Зло - отсутствие добра..

Вероника считала, что мир состоит не из вещей, а из их отсутствий.

Эту мысль она вынесла из долгого одиночества, из тихих вечеров в пустой квартире, где главным событием был звук закипающего чайника. Тишина — это отсутствие звука — думала она, глядя в окно на гаснущее небо. — Не нечто самостоятельное, а просто дыра в полотне шума. Дыра, которую мы научились бояться.

С тьмой было то же самое. Ночь за окном не была тёмной сама по себе. Она была лишена света. Выключи лампу — и тьма явится, как неизбежный, но пассивный результат. Она не приходила, она просто оставалась, когда свет уходил.

И вот однажды, после особенно тяжёлого дня, заполненного мелкими пакостями, равнодушием коллег и злой грубостью случайного прохожего, её осенило. Мысль ударила с такой ясностью, что она остановилась посреди тротуара, заставив обходить себя других пешеходов.

А что, если зло — это лишь отсутствие добра?

Не монстр, не демоническая сущность, не сила, которую нужно побеждать. А просто... пустота. Дыра в человечности. Отсутствие сострадания, отсутствие эмпатии, отсутствие смелости поступить правильно. Как холод — это отсутствие тепла. Как голод — отсутствие пищи.

Эта идея стала для Вероники не просто философским умозаключением, а психологическим щитом. Если зло — это пустота, то его нельзя победить в грандиозной битве. Его можно только заполнить. Светом. Добром.

Она решила провести эксперимент. Над собой.

Началось с малого. В офисе, где царила удушливая атмосфера сплетен, интриг  и игр, она перестала участвовать в пересудах. Это было её первое «наполнение» — она заполнила тишину о коллеге не молчаливым осуждением, а простым «Я не в курсе». Потом, когда тот самый коллега заболел, она, молча, принесла ему на стол суп и лекарства. Небольшое, почти незаметное доброе дело. Свет одной маленькой свечи в большой темноте.

Она заметила странную вещь. Чем больше она «заполняла» пустоту вокруг себя, тем меньше в её собственной душе оставалось места для старой, гложущей тоски. Она не боролась с тьмой своего одиночества — она приглашала в гости подругу, звонила старой бабушке, шла в парк, где звуки детей и птиц заполняли тишину. Она не боролась со злом в людях — она просто вела себя с ними так, как будто они способны на добро. И иногда — о, чудо! — они действительно начинали ему соответствовать.

Кульминация наступила в метро. Пьяный мужчина грубо орал на молодую девушку, все отворачивались, делая вид, что не замечают. Атмосфера сгустилась, стала тяжёлой, ядовитой. Это была классическая сцена зла. Вероника почувствовала, как её охватывает парализующий страх. Старая она сжалась бы и сделала вид, что читает объявления.

Но новая Вероника увидела в этой сцене не чудовище, а пустоту. Отсутствие спокойствия. Отсутствие достоинства. Отсутствие защиты.

Она не стала кричать на мужчину, не вступала с ним в конфликт. Она просто подошла к девушке и сказала спокойным, твёрдым голосом, глядя ей в глаза:
— Вам выходить на следующей? Пойдёмте, я с вами.

Она заполнила пространство агрессии не ответной агрессией, а простым человеческим участием. Мужчина на секунду опешил, его монолог захлебнулся. Он ожидал борьбы, а встретил безразличие к своей злобе. Он ожидал тьмы, а ему не оставили даже места для неё. Добро, как свет, просто заняло всё доступное пространство.

Девушка, дрожа, взяла Веронику под руку, и они отошли к выходу.

Стоя на перроне, Вероника смотрела на удаляющийся вагон, в котором оставалась всего лишь пустота. Она не чувствовала триумфа победительницы. Она чувствовала лёгкую усталость и глубокий, странный покой.

Тишина — отсутствие звука. Тьма — отсутствие света. Зло — отсутствие добра.

И если это так, то единственная достойная задача человека — не сражаться с призраками отсутствия, а быть неутомимым источником присутствия. Присутствия звука в тишине — в виде доброго слова. Присутствия света во тьме — в виде поступка. Присутствия добра там, где его может не быть.

Вероника вышла из метро на улицу. Начинался вечер. Зажигались фонари, каждый из которых был маленькой победой над отсутствием. И она поняла, что её жизнь с этого дня будет не борьбой, а бесконечным, терпеливым наполнением мира тем, чего ему так не хватает.