Проблемы с парковкой

Самый обаятельный клиент
Майк выбежал из зала весь в крови, а голова его катилась следом, бормоча спортивные кричалки.
– Как позанимались, Майк? – крикнула блондинка из-за стойки.
– Спасибо, отлично! – Выплюнув кровь, прохрипела голова.
Девица зажмурилась. Мало сна, третья смена подряд, надо оплачивать учёбу. Распахнула глаза – Майк был жив, цел, самодоволен. Гордо подпирая стойку, вертел в руке телефон с пятью камерами. Или десятью – без разницы. Никто на них не смотрит, хотя Майк уверен в обратном. Всеобщего восторга он и в зале ищет, но примечательного тут мало. Потеребил гири перед зевающим тренером – и все приключения. Дуй домой, герой. К жене. Так подумала девица.
– Когда в следующий раз?
Ключ от шкафчика подпрыгнул на стойке.
По инструкции надо записывать клиентов сразу. Чтобы не терялись.
Ведь у всех есть этот голос в голове. Каждый вечер: «Устал? Работал? Ради семьи? Ну и всё! Какой тренер, расслабься! Твоё дело – чипсы на живот крошить!»…
Заниматься дома или в парке – бред. С друзьями – катастрофа. Встречаетесь, спешите в зал, а приходите почему-то в бар. Все одинаковые. Ну, кроме Кеннета. У него – да, стальная воля. Точнее, истеричная жена. Не отпускает дальше мусорных баков. Кеннет даже носит часы с маячком, чтобы ей было проще мониторить локацию и вовремя звонить, устраивая истерику... Майк покупал дорогой абонемент не для того, чтобы хвастать им в барах.
– Будь добра, запиши меня к Дастину… на понедельник. На то же время.
Она поёрзала мышкой.
– Ой, Дастин не предупредил? Он едет в Сан-Хосе на операцию. На две недели…
– Ничего он не говорил, – Майк скрежетнул зубами.
Ему виновато улыбнулись:
– Можете пока ходить на групповые занятия. Тай-бо, кроссфит…
– С какой стати?
В этих группах все лишь фоткаются, пялятся друг на друга и прячутся от тренера. Типа конкурса: кто сможет дольше тупить, прикидываясь спортсменом…
– Уезжает – дайте другого!
Она привыкла: эти ребята – такие. Прячут за мускулами хрупкие нервишки…
– Если вы готовы ходить к другому тренеру – открываю график.
Готов! За отданные деньги Майк готов ходить, даже если подцепит ковид. И СПИД. И паралич.
– Так, звонят.
Майк поднял трубку, на которой глуповато теснились пять-десять камер.
– Грэг, мне неудобно. Хотя…
Краем рта он бросил блондинке:
– Сам запишусь. Через приложение, ладно? Пока!
Она легко махнула рукой, словно прощается с самым обаятельным собеседником.
А он пошёл в типичный вечер, к стандартной машине. Пять минут – и дом. Как всегда. В такие вечера ты не ждёшь встречи с чем-то страшным.

Чёртова лодка
– Да, Грэг, алло! Не надо меня никуда звать!
Майк объявил, что не забивает на спорт. Что у него диета. И ничего крепче воды.
– Я как раз о воде! – откликнулся друг, – О лодке. Я предупреждал?
Он напомнил, что грозился продать лодку, если Майк не заберёт её до весны. Доложил: весна пришла, место в гараже на исходе, покупатель найден.
– Ну почему?! – воскликнул Майк, – Почему всегда ночью? Куда я сейчас…
Не хватало поругаться с женой ещё и из-за лодки…
– А когда? Твоё «завтра» мы ждём полгода. Выношу лодку на улицу!
– Грэг, не смей! Ты же помнишь про август!
В августе будет фестиваль гребли: Майк обязан заняться...
– Да я уже вынес, если честно. В ней спит бездомный. Я разрешил.
– Утром. Перед работой, – Майк стиснул челюсти, – специально заеду. И заберу.
– Ты как вообще? Чувствую, по-прежнему на нервах…
Майк возразил: всё было супер. Отлично отработал в зале, теперь домой. В семье – порядок. Чудесный день, если бы не твой звонок, Грэг!
– Рад за тебя, хотя на правду не похоже. Может, заеду за тобой? Давно не болтали.
Ага. Ждать его – это минимум полчаса… семейного времени!
– Уже в машину сажусь.
– Да? В какую? Твоя тачка у дома. Я проезжал.
– Включи мозги! Тут платная парковка, для идиотов. Я возьму каршеринг.
– Каршеринг?! И кто тогда идиот?
И он заладил своё старое. О том, что эти ничейные тачки используют торговцы дурью. Сколько предупреждать? В каждой второй что-то спрятано…
Может... Но у Майка корпоративное приложение. Поездки по делу – за счёт фирмы. Личные – со скидкой. Признак успешной и заботливой компании, чёрт бы её побрал.
– Грэг… Опять это. Давно у психолога был?
– А ты – у адвоката? Ладно, езжай как хочешь. Но будь готов доказывать, что багаж не твой. И ещё: без обид, но на свидания через стекло я не хожу. Ненавижу зоопарки.
– По второй линии звонят, – соврал Майк, – отбой.

Мортгейдж
Второй линии не было, зато были чаты. Цветные мигалки уведомлений, как в Рождество. Не хотелось, но Майк стал открывать.
Десятый час. Конечно, работа. Директор всё же будет вилять задом перед новым закупщиком. И надо всё пересчитать.
Шеф говорил о возможной пятничной презентации ещё на той неделе. И на этой. Но задачу не ставил. Напоминать ему – тормошить спящего гризли. Сегодня, в четверг, росла надежда, что доклада не будет. День промчал: тишина как в библиотеке. Можно ехать в зал, отключиться. Ага! Задача обрела форму, когда Майк воевал со штангой.
– Нет же! – он злился как ребёнок, которому сказали, что на десерт не шоколад, а брокколи…
По пути к машине гнев сменило компромиссное спокойствие. Пересчитать и забыть – полчаса. Тиффани как раз уложит сына. И не заметит, что я прилипал к ноуту. Либо спрячусь в ванной… Но какого же..?
Просто Майк не фанат аттракционов без ремней безопасности. Сорвать выступление, всё испортить, и? Представь: ты за этим столом, который упирается в коленки. Выводишь «прошу отсрочки платежей из-за трудных обстоятельств...» под пресными взглядами клерков. Они ждут, когда ты закончишь, чтобы деликатно объявить, что в первой же строке ошибка, и надо всё переписать! Так уже было. Снова – никогда.
Когда на шее мортгейдж на дом – не капризничай. Быстрее всё отдашь – быстрее обматеришь шефа и свалишь. Вот и цель.
А Грэг... Он из тех, кто заклеивает камеру ноутбука. Чтобы спецслужбы не видели, как он ест сосиски, роняет их на клавиатуру… В кафе он может сказать: «а теперь встаём и быстро уходим», заметив в углу скрытую камеру. А это всего лишь роутер с мигающей лампочкой…

В запасном колесе
Он сел в серебристый Фокус. Завёлся, опустил стёкла. Все окна – приоткрыты. Включая углеводное. Полчаса, чтобы проглотить гейнер, а лучше банан.
Он занимался когда-то нормальным спортом. Мечтал о кубке Стотсбери... Но папа считал, что нужно не выпендриваться, а идти в колледж. Финансовый, где учат лепить деньги из воздуха и тереться поближе к бизнесу.
Теперь – вот. Фестиваль гребли. Любительский, где чемпионы – это не те, кто ставит рекорды, а те, кто не тонет, вспоминая, как держать весло. И не проливает пиво.
Майк ненавидел бананы, но это дёшево. Одно усилие – и банан внутри.
Он нахмурился, откусил. Проехал три квартала, когда запах бургеров заставил поднять стекло: нельзя больше терять форму. В салоне установилась прохладная тишина. В ней хорошо слышны собственные мысли.
Но размышлений не случилось. Приятное беззвучие вдруг нарушил голос:
– Можно кусочек, сэр?
Что?! Майк побледнел как мел, чуть не выпустил руль. И стукнул по тормозам.
– Как тряхнуло-то! Чуть не ушиблась! – слышалось сзади.
– Что за бред?! – воскликнул, оборачиваясь, Майк.
– Простите, что напугала, сэр. Но этот запах… Так захотелось кусочек! – Ответила обезьянка.
Именно так: в машине была живая обезьянка. Сдвинув шторку, она перелезла из багажника в салон, устроилась на заднем ряду и виновато улыбнулась:
– Разрешите попробовать, а? Так давно не видела бананы…
Перепотел в зале? Кофейный передоз? Нервы? Даже Грэг заметил…
– Что за херня? Что ты здесь делаешь?
– Ну… Можно считать, временно проживаю!
– На каком основании?!
Да, Грэг попал в точку про эти машины. Свинство. Ну ничего! Майк уже представлял, какой ядовитый отзыв напишет. Одну звезду влепит, чтоб рыдали!
– Я прячусь, сэр, – обезьянка тоскливо повела хвостом, – уже три месяца.
– Какие месяцы..? – Майк саданул кулаком по рулю, Форд взвизгнул, – Эти тачки совсем, что ли… Не проверяют?
Одна звезда, точно! Пусть приедут извиняться, прямо в офис, с фруктовой корзинкой... И не кто-то, а главный менеджер! Самый старший и морщинистый!
– Не давите на больное… Проверяют, ещё как! И моют! Я вон туда залезаю.
Отведя шторку, она указала на нишу в багажнике.
– Согнуться можно, но качество жизни…
– Да уж, – Майк начинал свыкаться с происходящим, – сочувствую.
– Спасибо, сэр! Но я не унываю. Трудности закаляют.
– Но… А что ты ешь? – вспомнив о просьбе, он отломил кусочек банана.
– Благодарю! – Засияла обезьянка. – Пока, стоит признать, я живу благодаря добрым водителям. Узнают мою историю, что-то жертвуют. Хочу однажды вернуть эти долги!
– Банан не надо. – Усмехнулся Майк, трогаясь. – А что за акцент?.. Почему ты вообще – говоришь?!
– Помните, к вам приезжал юкатанский цирк? Я сбежала от дрессировщика. Вы бы тоже свинтили! Жуткий тип: злой, жадный... А учёные обезьянки – дорогие! Меня ищут…
Вспомнилось, да. Майк видел объявление. Когда гулял с сыном.
– Бедняга циркач! – прошептал тогда Вуди. – Грустно ему теперь… без обезьянки.


– Чёрт знает, что делать, сэр! – Подытожила она, – Но поверьте. К дрессировщику я не вернусь!

Захват Багдада
– Вот это встреча была! – выпалил Майк, когда жена вышла из детской.
– Тише! – шикнула она. – Можешь не рассказывать! Я про эту вашу сову весь вечер слушаю! Он два часа не засыпал из-за чёртовой совы…

Это было перед тренировкой, в парке. Там есть клетка, где летом мурыжат редких птиц. А сейчас туда попала сова. Рядом мужчины совещались о её спасении – с таким жаром, будто планировали захват Багдада. Самый смелый в итоге залез внутрь, загнал птицу к дырке, через которую она и проникла. Заставил вылететь. Насильно освобождённую сову тут же окружили вороны. Она от них и пряталась, в клетке… Чёрная туча ползла от дерева к дереву, потом исчезла. Майк успокаивал Вуди: ей главное до темноты дотянуть, вороны ослепнут…

– Да, – Майк согласился с женой, – в парке. Сова и куча ворон.
– Весь вечер об этом твердит. Переживает… А ты-то что думаешь?
Майк опустился в кресло. Его знобило.
– Совы сильные. Профессиональные убийцы. Я бы переживал за ворон. Найдётся наглая, попробует цапнуть – и всё. Без головы останется.
Так сказал Майк, но про сову он не думал. Он думал, что сам уже – без головы.
– Понятно, – ответила жена. Подойдя сзади, она положила локти на его плечи.
– Ты в порядке? Беспокоишься, я чувствую. Что на этот раз?
– Всё хорошо, – ответил Майк.
Но всё было плохо.

Свитер с иголками
В пятницу Майк был непродуктивен. Весь рабочий день отвлекался от расчётов, анализируя что-то совсем другое. На выходных тоже читал. И в понедельник.
«Недостаток сна, напряжение…» – допустим… «Переизбыток информации…» – ага. «Спортивная диета: ошибки, губящие мозг»…
– Да уж, – вздыхал Майк.
«Пациентам с галлюцинозом запрещено водить авто»...
Он листал медицинские атласы. По их противоречивым данным, он мог быть болен чем угодно. Или ничем. Но почему на пути вечно – один и тот же Форд?!
Да, он ехал с обезьянкой и в пятницу. Из офиса. И в субботу, когда нужно было в центр.
– Что на работе? – по-приятельски поинтересовалась она.
– Дерьмо на работе.
– Эх ты!
– Я?
– Друг! Ты сам эту работу выбрал, в отличие от меня… – обезьянка задумалась, – …хотя я даже скучаю.
– Тебя же мучили!
Она вздохнула.
– Дрессировщик – да. Зря ты напомнил.
– Прости.
– Он и так-то негодяй, а ещё и диабетик! Прикинь: взлетает у него сахар, а кто виноват? Все! Всему цирку доставалось. Но детей-то смешить я обожала! Была нужной, а теперь… – она смотрела в окно пустым взглядом.
Потом рассказывал Майк. Что ему веселить некого, зато грустить удаётся на ура. И про шефа… Который вскакивает с постели в ужасе, что поставил мало ночных задач.
– Отказывать пробовал?
– В зарплате откажут.
– Ну, заплатят где-то ещё.
– Слушай! У меня мортгейдж! Три и девять годовых!
– А?
Минут пять он распинался о процентах. Ответный же взгляд лишь наполнялся туманом, будто Майк решил поделиться не знаниями, а марихуаной…
– Беги… – наконец выговорила одуревшая от экономики обезьянка.
– Да в смысле? Это отличное место!
Она качала головой, уже не сомневаясь в невменяемости Майка.
– Тебя не поймёшь: хорошее, плохое… Ты сам туда пришёл? Или тебя поймали в джунглях и держали на цепи?
– Ты к чему?
– Да так… Майк, ты точно финансист? Или может, ты муха, прилипшая к ленте? Чего ты? Не нравится – уходи. Нравится – не ной!
И она пошла разглагольствовать. О людях, которые мастера ничего не делать. Работу выбирают – чем тупее, тем лучше, а главное – навсегда. Женятся на ком попало. А шмотки? Жмёт, колет, но раз купил – терпи!
– Пойми, пока тебя не держат в клетке, весь мир – как шведский стол!
– Клетки бывают разные. Знал я одну сову… – ответил Майк.
– Не отходи от темы!
– Откуда ты вообще знаешь, что такое «шведский стол»?
Она закатила глаза.
– Дорогой! Ты не представляешь, какие у меня были гастроли, отели!
Подумалось: не такой и гад дрессировщик. Но нет, обезьянка рассказала о нём такое…
– Как думаешь… Он меня ищет?

Фрикадель Зак
В понедельник Майк променял тренировку на разведку. Шатался от столба к столбу, но тех объявлений не было. Уже не ищет? Не факт. Лишь к ночи нашёлся выцветший лист. Уголок, торчащий из-под афиши. Майк отдирал её под осуждающими взглядами прохожих.
– Алло! – ответил ржаво-скрипучий голос.
– Вы артист Фрикадель Зак?
– Начинается! Вы из налоговой? Что опять надо? Я сказал: забудьте мой номер!
– Стойте.
– Что значит «стойте»? Я лежу! Заглянете в гости – так и быть, встану, побеседуем! Все смелые – но только по телефону! Боитесь фокуса с исчезновением, ага?
– Я по объявлению о пропаже обезьяны.
Фрикадель Зак, не теряя пренебрежительности, хмыкнул.
– И что? Нашли её?
– Не совсем…
– Тогда какого чёрта вам надо среди ночи? Не удосужились даже поймать чёртову обезьяну…
– Простите, я думал, это… срочно.
Артист закашлял и чем-то зашуршал.
– Что срочно? Часы видели? Полпервого, между нами. Так что давайте-ка я срочно пошлю вас к чёрту и буду спать! Нет обезьянки – нет и денег, ясно? Но даже если найдёте… Поздно. Вы в курсе, сколько занимает дрессировка?
– Нет.
– Чтобы обучить хоть чему-то, нужны годы! А бросишь – эта дрянь за месяц всё забудет, и что? Ещё три года мучений, под конец которых она ещё и сдохнет? Нет уж!
– А как же ваши… номера?
– С ними-то что? Живите спокойно, пока я не придумал номер с вами!
Он бросил трубку.
Майк нашёл свежие записи этого Зака. Знаете, что там было? Обезьяны, целая рота! Значит, свобода может и не страшна… но что дальше?

Аллергия на шерсть
Вуди был на занятии, они ужинали вдвоём.
– Слушай, – начал Майк, – вот мы всё паримся, как разнообразить жизнь… А ведь у нас никогда не было… домашних животных.
Взгляд жены был таким, будто ей предложили завести динозавра.
– Что-то с тобой не так. Я давно заметила, – она пошла к раковине.
– Подожди! Я же не про кошку…
– А про кого? – она намыливала губку.
– Представь, например… что у нас будет… обезьянка! Маленькая! Вуди обалдеет!
– Всё, – сказала жена, – давай просто помолчим.
Они послушали воду из крана, а потом Тиффани добавила:
– Не говоря о том, что у Вуди аллергия на шерсть! Но зачем отцу эти мелочи?..
– Не на любую шерсть.
Она повернулась, брызнув пеной:
– Говори честно! Что ты употребляешь?
– Я? – оскорбился Майк, – У меня спортивный режим. Прекрати!
– Режим… Я давно думаю. Может, мы с Вуди к маме поедем? Поживём с ней. А ты – с обезьяной… Уж она-то будет в восторге от твоего «режима»!

Селфи с ветеранами
– Я в августе на Чарльз! Ты как? – Вдруг позвонивший Кеннет говорил энергично. Как и двадцать лет назад. В спортивной школе.
Регата на реке Чарльз – крупнейшая в стране.
– В зал хожу, – сомневался Майк, – но… пока не в форме.
– Всё придумано, – парировал друг, – у нас четыре месяца. Уолт в деле!
– Не знаю.
– Потихоньку. Начнём с «вольного стиля». Левая нога, потом правая рука...
Майк смеялся и чувствовал: как вовремя! Уолт учил их сто лет назад. Грести так, будто за спиной крокодил. Теперь – четыре месяца, чтобы что-то вспомнить....
– Встречаемся в среду, – подытожил друг, – всё распишем.
Фантастика. Знал бы – не шёл в дурацкий клуб… Майк представлял, как они гребут в жилетах с надписью «Ветераны», а новички рвутся сделать с «легендами» селфи.

Холодный омлет
– Что? – прищурилась Тиффани. – Каждый вечер? Четыре месяца?
– Примерно…
Они завтракали, Вуди минорно ковырял омлет.
– Ясно, – сказала жена. – И вы уже всё решили. Молодцы!
Майк ненавидел эту интонацию.
– Ты же понимаешь. Когда, если…
Тиффани вся была в стремлении затолкать в сына хоть что-то. Не понимала, как он может не есть. Боялась, что умрёт. Поэтому беседу вела отстранённо.
– Кеннет… А жена его? Она-то что говорит?
– Говорит: «Сколько повторять? Когда сбываются мечты мужа, я счастлива!».
На самом-то деле Кеннет ушел от своей истерички.
– Поездка – ладно. Я про тренировки не поняла.
Как не любил он слышать её «не поняла»!
– Большая регата. Ты же не хочешь, чтобы меня там… расплющило?
– Я ничего не хочу. Не хочу одна заниматься сыном! Четыре месяца!
Пользуясь случаем, Вуди пролез под столом и исчез.
– Может и не каждый вечер, – объяснял Майк, – в среду обсудим. Уолт график пишет…
– Ещё и Уолт? Прелесть! Тебе спортзала мало? Абонемент за тысячу! А дальше? Может, на олимпиаду? Сын ладно, как-нибудь вырастет, зато тебе – медаль!
Недоеденный омлет печально остывал на столе.

У тёти Грэйс
Нельзя вечно уступать. Майк решил, что поедет. Всех предупредит. Заранее. И уже утром он был у директора. Тот поводил пальцем по календарю.
– А, – зевнул он, – так это форум.
Майк чуть не подпрыгнул. Будто та самая медаль сорвалась, долбанула по ноге…
– Форум?!
– Только решилось, в среду объявлю. Но раз ты зашёл…
Он гордо повернул к Майку монитор. Там было письмо из Всемирного финансового центра. Подтверждено: компания – участвует. И, конечно же, Майк!
– Куда мы, – усмехнулся шеф, – без швейцарского ножа?
Он так называл Майка, когда хвалил. Универсальный спец: всё вскроет, разрежет, ударит… Майку даже подарили такой ножик, на корпоративе. В торжественной и глупой обстановке.
– Да уж… – он скрипнул зубами, – Всемирный форум, Нью-Йорк. Куча важных контактов… Прямо как на вечеринках у тёти Грэйс!
Итого: Майку пообещали солидную премию и внеплановый отпуск после форума.

Фигуры Тюссо
Тиффани сияла как гирлянда. Заявила: возьмёт отгул в соседние дни. Начальница не откажет! Пусть только попробует…
– Пока не проси. Ещё не точно.
Жена фыркнула:
– Н-да… Ты и про мою беременность так говорил. Не точно! Сказано: одобрили, ждут! А я, – она расхаживала по гостиной, почти танцуя, – я всё уже придумала! Ты разбираешься с форумом, мы летим к тебе. Неделя в Нью-Йорке… Восковые фигуры Тюссо! Бродвейский мюзикл! Представляешь?
Он не хотел представлять.
Решил: с парнями встречусь, обещал. Если отказываться – то вживую, а не сопливым текстом. И выпить – надо. Значит, обратно на такси. А туда – ну…
Снова знобило. От мыслей о форуме, мюзикле. Нью-Йорк виделся поганейшим местом. Небоскрёбы из мусора, цены, крысы, террористы. Упустить всё ради этого?
Майк мрачно залез в машину. Догадайтесь, в какую.

Щёлочка
– Как делишки, чувак? – обезьянка с каждым днём становилась всё менее учтива.
Майк завёл мотор и даже не удосужился ответить.
– Куда едем? Главное не в центр, умоляю! Я только оттуда: народу тьма, распродажи!
Майк продолжал молчать.
– Страшновато за тебя, – спустя время призналась обезьянка, – забыл, что такое улыбка? Не пора ли…
– Не пора ли тебе отстать?
– Может… Но каким ты стал грубияном! Есть причины?
Майк не отвечал.
– Извини, – продолжала она, – просто вижу: боишься, не решаешься… А надо всего лишь раз…
– Хватит! – крикнул Майк.
Обезьянка спряталась за подголовник.
– Можно подумать, – прозвучало оттуда, – я навязываюсь! Будто это я тебя вечно арендую, а не наоборот! Друг, может, ты просто не умеешь вызывать такси?
Майк покраснел. Подумал, что готов и под суд пойти. За жестокость к животным. Что-то чувствуя, обезьянка смягчила тон:
– Давай, не обижайся. Учить жизни больше не буду, обещаю… Но я… Майк, есть дело.
– Что ещё?
– Я всё решила. Глядела на тебя и думала: куда катится и моя жизнь? Я так не хочу!
– Заткнись, а?
Помолчав, она робко спросила:
– Поможешь? Всего одна просьба. Я решилась. Больше здесь не останусь.
– Что надо?
– Приоткрой багажник, ладно? Щелочку оставь. А я ночью…
Майк сделал это. А после встречи с парнями (не такой уж и грустной) его подвёз Кеннет. Который завязал с выпивкой. И больше не носил часы с маячком. По пути обсуждали снаряжение для регаты.

Против Чили
Шеф застыл у флипчарта с криво выведенным графиком.
– О, Майк! Помоги разобраться, – сказал он. Этим своим голосом. Которого ещё никто не ослушался. Но внутри Майка что-то вдруг затвердело. Он помотал головой и бросил на стол заявление об уходе.
Шеф пробежал глазами по тексту:
– Свихнулся?
– Думал долго. Решил. Личное.
Директора словно ограбили на глазах у всей фирмы:
– Какое личное? У нас форум!
Разговор был долгим. В нём было такое:
– На новую ступень идём! Нашёл время выделываться!
И такое:
– Предложили больше? Кто, сколько? Цену набиваешь?
И вот такая реакция на слова Майка, что он просто решил всё поменять:
– Забыл, с какого дна мы тебя вытащили? Вырастили, обучили!
Шеф мельчал. Смотрелся как через бинокль – не с того конца.

Всё решилось прошлым вечером: спасибо футболистам. Шёл матч со сборной Чили в Сантьяго. Майк мучился. Дал себе слово: если наши не проиграют, тогда – да.
Восемьдесят восьмая минута. Гьяси Зардес забивает единственный мяч в той игре. Мы переигрываем чилийцев на их поле.

Директор подошёл к окну.
– Ну, вали! – процедил он, стоя к Майку спиной. – Прямо сейчас.
Оставалось забрать кружку с портретом Микки Мауса, фото семьи с потрёпанными уголками… Ну и нож.

Авиарежим
Вечером был и разговор с женой. Мягко назовём этот ужас разговором.
– Наркоманом стал? Я замечала!
– Замечала что? – Майк грыз чипсы. Дал себе волю.
– Звонил Грэг!
– И? – Майк налил колы и безрадостно отпил.
– Обещал разломать лодку! Сказал, ты потерялся с концами. Всё рассказал! Почему ты всё время берёшь эти машины? И эти бананы…
Он оправдывался. С отвращением, будто глотнул вместо колы прогорклого масла. А она… Грэг внушил ей, что в этих тачках столько отравы, что дышишь волей-неволей! А фрукты – сами знаете. Под кайфом хочется сладкого…
– Буду ездить меньше, – ослаб Майк, – к тому же, пока экономить придётся…
Это было зря. Началось. Про работу, дом, проценты. И про отпуск.
– Мы ведь хотели…
– Дерьмо твой Нью-Йорк.
Тиффани метнула в него взгляд, полный огня.
– Дерьмо – это твоя регата, понял? Дерьмо – это то, что ты куришь!
И кричала дальше. Что они уедут. А Майк удивлённо чувствовал, что и не страшно… Был рад, что не стал с ней советоваться. Перед победой над Чили.
Тревожный знак – когда слушаешь не жену, а вот – обезьян, футболистов…
Они совсем рассорились. Майк бросил в рюкзак кошелёк, наушники и почему-то швейцарский нож. И двинул неясно куда. Миновал спортзал. Гамбургеры, бары. Сейчас было можно. Но туда тянет, когда нельзя. Включил авиарежим и повеселел. От свободы, от прогулки, на которой ничто не настигнет: ни одной настырной мысли, ни одного злобного шефа. Гудки, птицы, скрип велосипедов… Прошёл час, три часа...

Парковка
Он прошёл треть города, по кромке. Наткнулся на торговый центр. Взял здоровый, как огнетушитель, стакан кофе. Приложил карту, и вдруг кольнуло: цена. Забытое чувство: надо было брать маленький. Пока такой период… Стоп! Серьёзно?.. А в кошельке – Тиффани. Фотка в прозрачном кармашке. Ох… С мыслями, что всё разлетается на куски, Майк вышел на парковку.
Она была огромной, машины – однообразными. Майк шагал вдоль рядов, а они всё продолжались. Прикончив кофе, Майк подумал, что надо было брать два. Тяжело дышал и шёл неизвестно сколько. В голове дребезжало: найти и узнать! Узнать, реально ли – вот так – выбраться…
Да. В каком-то дальнем, тысячном ряду, у обочины с прошлогодним газоном стоял старый знакомый – Фокус. Майк криво улыбнулся. Тишина. Багажник – закрыт: прошли часы, заказы...
Всё. Осталось открыть и выяснить. Но вдруг полыхнуло: нет же! Не просто выяснить! Если уж сегодня день свободы… Всё должно кончиться. Бесповоротно! Майк на всё готов, лишь бы никогда… И он вытащил нож, тот самый. В другой руке – телефон. Нужно быстро, чтоб и рта раскрыть не успела!
Снял режим полёта. Ста сообщений о звонках не было. Открыл приложение каршеринга. «Войдите в корпоративный аккаунт». Отключили. Быстро, шеф не соврал.
Надо делать личный профиль, но ничего не загрузится. Номер тоже – рабочий. Заблокировали, вот и нет уведомлений. Ярких коробочек, в которых не конфеты, а проблемы. Щурясь, он прильнул к заднему стеклу. Стал дёргать багажник просто так, рукой. Тщетно.
– Ты чего?! – послышалось вдруг. Майк вздрогнул, побелел – как тогда…

Щенок
– Ты чего? – спросил подошедший охранник парковки.
– Телефон глючит. Не заказать, – проговорил Майк, пытаясь успокоиться.
– Бывает, – недоверчиво буркнул охранник.
Он был уверен, что Майк пришёл воровать магнитолу. Или что теперь воруют?..
К ним подбежал молодой пёс. Майк взглянул на него с неприязнью.
– Видал, какой? – неожиданно дружелюбно произнёс охранник. – Завёлся. Знаешь, он сын огромной суки – она у нас давно ошивается, – теперь вот – щенок. Конечно, все рестораны их подкармливают. Вот бы и нас так, согласен?
– Ага, – рассеянно согласился Майк.
– Мать, говорю, просто гигантская! Так что этот, – он трепал радостно скулящего щенка, – ещё вымахает! Вчетверо, если в мать пойдёт! А вот папаша его – неизвестен. Прямо как у меня!
Рассказчик расхохотался, но Майк вонзил в него такой злой взгляд…
– Чего ты?.. Животных не любишь?
– Ненавижу, – процедил Майк, сжимая нож. Охранник сперва его и не заметил, а теперь…  Пёс, прячась за ногой, неуверенно полаял.
– Ладно, дело твоё. Так что ты? Сломал телефон… что дальше?
– Да ничего, пешком пойду.
– Да? Ну, так иди! – простился собеседник, махнув на Майка рукой. – Если собак не любишь, лучше тебе здесь не гулять…
Майк зашагал прочь, сопровождаемый взглядом, полным всё той же подозрительности.

Все что-то подозревают. И Грэг прав: никто не хочет обнаружить в арендованной машине склад наркоты. Страшно открывать багажник, зная, что может оттуда вывалиться чей-нибудь труп. Но вообще-то бывают вещи и похуже…
А что сейчас с парковками – вы в курсе. Всё забито, всё дорого, и вечно это чувство, что проще и вправду – пешком.


Санкт-Петербург, Кослан, Вологда, 2022-2025