен другую. Вот, возьми журнал мод. – Ирина Васильевна достала из сумочки журнал мод. - Бурда – стоит дороже десяти полных собраний сочинений классиков. У каждой хозяюшки на кухне вместо библии и прихваток. - Обмен состоялся.
- Продолжайте, тетя Ира, не увиливайте, - Верка помахала на прощание панночке. – Сегодня ночью приходи. Полетаем.
- Почему-то никто из этих амбассадоров, ни справа, ни слева, ни сверху, ни снизу, ни разу не сказал, сколько он принес рублей, чтобы вернуть народу? Назовите хотя бы одного? Их не существует в природе. Напротив, они говорят, что им нужны деньги от нас, чтобы нас осчастливить. Они ничего не возвращают. Они осчастливливают нас не рублями, а свободой, демократией, любовью. Тогда, спрашивается, зачем мы должны бунтовать, если они все это приносят в дар? Или без нас эти дары невозможны? Или не бесплатно?
К вам приходят только, чтобы взять – от имени свободного общества, от имени супер свободного общества, от имени революции, от имени бога, во имя справедливости. Что угодно, только отдай наше. Ваше – это наше, а наше – это не ваше. Вы должны только каяться и считать себя виноватыми, потому что ваш профессор из гавна и палок доказал, что вы трусы.
- Я хочу каяться, как Мария Магдалена. Она такая красивая на картине, - Верка завидовала Марии Магдалене.
- Сначала надо иметь столько же мужиков, сколько у нее было, - заметила Галина Ермолаевна.
- Кайся как все! – Мария Ивановна была против мужиков Марии Магдалены.
- Вы думаете, я черствый сухарь? – Ирина Васильевна шмыгнула носом для убедительности.
- Думаем, - Мария Ивановна загнала Ирину Васильевну в угол.
- Я согласна хоть сейчас покаяться, перед кем угодно, перед украинцами, британкой, перед соседями, перед чертом лысым, но… - Ирина Васильевна набрала побольше воздуха. – Сначала власть тех и других должны покаяться передо мной – за войну, за преступления и выплатить мне компенсацию, а я подумаю.
- Ага, надеть на себя наручники и самим сесть в тюрьму, - Галине Ермолаевне стало весело.
- Или так, или никак, - пожала плечами Ирина Васильевна. – Можно еще фаршомукер. Мое покаяние – мои правила. Или слушать всякое дерьмо, которое учит и указывает мне что делать?
- Вот поэтому и живем плохо, что каяться не хотим, работать не хотим, и все ждем, когда на блюдечке принесут все готовое, - Мария Ивановна в сердцах отвечала.
- Тетя Ира, - Верка продолжила мысль мамани. – Это потому, что мы народ забитый, генетические рабы, и так далее?
- Вранье и социальные фейки, - Ирина Васильевна была категорична. – Гражданская война продолжается, но нам предлагают видеть ее с платочками, демонстрациями, броневиком на финляндском вокзале, а иначе ничего нет. И таких фейков во всех областях и сферах нашего общества видимо-невидимо. Нужно лишь взглянуть под правильным углом.
- Тетя Ира, всем давно известно, что вы не любите всяких шпионов, кгбистов и других героев народного эпоса.
- Я всех не люблю. Вот например, читаю, как герой гражданской войны оказался в стане врагов - не растерялся и выдал себя за белого офицера. Браво! - кричат пионеры. Или легендарные разведчики, что переодевались в немецкие мундиры и как у себя дома бродили по тылам. А много ли ума надо, чтобы переодеться? Какой же это героизм? Вот если бы "герой" в форме красного командира зашел в немецкий штаб или к белым в хату и показал им кузькину мать... Переодевшись, каждый дурак сможет, а шпионить под дипломатическим прикрытием вообще ума не требуется - сразу в депутаты.
- Бездоказательные утверждения, рассчитанные на импульсивное восприятие, - Евпатий проснулся окончательно.
- Мне приходилось наблюдать за многими народами… - Ирину Васильевну перебили.
- Американцы самые свободные? – Верка сумничала.
- Наоборот. Ни американцы, ни китайцы, ни европейцы. Свобода быть бомжом? Свобода не иметь обязательств? Свобода быть свиньей? – Это не свобода. Свобода – это отстаивать свои идеалы, свои взгляды, свою жизненную позицию, отстаивать свою совесть и честь. Свободу завоевывают, свободу защищают. Свобода – это труд. Ничего даже близко к подобным критериям не имеют западная и американская демократии. Если для того, чтобы быть свиньей надо бороться, то это свобода, но американским свиньям не нужно бороться, чтобы быть свиньей. Какая же это свобода?
- Понятно, ведьма, только мы свободные, и опять впереди всех, - Мария Ивановна скривилась.
- Маша, к сожалению, это так. Мы постоянно боремся. У нас нет защитного прозрачного кокона, поэтому мы выглядим более естественно – усталыми, злыми, тревожными, всякими, в отличие от других "демократичных" народов, которые выглядят оптимистично за своим "стеклом". Но стоит слегка разрушить эту иллюзию, например, вступить в контакт, и они сразу становятся беспомощными, это нарушение их личного пространства внутри которого они могут ходить без штанов на всеобщее обозрение. Как аквариумные рыбки. Очередная иллюзия свободы. На лицах появляется паника, они оглядываются в поисках полицейского, который бы их защитил, а ты всего лишь подошла, чтобы спросить.
- А наши меньшие братья, украинцы? – Верка задала правильный вопрос.
- Их много сейчас в России. Лично я чувствую от них скрытую, но трусливую агрессию, будто мы виноваты, что они сбежали из Украины в Россию. Около трети сбежавших с Украины от войны, сбежали в Россию. Несколько миллионов, причем, значительная часть призывного возраста - от мобилизации. Этот процесс начался практически сразу после распада СССР.
- Британка виновата?
- Да, если смотреть на проблему глазами воров и бандитов. Другого взгляда в России нет лет как пятьсот.
- А наши "герои"
- Тоже легко узнаваемы, большей частью похожи на урок – манерами, поведением, понтами.
- Их отправят в Сибирь защищать границу с Китаем, строить сибирские города, валить лес?
- Планы сумасшедших. Военный опыт прошедшей войны бесполезен и вреден для мирных жителей. Если люди научились воевать, из них плохие защитники границ, а тем более строители городов. Для каждой войны  нужны свои солдаты, новые. По-хорошему, их всех надо утилизировать, без разбору.
- Началось! – Галина Ермолаевна не выдержала. – Зато у нас теперь и корешник, и Пулевестник – трепещите!
- Евпатий, я больше не могу, - Ирина Васильевна демонстративно как бы упала в обморок. – Объясните им элементарные вещи.
- Да, мы люди маленькие, - Варфоломей изобразил умный вид.
- Эффективность Пулевестника весьма сомнительна, даже с учетом навранных характеристик. Зачем, нужен этот "летающий чернобыль"? Он может упасть где угодно, даже без ядерной боеголовки. И это будет экологическая катастрофа. Эффективность ракеты - во времени ее подлета, и чем оно меньше, тем эффективнее ракета. Одно дело военный спутник, который, в лучшем случае, сгорит в атмосфере, а другое дело летающий месяцами над головами ядерный реактор, распространяющий вокруг себя радиацию. Отследить его не составит труда, траектория полета даже без ядерной боеголовки будет проходить через воздушные пространства десятков стран. Лучшее и правильнее, что надо сделать при запуске такой ракеты – сразу ее сбить. Или пусть летает над Россией кругами и представляет гордость и опасность только для россиян.
- Спасибо, - устало прошептала Ирина Васильевна Евпатию.